Я судорожно сглотнула, вспомнив синюшное лицо наркоманки. Старший констебль Уайт указала мне на стул, а сама села на табуретку напротив.
– Вы, наверное, сильно переволновались, – пробормотала она избитую фразу.
– Да уж! Я позвонила в «скорую» и принялась делать девчонке искусственное дыхание. Потом приехали медики, что-то ей вкололи, и она вернулась с того света, истошно визжа, как будто ее режут на куски.
– Инъекция наркана, – не отрывая глаз от блокнота, сказала полисменша.
– Потом «скорая» уехала. Пришел Дэниел Коуэн из «Супов рекой» и успокоил девушку, а заодно и меня. Потом он ушел, а я продолжила печь хлеб.
– Как вы думаете, мистер Коуэн знает ту девушку?
– Да. Ведь он называл ее по имени, Сьюз.
– А шприц у вас остался?
– Да, я положила его в пакет и убрала вон в тот ящик. Собралась везти Хекла к ветеринару, но тот уверил меня, что кошкам человеческие болезни через грязные иглы не передаются. Нужно только следить, хромает кот или нет. А он уже не хромает, – сказала я, понимая, что меня безудержно несет и я не могу остановиться.
Старший констебль Уайт встала, подошла к Хеклу и хладнокровно схватила его за лапу. Как ни странно, Хекл не только подпустил ее к себе, но даже не попытался вырываться или поцарапать обидчицу. Судя по всему, старший констебль Уайт действительно внушала уважение. Отпустив Хекла, она выдвинула ящик и, не извлекая шприца из пакета, рассмотрела иглу. Затем захлопнула блокнот, прихватила пакет со шприцем и поблагодарила меня за помощь.
– Погодите, погодите, – сказала я. – Но ведь рядом с салоном госпожи Дред совсем недавно был еще один случай с передозировкой. Что происходит?
К моему удивлению, я получила ответ:
– Одно из двух: либо кто-то умышленно продает наркоманам смертельные дозы, либо в героине появился новый ингредиент. Обычно его разбавляют глюкозой, – пояснила она, – а теперь кому-то взбрело в голову попробовать: может, «Аякс» или крысиный яд «вставляет» лучше? Тогда это несчастный случай. Как бы там ни было, наркоманы умирают от передозировки. Миз Чапмен, не забудьте запереть двери. Спасибо за помощь. И вот еще что, зайдите в удобное для вас время в полицейский участок на Сент-Кильда-роуд для дачи показаний.
Она протянула мне свою визитку и ушла. А я схватила Хекла и прижала к груди. Мой питомец перенес ласки со свойственным ему стоицизмом: такая уж у котов работа. Ох, не нравится мне все это! А ведь еще утром ничто не предвещало беды…
Глава третья
Время близилось к обеду. Я отпустила Хекла, насыпала ему в миску кошачьего коктейля в качестве компенсации за причиненный моральный ущерб (подсыпала и Джекилл – ради справедливости) и вернулась в булочную. Приняла заказ на завтра: десять буханок хлеба «Семь семян» – мой фирменный продукт – и ржаной хлеб для немецкого ресторана. Потом поборники здорового образа жизни заказали партию хлеба из опилок, а греческий ресторан запросил дополнительную порцию продукции для завтрашнего банкета. Да, завтра утром придется попотеть! Пожалуй, картофельный хлеб мне не осилить. Лучше добавлю в тесто свежей зелени. Не спорю – жизнь коротка, и тратить ее на чистку картошки не стоит, но хлеб из натурального картофеля намного вкуснее, чем из готовой картофельной муки. А покупатели платят мне именно за вкус. Выражаясь языком экономистов, я занимаю на рынке свою нишу. А на практике сие означает, что представителям власти до меня нет никакого дела, пока им не понадобятся: 1) булочки и 2) деньги.
А еще надо будет завтра испечь оливковый хлеб для магазина. Карен, поставщик провизии, принесла мне замечательные оливки каламата, сочные и мясистые. Оказалось, что у председателя правления компании, которую она обслуживает, аллергия на оливки. А она-то купила лучшие! Бедная женщина чуть не плакала. Да, иной раз наша профессия подбрасывает неприятные сюрпризы. Ну что ж, пожалуй, испеку еще завтра маффинов – и на день товара в булочной будет в самый раз.
Раз я собралась печь булочки с зеленью, надо отправить Госс за свежими травами к Мероу, и как можно быстрее, пока местные ведьмы не разнесли все подчистую. Зелень Мероу закупает на ферме, где ее выращивают исключительно с органическими удобрениями (а вывозит, скорее всего, на метле, потому что иначе доставить ее в город так быстро невозможно), так что вкус у нее отменный.
