Видите ли, узнав, о ком идет речь, следователи сразу сосредоточились на том, что мотив убийства как-то связан с финансами, ведь Самуил Яковлевич — человек достаточно состоятельный…
— А что, имеются какие-то данные, которые говорят против этого мотива?
— Ну… как вам сказать… данные… не знаю… Не знаю, есть ли какие-то данные, но Вера абсолютно уверена, что финансы здесь ни при чем. Я говорил с ней, и она была очень обеспокоена тем, что, занимаясь разработкой этой версии, следствие зайдет в тупик, а между тем время будет потеряно и убийцы могут скрыться или так запутать следы, что потом никаких концов не найдешь. И тогда я… извините, что не проконсультировался с вами, но я взял на себя смелость сказать ей, что у меня есть знакомый очень хороший частный сыщик и что она может заказать частное расследование параллельно с официальным.
Ага, вон как мы заговорили! «Извините», «взял на себя смелость»… Ах, ах, ах! Вот то-то же! А то будет он еще мне про оплату натурой разглагольствовать.
— А почему вы так уверены, что я «очень хороший» частный сыщик? Может быть, я, совсем наоборот, самый плохой?
— Ну что вы, Татьяна, этого просто быть не может, даже невооруженным глазом видно, что…
Ну-у, пошел заливать! Ладно уж, так и быть, прощу на этот раз. Что-то подсказывало мне, что господин эксперт принял так близко к сердцу судьбу престарелого антиквара только потому, что из этого можно было состряпать предлог для продолжения знакомства со мной.
— Хорошо, оставим это. Эта ваша… Вера, она действительно намерена заказать мне расследование?
— Ну, в общем-то, она не моя, у нее есть муж и двое детей, а что касается расследования, я сказал, что переговорю с вами, и, если вы согласитесь, нужно будет встретиться с ней… обговорить детали.
Поспешность, с которой господин эксперт сообщил мне про мужа и детей, ясно говорила о том, что он все еще не теряет надежды познакомиться со мной поближе, но мне хотелось немного подразнить его, и я пока не собиралась выходить за рамки делового общения.
— Что ж, в настоящее время я не веду никакого расследования, поэтому вполне возможно, что такая встреча имеет смысл.
— Прекрасно! — оживился Володя. — Тогда я сейчас позвоню ей, и мы согласуем время встречи, хорошо?
— Да, конечно.
Он принялся звонить по сотовому, а я занялась своим лимонадом.
— …Да… да, очень хорошо. Тогда через полчаса? Хорошо, до встречи.
Володя отключил сотовый и снова обратился ко мне:
— Вера сейчас дома. Вы не возражаете, если мы сейчас заедем к ней?
— Нет, не возражаю.
— Тогда можем отправляться. У меня здесь, кстати, и машина недалеко…
— Ничего, я на своей.
Бедный Володя, так неожиданно обескураженный, смотрел на меня с выражением ребенка, который уже протянул руку, чтобы взять конфету, а эта конфета вдруг испарилась в воздухе. Несмотря на совсем невеселый повод, по которому мы сегодня встретились с ним, я чуть было не расхохоталась. Но марку нужно было держать.
— Какой адрес? — спросила я у пораженного в самое сердце Володи.
— А? Что? Адрес? Ах, да… Нестерова, 6.
— Ну что ж, тогда поехали.
— Поехали, — с грустью согласился Володя, запланировавший, по всей видимости, нечто совсем другое.
* * *
Улица Нестерова была расположена в одном из тихих и, на мой взгляд, очень удобных для жизни районов нашего города. Не самый центр, но довольно близко к нему, так что жители, получая все преимущества, были лишены вечной суматохи и шума, которые обычно царят в центральных районах.
Заехав во двор дома номер 6, я увидела, что там уже припарковался симпатичный светло-серый «Фольксваген», из которого выходил мой новый знакомый.
— Какой подъезд? — спросила я, тоже выйдя из машины.
— Да вот, как раз напротив, вот сюда, прошу вас. Третий этаж, квартира 54.
Мы поднялись в квартиру 54, где нас, видимо, уже ждали, поскольку дверь тотчас же открылась, едва только Володя нажал кнопку звонка.
Глава 2
В дверях стояла небольшого роста хрупкая женщина с прекрасными, густыми и кудрявыми, черными как смоль волосами. Лицо ее тоже было довольно приятным, но переживания последних часов оставили на нем заметный след.
— А, Владимир, это вы… Проходите, пожалуйста.
— Вот, Вера, позвольте представить вам — Татьяна Александровна, частный детектив. Вы можете полностью положиться на ее профессионализм.
