Здесь выложена электронная книга Комментарии к жизни. Книга третья автора по имени Кришнамурти Джидду. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Кришнамурти Джидду - Комментарии к жизни. Книга третья.
Размер архива с книгой Комментарии к жизни. Книга третья равняется 174.72 KB
Комментарии к жизни. Книга третья - Кришнамурти Джидду => скачать бесплатную электронную книгу
Джидду Кришнамурти
Комментарии к жизни. Книга третья
Начинается ли размышление с умозаключения?
Холмы по ту сторону озера были очень красивы, а за ними возвышались заснеженные горы. Весь день шел дождь, но теперь, словно неожиданное чудо, небеса внезапно посветлели, и все стало живым, радостным и безмятежным. Цветы были ярко-желтыми, красными и темно-фиолетовыми, и капли дождя на них были подобны драгоценным камням. Это был самый прекрасный вечер, наполненный светом и блеском. Люди вышли на улицы, а вдоль озера кричали от смеха дети. Во всем этом движении и суматохе была очаровывающая прелесть и удивительное, все охватывающее умиротворение.
На длинной скамье, стоящей перед озером, нас было несколько. Какой-то мужчина говорил довольно громким голосом, и было невозможно не подслушать то, что он говорил своему соседу.
«В такой вечер как сегодня хотел бы я оказаться где-нибудь подальше от этого шума и суеты, но моя работа удерживает меня здесь, и я ее ненавижу».
Люди кормили лебедей, уток и нескольких отбившихся от стаи чаек. Лебеди были чисто белыми и очень изящными. На воде сейчас не было ряби, и холмы на другой стороне озера были почти черными, но горы за холмами сверкали из-за заката, а яркие облака позади них казались пылающе живыми.
«Не уверен, что я понимаю вас, – начал мой гость, – когда вы говорите, что знания нужно отложить в сторону, чтобы понять истину». Он был пожилым человеком, много путешествовал и много читал. Он провел год или около того в монастыре, объяснил он, и бродил по всему миру, от порта до порта, работая на судах, экономя деньги и собирая знания. «Я не подразумеваю простые книжные знания, – продолжал он, – я подразумеваю знания, которые накопили люди, но которые не попали на бумагу, таинственные обычаи, не записанные на манускрипты и священнописания. Я немного практиковал оккультизм, но мне он всегда казался довольно-таки глупым и поверхностным. Хороший микроскоп – это куда более выгодно, чем ясновидение человека, который видит метафизические вещи. Я прочел книги некоторых из крупных историков с их теориями и их видением, но… Наделенный превосходным умом и способностью накапливать знания человек должен быть способен делать много добра. Я знаю, что это не модно, но во мне есть закрадывающееся принуждение преобразовать мир, но знания – это моя страсть. Я всегда был страстным человеком по отношению ко многому, и теперь меня смущает мое побуждение знать. На днях я прочитал кое-что из ваших работ, что заинтриговало меня, и когда вы сказали, что должна быть свобода от знания, я решил прийти и увидеться с вами не как последователь, но как любопытствующий».
Следовать за другим, каким бы ученым или благородным он ни был, означает блокировать всякое понимание, не так ли?
«Тогда мы сможем говорить свободно и со взаимным уважением».
Если позволите спросить, что вы подразумеваете под знаниями?
«Да, для начала это хороший вопрос. Знания – это все, чему человек научился через опыт, это то, что он накопил благодаря изучению, через столетия борьбы и боли, во многих областях стремлений как научных, так и психологических. Поскольку даже самый великий историк интерпретирует историю согласно его изучению и настрою, так что и обычный ученый, подобно мне, может перевести знание в действие либо „хорошее“, либо „плохое“. Хотя в данный момент нас не интересует действие, оно неизбежно связано со знаниями, которые являются тем, что человек испытал или чему научился через мысль, через медитацию, через страдания. Знания обширны, они не только записаны в книгах, но и существуют в индивидуальном, также как в коллективном или расовом сознании человека. Научная и медицинская информация, техническое „ноу-хау“ материального мира внедрены преимущественно в сознание западного человека, тогда как сознанию восточного человека присуща большая чувствительность к духовности. Все это является знанием, охватывающим не только то, что уже известно, но и то, что обнаруживается изо дня в день. Знания – это нескончаемый процесс, процесс постоянного прибавления, нет ему никакого конца, и поэтому то, что человек ищет, может быть бессмертно. Поэтому я не могу понять, почему вы говорите, что всякое знание нужно отложить, если мы хотим понимания истины».