Я проинструктировала Госс и велела ей повторить за мной:
– Так и скажи: дайте мне кухонных трав.
Хотя такого раньше и не случалось, я не хочу, чтобы в мой хлеб попали случайные ингредиенты. Если откровенно, было бы неплохо превратить в жаб некоторых из моих покупателей, но что я потом скажу служителям закона, хотя бы старшему констеблю Уайт? Кстати, на ее нагрудном жетоне написано: «Л. Уайт». Интересно, как ее зовут? Линн? Луиза? Лепидоптера? Больше всего она похожа на Лепидоптеру.
Странно, что старший констебль Лепидоптера Уайт была со мной столь обходительна. С какой стати она вдруг так разговорилась? Пыталась что-то донести до меня? А может, она просто не выспалась? Или мама твердила ей с детства, что на вежливый вопрос надо давать вежливый ответ? Трудно даже предположить…
Между тем у прилавка образовалась очередь, и весьма нервная: покупатели не желали тратить драгоценное время обеда на выстаивание в очереди за этим самым обедом, и я, отогнав мысли, принялась торговать. Кассовый аппарат весело трещал, пробивая чеки, Горацио мурлыкал, деньги прибывали, а товар убывал (извините за каламбурчик!). Я уже начала беспокоиться, останется ли хлеб для «Супов рекой», но вот за последним покупателем закрылась дверь, и булочная опустела. Времени – два пополудни. Если кто теперь и зайдет, то разве что помощники продавцов или хозяева магазинов, припозднившиеся с обедом.
Поторчав у витрины бутика «Черный цветок», где, пока Госс не накопит денег, обитает облюбованное ею платье, девчонка вернулась в булочную. Подружка Госс, готистка Кэрол Холланд, уверяет, что платье ее непременно дождется. Платьем они называют минимум ткани вызывающе темно-лилового цвета с вырезом на пупке. Интересно, почему пупкам нынче уделяется такое внимание? Ведь, как ни крути, выглядят они не слишком эстетично. И вообще, что это за мода? Явно не для толстушек. Мы не носим обтягивающих жакетов и мини-юбок и не горим желанием выставлять на всеобщее обозрение пупок и прилегающие части тела. Другое дело грудь. Мне вообще нравится этот женский атрибут, а свою грудь я просто обожаю. У Госс же она плоская, как у десятилетнего мальчишки.
Девушка вручила мне пакет с зеленью. До чего же славно пахнут свежие травы! Амброзия! Я унюхала тимьян, петрушку, базилик, розмарин, кориандр, эстрагон и лавровые листья с их неповторимым, по-восточному пряным ароматом.
– Вкуснотища! – сказала я.
– А та тетка-полицейский уже побывала в «Пещере Сивиллы»! – со смешком сообщила Госс. – Все травы там перерыла. Мероу на нее набычилась.
– Могу себе представить, – отозвалась я.
– Особенно, когда та обозвала ее Сивиллой, – добавила Госс, поглаживая Горацио.
– Ну надо же! – Оказывается, не одна я делаю лингвистические ошибки. Хотя супругу Бэзила Фолти и звали Сивиллой, настоящие сивиллы были прорицательницами и умели предсказывать будущее. Хорошо, если Мероу воспримет это как комплимент, хотя навряд ли… Поскольку Мероу ничего про себя не рассказывает, я понятия не имею, откуда она родом, но ничуть не сомневаюсь: полицейских в тех краях не жалуют.
Впрочем, учитывая нынешнюю обстановку, таких мест в мире пруд пруди.
– А миз Уайт сказала, что именно она ищет среди зелени? – поинтересовалась я.
– Забойные травки! – сострила Госс и зашлась от хохота.
Марихуана в «Пещере Сивиллы»? Забавно. Мероу категорически против наркотиков. У нее можно найти разве что ведьмину летучую мазь или спиртовой настой паслена. И вообще, Мероу за здоровый образ жизни: она даже заговаривает курильщиков, а те под страхом вечной кармической мести расстаются с сигаретой. Даже мою привычку потягивать джин с тоником после напряженного рабочего дня Мероу не одобряет. Уверяет, будто бы это приводит к ослаблению энергии в чакрах. А я ей говорю, мол, мне нравится, когда чакры ослабевают. Так что старшего констебля Лепидоптеру Уайт ждало горькое разочарование, а то и лекция про чакры в придачу.
