совсем не исключено, что именно так они и поступят.
Они не могли сказать, что знают: Грейс выяснила, как ехать, у Дэна Сотерна, не разоблачив Дэна в качестве пособника АИА. Они считали, что тот, возможно, еще пригодится, играя роль трусоватого приятеля.
— Где вы нашли мои вещи, капитан? — спросил Питер.
Уоллас крепко закусил свою сигару.
— В лесу, — сказал он.
— Удивительно, что детки не позарились на зажигалку и часы, — изобразил удивление Питер. — Они стоят кучу денег.
Капитан оттолкнул назад свой стул и ринулся в противоположный конец кабинета. Он уже миновал свою обычную точку кипения. Он раздраженным жестом подозвал Грэдуэлла.
Окружной прокурор медленно подошел и встал возле письменного стола капитана. Он снял свои массивные очки и теперь протирал их белым полотняным носовым платком.
— Удивит ли вас, мистер Стайлс, — спокойно спросил он, — если я скажу вам, что не верю ни одному слову из вашего рассказа?
— Трудно понять, во что верить в Уинфилде, ведь так? — сказал Питер улыбаясь.
Грэдуэлл снова надел свои очки.
— Я намерен попросить вас и миссис Минафи сделать официальное заявление о том, что случилось с вашей машиной и вашей одеждой, и о том, как вы двое оказались вместе, — сказал он. — Просто на тот случай, если в другой раз вам вздумается рассказать какую-нибудь иную историю, мистер Стайлс. — Улыбка у него была усталая. — Мы могли бы выдвинуть формальное обвинение против вас обоих за недоносительство о преступлении. Дело того не стоит.
— Я рад, что вы так к этому относитесь, — сказал Питер.
— Тем не менее вы представляете для нас более серьезную проблему, мистер Стайлс. И вы, миссис Минафи.
— Проблему какого рода? — спросил Питер.
— У нас здесь, в Уинфилде, расследуются три убийства.
— Я знаю, — сказал Питер.
— Мы не возражаем против нормальной активности газетчиков в такой ситуации, — сказал Грэдуэлл. — Для нас они всегда головная боль, но они имеют свои права — права свободной прессы.
— Я рад это слышать.
— Но когда газетчик начинает играть в частного сыщика, запугивает свидетелей…
Он выразительно пожал плечами.
— Запугивает какого свидетеля? — с неподдельным удивлением спросил Питер.
— Миссис Салли Смит, — сказал Грэдуэлл. — Вы пытались надавить на нее с тем, чтобы она подтвердила сфабрикованную вами историю о ее сыне. Вы угрожали ей огромными возможностями своего журнала, который читают по всей стране. Я нахожу это крайне неэтичным, мистер Стайлс.
Питер уставился на законника. Было бесполезно отрицать, что он высказывал какие-то угрозы. Салли Смит, очевидно, была их детищем. Он не мог отрицать, что разговаривал с ней.
— И вот, мистер Стайлс, я с сожалением констатирую, что вы и ваши друзья, — он удостоил Грейс небольшого вежливого кивка, — являетесь персонами нон грата в Уинфилде, пока идет это расследование. Если вы все еще будете находиться здесь завтра утром, я намерен наказать вас по всей строгости закона. Я даю вам ровно столько времени, сколько нужно, чтобы привести свою машину в порядок и уехать из города.
— Вы, очевидно, не верите в «огромные возможности» журнала, на который я работаю, — сказал Питер.
— Не там, где имеет место нарушение закона. В случае с миссис Смит мы можем завести на вас очень серьезное дело, — сказал Грэдуэлл. — Я думаю, местный суд сделал бы определенные оговорки по поводу освобождения вас под залог после того, как вам предъявят обвинение. По-моему, вам бы лучше найти себе какие-то новые интересы, мистер Стайлс, — в стороне от Уинфилда. А теперь, если вы не возражаете, я распоряжусь, чтобы дежурный по участку снял показания с вас и миссис Минафи по поводу вашего… вашего приключения во время купания.
Окружной прокурор был доволен собой.
У дежурного полицейского ушло невероятно много времени, чтобы зафиксировать их показания на стенотипе, отпечатать в трех экземплярах и поставить подписи на всех копиях.
Было около двух часов ночи, когда все формальности были закончены. Питер попросил вернуть ему пистолет. Грэдуэлл вежливо сообщил ему, что это разрешение не имеет юридической силы в Коннектикуте — что также является нарушением закона, которое ему могут инкриминировать, но что, если он остановится возле участка утром «по дороге из города», пистолет ему вернут. Ему разрешили забрать прочее свое имущество.