— Просто Татьяна, — сказала я, искоса взглянув на Володю, который, в общем-то, был абсолютно не в курсе уровня моего профессионализма. Ясное дело — подлизывается.
Между тем Вера провела нас в какую-то комнату, являвшуюся, по всей видимости, гостиной. Квартира у дочери антиквара была неплохая и обставлена прилично, но вещей было слишком много, и от этого создавалось ощущение тесноты.
— Дети в школе, — озабоченно говорила Вера, рассаживая нас по диванчикам и креслицам и напрочь позабыв предложить чаю или кофе, — а наши все у мамы. Я ненадолго ушла, когда вы позвонили, Володя. Ах, какое несчастье!
— Вера, расскажите все Татьяне — как все случилось, что вас беспокоит, — а она уже тогда сможет дать вам какой-нибудь совет.
— Правда? — Вера недоверчиво посмотрела на меня.
— Я постараюсь, — скромно ответила я.
— Володя сказал, частный сыщик… Я думала, будет мужчина…
— У Тани очень большой опыт, — снова встрял в разговор неутомимый льстец, — так что, можете не сомневаться, Вера, она любому мужчине сто очков вперед даст.
При этом на меня исподволь был брошен взгляд, явственно говоривший: «Ну, видишь, как я стараюсь! Неужели я еще не заработал прощение?»
Но сейчас мне было не до него. Если эта женщина действительно хочет заказать мне расследование, нужно как можно подробнее ознакомиться с обстоятельствами дела.
— Пожалуйста, расскажите все по порядку, — обратилась я к Вере. — Как вы узнали о произошедшем?
— Знаете, мне позвонила мама. Поздно, среди ночи; боже мой, как я перепугалась! И она говорит: убили отца. Как убили, кто убил — ничего не понятно. И говорит мне: приезжай. Что делать, пришлось будить Мишеньку. Разбудила его, говорю: так и так, звонила мама, сказала: приезжай. А ему завтра рано на работу. Ну, что делать, оделись, поехали. Приехали, а там милиция, соседи, весь подъезд забили, негде яблоку упасть. И папа на ступеньках лежит. Простыней его накрыли. Оказывается, кто-то из соседей поздно возвращался домой, зашел в подъезд и увидел, что он лежит. Сначала не понял, стал его тормошить, а потом увидел шрам на шее и… и понял.
— На шее был шрам?
— Да, от удавки. Его задушили. Милиция говорит: наверное, подкрались сзади и накинули веревку, он даже ничего не смог понять.
— Ваш отец возвращался с вечеринки один?
— Да, потом я спрашивала у мамы. Она сказала, что шофер, как обычно, довез его до подъезда, папа вышел из машины и зашел в подъезд. А шофер поехал домой. Наверное, кто-то караулил в подъезде.
— Этот шофер — личный водитель вашего отца?
— Да, Гена, он давно у нас работает.
— То, что он высадил вашего отца и уехал… в этом не было ничего необычного?
— Нет, ничего необычного. Он всегда так делал. Довозил его до дома и уезжал.
— То есть проверять, нет ли кого подозрительного в подъезде, в обязанности шофера не входило?
— Нет, он не проверял. Вообще Гена… он здоровый, поэтому папа иногда брал его с собой, как бы для надежности. Если, например, какой-нибудь ценный экспонат нужно было куда-то перевезти или деньги крупные. Но в тот вечер у него с собой даже бумажника не было. А место у них тихое… Там, где родители живут, никогда никаких разбоев и грабежей не бывало. А уж в подъезде-то и подавно, казалось, нечего было опасаться, живут там все давно, все друг друга знают… Кто мог это сделать, я просто ума не приложу!
На какое-то время Вера потеряла чувство реальности и молча сидела, уставившись невидящими глазами в стенку.
— А что думает милиция? — осторожно спросила я.
Вера тут же вышла из своего забытья и продолжала гораздо эмоциональнее, чем до этого:
— Ах! Милиция! Да что они могут думать! Разве им удобно думать?! Вовсе нет! Им как раз гораздо удобнее не думать! Взять первое, что попалось под руку, что само бросается в глаза, — это их дело! А думают пусть другие. Обрадовались, что папа — состоятельный человек! Финансовый мотив, финансовый мотив… Заладили, как попугаи, даже слушать ничего не стали. Да и мама еще… туда же. Правильно, если она всю жизнь была помешана на том, что ее хотят ограбить… Конечно, она принялась им поддакивать. А они и рады! Так, говорят, и запишем. Ну и записали.