– Пора закрываться, – объявила я, затворяя дверь и ставни. Госс складывала остатки хлеба в мешок, а я тем временем разместила на стеллаже товар, который можно продать за полцены. Да, дел у меня по горло. Расплатившись с Госс, я проводила ее через черный ход, а сама села суммировать чеки, считать наличность и сортировать банкноты, а потом заполнила приходный ордер банковского вклада. После этого я спрятала деньги в ящик и в сопровождении Горацио проследовала в пекарню. Уфф! Вот и еще один день подошел к концу, а я еле держусь на ногах от усталости.
Дотащившись до банка на углу, я положила деньги на счет, вернулась в пекарню и, переодевшись в спортивный костюм, принялась наводить порядок. Тут всегда есть где поскрести, и это занятие меня успокаивает. В больших пекарнях для этой цели нанимают специальных работников, но я предпочитаю все делать сама. Когда я приступаю к заключительной части – мытью полов, Горацио, по своему обыкновению, с неодобрительным видом удаляется в гостиную. Ну, вот и все! Отжимаю мокрую штанину и выпрямляю спину. Все кухонные принадлежности, бадьи и миксеры отмыты до блеска. Кухня сверкает, посуда тоже, кошачьи плошки вымыты, туалеты засыпаны новым наполнителем, пол отскребла – осталось самой загрузиться в ванну. Снимаю костюм, забрасываю в стиральную машину и нажимаю «пуск».
Обожаю принимать ванну. Налив воды, щедрой рукой плескаю пену, потом еще – после одиннадцатичасового рабочего дня я грязная как прах. Погружаюсь в ванну и лежу, разглядывая роскошный бордюр с танцующими синими дельфинчиками и ощущая себя царицей Савской. На краешек ванны запрыгивает Горацио и, мягко ступая лапками, грациозно дефилирует взад-вперед. И как он умудряется не падать? Играет мой любимый диск: Воэн Уильямс, «Жаворонок все выше». Восторг!
Диск закончился, я поднялась из пены, вытерлась и облачилась в свой любимый наряд – свободное платье до пола из тяжелого темно-бордового шелка с хризантемами. Это единственный подарок моего бывшего мужа, который мне на самом деле нравится и который я бережно храню. Джеймс привез его из очередной командировки. Он вообще много чего привозил. Я, например, немного жалею, что выбросила игрушки из Музея секса в Амстердаме. Кто знает, что было бы, если бы я, следуя инструкции, налила в ту штуковину теплого молока? По всей видимости, ничего хорошего.
Люблю вторую половину дня. С сумкой-холодильником в одной руке и с котом в другой поднимаюсь в сад на крыше – ну прямо как богиня.
Сад сохранился в первозданном виде отчасти благодаря тому, что, пока дом был не в моде, вход на крышу заколотили, и вандалы не подозревали о его существовании. Тут есть башенки и уютные беседки. Горацио направился к своей любимой беседке, увитой розами. Я устроилась на плетеном диванчике, смешала джин с тоником, добавила льда и с наслаждением откинулась на спинку.
Кроме нас в саду была только миссис Пемберти со своей собачонкой по кличке Трэддлс. Признаться, я не жалую друзей человека. Они совершенно не умеют себя вести. Правда, Горацио как-то раз преподал урок хороших манер мопсику миссис Пемберти, и теперь это собачье недоразумение предпочитает обходить нас стороной.
Откуда-то из глубины сиреневых кустов слышалась болтовня мистера Пемберти и Труди. Тут на крышу беседки сел скворец, и на мое платье, плавно кружась, упали потревоженные им розовые лепестки. Горацио с заинтересованным видом наблюдал за птицей, а та в ответ косила на него черные бусинки глаз. Я же тем временем не спеша попивала джин с тоником.
В городе полным-полно бедолаг, которые в это время вкалывают в поте лица, а я вот сижу и расслабляюсь. Согласитесь, приятное ощущение. Я прикрыла глаза. Горацио запрыгнул мне на колени и, спрятав коготки, свернулся теплым клубочком. Мы с ним задремали.
А проснулись оттого, что почувствовали на себе чей-то взгляд. От неожиданности я вздрогнула и расплескала свой коктейль, а Горацио, стараясь удержать равновесие, впился в меня всеми когтями. Кошатники знают – это не со зла. Однако от этого не легче.
– Извините, – пробормотал сидевший передо мной на корточках мужчина.
Я окончательно проснулась и узнала те самые серые глаза.
– Дэниел? Как вы сюда попали?
– Я встретил на улице одну из ваших помощниц. С зелеными волосами. И она объяснила, где вас найти, – ответил он и добавил: – Славный уголок!
– Это верно. Хотите выпить? – предложила я. – Правда, у меня только один бокал.
– А мы будем пить по очереди. В этом платье вы совсем другая, – произнес Дэниел, садясь рядом и беря бокал у меня из рук.
– Мой бывший привез из Китая, – пробормотала я, наливая джин. – Это мое любимое платье.
– Понятно.
Он на самом деле напрягся, услышав «бывший», или мне только показалось? Я плеснула тоника и протянула бокал Дэниелу, чтобы тот пригубил первым. Тот аккуратно отпил. Щеки и подбородок моего гостя уже успели покрыться синевой щетины. Интересно, как часто он бреется?
– Только сейчас заметил, какие у вас необыкновенные глаза, – сказал Дэниел. – На рассвете ничего не разберешь, все цвета размыты. А теперь вижу, они у вас серые. Серые, как море в шторм. – Он протянул мне бокал.
Наши пальцы встретились. Я не нашлась, что сказать. Руки у него были мозолистые, словно он всю жизнь занимался физическим трудом. А ведь я о нем ничего не знаю. Впрочем, разве это важно?
– А вы не… – начал было Дэниел, но тут скворец спорхнул в траву, Горацио спрыгнул с моих колен, устремившись к птице, а противный мопсик миссис Пемберти решил «помочь» моему коту. Внезапно поднялась невообразимая шумиха: мопсик гавкал, скворец верещал, Горацио шипел (даже он на какое-то время потерял самообладание), а мы с миссис Пемберти голосили дуэтом. Когда эта какофония наконец-то стихла, очарование момента – если допустить, что этот самый момент все-таки имел место, – исчезло без следа. Мы снова сели. Горацио принялся умываться, а я вновь наполнила бокал.
– Что привело вас в Австралию? – спросила я, не придумав ничего лучшего для возобновления разговора.
– Я здесь родился, – ответил Дэниел и отпил еще глоток. – А потом переехал с родителями в Израиль, отслужил в армии и вернулся. Мне нравится работать в «Супах рекой». Люблю ночной образ жизни.
– Как Горацио, – сказала я, кивнув на бесстрашного охотника, сидевшего спиной к нам и тщательнейшим образом намывавшего мордочку. Не будь Горацио котом, он бы наверняка покраснел.
– Коты и влюбленные любят темноту, – изрек Дэниел. – А вы? Не всю же жизнь вы были пекарем.
– Откуда вы знаете?
– Секрет фирмы! – улыбнулся он.
Какие у него белые зубы! А я до сих пор ничего о нем не знаю.
– Какой фирмы?
– Тогда это уже не будет секретом! – парировал Дэниел. – Однако мы уже все выпили. Думаю, мне пора. Нужно только забрать хлеб.
– Сначала нужно забрать кота, – буркнула я, пытаясь скрыть неловкость.
Дэниел подошел к Горацио и что-то шепнул. Кот тут же забрался к нему на плечо и расположился вокруг шеи, словно меховой воротник.
Моя квартира называется «Геба». Над дверью изображена весьма аппетитная девица в съехавшей с плеч тунике, которая подносит живительный нектар богам, возлежащим перед ней с кубками в руках. По замыслу архитектора, квартиры, совмещенные с магазинами, названы в честь богов-покровителей. Например, семейство Пандамус, хозяева кафе «Вкуснотища», живут в квартире, названной в честь богини домашнего очага Гестии. Владельцы компьютерной фирмы «Нерды и K°» занимают апартаменты под названием «Гефест», в честь бога-кузнеца. А Мероу – вы не поверите – живет в «Левкотее»; эту белую богиню еще называют Гекатой, она покровительствует призракам, волшебству и заклинаниям. Мероу говорит, что это Судьба. С большой буквы. Наверное, так оно и есть.
Я впустила Дэниела в пекарню, а сама прошла на кухню за хлебом. Признаться, я представляла наше свидание несколько иначе. А тут еще заныли царапины на ляжках, оставшиеся после старта моего турбореактивного кота. Я устало опустилась на стул и подняла подол платья – осмотреть раны и увечья. И в этот самый момент меня застукал Дэниел (я не заметила, как он вошел, ступая бесшумно, словно кот).
Окинув меня взглядом, он вздохнул и шагнул в ванную комнату. Вернувшись, сел передо мной на корточки и ловкими движениями продезинфицировал каждую царапинку. Ничего более возбуждающего я в жизни не испытывала. Меня охватила дрожь.
– Ты очень красивая, – сказал Дэниел, поднимаясь. – Мне пора идти. Можно я приду завтра?
– За хлебом? – спросила я.
Оправив платье, я встала рядом с Дэниелом.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Радости земные'


1 2 3 4 5