— В какой степени они способы исполнить свои угрозы? — спросила Грейс, когда им наконец разрешили уехать.
— В достаточной, чтобы на некоторое время связать нам руки, независимо от конечного результата.
— Может, оно и к лучшему, — сказала она. — За пределами этого города есть люди, которые прислушаются к тому, что ты знаешь и подозреваешь. По-моему, слишком опасно, чтобы ты занимался этим в одиночку, Питер.
— Давай найдем ту телефонную будку, — напомнил Питер.
Они снова двинулись в сторону Главной улицы и заправочной станции.
— Они пытались добиться, чтобы ты рассказал о происшествии на учебном плацу, — сказала Грейс, — но не было даже намека на то, что знают про записку. Мне по-прежнему кажется, что ее оставил тот, кто хотел помочь. Несмотря на то, что мы видели, Питер, здесь, в Уинфилде, должно быть много, много людей, которые ненавидят и боятся АИА. У меня такое ощущение, что записку подбросил один из них. Но если кто-то знает наверняка, что Редмонда убили, а его тело похоронено в Доме Круглого стола, они могли бы сокрушить АИА. Почему нужно сообщать об этом нам, а не соответствующим властям?
— Месть, — угрюмо проговорил Питер. — Стоит только произойти чему-нибудь такому, что погубит Уидмарка, и рано или поздно кто-нибудь из ребят в черных кепках нанесет контрудар — расквитается. Это не просто отряд уинфилдских бойскаутов, это общенациональная организация фанатиков.
Машина притормозила возле телефонной будки на заправочной станции, но Питер не вышел наружу.
— Я размышляю по поводу Эйприл Поттер, — озабоченно заговорил он. — Она была так близка к тому, чтобы дать мне ключ к делу Редмонда. И они могли услышать. Они вломились в мой номер в самый критический момент — как раз когда она могла рассказать мне о Уидмарке нечто такое, чем его можно было бы размазать по стенке. И я оставил им целые сутки — двадцать четыре часа, — за которые можно обеспечить, чтобы она никогда не заговорила со мной или с кем-либо еще об этом. Бог ты мой, Грейс, она живет в мире грез, но она пыталась сообщить мне нечто реальное, когда на нас набросились. А я просто позволил им ее увести! Если Редмонд был убит, она могла бы стать ключевым свидетелем — и они это знают. Как раз в тот момент, когда мы тут сидим, они, возможно, делают все, чтобы я никогда больше не обратился к ней по поводу ее истории.
— Мы не можем штурмовать дом в одиночку, Питер, и выкрасть ее… если она все еще там, — возразила Грейс.
— Мои мысли были настолько заняты Сэмом, и Чарли Биллоузом, и пожаром, и Смитом, — сказал Питер, — что я не уделил ей должного внимания, когда она молила о помощи — на свой вычурный лад. — Он открыл дверцу машины. — Посиди здесь, — сказал он.
Из телефонной будки Питер позвонил Девери с переводом оплаты на него и вскоре услышал сонный, раздосадованный голос редактора «Ньюс вью».
— Прости, что звоню за твой счет, Фрэнк, — сказал Питер, — на то, что я должен тебе рассказать, уйдет больше времени, чем я способен оплатить мелочью из своего кармана.
— Господи, да ведь сейчас четверть третьего! — взмолился Девери.
— Учитывая сложившиеся здесь обстоятельства, сейчас, возможно, позднее, чем ты думаешь, — сказал Питер. — А теперь слушай.
Он поведал Девери всю уинфилдскую сагу во всех подробностях. Несколько бурных восклицаний указывали на то, что теперь сон с Девери как рукой сняло. Питеру и Девери доводилось работать вместе над дюжиной заковыристых дел, и каждый из них прекрасно знал реакцию другого в кризисные моменты.
— Стоя здесь, у всех на виду, на Главной улице города, — объяснил Питер, — я хочу рассчитывать на то, что ты окажешь необходимое содействие. Я не знаю, до каких этажей власти здесь распространилась коррупция. Если я обращусь за помощью не к тому человеку, Уидмарк тут же насторожится.
— Я вышлю тебе поддержку через десять минут после того, как ты повесишь трубку, — заверил Девери. — Это может занять час или чуть больше. Где ты будешь, когда наши люди подъедут?
Рот Питера представлял собой узкую щелочку.
— Буду пытаться вызволить Эйприл Поттер, — сказал он. — Послушай меня, Фрэнк. К счастью, в моей сумке есть почтовая бумага. Я собираюсь вложить эту анонимную записку в конверт и отправить ее тебе по почте, до востребования, здесь, в Уинфилде. Если что-то пойдет не так, ты получишь ее утром.