Разделение между знанием и пониманием искусственно, на самом деле его не существует. Но чтобы быть свободным от этого разделения, что означает чувствовать различие между ними, мы должны выяснить, что же является наивысшей формой размышления, иначе будет беспорядок.
Начинается ли размышление с умозаключения? Неужели размышление – это движение от одного умозаключения к другому? Может ли быть размышление, если размышление активное? Разве наивысшая форма размышления не пассивна? Не всякое ли знание – это накопление определений, умозаключений и активных утверждений? Активная мысль, которая основана на опыте, является всегда результатом прошлого, и такая мысль никогда не сможет раскрыть новое.
«Вы утверждаете, что знания – это вечно в прошлом, и что мысль, возникшая из прошлого, должна неизбежно затмить восприятие того, что можно назвать истиной. Однако, без прошлого, без памяти мы бы не смогли узнать этот объект, который мы условились называть стулом. Слово „стул“ отражает умозаключение, к которому пришли с общего согласия, и всякое общение прекратилось бы, если такие умозаключения не были приняты как должное. Большая часть нашего размышления основана на умозаключениях, на традициях, на опытах других, и жизнь была бы невозможна без наиболее очевидных и неизбежных из этих умозаключений. Конечно, вы не имеете в виду, что нам надо избавиться от всех умозаключений, всех воспоминаний и традиций?»
Пути традиции неизбежно ведут к посредственности, и ум, пойманный в ловушку традиции, не может почувствовать то, что истинно. Традиция может быть однодневной, или же она может датироваться тысячелетиями. Это было бы явно абсурдно со стороны инженера отбросить технические знания, которое он получил благодаря опыту тысячи других. А если пробовать отбросить память о том, где живешь, то это только будет означать невротическое состояние. Но накопление фактов не приведет к пониманию жизни. Знания – это одно, а понимание – это другое. Знание не ведет к пониманию, но понимание может обогащать знания, и знания могут служить инструментом понимания.
«Знания необходимы, их не следует презирать. Без знаний не могли бы существовать современная хирургия и сотни других чудес».
Мы не нападаем на знания или защищаем их, а пытаемся понять проблему целостно. Знания – это только часть жизни, а не вся она, и когда эта часть приобретает всепоглощающую важность, чем это грозит нам сейчас, тогда жизнь становится поверхностной, глупой рутиной, из которой человек стремится убежать через какую-либо форму отвлечения внимания и суеверия с плачевными последствиями. Простое знание, каким бы обширным и искусным оно ни было, не решит наши человеческие проблемы. Допускать то, что оно решит, означает навлечь на себя расстройство и страдание. Необходимо кое-что намного более глубокое. Можно знать, что ненависть бесполезна, но освободиться от ненависти – это совершенно другое дело. Любовь – это не вопрос знания.
Итак вернемся, активное размышление – это вовсе не размышление, это просто видоизмененное продолжение того, о чем думали раньше. Время от времени его внешняя форма может изменяться в зависимости от принуждений и давлений, но ядро активного размышления – это всегда традиция. Активное размышление – это процесс соответствия, и ум, который приспосабливается, никогда не сможет находиться в состоянии открытия.
«Но может ли быть отвергнуто активное размышление? Разве оно не необходимо на определенном уровне человеческого существования?»
Конечно, но вся проблема не в этом. Мы пытаемся выяснять, может ли знание стать помехой для понимания истины. Знания необходимы, так как без них нам пришлось бы начинать снова и снова в некоторых областях нашего существования. Это довольно просто и ясно. Но помогут ли нам накопленные знания, даже пусть обширные, понять истину?
«Что есть истина? Неужели это общепринятая позиция, к которой всем нужно шагать? Или же это субъективный, индивидуальный опыт?»
Называйте ее любым именем, а истина должна быть вечно новой, живущей. Но слова «новая» и «живущая» используются только для того, чтобы передать состояние, которое не статическое, не мертвое, не фиксированная точка в пределах человеческого ума. Истину нужно обнаруживать снова и снова от мгновения до мгновения, это не опыт, который можно повторить, она не имеет никакого продолжения, это состояние, не имеющее времени. Разделение между многим и одним должно прекратить быть для того, чтобы возникла истина. Это не состояние, которое можно достичь, ни точка, до которой ум может развиться, дорасти. Если истину представлять себе как вещь, которую можно заполучить, то культивирование знаний и накоплений воспоминаний становится необходимым, порождающим гуру и последователя, того, кто знает, и того, кто не знает.
