Он с этого разорился, а ты купил себе
машину. А еще птенцы птеродактилей... Так что, давай про куски
не говорить.
- Не было это, - вскакивая на ноги, закричал шофер. - А если и
было, то не докажешь... ничего не докажешь.
- Да не собираюсь я, - устало сказал Охотник.
Нет, других нитей поблизости не было. Значит, надо было сходить
взглянуть на ту, что перегораживала дорогу.
Он шагнул было в сторону насыпи, но тут, с криком " Нет, не
уйдешь! " - на него кинулся шофер.
Мгновенно повернувшись, Охотник выхватил пистолет.
- Тише, папаша. Бог дал, бог и взял. Давай, не суетись. А
то ведь можно поговорить и по-плохому. Понял?
- Понял, - испуганно сказал шофер. - Так это, ты бы сразу и
сказал, что с пушкой-то. Я же это, за машину сильно расстроился.
А так я ничего, претензий не имею. Если ты так сделал, значит,
так и было нужно. Хе-хе-хе... Я даже благодарен. Какая от нее,
машины-то польза? На один бензин, да масло... может это, адресок
дашь? Я тут к тебе вечерком загляну, пивка принесу. Выпьем,
посидим, покалякаем. Ты я вижу парень серьезный. У меня к тебе
дело. Тип тут один мне надоедает... Правильный, понимаешь ли.
Умнее всех. Ты может с ним бы поговорил... А машина дело
наживное...
Охотнику стало противно.
- Ладно, - сказал он. - Ложись. Лицом вниз и не вставай минут
двадцать. Даже головы не поднимай. Понял?
- Понял, - пробормотал шофер, покорно опускаясь на землю. - А
насчет адреска-то ты подумай. Я бы и заплатил.
- Лежи, лежи, - сказал охотник, сунул пистолет под пиджак и стал
карабкаться вверх по насыпи. Уже оказавшись на дороге, он еще раз
посмотрел на дядьку. Тот лежал добросовестно, неподвижно, даже не
пытался подглядеть в какую сторону Хантер пошел. Вот так-то. С
таким пообщаешься, а потом станешь мизантропом.
- Эй, дядя!
- Что? - тот даже не поднял головы.
- А ведь ты мерзавец. Слушай, ты когда-нибудь кому-нибудь,
что-нибудь даром делал?
- А твое какое дело?
- Интересно.
- Интересно ему. Ты мне машину другую купи, а потом можешь
интересоваться сколько влезет.
- Нет, это тебе придется самому. На хлебных шарах, да на птенцах
птеродактилей...
- Мерзавец, чтобы ты сдох.
- Спасибо на добром слове.
Подождав еще с минуту и убедившись, что вставать шофер не
собирается, Охотник подошел к черной нити.
Она была очень толстая, висела над землей на высоте метра и
слегка вибрировала.
Пятнистый рак. Тот самый, от которого умирают в течении суток.
Кстати, если бы они проехали через эту нить судьбы, дядьке бы
тоже досталось. Это как пить дать. Слишком уж близко они сидели.
Наклонившись над линией, охотник протянул к ней руку. Когда до
линии оставалось сантиметров двадцать, она едва слышно загудела,
и выгнулась, пытаясь дотянуться до руки.
Быстро сделав шаг назад, охотник покачал головой. Да, сомнений
нет, эта линия настроена именно на него. А также, еще целая куча
других, в городе. Все-таки, какая мощная у этого мага была сеть!
Теперь, самое главное, добраться до гостиницы. Завтра пройти
через эту сеть будет легче.
Он кинул последний взгляд в сторону перевернутой машины и
лежавшего неподалеку от нее шофера, и вдруг почувствовал, что
чертовски устал. Еще бы, убить черного мага - не ложку с вареньем
облизать.
Вот только, слегка необычная это была усталость. От жизни,
что ли? Стар он становится? Может, ученика себе подобрать? Да,
только, сделать это гораздо сложнее, чем сказать. Он вспомнил
нескольких охотников, с которыми встречался за последнее время.
Все они говорили одно и то же. И что устали, и что учеников не
найдешь. Он воспринимал эти их слова за обычную трепотню и вот,
пришел к той же мысли сам.
А может, так оно и есть? Лет двадцать, тридцать назад, когда
появились первые черные маги, а вслед за ними и охотники, все
было по другому. Теперь же, черные маги стали частью этого мира,
чем-то привычным. Обнаружить магов стало легче, но и самих их
стало больше, значительно больше. А охотников - меньше, и
молодежь, так и вовсе, бороться с магами не хочет. Даже не так.
Чтобы стать охотником, надо обладать определенными свойствами,
примерно такими же как и у черного мага. Так почему бы не стать
вместо охотника - черным магом? Выгоднее, и хлопот меньше. Вот и
становятся те кто потенциально мог бы быть охотником, черными
магами.
А в результате, лет через двадцать, в этом мире останутся одни
черные маги. И ни одного охотника.
Вот так. Возникнет мир, в котором одни смогут, практически
бесконтрольно, управлять другими. Мир рабов и господ. Причем,
борьба с господами станет невозможной, поскольку они будут
обладать оружием, рабам совершенно недоступным.
Примерившись, Охотник перепрыгнул через нить и пошел в сторону
города.
И что же теперь ему делать? Сложить руки и ждать, пока все
само-собой образуется? Ну уж нет. Может быть охотники эту борьбу
и проиграли, но есть возмонжость оттянуть поражение как можно
дольше. А там... там... может быть что-то и изменится. Самое
главное, большинство людей и не подозревают о том, что
происходит. Если им попытаться объяснить про нити судьбы, и как с
их помощью можно насылать болезни, отнимать и давать удачу, они
просто не поверят. Если не могу увидеть, значит, этого нет. Вот
так. Вот таким макаром.
Ну ничего... может быть все и в самом деле изменится. В противном
случае, остается только продать свой дом и отправится на поиски
ворот, которые соединяют их мир с другими в длинную, бесконечную
цепь.
Кстати, некоторые охотники так и поступили. Те, что окончательно
отчаялись. Только не он... Он еще поборется, он еще покажет.
Подошвы его ботинок гулко стучали по асфальту. Хантер шел в
сторону города. До него оставалось совсем уже недалеко.
Откуда-то, с боковой дороги выбежал средних размеров игуанодон,
на котором сидел толстый, рыжебородый крестьянин.
- Привет! - крикнул он.
- Привет.
- В город?
- Куда же еще?
- Подвезти?
- Не откажусь.
Остановив игуанодона, крестьянин махнул рукой.
- Садись.
Охотник забрался сзади него на широкое двухместное седло,
поставил ноги на привязанные по его бокам мешки с картошкой.
Крестьянин свистнул и игуанодон потрусил в сторону города.
- Продавать картошку? - спросил через некоторое время охотник.
- Конечно, - ответил крестьянин. - Деньги нужны. Деньги, они
брат, нужны всем. А сам-то ты, вроде из города. Что тут делаешь?
- Мужик меня подвозил. С управлением не справился и слетел в
обочину.
- Ай-ай-ай. Сам-то он не покалечился?
- Нет, что ему сделается.
- Ну вот и ладно. Только, по моему, все эти машины ни к чему. То
ли дело моя скотинка! И на бензин не надо тратиться. Поест
травки и готова в дальнейший путь. Экономично.
- Что? - рассеянно спросил охотник. Игуанодон передвигался
огромными прыжками и его ощутимо трясло.
- Экономично, говорю.
- А, это конечно.
Через полчаса впереди показалась громада города. Потом, в ту
сторону откуда они ехали, с ревом сирены, пронеслась машина
в которой сидели два дэва.
" Быстро! Интересно, где это шофер достал телефон?" - подумал
Охотник.
- Давай-ка, набавим скорость, - предложил он крестьянину.
Тот оглянулся, бросил на него подозрительный взгляд, но все - же,
пронзительно, так что заложило в ушах, свистнул, и игуанодон
побежал быстрее.
Минут через пять они оказались на вершине холма. До города было
рукой подать. Он расстилался в окруженной такими же холмами
долине, разделенный надвое голубой лентой реки.
Охотник взглянул на город из-за плеча крестьянина и вдруг,
чертыхнувшись, закричал:
- Стой! Стой!
- Чего ты? - недовольно спросил крестьянин, останавливая
игуанодона.
- Все, дальше я пойду пешком, - сказал охотник и слез с седла.
Он сунул в руку крестьянину смятую десятку. Тот деловито ее
расправил и довольно хмыкнув, сунул в карман.
- Вон тем овражком можно выйти к самым окраинам, - сказал
крестьянин и показал рукой. - А на дороге ты не оставайся.
Сейчас дэвы обратно поедут. У меня ощущение, что тебе с ними
встречаться не стоит.
- Тут ты прав,- вытаскивая из кармана сигарету, сказал Хантер.
Крестьянин весело гикнул и игуанодон тяжело затопал по дороге к
городу.
А охотник остался на вершине холма. Он неторопливо покуривал
сигарету и глядел на город, до которого оставалось с километр, не
больше. Вид у него был озабоченный.