— Жди помощи, — сказал Девери. — Нельзя тебе отправляться за этой девчонкой, Питер, в одиночку.
— Я, может быть, уже лишил ее шансов, выжидая так долго, — сказал Питер. — Скажи тем, кого пошлешь ко мне, чтобы искали меня у генерала или в Доме Круглого стола.
— Питер, послушай меня…
— Я собираюсь подъехать к парадной двери, позвонить и официально попросить о встрече с ней, — сказал Питер.
— Это в два тридцать ночи?
— А с каких это пор репортеры, которые работают над материалом, стали вежливыми? — сухо бросил Питер.
— И что потом?
— Буду действовать по обстоятельствам, — сказал Питер. — Я попрошу о встрече с Эйприл. Если они не дадут мне с ней увидеться…
— Тогда что?
— Я буду тянуть волынку до тех пор, пока не прибудет подмога от тебя, — сказал Питер. — Может быть, я смогу на какое-то время отвлечь их внимание на себя. Когда они узнают, что тебе все известно и что помощь на подходе, наверное, у меня не будет таких уж крупных неприятностей.
— Запомни одну вещь, Питер, — сказал Девери. — Если в этой истории о Редмонде есть доля правды — если генерал убил его, — тогда ему терять нечего.
— В смысле?
— Тебя не будут ждать с распростертыми объятиями в Доме Круглого стола, дружище.
— Ты только поторопи морскую пехоту, — сказал Питер.
Он прошел обратно к машине и забрался в нее.
— Как у тебя обстоит дело с выполнением приказов? — спросил он Грейс.
— Плохо, если это те приказы, которых я ожидаю, — сказала она.
— Позволь я скажу коротко и ясно, потому что времени в обрез, — сказал Питер. Она хотела было запротестовать, но он протянул руки и взял ее ладони в свои, крепко их сжав. — Девери присылает подмогу. Она прибудет через час или около того. В ту минуту, когда забьют тревогу, возможно, найдется человек, который все расскажет Уидмарку. Случись такое, и если у Эйприл и есть шанс, то она его лишится. Я поеду к Уидмаркам домой, позвоню в дверь и попрошу о встрече с ней. Потом я буду всеми известными мне способами тянуть время до тех пор, пока не прибудет помощь.
— Это тоже опасно! — запротестовала Грейс.
— Когда они узнают, что наши ребята уже в пути, и прибудут туда, в дом, они поймут, что нет особого смысла в том, чтобы убирать меня.
Он извернулся в своем кресле и открыл свой чемоданчик, который стоял на выступе позади них. Оттуда он достал конверт с маркой и шариковую ручку. Он адресовал конверт Девери и вложил в него анонимную записку о Редмонде.
— Твои приказания? — спросила Грейс.
— Мы бросим это в первый же почтовый ящик, а потом ты отвезешь меня к дому Уидмарка, высадишь из машины и уедешь. Поезжай домой так быстро, как только сможешь. Я позвоню тебе, как только все прояснится.
— Питер…
— Не спорь со мной, Грейс. Шансы Эйприл, возможно, висят на тончайшем волоске.
Она томительно долго пристально смотрела на него, потом завела мотор и вырулила на шоссе. Молодая луна погасла, и они быстро оказались за пределами городских огней, в полной темноте. Проехав несколько ярдов по улице, они остановились, чтобы опустить в ящик письмо, а потом двинулись дальше.
— Если когда-нибудь еще влюблюсь в мужчину, — сказала Грейс негромким, полным горечи голосом, — он будет трусом. Порой я думаю, что мужчины вроде тебя и Сэма — просто школьники. Ты рискуешь, потому что боишься — не дай Бог кто-то обнаружит, что тебе страшно. Вот что называется быть храбрым. Я этим сыта по горло!
— А что я, по-твоему, должен делать? — спросил Питер. — Ждать помощи, допустить, чтобы им все стало известно, позволить им убрать Эйприл? А если бы это была ты, разве ты ждала бы от Сэма, что он станет осторожничать?
— Питер, разреши я помогу тебе!
— Как?
— Разреши мне остаться с тобой. Это сражение в такой же степени мое, как и твое.
— Лучшая помощь с твоей стороны — обеспечить, чтобы мне не нужно было за тебя волноваться. Прямо у следующего указателя перекрестка.
— Сэм позволял мне идти с ним, за исключением последних нескольких шагов, — сказала она.
— Вот и я о том же, — подхватил ее мысль Питер. — Всё, кроме последних нескольких шагов.