«Тогда вы против гуру и последователей?»
Вопрос не в том, против чего мы, а в восприятии того, что соответствие, которое является желанием безопасности, с его страхами предотвращает переживание бесконечного.
«Думаю, что понимаю то, что вы имеете в виду. Но не слишком ли трудно отказаться от всего, что накоплено? И, вообще, действительно ли это возможно?»
Отказаться, чтобы извлечь пользу, это вовсе никакой не отказ. Видеть ложное как ложное, видеть истинное в ложном и видеть истинное как истинное, вот именно это освобождает ум.
Самопознание или самогипноз?
Дождь шел всю ночь и большую часть утра, и теперь солнце садилось за темными, тяжелыми тучами. Небо было бесцветным, но воздух наполнился ароматом пропитанной дождем земли. Лягушки квакали всю ночь напролет с постоянством и ритмом, но с рассветом они умолкли. Стволы деревьев потемнели от долгих дождей, а листья, начисто вымытые от летней пыли, снова станут сочными и зелеными через несколько дней. Лужайки тоже заново зазеленеют, кустарники вскоре расцветут, и наступит радостная пора. Каким долгожданным был дождь после жарких, пыльных дней! Горы за холмами казались не слишком далекими, а легкий ветерок, дующи от них, был прохладен и свеж. Будет большее работы, больше еды, и голодание уйдет в прошлое.
Один из тех больших коричневых орлов описывал широкие круги по небу, паря по ветру, не взмахивая собственными крыльями. Сотни людей на велосипедах ехали домой после долгого дня, проведенного в офисе. Немногие разговаривали, когда ехали, но большинство их них молчали и очевидно были уставшими. Большая группа людей остановилась, облокотившись на велосипеды, и оживленно обсуждала какой-то вопрос, в то время как полицейский по соседству устало наблюдал за ними. На углу возвышалось большое здание. На дороге было полно коричневых луж, проезжающие мимо автомобили расплескивали из них грязь, которая оставляла темные пятна на одежде. Велосипедист остановился, купил у торговца сигарету и снова поехал.
Подошел мальчик, неся на голове старую банку из-под керосина, наполовину наполненную какой-то жидкостью. Он, должно быть, работал в этом новом здании, которое было в процессе строительства. У него были яркие глаза и необычайно веселое лицо, он был худым, но имел крепкое телосложение, а его кожа была очень темной, загорелой из-за солнца. На нем была рубашка и набедренная повязка, обе землистого цвета, грязные из-за долгого ношения. Его голова имела правильную форму, и в его походке было некоторое высокомерие – мальчишка выполнял мужскую работу. Как только толпа осталась позади, он начал петь, и внезапно вся атмосфера изменилась. Его голос был пообыкновению ребяческим, сильным и хриплым, но песня имела ритм, и вероятно, он двигал в такт своими руками, поскольку ни одна рука не поддерживала на его голове жестяную керосиновую банку. Он чувствовал, что кто-то шел позади него, но был слишком весел, чтобы стесняться, и его никоим образом не тревожила перемена, произошедшая вокруг. В воздухе разлилась благодать, любовь, которая покрыла все, мягкость, которая была проста и без расчета, совершенство, которое было вечно цветущим.
Мальчик резко прекратил петь и повернулся к обветшалой хижине, которая стояла на некотором отдалении от дороги. Вскоре вновь пойдет дождь.
Посетитель сказал, что он удерживал должность в правительстве, которая была неплохой, когда все шло хорошо, и так как он получил первоклассное образование, и дома, и за границей он мог подняться весьма высоко. Он был женат, как он сказал, и имел двоих детей. Жизнь была довольно приятной, поскольку успех был гарантирован. Он был владельцем дома, в котором они жили, и он отложил деньги на образование своих детей. Он знал санскрит и был знаком с религиозной традицией. Все шло достаточно гладко, сказал он, но однажды утром он очень рано проснулся, принял ванну и сел для того, чтобы медитировать до того, как проснутся его семья или соседи. Хотя он хорошо отдохнул во время сна, медитировать он не смог, и внезапно почувствовал переполняющее побуждение провести оставшуюся часть жизни в медитации. Не было ни колебания, ни сомнения по этому поводу. Он посвятит все оставшиеся ему годы обнаружению того, что бы это ни было, тому, что можно найти через медитацию, и он сказал своей жене и своим двум мальчикам, которые были в колледже, что собрался стать саньясином. Его коллег удивило его решение, но они приняли его отставку, и через пару дней он покинул свой дом, чтобы никогда не вернуться.
