Могу ли я спастись от неё? Я не могу этого сделать, — в смысле уклонения от неё, сопротивления ей, убегания от неё; она здесь. Куда бы я ни пошёл, она по-прежнему здесь. Поэтому, что мне следует сделать, так это самому выяснить, почему возникла скорбь, почему я страдаю. Разве это поиск? Нет. Когда я хочу выяснить, почему я страдаю, это не поиск. Это всё равно, что пойти к доктору и сказать, что у меня болит живот, и он ответит вам, что вы съели неподходящую еду. Поэтому я буду избегать неподходящей еды. Если причина моего несчастья во мне самом, а не создаётся с неизбежностью окружением, в котором я живу, то я сам должен выяснить, как освободиться от этого. Вы можете, как гуру, указать дверь, но как только вы на неё указали, ваша работа кончена. Дальше я должен работать, я должен выяснить, что делать, как жить, как думать, как почувствовать тот образ жизни, в котором нет страдания.
СВАМИДЖИ: Значит, в такой степени помощь, указание оправдано.
КРИШНАДЖИ: Не оправдано; вы просто делаете это естественным образом.
СВАМИДЖИ: Предположим, что другой человек на что-то натыкается, что, когда он продвигается вперёд, идя здесь, он натыкается на этот стол...
КРИШНАДЖИ: Он должен усвоить, что здесь стол. Он должен усвоить, что, когда он идёт к двери, на пути есть препятствие. Если он будет исследовать, он узнает. Если же вы приходите и говорите: «Там дверь, а здесь стол, не натыкайтесь на него», вы обращаетесь с ним как с ребёнком, ведя его к этой двери. В этом нет смысла.
СВАМИДЖИ: Следовательно, такая помощь, указание, оправдана?
КРИШНАДЖИ: Любой доброжелательный человек с доброжелательным сердцем скажет: «Не ходите туда, там пропасть». В Индии я однажды встретился с очень известным гуру. Он пришёл повидать меня. На полу лежал матрас, мы вежливо предложили ему: пожалуйста, садитесь на матрас, и он спокойно сел, принял позу гуру, поставил перед собой свою палку и начал дискуссию, — что за представление он устроил! Он сказал, что человеческие существа нуждаются в гуру, потому что мы, гуру, знаем всё лучше, чем простой человек. Зачем ему проходить через все опасности одному? Мы ему поможем. Невозможно было с ним дискутировать, потому что он уверил себя, что он один знает, а всякий другой пребывает в невежестве. Через десять минут он ушёл, обиженный.
СВАМИДЖИ: Это одна из тех причин, по которым Кришнаджи знаменит в Индии! — Далее, хотя вы правильно указали на полную тщетность слепого принятия догм, формул, вы не станете требовать их полного отвержения. Хотя традиция может быть страшным препятствием, мёртвым грузом, вероятно, стоит понять её и её происхождение, иначе при разрушении одной традиции может возникнуть другая, столь же вредная.
КРИШНАДЖИ: Совершенно верно.
СВАМИДЖИ: Поэтому позвольте предложить вашему рассмотрению несколько традиционных верований, чтобы мы могли обнаружить, где и как то, что вы назвали «благими намерениями», уводит в сторону ада — раковины, в которой мы заключены. Каждая ветвь йоги предписывает свою собственную дисциплину в твёрдом убеждении, что если человек будет следовать ей в правильном духе, он покончит со скорбью. Я перечислю их, чтобы вы сделали свои замечания.
Во-первых, Карма-йога — она требует Дхармы, или добродетельной жизни, которая часто понимается расширительно из-за включения в неё весьма дурно истолковываемой и применяемой Варнашрама Дхармы. Высказывание Кришны: «Свадхарме... Бхайяваха»(«Лучше несчастье в своей дхарме; чужая дхарма опасна». Гита, гл. 3, ст. 35. — Примеч. перев.), похоже, указывает на то, что, если человек добровольно подчиняет себя определённым правилам поведения, его ум будет свободен наблюдать и учиться с помощью определённых Бхаван. Вы это прокомментируете? — концепцию Дхармы, правила и установления: «делай то», «это правильно», «это неправильно»...
КРИШНАДЖИ: Что на самом деле означает: устанавливается, что такое правильное поведение, и я это добровольно принимаю. Есть учитель, который определяет, что представляет собой праведное поведение, а я прихожу и добровольно (если использовать ваше слово) принимаю это в свою жизнь, соглашаюсь с этим. Существует ли такая вещь, как добровольное принятие? И следует ли учителю определять, что такое правильное поведение, то есть вводить шаблон, модель, обусловленность? Вы понимаете опасность, заключённую в этом? — в предписывании им обусловленности, порождающей правильное поведение, которое приведёт человека на небеса?
СВАМИДЖИ: Это один аспект. Другой аспект, который меня больше интересует, состоит в том, что, если это принято, то психологический аппарат свободен наблюдать.
КРИШНАДЖИ: Я понимаю. Нет, сэр. Почему я должен это принять? Вы — учитель. Вы предлагаете кодекс поведения. Откуда я знаю, что вы правы? Вы можете ошибаться. И я не стану признавать ваш авторитет. Потому что я вижу: авторитет гуру, авторитет священника, авторитет церкви — все они оказались несостоятельными. Поэтому и новому учителю, предлагающему новый закон, я должен сказать: «Ради Бога, вы играете в ту же самую игру, я этого не принимаю». И есть ли такая вещь, как добровольное принятие — добровольное, свободное принятие? Или я уже под влиянием, потому что вы учитель, вы великий и вы обещаете мне награду в конце, сознательно или бессознательно, что и ведёт меня к «добровольному» принятию? Я не принимаю этого свободно. Если я свободен, я этого вообще не принимаю. Я живу. Я живу праведно.
СВАМИДЖИ: Значит, праведность должна прийти изнутри?
КРИШНАДЖИ: Очевидно, как же ещё, сэр? Посмотрите, как обстоит дело с изучением поведения. Говорят, что внешние обстоятельства, окружение, культура производят определённые типы поведения. То есть если я живу в коммунистическом окружении, с его господством, его угрозами, концлагерями, всё это заставит меня вести себя определённым образом; испуганный, я надеваю маску и веду себя соответственно. В обществе, которое более или менее свободно, где не так много правил, потому что никто не верит в правила, где всё разрешено, — я играю.
СВАМИДЖИ: Теперь, что же из этого более приемлемо с духовной точки зрения?
КРИШНАДЖИ: Ни то, ни другое. Потому что правильное поведение, добродетель, есть нечто, что не может культивироваться мной или обществом. Я должен выяснить, как жить правильно. Добродетель — не принятие шаблонов, не следование мертвящему рутинному стереотипу. Доброта — не установленный распорядок. Несомненно, если я хороший, потому что мой учитель сказал, что я хороший, то это бессмысленно. Поэтому не существует такой вещи, как добровольное принятие праведного поведения, которое предложено гуру, учителем.
СВАМИДЖИ: Человек должен найти его для себя сам.
КРИШНАДЖИ: Поэтому я должен начать исследовать. Я начинаю смотреть, начинаю выяснять, как жить. Я могу жить только тогда, когда нет страха.
СВАМИДЖИ: Вероятно, я должен был это разъяснить. Согласно Шанкаре, это предназначается только для низшего уровня.
КРИШНАДЖИ: Что такое высокое и низкое? Зрелость и незрелость? Шанкара или X, Y, Z говорят: «Выполняйте правила для низшего и для высшего», и они это делают. Они читают книги Шанкары или какой-нибудь пандит читает их им, и они говорят, как это чудесно, возвращаются обратно и живут своей собственной жизнью. Это очевидный факт. Вы видите это в Италии. Они слушают папу римского — они две-три минуты добросовестно его слушают, а потом продолжают свою повседневную жизнь; никому это не важно, всем всё равно. Поэтому я и хочу спросить, почему так называемые Шанкары, гуру предлагают законы о том, что такое хорошее поведение?
СВАМИДЖИ: Иначе был бы хаос.
КРИШНАДЖИ: Хаос так или иначе имеет место. Ужасный хаос. В Индии они прочитали Шанкару и всех учителей за тысячу лет. Посмотрите на них.
СВАМИДЖИ: Вероятно, они считают, что альтернатива невозможна.
КРИШНАДЖИ: Какая альтернатива? Смятение? Это и есть то, в чём они живут. Почему не понять смятение, в котором они живут, взамен Шанкары? Если они поймут смятение, они могут изменить его.
СВАМИДЖИ: По-видимому, это приводит нас к вопросу о Бхаване, куда в некоторой степени вовлечена психология. Подходя к садхане Карма-йоги, Бхагавадгита предписывает среди прочего Нимитта Бхавану. Бхавана — это несомненно Бытие, а Нимитта Бхаваны — бытие лишённым эго инструментом в руках Бога или Бесконечного Бытия. Но она также призвана означать позицию или чувство в надежде, что оно поможет начинающему наблюдать себя, и таким образом Бхавана наполнит его существо. Может быть, это необходимо для людей малого понимания или будет постоянно вводить их в самообман? Как нам сделать эту работу?
КРИШНАДЖИ: Какой вопрос вы задаёте, сэр?
СВАМИДЖИ: О технике Бхаваны.
КРИШНАДЖИ: Это подразумевает систему, метод, практикуя который вы в конечном счёте достигнете просветления. Вы практикуете, чтобы прийти к Богу или чему бы то ни было. В момент, когда вы практикуете метод, что происходит? Я день за днём практикую метод, предложенный вами. Что происходит?
СВАМИДЖИ: Есть известная поговорка: «Что вы думаете, тем вы и становитесь».
КРИШНАДЖИ: Я думаю, что практикуя этот метод, достигну просветления. Поэтому что я делаю? Каждый день практикую его. И становлюсь всё более и более механическим.
СВАМИДЖИ: Но есть чувство.
КРИШНАДЖИ: Механическая рутина продолжается с добавлением чувства: «Мне это нравится», «Мне это не нравится», «Это скучно», — вы знаете, имеет место непрерывно продолжающаяся борьба. Поэтому всё, что я практикую, любая дисциплина, любая практика в общепринятом смысле этого слова делает мой ум всё более и более узким, ограниченным и тупым, а вы обещаете в конце этого рай. Это, скажем, всё равно что тренировать солдат день за днём — муштра и муштра, пока они не станут только инструментами под командой офицера или сержанта и ничем более. Дайте им немного инициативы. Поэтому я ставлю под вопрос всякий подход к просветлению, связанный с методом или системой. Даже на фабриках человек, который просто нажимает кнопку или передвигает то или это, не производит столько, сколько человек, который свободен учиться по ходу дела.
СВАМИДЖИ: Можете вы включить это в Бхавану?
КРИШНАДЖИ: Почему нет?
СВАМИДЖИ: Значит, это работает?
КРИШНАДЖИ: Это единственный путь. Вот истинная Бхавана: Учитесь по мере продвижения. А потому бодрствуйте. Учитесь по мере продвижения, а потому будьте постоянно бдительны. Если я иду гулять и у меня есть система, метод хождения, то это всё, чем я озабочен; я не увижу ни птиц, ни деревьев, ни чудесного отсвета на листьях — ничего. И почему я должен принимать учителя, который даёт мне метод, способ? Он, может быть, обладает индивидуальными особенностями не в меньшей степени, чем я, а есть учителя очень странные. Поэтому я отвергаю всё это.
СВАМИДЖИ: Снова возникает проблема начинающего.
КРИШНАДЖИ: Кто такой начинающий? Незрелый человек?
СВАМИДЖИ: Вероятно.
КРИШНАДЖИ: Поэтому вы даёте ему игрушку поиграть?
СВАМИДЖИ: Своего рода введение.
КРИШНАДЖИ: Да, игрушку, и он наслаждается ею, практикуется каждый день, и его ум остаётся очень мелким.
СВАМИДЖИ: Возможно, это ваш ответ также и на вопрос о Бхакти-йоге. И всё же, они по-своему хотели, чтобы эти люди совершили прорыв.
КРИШНАДЖИ: В этом я совсем не уверен, сэр.
СВАМИДЖИ: Я хочу обсудить Бхакти. Если обратиться к Бхакти-йоге, бхакту призывают одинаково поклоняться Богу в храмах и идолах или иконах, ощущая в них Божественное присутствие. В достаточном числе мантр повторяется снова и снова: «Ты — Всепроникающий... Ты — Всемогущий...» и так далее. Кришна просит поклоняющихся видеть Бога в объектах природы, а потом как «Всё». В то же самое время через джапу или повторение мантры с соответствующим осознанием её смысла поклоняющегося просят ощутить, что божественное присутствие вовне идентично с внутренним присутствием. Таким образом, индивидуум осознает своё единство с коллективом. Есть ли в этой системе что-либо в корне неправильное?
КРИШНАДЖИ: О! Да, сэр. Коммунистический блок вообще не верит в Бога. Коммунисты поставили Государство выше Бога. Они эгоистичны, они боятся, но там нет Бога, нет мантр и тому подобного. А кто-то не знает мантр, джапы, повторения, но говорит: «Я хочу выяснить, что есть истина; я хочу выяснить, есть ли Бог вообще. Может быть, ничего такого и нет». А Гита и все прочие уверяют, что он есть. Они принимают, что Бог есть. Кто они, чтобы говорить мне, есть он или нет, включая Кришну или X, Y, Z? Я говорю, что это может быть ваша обусловленность; вы родились в определённом климате и с определённой обусловленностью, с определённой позицией, и вы в это верите. А потом вы устанавливаете правила. Но если я отвергаю всякий авторитет, включая коммунистов, включая западные и восточные авторитеты, все авторитеты, — где я тогда? Тогда я должен выяснять, потому что я несчастен, я убог.