— Думаю, когда все это закончится, — сказала она дрожащим голосом, — я, наверное, не захочу видеть тебя снова, Питер. Ты слишком похож на Сэма. Ты никогда не дашь мне забыть его.
— А зачем тебе это делать? Ты можешь жить, не забывая его. Он достоин того, чтобы его помнить.
Одиночный огонек сверкнул между деревьями на склоне холма. Он исходил из серой каменной крепости генерала. По левую сторону пролегла сумрачная тень Дома Круглого стола. Питер почувствовал, как напрягаются его истерзанные мышцы.
Машина двинулась вверх по склону, к дому. Они въехали в ворота и услышали хруст медного купороса под шинами. В кабинете генерала горел яркий свет.
Машина остановилась у парадной двери. Прохладная ладонь Грейс проскользнула вперед и накрыла ладонь Питера.
— Пожалуйста, — прошептала она, — не геройствуй.
Глава 3
Питер вылез из машины и прошел к парадной двери.
Там он повернулся и подождал, пока задние фары машины Грейс исчезнут с подъездной дорожки. Он отметил, что в доме зажглись еще и другие огни. Машина привлекла чье-то внимание. Он сделал глубокий вдох и нажал на кнопку звонка на парадной двери.
Едва он оторвал палец от звонка, как дверь приоткрылась на несколько дюймов. Изнутри дверь была закрыта на цепочку. На него глядело разбитое лицо Пэта Уолша. На нем проступила белозубая, невеселая ухмылка.
— Ты чокнутый ублюдок! — негромко сказал Уолш.
Уолш проговорил это почти что с удовольствием. Цепочка с двери была снята, и Питер обнаружил, что он смотрит в дуло автоматического пистолета.
— Прежде чем ты снова попытаешься прицепить хвост к этому ослу… — начал было Питер.
— Ты просился внутрь — так заходи! — перебил Уолш; его темные глаза угрожающе блестели.
— Прости, что мне так не терпится огласить первую часть своего послания, — сказал Питер. — В моем журнале знают, что в настоящий момент я нахожусь здесь. Мы обратились к людям, которые при всех ваших феноменальных способностях к подкупу находятся вне вашей досягаемости. Очень скоро здесь будут честные копы. Они могут огорчиться, если найдут меня мертвым.
Уолш сделал знак пистолетом.
— Ну так заходи, — пригласил он, отошел в сторону и закрыл за Питером тяжелую дверь. Тон у него был бодрый. — Ты наконец надумал заявить о том, что случилось с тобой в лесу? Я ставил пять против одного, что ты решишься на это.
— Я заявил об этом, — сказал Питер, — но я здесь не поэтому.
— У тебя еще есть причина помимо того, что ты пытаешься быть героем с большой буквы? — спросил Уолш.
— Я хочу видеть Эйприл.
— Да ты рехнулся. Это ночью-то?
— Я хочу спросить ее, не может ли она мне сказать, где захоронен Тони Редмонд, — с ледяным спокойствием произнес Питер, не сводя с Уолша своих бледно-голубых глаз.
Это было попадание в самое яблочко. Казалось, лицо Уолша исказилось от усилия скрыть, насколько его потряс этот вопрос. Питер увидел, как он еще крепче сжал в руке пистолет.
— Да у тебя просто крыша поехала! — сказал Уолш каким-то резким шепотом.
— Игра закончена, Уолш, — сказал Питер, — и нет никакого проку в том, чтобы палить в меня. Те, что идут на помощь, перероют каждый акр земли в Доме Круглого стола, если им это понадобится.
Уолш облизал губы, при этом пистолет не сдвинулся с места.
— Я думаю, тебе лучше поговорить с генералом, — с усилием процедил он сквозь зубы.
— Я хотел бы удостовериться, что с Эйприл все в порядке, — сказал Питер.
Голос генерала, холодный и суровый, раздался позади них. Питер повернулся. Дверь в кабинет была закрыта. Потом он сообразил, что голос донесся из динамика, расположенного где-то у потолка. В этом доме генерал слышал все, что и где происходило.
— А устроит ли вас, Стайлс, — спросил голос, — если вы просто посмотрите на спящую Эйприл? Она в своей комнате, под воздействием снотворного. Она страдает от бессонницы.
— Наверное, меня бы это устроило, — сказал Питер своему невидимому собеседнику.
— Отведи его, Пэт, — приказал генерал.
Подбитый глаз Уолша представлял собой узкую щелочку.
— Сюда, — сказал он.
Он первым пошел по каменным плитам холла к винтовой лестнице в дальнем конце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Они не могли сказать, что знают: Грейс выяснила, как ехать, у Дэна Сотерна, не разоблачив Дэна в качестве пособника АИА. Они считали, что тот, возможно, еще пригодится, играя роль трусоватого приятеля.
— Где вы нашли мои вещи, капитан? — спросил Питер.
Уоллас крепко закусил свою сигару.
— В лесу, — сказал он.
— Удивительно, что детки не позарились на зажигалку и часы, — изобразил удивление Питер. — Они стоят кучу денег.
Капитан оттолкнул назад свой стул и ринулся в противоположный конец кабинета. Он уже миновал свою обычную точку кипения. Он раздраженным жестом подозвал Грэдуэлла.
Окружной прокурор медленно подошел и встал возле письменного стола капитана. Он снял свои массивные очки и теперь протирал их белым полотняным носовым платком.
— Удивит ли вас, мистер Стайлс, — спокойно спросил он, — если я скажу вам, что не верю ни одному слову из вашего рассказа?
— Трудно понять, во что верить в Уинфилде, ведь так? — сказал Питер улыбаясь.
Грэдуэлл снова надел свои очки.
— Я намерен попросить вас и миссис Минафи сделать официальное заявление о том, что случилось с вашей машиной и вашей одеждой, и о том, как вы двое оказались вместе, — сказал он. — Просто на тот случай, если в другой раз вам вздумается рассказать какую-нибудь иную историю, мистер Стайлс. — Улыбка у него была усталая. — Мы могли бы выдвинуть формальное обвинение против вас обоих за недоносительство о преступлении. Дело того не стоит.
— Я рад, что вы так к этому относитесь, — сказал Питер.
— Тем не менее вы представляете для нас более серьезную проблему, мистер Стайлс. И вы, миссис Минафи.
— Проблему какого рода? — спросил Питер.
— У нас здесь, в Уинфилде, расследуются три убийства.
— Я знаю, — сказал Питер.
— Мы не возражаем против нормальной активности газетчиков в такой ситуации, — сказал Грэдуэлл. — Для нас они всегда головная боль, но они имеют свои права — права свободной прессы.
— Я рад это слышать.
— Но когда газетчик начинает играть в частного сыщика, запугивает свидетелей…
Он выразительно пожал плечами.
— Запугивает какого свидетеля? — с неподдельным удивлением спросил Питер.
— Миссис Салли Смит, — сказал Грэдуэлл. — Вы пытались надавить на нее с тем, чтобы она подтвердила сфабрикованную вами историю о ее сыне. Вы угрожали ей огромными возможностями своего журнала, который читают по всей стране. Я нахожу это крайне неэтичным, мистер Стайлс.
Питер уставился на законника. Было бесполезно отрицать, что он высказывал какие-то угрозы. Салли Смит, очевидно, была их детищем. Он не мог отрицать, что разговаривал с ней.
— И вот, мистер Стайлс, я с сожалением констатирую, что вы и ваши друзья, — он удостоил Грейс небольшого вежливого кивка, — являетесь персонами нон грата в Уинфилде, пока идет это расследование. Если вы все еще будете находиться здесь завтра утром, я намерен наказать вас по всей строгости закона. Я даю вам ровно столько времени, сколько нужно, чтобы привести свою машину в порядок и уехать из города.
— Вы, очевидно, не верите в «огромные возможности» журнала, на который я работаю, — сказал Питер.
— Не там, где имеет место нарушение закона. В случае с миссис Смит мы можем завести на вас очень серьезное дело, — сказал Грэдуэлл. — Я думаю, местный суд сделал бы определенные оговорки по поводу освобождения вас под залог после того, как вам предъявят обвинение. По-моему, вам бы лучше найти себе какие-то новые интересы, мистер Стайлс, — в стороне от Уинфилда. А теперь, если вы не возражаете, я распоряжусь, чтобы дежурный по участку снял показания с вас и миссис Минафи по поводу вашего… вашего приключения во время купания.
Окружной прокурор был доволен собой.
У дежурного полицейского ушло невероятно много времени, чтобы зафиксировать их показания на стенотипе, отпечатать в трех экземплярах и поставить подписи на всех копиях.
Было около двух часов ночи, когда все формальности были закончены. Питер попросил вернуть ему пистолет. Грэдуэлл вежливо сообщил ему, что это разрешение не имеет юридической силы в Коннектикуте — что также является нарушением закона, которое ему могут инкриминировать, но что, если он остановится возле участка утром «по дороге из города», пистолет ему вернут. Ему разрешили забрать прочее свое имущество.