Это произошло двадцать пять лет назад, продолжил он. Он строго дисциплинировал себя, но обнаружил, как это трудно после непринужденной жизни, и ему потребовалось долгое время, чтобы полностью справиться со своими мыслями и страстями, которые присутствовали в нем. Тем ни менее, в конце концов у него стали появляться видения Будды, Христа и Кришны, видения, чья красота приводила в восторг, и он сутками бывало жил, как будто в трансе, постоянно расширяя границы своего ума и сердца, абсолютно поглощенный той любовью, которая является преданностью наивысшему. Все вокруг него – сельчане, животные, деревья, трава – было активно действующее, великолепное в своей живости и очаровании. Ему потребовались все эти годы, чтобы коснуться низа бесконечного, сказал он, и удивительно, что он пережил все это.
«У меня есть несколько учеников и последователей, так как это неизбежно в этой стране, – продолжал он, – и один из них предложил мне, посетить беседу, которую вы должны были вести в этом городе, где мне случилось побывать в течение нескольких бесед. Я был очень увлечен тем, что вы рассказали в ответ на вопрос о медитации. Было сказано, что без самопознания, которое само по себе является медитацией, всякая медитация – это процесс самогипноза, проекции собственной мысли и желания. Я думал обо всем этом и теперь пришел, чтобы поговорить об этом с вами.
Я понимаю, что то, что вы говорите, совершенно истинно, и это для меня огромный удар осознать, что я был в ловушке образов или проекций моего собственного ума. Я теперь очень глубоко осознаю, чем являлась моя медитация. В течение двадцати пяти лет я оставался в красивом саду, созданном мною самим. Персонажи, видения были результатом моей специфической культуры и того, чего я желал, изучал и впитал в себя. Теперь я понимаю значение того, что я делал, и я больше, чем потрясен тем, что впустую потратил так много драгоценных лет».
Мы молчали в течение некоторого времени.
«Что же мне теперь делать? – продолжил он через время, – существует ли какой-то выход из тюрьмы, которую я построил для самого себя? Я понимаю, что то, к чему я пришел в своих медитациях, – тупик, хотя еще несколько дней назад это казалось таким наполненным великого значения. Как бы сильно мне ни хотелось, я не могу вернуться ко всему тому самообольщению и самостимулированию. Я хочу прорваться через завесы иллюзии и натолкнуться на то, что не создано искусственно умом. Вы понятия не имеете, через что я прошел в течение прошлых двух дней! Та структура, которую я так тщательно и основательно создавал в течение двадцати пяти, больше не имеет никакого значения, и мне кажется, будто мне придется начать все заново. Откуда мне начать?»
Может ли быть так, что нет вообще никакого «начала заново», а только лишь восприятие ложного как ложного, что есть начало понимания? Если бы кому-то пришлось начать заново, то он опять-таки оказался бы в ловушке другой иллюзии, возможно, в иной форме. Что ослепляет нас – так это желание достичь цели, результата, но если бы мы почувствовали, что результат, которого мы желаем, находится все еще в пределах области эго, тогда не было бы мысли о достижении.
Комментарии к жизни. Книга третья - Кришнамурти Джидду => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Комментарии к жизни. Книга третья автора Кришнамурти Джидду дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Комментарии к жизни. Книга третья у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Комментарии к жизни. Книга третья своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Кришнамурти Джидду - Комментарии к жизни. Книга третья.
Если после завершения чтения книги Комментарии к жизни. Книга третья вы захотите почитать и другие книги Кришнамурти Джидду, тогда зайдите на страницу писателя Кришнамурти Джидду - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Комментарии к жизни. Книга третья, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Кришнамурти Джидду, написавшего книгу Комментарии к жизни. Книга третья, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Комментарии к жизни. Книга третья; Кришнамурти Джидду, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн