Не возражаете, если мы перейдем на "ты"? Теперь мы достаточно хорошо знаем друг друга, верно? Ток иногда неуправляем, и мне жаль, что он где-то раздобыл бутылку.
Кула заинтересовало, не повлияла ли бутылка самогона на планы девушки. С оружием Джонсон был хозяином положения, так что Питер был просто признателен слабости этого нахрапистого наглеца, которая привела его в комнату девушки.
- Теперь с вами все будет в порядке? - спросил он.
Она улыбнулась и чуть приподняла револьвер.
- У меня есть эта штука. Ничего бы не случилось, если бы ты мне доверял. Мой маленький пистолет ещё у тебя? Когда он достал пистолет из кармана, её улыбка на миг поблекла, но тут же расцвела снова.
- И письмо тоже?
- Да.
- Ты над ним думал?
- Над письмом? Нет, для меня в его содержании нет смысла. Не понимаю, как оно может помочь Гедеону.
- Дай его мне, я разберусь.
Кул покачал головой.
- Когда мы будем в Гватемале.
- Дай сейчас же, - резко потребовала она.
Он покосился на револьвер в её руке.
- И не пытайся, крошка. Не сейчас. Ток хотел вытащить его у меня, но был слишком пьян. Не следовало поручать ему такое дело. Но больше я не лягу спать и не отдам письма, пока мы не окажемся за границей, понятно?
Ее лицо превратилось в застывшую маску. Она направила было револьвер на Кула, но тут же пожала плечами и презрительно отбросила его в сторону.
- Ты зря упорствуешь.
- На то есть причины.
- Ток вел себя глупо. Я ему сказала, что у тебя письмо, которое нужно мне, но он с пьяных глаз переусердствовал. Может, он надеялся угодить мне, забрав у тебя письмо. Я бы избавилась от него, но но он нам слишком нужен. Сейчас он совсем развалился, но утром будет в норме. Мы должны улететь на рассвете.
- Чем раньше, тем лучше, - согласился он.
Пытаясь закутаться в клочья пижамы, девушка выглядела очень женственной и беспомощной. Кул ощутил, как пересохло в горле, и удивился было, но потом решил не уподобляться Току Джонсону. Он пожелал спокойной ночи, и когда она кивнула, не покидая своего угла, вышел навстречу мраку ночи.
Теперь на ферме огней не было. Молчание гор разорвал странный судорожный звук. Кул догадался: рвало Джонсона. Свет в комнате Серафимы погас. Кул пошел на шум и нашел согнувшегося пополам Джонсона между засохшими стеблями кукурузы. Во мраке горы нависали над ними темной громадой.
- Ток, пошли спать.
Лицо толстяка забелело во мраке.
- Я думал, ты останешься с ней.
- Сегодня ночью ей ничего не хочется.
- Ты ошибаешься - ей хочется всегда. Но не меня. В один прекрасный день...
- Забудь, - посоветовал Кул. - Я сожалею, что пришлось тебя ударить.
Ток выпрямился и втянул полную грудь воздуха.
- Дай время, ты ещё не так пожалеешь.
С рассветом Джонсон как ни в чем не бывало взялся за дело. Он тихонько насвистывал, пока они пили кофе, который принесла хозяйка. Серафина постаралась насчет ланча и в результате набрала небольшой сверток сандвичей с ветчиной. Когда они выехали на аэродром, туман окутал горы и намочил шоссе. К шести утра они уже снова были в воздухе и летели на запад, к Миссисипи.
Они совершили две посадки, чтобы дозаправиться, прежде чем прилетели в Техас. Разговаривали мало. Ни Серафина, ни Джонсон ни словом не обмолвились о прошлой ночи. Техасский аэродром к западу от Хьюстона был чуть получше предыдущих. По соседству оказалась площадка для гольфа, предлагал свои услуги клуб и весьма приличный ресторан. Джонсон сказал, что хочет проверить мотор, но это не отнимет больше часа. А они тем временем могли бы выпить и поесть горячего.
Серафина отвергла мысль о ресторане - это привлекло бы лишние взгляды, поскольку после двух дней полета выглядели они не лучшим образом.
Она, пожалуй, поумнее нас обоих, - решил Кул и распрощался с надеждой принять душ. Истосковавшись по газетам, он купил в киоске на аэродроме одну из местных, но сообщений про убийство в ней не оказалось. Филадельфия была слишком далеко, чтобы интересовать техасцев.
Неподалеку от киоска стояла будка телефона-автомата. Кул видел, Серафина что-то обсуждает с Джонсоном у самолета. Он не боялся, что они улетят без него; этого не случится, пока Серафина считает, что письмо Гедеона у него. Интересно, что бы случилось, узнай она, что он её морочит? Этот вопрос он решил отложить до лучших времен.