Еще бы, весь город, словно радужная паутина, опутывала невероятно
густая и толстая сеть, сплетенная из нитей судьбы. Метрах в ста,
впереди, дорогу, одна за другой перегораживали сначала смоляная,
потом алмазная, а потом еще и пунцовая линии.
Эти уже не перепрыгнешь. Значит, нужно выйти к городу через
окраины. Но какова сеть! Ой-ой-ой! Вот это маг! Похоже, он был
самый старый из всех, которых ему приходилось убивать. Хантер
даже не разу не слышал чтобы о чем-то похожем рассказывали другие
охотники. Конечно, если в город пробраться не удастся, придется
заночевать прямо в поле. При других обстоятельствах, он бы так и
сделал. Вот только, до леса было рукой подать, и с наступлением
темноты из него могла выскочить стая диких динозавров, да и
предстоящая ночь должна была быть ночью белых всадников. Нет,
учитывая все это, имело смысл поискать убежища за прочными
стенами гостиницы.
Хантер выкинул окурок и стал спускаться к овражку, на который ему
показал крестьянин. Он шел уверенно и ловко, все еще думая, что
из той ситуации в которую попал, выбраться будет легко. Или...
почти легко.


2.
Город проваливался в темноту, как неосторожный путник в бездонную
трясину. Поскольку наступавшая ночь была ночью белых всадников,
днем специальная бригада поработала с фонарями и они зажглись
тусклым, голубоватым, как того и требует обычай, светом.
Лисандра сладко потянулась и вылезла из гроба. Глухо хлопнула
крышка. Лисандра знала что в эту ночь ей имело смысл посидеть
дома, но в желудке у нее было пусто, как в кармане нищего.
Волей-неволей, нужно было отправляться на промысел.
Все еще до конца не проснувшись, медленно покачивая левой ногой,
она посидела на краю гроба, машинально гладя его тронутую молью
обивку, потом все-таки спрыгнула на пол и огляделась. Нет, все
было спокойно, так спокойно, как только могло быть.
Все еще сонно улыбаясь, Лисандра закрыла гроб крышкой.
Вот так, порядок прежде всего.
Итак, она спала ровно две недели. Много, очень много. Правда,
зато, выспалась на славу. Наверняка, из-за того, что перед этим
хорошо насытилась.
Ей вспомнился тот, последний барашек, его самодовольная, слегка
сальная улыбка... Нет, конечно, раньше, когда она еще была
человеком, он бы ей, может быть, и понравился. Одно слово -
красавчик! Вполне вероятно, он и нравился многим девушкам. Но
разве можно держаться настолько самоуверенно, даже нагло? Короче,
вот именно за это он и поплатился. Мимо такого Лисандра пройти
просто не могла.
Она вспомнила как он закричал, увидев ее клыки и невольно
улыбнулась.
Да, это получилось здорово! А еще, что-то в этом типе, несмотря
на его чистую, хорошо отглаженную рубашку, было грязное,
отталкивающее, этакая едва заметная животная похотливость,
притаившаяся в уголках красиво очерченного рта и во взгляде,
слишком наглом и масляном для честного парня. Как бы то ни было,
но кровь у него оказалась вкусная, богатая, видимо он хорошо
питался, всю жизнь, не то что те несколько недотеп, встретившихся
ей перед ним. Да, недотеп. Как еще можно назвать людей с жидкой,
едва насыщенной питательными веществами кровью?
Впрочем, чего это она? Ну было... ну насытилась... ну и что?
Если помнить каждого барашка, кровью которого она
попользовалась... И вообще, давно пора одеться.
Лисандра прошла в гардеробную, сняла ночную рубашку, некоторое
время постояла перед шкафом, поглаживая свое худенькое, стройное
тело, задумчиво выбирая что бы надеть. Наконец, она сняла с
вешалки черное, бархатное платье, всунула ноги в черные же туфли
на высоких каблуках, оделась, прошлась и осталась довольна. Да,
это именно то, что требуется для сегодняшнего вечера, вечера
охоты. А если повезет... Впрочем, ей везло всегда... почти
всегда.
Она достала из сундучка сандалового дерева, магическое зеркало,
единственное, в котором могла увидеть свое отражение. Это
зеркальце осталось ей от Грибальда, того, кто сделал ее вампиром.
Любопытно, что через неделю после того как Грибальд подарил ей
это зеркало, ему воткнули в живот кол, только потому, что его
узнал на улице человек, которого он считал давно уже мертвым.
Прослышав об этом, Лисандра сделала вывод, что с годами, вампиры
приобретают способность предсказывать будущее. Интересно, только,
когда это чувство проявится в ней самой? Наверное, не скоро. К
моменту смерти Грибальд был просто чудовищно стар, хотя по его
внешнему виду этого сказать было нельзя. Он был так
стар, что помнил даже Великие походы Пеликанских королей и мог
большую часть этих королей перечислить по именам.
Она причесала волосы и наложила макияж. Отразившееся в
магическом зеркале лицо поражало своей невинностью и странной,
немного бледноватой привлекательностью. Накладывая на бледные
губы ярко-красную помаду, Лисандра подумала, что так и должно
было быть. Именно, большие, голубые невинные глаза, хрупкое
телосложение, чтобы никто не мог подумать как она сильна, пышные
черные волосы, скрывавшие заостренные уши. Все как надо. Все
правильно. Никто не должен догадываться кем Лисандра является,
пока она не покажет клыки. А когда это произойдет - будет уже
поздно.
Лисандра еще немного посидела перед зеркальцем, прислушиваясь к
тому как где-то на чердаке поскрипывают потолочные балки, потом
положила его на место в коробочку, в очередной раз вдохнув
исходящий от нее запах розового масла, того самого, которое может
пахнуть столетиями и вдруг решившись, встала. Пора, пора. Ей
нужно спешить. Через час, проскользнуть туда, куда ей хотелось,
будет очень трудно.
Она сходила в соседнюю комнату и взглянув на свою любимицу
росянку, долила в ее горшочек воды. Та вполне процветала.
Лисандра улыбнулась.
Да, чем-то они с ней похожи. Красивая, броская внешность. Вот я -
жертва. А под этой личиной - стальные мускулы, острые клыки и
смерть.
Она подошла к окну и бросила взгляд на соседний дом. Окна его
были темными, но это ее не обмануло. В одном из них была слегка
отодвинута занавеска и вглядевшись, Лисандра увидела линзу
подзорной трубы, а за ней, в глубине, сосредоточенное лицо
соседа.
Вампирша покачала головой.
Вот идиот, опять подглядывает! Не будь он ее соседом, Лисандра
давно бы уже нанесла ему визит. А так, слишком опасно. Ни один из
диких зверей не охотится рядом со своим логовом. Но все же,
сосед ее беспокоил, очень. Последнее время, он стал гораздо
активнее. Это было плохо.
Уже выходя из дома, она снова вспомнила того барашка, последнего.
Как же его звали? Да неважно. Что-то еще было, что-то, о чем она
подумала прежде чем заснуть, но отложила на потом, поскольку была
сыта, сыта до одурения и тогда, не хотела, просто не могла
сконцентрироваться. Что-то...
Ах да, ощущение.
Она остановилась на выложенной потрескавшимися каменными
плитами дорожке перед домом и задумалось.
Ей вспомнилось странное, щемящее ощущение страха, непонятное,
беспричинное, болезненное словно укол серебряной булавкой. Оно
пронзило ее тогда, когда она шла из номера этого барашка, уже
сытая, несколько потерявшая осторожность. Да, именно тогда, у нее
и возникло это ощущение, будто должно случится нечто плохое,
очень плохое, скоро. Но не случилось же? Она благополучно
вернулась домой, благополучно уснула. И проснулась она не от
того, что ей в грудь вонзался осиновый кол. Так в чем же дело?
Предчувствия? Хм, предчувствия, это может быть серьезно, очень
серьезно... может быть...
Вот только, что ей теперь делать? Шарахаться от каждого куста?
Да плевать... В конце концов, это ночь ее охоты, и если она
немного промедлит, то может так и остаться голодной.
Она уверенно процокала каблучками по дорожке, прочь от дома,
навстречу призрачному свету фонарей, навстречу охоте. Ей хотелось
есть. Ничего страшного не произошло, и ладно. Главное - охота. И
повинуясь зову охоты, она постаралась забыть о своих неприятных
ощущениях, о своих предчувствиях и о всем постороннем. Сейчас,
самым главным было - насытится. А уж потом она все обдумает и во
всем разберется.
Главное - насытится. Сейчас. Этой ночью.
Стоило ей подумать о еде, как жестокая спазма голода скрутила ее
желудок. И тогда Лисандра, с каким-то странной, неизвестно откуда
появившейся бесшабашностью, подумала, что сейчас покажет,
покажет на что она способна.
Гей-го! Ее ночь началась! И пусть эта ночь белых всадников. так
и останется только ее, и больше никого другого, ночью.
1 2 3 4