— В какой степени они способы исполнить свои угрозы? — спросила Грейс, когда им наконец разрешили уехать.
— В достаточной, чтобы на некоторое время связать нам руки, независимо от конечного результата.
— Может, оно и к лучшему, — сказала она. — За пределами этого города есть люди, которые прислушаются к тому, что ты знаешь и подозреваешь. По-моему, слишком опасно, чтобы ты занимался этим в одиночку, Питер.
— Давай найдем ту телефонную будку, — напомнил Питер.
Они снова двинулись в сторону Главной улицы и заправочной станции.
— Они пытались добиться, чтобы ты рассказал о происшествии на учебном плацу, — сказала Грейс, — но не было даже намека на то, что знают про записку. Мне по-прежнему кажется, что ее оставил тот, кто хотел помочь. Несмотря на то, что мы видели, Питер, здесь, в Уинфилде, должно быть много, много людей, которые ненавидят и боятся АИА. У меня такое ощущение, что записку подбросил один из них. Но если кто-то знает наверняка, что Редмонда убили, а его тело похоронено в Доме Круглого стола, они могли бы сокрушить АИА. Почему нужно сообщать об этом нам, а не соответствующим властям?
— Месть, — угрюмо проговорил Питер. — Стоит только произойти чему-нибудь такому, что погубит Уидмарка, и рано или поздно кто-нибудь из ребят в черных кепках нанесет контрудар — расквитается. Это не просто отряд уинфилдских бойскаутов, это общенациональная организация фанатиков.
Машина притормозила возле телефонной будки на заправочной станции, но Питер не вышел наружу.
— Я размышляю по поводу Эйприл Поттер, — озабоченно заговорил он. — Она была так близка к тому, чтобы дать мне ключ к делу Редмонда. И они могли услышать. Они вломились в мой номер в самый критический момент — как раз когда она могла рассказать мне о Уидмарке нечто такое, чем его можно было бы размазать по стенке. И я оставил им целые сутки — двадцать четыре часа, — за которые можно обеспечить, чтобы она никогда не заговорила со мной или с кем-либо еще об этом. Бог ты мой, Грейс, она живет в мире грез, но она пыталась сообщить мне нечто реальное, когда на нас набросились. А я просто позволил им ее увести! Если Редмонд был убит, она могла бы стать ключевым свидетелем — и они это знают. Как раз в тот момент, когда мы тут сидим, они, возможно, делают все, чтобы я никогда больше не обратился к ней по поводу ее истории.
— Мы не можем штурмовать дом в одиночку, Питер, и выкрасть ее… если она все еще там, — возразила Грейс.
— Мои мысли были настолько заняты Сэмом, и Чарли Биллоузом, и пожаром, и Смитом, — сказал Питер, — что я не уделил ей должного внимания, когда она молила о помощи — на свой вычурный лад. — Он открыл дверцу машины. — Посиди здесь, — сказал он.
Из телефонной будки Питер позвонил Девери с переводом оплаты на него и вскоре услышал сонный, раздосадованный голос редактора «Ньюс вью».
— Прости, что звоню за твой счет, Фрэнк, — сказал Питер, — на то, что я должен тебе рассказать, уйдет больше времени, чем я способен оплатить мелочью из своего кармана.
— Господи, да ведь сейчас четверть третьего! — взмолился Девери.
— Учитывая сложившиеся здесь обстоятельства, сейчас, возможно, позднее, чем ты думаешь, — сказал Питер. — А теперь слушай.
Он поведал Девери всю уинфилдскую сагу во всех подробностях. Несколько бурных восклицаний указывали на то, что теперь сон с Девери как рукой сняло. Питеру и Девери доводилось работать вместе над дюжиной заковыристых дел, и каждый из них прекрасно знал реакцию другого в кризисные моменты.
— Стоя здесь, у всех на виду, на Главной улице города, — объяснил Питер, — я хочу рассчитывать на то, что ты окажешь необходимое содействие. Я не знаю, до каких этажей власти здесь распространилась коррупция. Если я обращусь за помощью не к тому человеку, Уидмарк тут же насторожится.
— Я вышлю тебе поддержку через десять минут после того, как ты повесишь трубку, — заверил Девери. — Это может занять час или чуть больше. Где ты будешь, когда наши люди подъедут?
Рот Питера представлял собой узкую щелочку.
— Буду пытаться вызволить Эйприл Поттер, — сказал он. — Послушай меня, Фрэнк. К счастью, в моей сумке есть почтовая бумага. Я собираюсь вложить эту анонимную записку в конверт и отправить ее тебе по почте, до востребования, здесь, в Уинфилде. Если что-то пойдет не так, ты получишь ее утром.
— Жди помощи, — сказал Девери. — Нельзя тебе отправляться за этой девчонкой, Питер, в одиночку.
— Я, может быть, уже лишил ее шансов, выжидая так долго, — сказал Питер. — Скажи тем, кого пошлешь ко мне, чтобы искали меня у генерала или в Доме Круглого стола.
— Питер, послушай меня…
— Я собираюсь подъехать к парадной двери, позвонить и официально попросить о встрече с ней, — сказал Питер.
— Это в два тридцать ночи?
— А с каких это пор репортеры, которые работают над материалом, стали вежливыми? — сухо бросил Питер.
— И что потом?
— Буду действовать по обстоятельствам, — сказал Питер. — Я попрошу о встрече с Эйприл. Если они не дадут мне с ней увидеться…
— Тогда что?
— Я буду тянуть волынку до тех пор, пока не прибудет подмога от тебя, — сказал Питер. — Может быть, я смогу на какое-то время отвлечь их внимание на себя. Когда они узнают, что тебе все известно и что помощь на подходе, наверное, у меня не будет таких уж крупных неприятностей.
— Запомни одну вещь, Питер, — сказал Девери. — Если в этой истории о Редмонде есть доля правды — если генерал убил его, — тогда ему терять нечего.
— В смысле?
— Тебя не будут ждать с распростертыми объятиями в Доме Круглого стола, дружище.
— Ты только поторопи морскую пехоту, — сказал Питер.
Он прошел обратно к машине и забрался в нее.
— Как у тебя обстоит дело с выполнением приказов? — спросил он Грейс.
— Плохо, если это те приказы, которых я ожидаю, — сказала она.
— Позволь я скажу коротко и ясно, потому что времени в обрез, — сказал Питер. Она хотела было запротестовать, но он протянул руки и взял ее ладони в свои, крепко их сжав. — Девери присылает подмогу. Она прибудет через час или около того. В ту минуту, когда забьют тревогу, возможно, найдется человек, который все расскажет Уидмарку. Случись такое, и если у Эйприл и есть шанс, то она его лишится. Я поеду к Уидмаркам домой, позвоню в дверь и попрошу о встрече с ней. Потом я буду всеми известными мне способами тянуть время до тех пор, пока не прибудет помощь.
— Это тоже опасно! — запротестовала Грейс.
— Когда они узнают, что наши ребята уже в пути, и прибудут туда, в дом, они поймут, что нет особого смысла в том, чтобы убирать меня.
Он извернулся в своем кресле и открыл свой чемоданчик, который стоял на выступе позади них. Оттуда он достал конверт с маркой и шариковую ручку. Он адресовал конверт Девери и вложил в него анонимную записку о Редмонде.
— Твои приказания? — спросила Грейс.
— Мы бросим это в первый же почтовый ящик, а потом ты отвезешь меня к дому Уидмарка, высадишь из машины и уедешь. Поезжай домой так быстро, как только сможешь. Я позвоню тебе, как только все прояснится.
— Питер…
— Не спорь со мной, Грейс. Шансы Эйприл, возможно, висят на тончайшем волоске.
Она томительно долго пристально смотрела на него, потом завела мотор и вырулила на шоссе. Молодая луна погасла, и они быстро оказались за пределами городских огней, в полной темноте. Проехав несколько ярдов по улице, они остановились, чтобы опустить в ящик письмо, а потом двинулись дальше.
— Если когда-нибудь еще влюблюсь в мужчину, — сказала Грейс негромким, полным горечи голосом, — он будет трусом. Порой я думаю, что мужчины вроде тебя и Сэма — просто школьники. Ты рискуешь, потому что боишься — не дай Бог кто-то обнаружит, что тебе страшно. Вот что называется быть храбрым. Я этим сыта по горло!
— А что я, по-твоему, должен делать? — спросил Питер. — Ждать помощи, допустить, чтобы им все стало известно, позволить им убрать Эйприл? А если бы это была ты, разве ты ждала бы от Сэма, что он станет осторожничать?
— Питер, разреши я помогу тебе!
— Как?
— Разреши мне остаться с тобой. Это сражение в такой же степени мое, как и твое.
— Лучшая помощь с твоей стороны — обеспечить, чтобы мне не нужно было за тебя волноваться. Прямо у следующего указателя перекрестка.
— Сэм позволял мне идти с ним, за исключением последних нескольких шагов, — сказала она.
— Вот и я о том же, — подхватил ее мысль Питер. — Всё, кроме последних нескольких шагов.
— Думаю, когда все это закончится, — сказала она дрожащим голосом, — я, наверное, не захочу видеть тебя снова, Питер. Ты слишком похож на Сэма. Ты никогда не дашь мне забыть его.
— А зачем тебе это делать? Ты можешь жить, не забывая его. Он достоин того, чтобы его помнить.
Одиночный огонек сверкнул между деревьями на склоне холма. Он исходил из серой каменной крепости генерала. По левую сторону пролегла сумрачная тень Дома Круглого стола. Питер почувствовал, как напрягаются его истерзанные мышцы.
Машина двинулась вверх по склону, к дому. Они въехали в ворота и услышали хруст медного купороса под шинами. В кабинете генерала горел яркий свет.
Машина остановилась у парадной двери. Прохладная ладонь Грейс проскользнула вперед и накрыла ладонь Питера.
— Пожалуйста, — прошептала она, — не геройствуй.
Глава 3
Питер вылез из машины и прошел к парадной двери.
Там он повернулся и подождал, пока задние фары машины Грейс исчезнут с подъездной дорожки. Он отметил, что в доме зажглись еще и другие огни. Машина привлекла чье-то внимание. Он сделал глубокий вдох и нажал на кнопку звонка на парадной двери.
Едва он оторвал палец от звонка, как дверь приоткрылась на несколько дюймов. Изнутри дверь была закрыта на цепочку. На него глядело разбитое лицо Пэта Уолша. На нем проступила белозубая, невеселая ухмылка.
— Ты чокнутый ублюдок! — негромко сказал Уолш.
Уолш проговорил это почти что с удовольствием. Цепочка с двери была снята, и Питер обнаружил, что он смотрит в дуло автоматического пистолета.
— Прежде чем ты снова попытаешься прицепить хвост к этому ослу… — начал было Питер.
— Ты просился внутрь — так заходи! — перебил Уолш; его темные глаза угрожающе блестели.
— Прости, что мне так не терпится огласить первую часть своего послания, — сказал Питер. — В моем журнале знают, что в настоящий момент я нахожусь здесь. Мы обратились к людям, которые при всех ваших феноменальных способностях к подкупу находятся вне вашей досягаемости. Очень скоро здесь будут честные копы. Они могут огорчиться, если найдут меня мертвым.
Уолш сделал знак пистолетом.
— Ну так заходи, — пригласил он, отошел в сторону и закрыл за Питером тяжелую дверь. Тон у него был бодрый. — Ты наконец надумал заявить о том, что случилось с тобой в лесу? Я ставил пять против одного, что ты решишься на это.
— Я заявил об этом, — сказал Питер, — но я здесь не поэтому.
— У тебя еще есть причина помимо того, что ты пытаешься быть героем с большой буквы? — спросил Уолш.
— Я хочу видеть Эйприл.
— Да ты рехнулся. Это ночью-то?
— Я хочу спросить ее, не может ли она мне сказать, где захоронен Тони Редмонд, — с ледяным спокойствием произнес Питер, не сводя с Уолша своих бледно-голубых глаз.
Это было попадание в самое яблочко. Казалось, лицо Уолша исказилось от усилия скрыть, насколько его потряс этот вопрос. Питер увидел, как он еще крепче сжал в руке пистолет.
— Да у тебя просто крыша поехала! — сказал Уолш каким-то резким шепотом.
— Игра закончена, Уолш, — сказал Питер, — и нет никакого проку в том, чтобы палить в меня. Те, что идут на помощь, перероют каждый акр земли в Доме Круглого стола, если им это понадобится.
Уолш облизал губы, при этом пистолет не сдвинулся с места.
— Я думаю, тебе лучше поговорить с генералом, — с усилием процедил он сквозь зубы.
— Я хотел бы удостовериться, что с Эйприл все в порядке, — сказал Питер.
Голос генерала, холодный и суровый, раздался позади них. Питер повернулся. Дверь в кабинет была закрыта. Потом он сообразил, что голос донесся из динамика, расположенного где-то у потолка. В этом доме генерал слышал все, что и где происходило.
— А устроит ли вас, Стайлс, — спросил голос, — если вы просто посмотрите на спящую Эйприл? Она в своей комнате, под воздействием снотворного. Она страдает от бессонницы.
— Наверное, меня бы это устроило, — сказал Питер своему невидимому собеседнику.
— Отведи его, Пэт, — приказал генерал.
Подбитый глаз Уолша представлял собой узкую щелочку.
— Сюда, — сказал он.
Он первым пошел по каменным плитам холла к винтовой лестнице в дальнем конце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20