После того, как они пересекли Миссисипи, стало теплее, и сейчас солнечные лучи пробивались сквозь разрывы в облаках. Кул разменял у киоскера деньги и отправился в здание клуба, чтобы поискать другой телефон. Так рано сохранялся шанс застать Элис в доме на Честнат-хилл.
Телефонистка в Хьюстоне обещала перезвонить, как только установит связь. Он заверил, что не отойдет от телефона. Пока он ждал, в будке становилось все жарче. Мимо прошла четверка игроков в гольф; на них были свитера и кепки с длинными козырьками. Их туфли с шипами металлически скрежетали по плиточному полу.
В воздухе гудели нескольких маленьких частных самолетов. Тут он услышал, как телефонистка в Филадельфии назвала его номер, его вдруг охватила паника, и он чуть не повесил трубку. Он совершил ошибку. Если звонок проследят, если ответит не Элис, полиция узнает, где он. Но вешать трубку было поздно. В любом случае им нужно поговорить. Сейчас это было для него важнее всего.
Телефонистка попросила:
- Опустите, пожалуйста, три доллара шестьдесят центов.
Дрожащей рукой Кул опустил двенадцать четвертаков и дайм десятицентовик. Невыносимо громко прозвучал гудок и телефонистка сказала:
- Говорите.
- Алло, Элис? - крикнул он и испытал счастливую слабость, услышав её голос.
- Милый, я знала, это ты. Я ждала, не могла дождаться твоего звонка. Телефонистка сказала, ты звонишь из Техаса! Как...
- В доме есть кто-нибудь еще?
- Только Герберт. - Герберт был у Джорданов дворецким. - Он в кладовой. Милый, у тебя все в порядке?
- Да. Только очень мало времени. Скажи, что там произошло?
Ее голос на секунду пропал, затем вернулся:
- Просто ужасно. Все эти вопросы, которые мне задавали! Отец был в бешенстве, но держался изумительно! Сказал полиции, что они совершенно спятили, подозревая в чем-нибудь тебя. Милый, я так за тебя беспокоюсь!
- Как ты?
- Я думала, никогда не дождусь твоего звонка.
- Ты проверяла мою почту, Элис?
- Вчера после обеда и сегодня утром. От твоего брата ничего не было.
- А в агентстве ты тоже смотрела?
- Я заезжала и туда, и к тебе домой. Нигде ничего.
Он закусил губу.
- Ладно. Но ты уж проследи, пожалуйста, и дальше.
- Долго тебя не будет? Когда вернешься?
- Не знаю, - буркнул он. И её голос сразу стал другим.
- Пит, ты с той девушкой?
- Да, - вздохнул он. - Она мне помогает.
- Ох, милый...
- Это ничего не значит.
- Мне она не нравится. Не знаю почему. Наверное, это ревность. Понимаешь, милый, я тебя люблю.
- Нет, не любишь, - возразил он.
Она молчала.
- Элис?
- Да.
- Мне нужно ещё несколько дней. Пожалуйста, не говори никому, где я. Когда я вернусь, мы обо весь поговорим. И постараемся все уладить.
- Ладно.
- Спасибо, Элис. Я серьезно.
- Пит, береги себя.
Она первой повесила трубку. Он ещё долго не мог успокоиться. Не совершил ли он ошибки? Но, с другой стороны, звонок дал шанс узнать новости...
В коридоре его поджидала Серафина.
Глава 10
Она сердито его оглядела, потом взяла за руку, и они двинулись по коридору в ту сторону, куда ушли игроки в гольф.
- Ты должен был это сделать? - спросила она.
- Да. Я думал, так лучше.
- Но нужно быть благоразумным. Ты подвергаешь нас опасности, понятно?
- Элис ничего не сказала полиции.
- Ты уверен?
Он ни в чем не был уверен, но кивнул.
- Я сказал ей, куда направляюсь, но она сохранит это в тайне.
Только крепко сжатые губы да помрачневшее лицо выдавали её неконтролируемую ярость.
Они вернулись на летное поле, где перед огромными ангарами выстроилась дюжина самолетов. Вокруг открытой машины собралась кучка людей.
- Может, Ток прав? - холодно бросила она. - Может быть, ты просто глуп?
- Ничего не поделаешь, я поступаю так, как считаю нужным. - Я не раз просила тебя верить мне. Но ты не веришь.
- Ты никогда не говоришь того, что мне нужно знать. Ты не сказала, что Рамон Гомес - полицейский
- Тебе и не нужно было знать. Что тебе дало это знание, кроме лишней головной боли?
Он промолчал, решив не спорить.
- Мне очень жаль, что я тебя расстроил.
- Не забивай голову, - вот все, что он услышал.
Джонсон с подозрением уставился на них, когда они подошли к самолету. Серафина заявила, что следует поторопиться, но Джонсон возразил, что погода к юго-западу не слишком хороша и переночевать следует здесь.
- Мы должны пересечь границу сегодня, - твердо заявила Серафина.
- Я не могу лететь после захода солнца. Это слишком рискованно. Тем более над водой.
- Так нужно, - сказала она.
Через двадцать минут они снова были в воздухе. Курс вел на юго-запад, делая большую дугу вдоль берега Мексиканского залива ниже Гальвестона. Потом Джонсон взял южнее, и земля почти исчезла из виду. Серафина откинула голову назад, закрыла глаза и казалась спящей. Блеск глади Мексиканского залива врывался в маленький иллюминатор и обрисовывал её безмятежный профиль. Кул откровенно наблюдал за ней, изучая нежные, полные губы, плавную линию подбородка и шеи, тонкие завитки каштановых волос вокруг маленьких ушек. Ее руки в серебряных браслетах эпохи майя, спокойно лежали на коленях.
Кул на мгновение оглянулся назад и прислушался к равномерному гулу их единственного мотора. Он понимал причину нежелания Джонсона делать за день больше одного полета. Сам он раньше никогда не летал на таких маленьких самолетах, поэтому перкалевые крылья и размытый круг единственного пропеллера казались слишком ненадежной защитой от опасностей распростершейся внизу бездны.
В вечерней дымке растворился пограничный Браунсвиль. Подавшись вперед, Кул различил широкую грязную дельту Рио-Гранде и Матаморос на мексиканском берегу. В сумерках на земле загорались огни, и до него вдруг дошло, что он нелегально и благополучно добрался до Мексики. Только когда река осталась далеко позади, он понял, в каком напряжении пребывал, всматриваясь в небо в поисках патрульных самолетов. Теперь под крылом тянулось дикое побережье Тамаулипаса.
За голой береговой линией земля вздымалась складками высоко вверх. Джонсон щелкнул тумблером освещения щитка приборов, и Кул увидел его лицо, отраженное в овале ветрового стекла. На несколько мгновений тьма покрыла все, исчезли и земля, и море. Осталась лишь случайная одинокая светящаяся точка - индейская деревня на прибрежной равнине. У него закололо в глазах от напряжения, голова раскалывалась, и он позавидовал спокойному сну Серафины. Через какое-то время монотонный гул мотора и отсутствие каких бы то ни было объектов наблюдения навеяли на него сон, и Кул задремал рядом с ней.
Он спал, и во сне словно просматривал кинофильм, кадры которого были перепутаны и склеены вперемешку - Гедеон с Серафиной, Джонсон с Элис, и мертвец в его квартире. Во сне он снова овладевал Элис, но на этот раз она брала инициативу на себя и отдавалась с улыбкой и нежным поцелуем. Потом Элис превратилась в Серафину, и настало время вожделения и страсти. Он застонал во сне, борясь с наваждением, испарина покрыла его лицо.
"Стенсон" закачался, чьи-то руки стали его трясти, и он проснулся.
В салоне было темно, светился лишь щиток приборов, и он сразу заметил, что самолет снижается. Серафина перестала его трясти и вернулась на свое место.
- Мы собираемся приземлиться, - сообщила она.
Он выглянул в непроглядную тьму.
- Где?
- Еще не знаю. У нас проблемы.
Кул сел прямо. Лицо девушки побледнело. Зато лицо Джонсона, отраженное в стекле, побагровело от напряжения, все его внимание было сосредоточено на приборах.
- Что-то не так?
- У нас кончается бензин, - шепнула Серафина. - Мы летим над Мексикой. Ток не уверен, где мы, но, похоже, очень скоро будет город.
Он снова посмотрел вниз и увидел океан, лунную дорожку, а дальше длинную линию прибоя и темную громаду берега. На мгновение в глаза девушки мелькнул страх, толстая шея Джонсона взмокла от пота. Кул удивил, что сам не боится; возможно, его страх уже перегорел. Часы показывали почти десять. Подавшись вперед, он взглянул на альтиметр. Они держались на тысяче футов, самолет бросало в хаотичных потоках воздуха. Указатель топлива был на нуле.
- Сколько времени у нас в запасе?
- Пять минут, - буркнул Джонсон. - Потом мы упадем.
- В море?
- Я постараюсь дотянуть до пляжа. Сядь и заткнись.
Кул ощутил свою беспомощность. Серафина коснулась его руки и переплела их пальцы. Они были ледяными. Лицо её белым пятном проступало во мраке.
Мотор начал чихать, самолет вначале провалился вниз, затем поднялся снова. Это все равно случится, только несколькими мгновениями позже, и на этот раз отсрочки смертного приговора не будет, - думал Кул. Ногти Серафины впились в его ладонь. Больше ничто не выдавало её эмоций. Лицо неподвижно застыло.
Внизу замигали огни, они появлялись из темноты и пролетали мимо. Самолет летел теперь низко, не выше пятисот футов над землей. Прямо под ними тянулся пляж, смутная полоска серебра в темноте. Потом впереди появилась полная луна, и он понял, что за время его сна они пересекли перешеек и теперь он видел тихоокеанский берег.
Пляж впереди извивался под луной длинной светлой полосой. Земля с безумной скоростью неслась навстречу. Самолет становился на дыбы, выравнивался, снова падал. Вот промелькнула лента пляжа, мотор взревел изо всех сил и удержал их над камнями. На мгновение они зависли над отмелью, затем их снова развернуло к берегу. Удар, толчок, их бросило из стороны в сторону. Снова толчок, и взмыленный мотор замолк, послушный воле Джонсона.
На миг они выравнялись, колеса чуть коснулись плотного песка возле самой кромке воды. Кул ощутил толчок, его ноги оторвались от пола, голова дернулась назад, потом вперед. Самолет повис в шатком равновесии над вечностью, потом дернулся назад. Джонсон нажал на тормоз, скорость снизилась, но бег по пляжу сопровождали все новые толчки, которые, казалось будут длиться бесконечно. Потом с фантастической легкостью Джонсон развернул самолет и остановился.
В уши ворвалась звенящая тишина. Их окружала тьма, тяжелый, влажный жар вползал в притихший самолет.
Джонсон рассмеялся.
- Нет ничего легче.
- Мы тебе очень благодарны, Ток, - сказала Серафина и повернулась к Кулу:
- С вами все в порядке?
- Нормально, - кивнул он.
Когда они распахнули хлипкую дверцу, девушка все ещё держала его руку. Джонсон выбрался первым. Кул вышел за ним и помог спуститься Серафине. Теперь он слышал монотонное шуршание прибоя и видел океан - бесконечную пустыню, уходящую к лунному горизонту. Довольно широкий пляж со стороны суши отгораживала стена джунглей. Там ничего не было видно - ни домов, ни людей.
Джонсон спросил:
- Ты знаешь, где мы, крошка?
Серафина кивнула.
- Огни, которые мы видели, - это Сан-Хосе. Там должны быть машины. Оттуда идет дорога на Гватемалу, миль около семидесяти пяти. Понадобится немало времени, чтобы туда добраться.
- Сколько? - спросил Кул.
- Необходима машина, тогда все будет в порядке.
Кул помог ей достать сумки из багажника, и даже от небольшого усилия весь вспотел. Когда Джонсон прикуривал, в свете спички на лице его проступила угрюмая обида.
- Куда нам двигаться, крошка?
В голосе Серафины прозвучало раздражение:
- Поблизости есть дом. Говорю тебе, я знаю, где мы. Мы пойдем к дому, потом один отправится в Сан-Хосе за машиной.
- Да? Кто же?
- Ты.
- А красавчик со мной не пойдет?
- Нет.
Джонсон хмыкнул.
- Да в такую жару я и с места не двинусь. Далеко, говоришь ты, селение?
- Ты видел, когда мы пролетали. Недалеко.
- Полночи идти, не меньше.
- Зато повыветрится алкоголь, которым ты пропитан, буркнула девушка. Пожалуйста, не спорь. Мне надоело слушать твою болтовню. Ты все говоришь, говоришь, и все не по делу. Поменьше ворчи и помни, за что тебе платят.
Дом оказался примерно в миле от места посадки. Они бросили самолет, причем Джонсон и не подумал предложить помочь нести багаж. Он шагал впереди, неуклюже проваливаясь в мягком песке. Бриз рябил морскую гладь. Кул слышал перекличку птиц в джунглях, подступавших едва не к линии прибоя, и тогда они шли по узкой полоске песка между морем и плотной стеной растительности.
Безжалостно жалили москиты, а Кул, тащивший обе сумки, не мог даже отмахиваться. Переход от северной зимы к тропической жаре быстро его вымотал. Ему казалось, он ползет сквозь какое-то кошмарное болото - таким был путь по бесконечному пляжу, залитому лунным светом. Опять разболелось плечо. Лишь ощущение руки старавшейся ему помочь Серафины помогало сохранить чувство реальности. Он говорил себе, что завтра утром наконец достигнет цели, поговорит с Тиссоном и отправится в тюрьму, чтобы увидеться с Гедеоном и выяснить, что он может сделать для брата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18