Зарыл - ушел. Но тут слукавил
Мой Скопидом:
Червонцы он достал и у себя оставил,
Разумно пользуясь потом
Своим добром.
А вор мой ямою пустою
Так поражен был вдруг, как будто грянул
гром.
И хитреца легко перехитрить порою.
П. Порфиров.
Заимствована из сборника Абстемия (прим. к б 24). На русском языке то же содержание в "сказке" Измайлова: "Кащей и его Сосед".
194. Волк и Пастухи
(Le Loup et les Bergers)
Однажды некий Волк, настроен человечно
(Найдутся ль где-нибудь подобные ему?),
Решил, что поступал доселе бессердечно,
Хотя и был, конечно,
Необходимостью лишь вынужден к тому.
Он молвил так: "Полны ко мне враждою,
И кто же? Все! Волк - это общий враг!
Все, от крестьян до ловчих и собак,
Травить его сбираются ордою.
Их воплями Юпитер оглушен
Среди высот небесных.
И смертный приговор волкам произнесен
Во всей Британии; среди мелкопоместных
Дворянчиков ее нет никого,
Кто б наши головы не оценил публично;
Ребенка нет ни одного,
Которому бы пугалом обычно
Волк не служил. И все из-за чего?
Какой-нибудь осел паршивый,
Барана труп иль пес сварливый
Мне попадались. Если так,
Готов я пренебречь добычею живою,
Питаться лишь одной травою,
Жить впроголодь и натощак,
Подохнуть с голоду. Не столь судьба такая
Ужасна мне, как ненависть людская".
Тут за трапезой их он видит Пастухов,
Себе на вертеле поджаривших барашка.
"Как?- молвил он. - Себя винил я тяжко;
Отречься я хотел от всех былых грехов!
Но если так хозяйничают в стаде
Те пастухи, кому поручено оно,
Я, волком будучи, чего же стал бы ради
Стеснять себя? Поистине смешно!
Без вертела управлюсь превосходно
Не только я с ягненком-сосуном,
Но вслед за ним поочередно
И с маткою, его питавшей молоком,
И с тем, кто был виновником зачатья!"
И Волк был прав. Меж тем как без изъятья
Мы обрекаем всех животных на убой,
Добычей лакомясь любой
На пищу золотого века
Волк обречен по воле человека.
Пусть не даны ему ни вертел, ни плита
За что же от него мы требуем поста?
О Пастухи, я с вами не лукавлю,
Одно в вину я Волку ставлю:
То, что бывает он подчас
Слабее нас.
О. Чюмина.
Из басен Филибера Эжмона (прим. к б, 76). Известно, что в середине Х в. король английский Эдуард делал ежегодно большие охоты на волков и установил ежегодный налог на владельцев земель в триста голов волков; этими мерами волки были окончательно истреблены в Англии. В басне Крылова "Волк и пастухи" тот же сюжет, но переданный иначе, коротко и отдаленно.
195. Паук и Ласточка
(L'Araignee et l'Hirondelle)
"Юпитер, бог богов! чья голова родить
Секретным способом Минерву ухитрилась,
Которая ко мне безжалостной явилась,
О, выслушай меня, решаюсь я просить!
Бесчестно Ласточка еды меня лишает:
Мелькая в воздухе, она всех мух съедает
У самых у моих дверей.
Мне в сети мухи не попало;
Проклятая, их всех она пожрала,
Хоть не раскидывай сетей!"
С такою жалобой к Юпитеру взывал
Бедняк-паук, обойщик бывший,
А после ткач, вообразивший,
Что насекомых всех бог для него создал.
А Ласточка, порхая здесь и там,
Не обращала даже и вниманья
На Паука, и пропитанья
Себе искала и птенцам.
Обжоры малые, с раскрытым ртом всегда,
Пищали жалобно, чуть мать летит к жилищу;
Хватали с жадностью у ней из клюва пищу.