СВАМИДЖИ: Но я могу быть свободным от обусловленности.
КРИШНАДЖИ: Это моё дело — быть свободным. Иначе я не могу учиться. Если я остаюсь индуистом на всю оставшуюся жизнь, мне конец. Католик, остающийся католиком, и коммунист в равной степени мертвы. Но возможно ли — это действительно вопрос — отвергнуть всю обусловленность, которая признаёт авторитет? Могу я действительно отвергнуть всякий авторитет и остаться один, чтобы выяснять? И я должен быть один. Иначе если я не один в глубоком смысле этого слова, я просто повторяю то, что сказали Шанкара, Будда или X, Y, Z. Зачем это нужно, если я очень хорошо знаю, что повторение не есть реальность? Поэтому, не должен ли я — зрелый или незрелый, или наполовину зрелый, — не должны ли они все учиться быть в одиночестве? Это болезненно; они говорят: «Боже мой, как я могу остаться один?» — быть без детей, быть без Бога, быть без комиссара? Здесь имеет место страх.
СВАМИДЖИ: Вы думаете, что каждый человек это может?
КРИШНАДЖИ: Почему нет, сэр? Если вы не можете, то вы во власти всего этого. Тогда никакое количество богов, мантр и приёмов или трюков воли вам не поможет. Они могут это прикрыть, могут загнать это в бутылку, могут подавить это и убрать в холодильник, но это всегда здесь.
СВАМИДЖИ: Есть ещё один метод, предусматривающий одиночество, — Раджа-йога. Ученику здесь опять же предлагается культивировать определённые добродетельные качества, которые, с одной стороны, делают его хорошим гражданином, а с другой, устраняют возможные психологические барьеры. Это Садхана, которая представляет собой в основном осознание мысли, включая память, воображение и сон, кажется близкой вашему собственному учению. Асаны и Пранаяма , вероятно, имеют вспомогательный характер. И даже Дхьяна йоги не предназначена для осуществления самореализации, которая, по-видимому, не является конечным результатом серии действий. Кришна ясно говорит, что йога проясняет восприятие: «Атма Шуддхайе». Вы одобряете такой подход? Сюда вовлечено не так уж много помощи, даже Ишвара только «Пуруша Вишешаха». Это своего рода гуру, невидимый во внутреннем процессе. Вы одобряете такой подход? Здесь есть метод сидения в медитации с попыткой погружаться всё глубже и глубже.
КРИШНАДЖИ: Определённо. Тогда следует заняться вопросом медитации.
СВАМИДЖИ: Патанджали определяет медитацию как «отсутствие всей мировой идеи или всякой посторонней идеи». Это «Бхакти Шуньям».
КРИШНАДЖИ: Посмотрите, сэр, я ничего не читал. И вот я здесь: я ничего не знаю. Я знаю только, что я в скорби и что у меня достаточно хороший ум. Для меня нет никакого авторитета — Шанкары, Кришны, Патанджали — никого, я абсолютно один. Я должен встретить свою жизнь, и я должен быть хорошим гражданином — не согласно коммунистам, капиталистам или социалистам, — хороший гражданин означает поведение, которое не будет одним в конторе, а другим дома. Прежде всего, я хочу узнать, как освободиться от печали. Тогда, будучи свободным, я узнаю, есть ли такая вещь, как Бог или что бы там ни было. Поэтому как мне научиться быть свободным от этой непомерной ноши? Это мой первый вопрос. Я могу это понять только в отношениях с другим. Я не могу сидеть сам по себе и копаться в этом, потому что я могу это извратить, — ум у меня слишком глупый, с предрассудками. Поэтому я должен выяснить в отношениях — с природой, с людьми, — что представляет собой этот страх, эта скорбь; в отношениях — потому что, если я сижу один, я могу обмануть себя очень легко. Но будучи сознательным в отношениях, я могу заметить это сразу же.
СВАМИДЖИ: Если вы бдительны.
КРИШНАДЖИ: В этом всё дело. Если я внимателен, бдителен, я узнаю, и это не займёт времени.
СВАМИДЖИ: А если человек не бдителен?
КРИШНАДЖИ: Поэтому проблема в том, чтобы быть пробуждённым, быть сознательным, бдительным. Есть ли для этого метод? Смотрите, сэр. Если есть метод, который поможет мне быть сознательным, я буду практиковать его, но будет ли это осознанием?
1 2 3 4 5