Ремесленник Паук, имевший для труда
Лишь ноги с головой, терпел одно лишь горе,
И был наказан вскоре:
Летая, Ласточка хвостом оборвала
Всю паутину; с ней и Паука смела.
Юпитер два стола накрыл, и заседают
За первым все, кто ловок, силен, смел;
Второй же-мелюзге в удел:
За ним объедки первых доедают.
А. Зарин.
Из сборника Абстемия (прим. к б. 24).
Паук и Ласточка
196. Куропатка и Петухи
(La Pedrix et les Coqs)
На птичий двор, где было много Петухов,
Завзятых драчунов,
Кормиться Куропаточка попала.
Она не очень унывала
И вот как рассуждала:
"Ведь Петухи - превлюбчивый народ,
Так дамский пол мой будет мне защитой;
И буду я себе у наших у ворот
Погуливать, окружена любезных свитой,
Тем больше, что средь них ведь гостья я".
Меж тем из Петухов ей вышли не друзья:
У корма часто клюв свой в ход они пускали
И гостью крепко обижали.
Кручине Курочка отдалась... но потом,
Раскинувши умом,
И видя,
Как злобно Петухи дерутся меж собой,
Ее обидя,
С своею примирилася судьбой.
"Что ж,-думала она,-коль таковы их нравы!
И кто жалеет их, а не винит, - те правы.
Не одинаковых нас создал всех Зевес,
И, попущением Небес,
Не все добры меж Петухами,
Как и меж нами.
Завись то от меня, не мудрено,
Я предпочла бы общество иное;
Но так уж, видно, роком суждено
Мне это, а не что другое.
Злой человек
В силок меня поймал, подрезал крылья,
И сделал для меня на весь мой век
Напрасными к свободе всякие усилья.
Куропатка и Петухи
Не Петухи, значит, а он, хозяин мой,
Вот сделал кто мне жизнь жестокою тюрьмой..."
Арс. Введенский.
Заимствована из басен Эзопа.
197. Собака с обрезанными ушами
(Le Chien a qui on a coupe les oreilles)
Чем провинился я, чтобы так злобно
Меня хозяин мучил? чем я стал?
На двор таким и выйти неудобно...
О, царь или тиран! Что ты бы сам сказал,
Когда б тебя так обкарнали!"
Так выл Полкан, дог молодой.
А люди у него под этот громкий вой
Спокойно уши обрезали.
Полкан уверен был, что потерял
Он много; но с годами увидал,
Что в выигрыше он: любил он драться
С собратьями; ему в недобрый час
Домой пришлось бы возвращаться
С ушами рваными не раз:
Известно, что во время драки
Страдают уши у собаки.
Чем меньше мест для нападенья,
Тем лучше. Если лишь одно
Такое есть, для охраненья
Его закрыть немудрено.
Собака с обрезанными ушами
Пример: Полкан ушей лишился,
А горло у него всегда мог защитить
Ошейник. Волк бы затруднился
За что Полкана ухватить!
А. Зарин.
Сюжет принадлежит, вероятно, самому Лафонтену.
198. Пастух и Король
(Le Berger et le Roi)
Два демона владеют по желанью
Всей жизнью нашею, подвергнув ум изгнанью,
И смертных слабые сердца
Им жертвы приносить готовы без конца.
Один - Любви названье носит в мире,
И Честолюбия - второй.
Последнего владенья шире:
В них и Любовь заключена порой.
Примеры я найду, но вам моею басней
Поведать я хочу о времени былом,
Которое дней нынешних прекрасней,
Когда Пастух простой был призван Королем
И при дворе нашел он дружеский прием.
Король тот видел, как на воле
Стада паслись, покрывшие все поле
И, пастыря заботами, доход
Дававшие изрядный каждый год.
Король умел ценить разумные старанья,
И молвил он: "Ты пастырем людей
Достоин быть, тебе дарую званье
Верховного судьи в стране моей".
Вот наш Пастух вооружен весами.
Хотя в былом он целыми часами
Видал одних собак своих, овец,
Отшельника и волка, наконец,
Но обладая смыслом здравым
(А это главное), бывал в сужденьях правым.
Отшельник навестил приятеля. - Сосед!
Не сон ли это все? Не бред?
Воскликнул он. - Ты нынче возвеличен.
Но к милости монаршей непривычен,
Поверь моим словам: вверяться ей нельзя,
Она ласкает нас, опалою грозя.
А худшее есть то, что платимся жестоко
Мы за ошибки те всегда, по воле Рока.
Я говорю как друг. Ты незнаком
С приманкою, которою влеком;
Всего страшись!
Был смех ему ответом.
Отшельник продолжал: -Становишься глупцом
Ты при дворе, я убеждаюсь в этом;
Сдается мне, что с тем я говорю слепцом,
Который некогда, бич потеряв в дороге,
Нашел взамен его замерзшую змею
И в руку взял ее свою,
Благодаря судьбу. "Что держишь ты, о, боги!
Ему прохожий крикнул тут.
-Скорее брось Змею!" -Змея? Да это кнут!
-Я говорю: Змея! Из-за чего же глотку
Я стал бы надрывать? Ужель свою находку
Ты хочешь сохранять? -А что ж? Мой старый бич
Я новым заменю. Ты завистью терзаем.
Прохожим был слепец напрасно убеждаем,
Тот ничего не мог достичь,
И в руку был Змеей упрямец наш ужален.
Но твой удел - он более печален.
"Что худшее, чем смерть, могло б меня постичь?
И отвечал пророк: - А горечь отвращенья?
И он был прав. Клеветники
Усердно при дворе точили языки
И Королю внушить сумели подозренья
Насчет достоинства и честности судьи.
Явили жалобы свои
Все те, кого он осудил когда-то:
"На наши денежки судья разбогател;
Возведена им пышная палата!"
Сокровища его увидеть захотел
И сам Король. К большому изумленью,
Взамен богатств - любовь к уединенью
Он встретил там и склонность к простоте.
Но люди на своей стояли клевете:
"Его сокровища - в каменьях драгоценных;
Он за семью замками их хранит,
И ими весь сундук набит".
Король, в присутствии советников надменных,
Велел открыть сундук. Заношена, плоха,
Лежала там одежда пастуха,
От шляпы с посохом и сумкой до свирели,
Заветной, кажется. Смущенно все глядели,
Но молвил он: - Счастливых дней залог!
Ни зависти, ни лжи ты возбуждать не мог.
И вот тебя я надеваю снова,
Я ухожу навеки из палат;
Тот сон рассеялся, каким я был объят.
О, государь, прости мне это слово!
В час возвышения я знал паденья час
И моего могущества границу,
Но я доволен был: и у кого ж из нас
Нет честолюбия, хотя бы на крупицу?
О. Чюмина.
Из Бидпая и Локмана (прим. к б. 19 и к б. 140).
199. Рыбы и Пастух с Флейтой
(Les Poissons et le Berger qui joue de la flute)
Пастух Терсис, который для Анеты
Лишь для одной пел слаще соловья,
Однажды пел свои сонеты
На берегу прозрачного ручья,
Текущего в лугах. Анета рядом с ним
Сидела с удочкой. Но Рыба не клевала,
Анета время лишь теряла.
Тогда пастух, что пением своим
Богов бессмертных мог увлечь,
Задумал песней Рыб привлечь.
"Оставьте,-он запел,-красавицу Наяду
В ее глубоком гроте, и скорей
Спешите все сюда, чтоб увидать отраду
Моих очей:
Она прелестнее Наяды в сотни раз.
Не бойтесь к ней попасться в сети,
Она опасна лишь для нас,
Но кротче нет ее на свете!
Она вас нежно холить будет
В садке с кристальною водой,
Вас приласкает, приголубит...
А если жребий роковой
И выпадет кому - в том лишь одна отрада:
Смерть от ее руки-счастливому награда!.."
Он пел, но так же был спокоен, тих ручей:
На Рыб не действовало пенье.
Напрасно изощрял Терсис свое уменье
И пел, как на заре влюбленный соловей.
Тогда он невод взял, им Рыб переловил,
И всех к ногам пастушки положил.
О вы, пасущие людей, а не овец,
Властители! коль вы толпой владеть хотите,
Не пышным красноречием берите:
Словами громкими вам не привлечь сердец.
Воспользуйтесь своими неводами:
Могуществом и грозными правами.
А. Зарин.
Заимствована у Эзопа и Автония (прим. к б. 137).
200. Два Попугая и Король с Сыном.
(Les deux Perroquets, le Roi et son Fils).
Два Попугая, сын с отцом,
От Короля обед свой получали;
Два полубога, сын с отцом,
Любили их и баловали.
Их возрасты скрепляли дружбу их:
Отец дружил с отцом, и дети дружно жили;
Они все время вместе проводили
От первых дней своих.
Для Попугая дружба эта честь была:
Ведь друг был Принц, сын короля!
Король же этот птиц любил,
И ими двор наполнен был.
У принца, средь его друзей,
Всегда влюбленный и кичливый,
Задира, вздорный и драчливый,
Жил воробей,
Любимец Принца он, соперник попугая.
Однажды, на дворе играя,
Они поссорились; потом,
Поссорившись, вступили в драку,
Два Попугая и Король с Сыном
И попугай избил так забияку,
Что полумертвый тот с поломанным крылом
Упал на землю, как мертвец.
Все думали, пришел ему конец.
Принц, вне себя от огорченья,
Взять Попугая приказал
И умертвить без замедленья.
Отец его о том узнал,
Летит, кричит, - но вопли все напрасны:
Сын обращен уж в труп безгласный.
Тут в ярости, без слов, напал
Разгневанный отец на Принца и в отмщенье
Ему глаза он проклевал
И тотчас улетел искать себе спасенья
На ель высокую. Среди ее ветвей
Тут, словно у богов, в спокойном сидя месте
И не бояся более людей,
Он наслаждался думами о мести.
Король спешит к нему и, чтоб его привлечь,
Заводит с ним такую речь:
-Друг, возвратись ко мне! не лей напрасно слез,
Не бойся мести и угроз,
Оставим это все. Я признаюся смело,
Хотя печаль моя безмерно велика,
Что сын наказан мой за дело,
И в том видна Судьбы рука!
Судьба виновница! Издавна начертала
Она нам жребий: из наших сыновей
Погибнуть одному от смерти жала,
Другому потерять красу своих очей.
Так решено Судьбой! Утешимся же оба;
Вернись ко мне и будь мне друг до гроба!.."
- О господин Король! безумцем бы я был,
Когда поверил бы, что после оскорбленья,
Ты про обиду позабыл
И не пылаешь жаждой мщенья.
Речами льстивыми меня не обольщай,
Я не вернусь к тебе! - ответил Попугай.
Пускай Судьба на самом деле
Всем управляет; для меня
Назначено Судьбой жить на вершине ели
Иль в глубине лесов. Окончу я
Тут дни свои. Не нужны мне чертоги.
Я знаю: месть - услада королей.
Живете вы, как на Олимпе боги!
Про месть ты говоришь, что позабыл о ней.
Я верю этому, но все же, без сомненья,
Держаться от тебя мне лучше в отдаленьи.
О господин Король! иди! Напрасен труд,
Не говори о возвращеньи!
Поверь, лекарством лучшим тут
Разлука служит и забвенье.
Отсутствие равно смиряет гнев в крови
И охлаждает пыл любви.
А. Зарин.
Из Бидпая и Локмана (прим. к б. 140).
201. Львица и Медведица
(La Lionne et l'Ourse)
У грозной Львицы
Похищен был сынок охотника рукой.
Окрестности наполнил рев и вой
Разгневанной лесов царицы.
И зверь, и птицы трепетно внимали,
Как звуки тишину лесную возмущали;
В теченье нескольких ночей
Никто не мог сомкнуть очей.
Чтоб Львицу несколько унять,
Медведица решилась ей сказать:
"Послушай, кумушка, дозволь промолвить слово!
Терять ребят для многих ведь не ново:
Припомни-ка, у скольких матерей
С тобою сами мы похитили детей...
Что, если б все они по-твоему завыли б!
Всему ведь миру голову они вскружили б.
Не лучше ли, сударыня, молчать
И снова грешные дела свои начать...
-Мне, сына потеряв, забыть напасти злые!
Что одинокой я состариться должна!..
-Помилуй Бог! Откуда ужасы такие!
На одиночество ты кем осуждена?
-Судьба преследует меня!..-Вот речи,
Что можно слышать чуть ли не при каждой встрече!..
О род людской! К тебе речь обращаю я!
Как много будто бы гонимых Небесами!..
Но это все... сказать ли между нами?
Напраслина... Гекубу вспомните, друзья!
Арс. Введенский.
Гекуба-жена последнего троянского царя Приама. На ее глазах погибли ее муж, дети, город и царство и она была уведена в рабство. Ее великие несчастья изображены Эврипидом. На русский язык басня переведена Сумароковым ("Львица в горести").
202. Два Витязя и Талисман
(Les deux Aventuriers et le Talisman)
Дорога к славе не усеяна цветами;
Пример нам - Геркулес с его трудами.
Герой соперника себе навряд ли знал
(В истории таких я больше не встречал),
Однако ж был один, который не смутился,
Когда таинственную надпись прочитал:
Поверив ей, за счастьем устремился
В страну чудес - и счастье отыскал.
Он путешествовал с товарищем вдвоем.
Вдруг видят: столб стоит; написано на нем:
"Коль хочешь видеть, паладин,
Чего из рыцарей не видел ни один,
То переправься поскорей
Через ручей;
Там слон из камня есть: взвали его на спину,
С ним на гору взберись, без отдыха, зараз,
И положи его на самую вершину..."
Товарищ закричал: - Пусть, в добрый час,
Кто хочет жизнь губить, пускается в дорогу!
А я хочу пожить еще во славу Богу.
Положим, переплыть ручей
Еще возможно, но на спину
Взвалить слона и с ношей сей
Взойти на самую вершину
Нет предприятия смешней!
Наверное, пять-шесть шагов
Пройти с ним впору и - свалиться;
Но чтоб дойти до облаков,
Ни разу не остановиться
Я не из этих смельчаков!
А впрочем, может быть, слона изображенье
Миниатюрное для трости украшенье...
Тогда нет подвига. Я продолжаю путь,
А вы уж со слоном управьтесь как-нибудь.
Лишь только он ушел, другой, отваги полный,
Тотчас же бросился в стремительные волны.
Вот на берег выходит он,
И видит: на земле лежит огромный слон,
Из камня сделанный. Он взял его на спину
И с ним взбежал на горную вершину.
Там город. Смело входит он,
Кладет слона, - и заревел вдруг слон.
Лишь только заревел, бежит со всех концов
На витязя народ вооруженный;
Всяк испугался бы и убежал смятенный,
Но витязь был из удальцов,
И приготовился к решительному бою,
Меч обнажив пред шумною толпою.
Но к удивлению его, не биться с ним
Народ бежал, а с радостным приветом,
Провозгласил его властителем своим
На место короля, расставшегося с светом.
Наш витязь стал ломаться, говоря
О тяжести и трудности правленья,
О робости при званьи короля;
Но все кругом усилили моленья.
Сикст то же говорил точь-в-точь
Перед избраньем в папы (в чем напасти
Быть папой, королем-придумать мне невмочь).
Склонился витязь наш и принял знаки власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27