— А вы не согласны с тем, что мотив убийства имеет какое-то отношение к деньгам вашего отца?
Тут Вера, кажется, даже подпрыгнула на диване.
— Да как… да что… да какое отношение он может иметь к деньгам, когда все эти деньги давно уже расписаны и по полочкам разложены?! Вы поймите, мой отец занимался антиквариатом, у него магазин, все его средства были вложены в предметы искусства. Та небольшая сумма, которая имелась у него в денежных знаках, если вдруг понадобилось бы что-то срочно приобрести, — и она тоже хранилась не под подушкой, а в банке. Каким образом, скажите на милость, можно было получить эти деньги, убив их владельца? Это ведь даже малому ребенку понятно! Шантаж, угрозы, похищение близких — вот какие методы используются в таких случаях, чтобы получить деньги, но никак не убийство. Я вам больше скажу: если речь идет о посторонних людях, не родственниках и не наследниках, то не было более надежного способа отрезать себе все пути к деньгам моего отца, чем его физическое устранение. Все юридические вопросы, касающиеся распределения капитала после смерти, а отчасти и при жизни, уже давно и очень четко урегулированы, все документы оформлены и заверены у нотариуса, так что оспаривать их — дело, заведомо обреченное на провал.
— А вы не могли бы более подробно, насколько это возможно, конечно, рассказать мне, как именно должен был распределиться капитал после смерти вашего отца, а также, как вы отметили, отчасти и при его жизни?
— Отчего же, могу рассказать. Все имущество после смерти отходило ближайшим родственникам — маме и нам. У меня еще две сестренки и два братика…
Пятеро детей? Однако… какой плодовитый антиквар!
— Недвижимость, квартиры и магазин и при жизни папы были оформлены не на него.
— А на кого?
— Магазин — на маму, эта квартира оформлена на меня, еще одна квартира — на братика Леву. Ну, еще мелочи, гараж, огород…
— Вот вы сейчас сказали, что не было ни малейшей возможности получить деньги вашего отца после его смерти. То есть если этот человек не являлся его родственником. А получить от него что-то при жизни можно было?
— Ну… как вам сказать? У папы были счета в банках, оформлены на него, и потом все, что было в магазине, тоже приобреталось от его имени, а это очень серьезные ценности. Старинная мебель, иногда даже из Европы, предметы, принадлежавшие известным людям… Кроме того, он приобретал иногда и картины, а они сейчас в большой цене. Особенно полотна некоторых мастеров… Нет, если бы кто-то задался такой целью — выкачать из отца деньги, то в его распоряжении могли бы оказаться достаточно серьезные суммы… Но повторяю, для этого, скорее всего, использовались бы совсем другие методы, нежели убийство.
— А как должны были распределиться после смерти все эти счета и антикварные ценности?
— Все это отходило, опять же, нам и маме, в равных долях. Там должна была производиться какая-то оценка… То есть она, видимо, сейчас и будет делаться… Надеюсь, Володя нам поможет, — Вера вопросительно посмотрела на эксперта.
— Да, да, конечно, Вера, я обязательно помогу, — с готовностью откликнулся тот.
— Ну вот. А после оценки вся стоимость делится на шесть равных частей и в соответствии с этим распределяется имущество.
— Наверное, это будет достаточно крупная сумма?
— Да, довольно большая.
— Извините, что задаю этот вопрос, но при расследовании необходимо учитывать все варианты… Вы не предполагаете, что к этому мог быть причастен кто-то… из ваших близких? Если сумма действительно большая, то…
— Это полностью исключено.
Вера даже не возмутилась, услышав мой вопрос (впрочем, возможно, ее об этом уже спрашивала милиция), она ответила просто и спокойно, но настолько категорично, что я сразу поняла — для себя она даже не допускает подобной мысли.
— Кроме того, что не может существовать даже предположений о том, что кто-то из нас мог… сделать такое с папой, не забывайте, что две мои младшие сестренки и братик — несовершеннолетние, а брат Лева — человек обеспеченный, и, кроме того, как я уже сказала, на него оформлена квартира. Впрочем, я говорю это только для вас, мне и без этого совершенно ясно, что никто из нашей семьи не причастен к этому, и я попрошу вас, если вам придется разговаривать с кем-то из моих близких, не задавать такой вопрос. Вы только напрасно расстроите их. Папа никогда не отказывал нам ни в чем, и думать, что кто-то из нас мог… Это исключено, — еще раз повторила она.
— Хорошо, поговорим о другом. Вы утверждаете, что после смерти вашего отца никто, кроме официальных наследников, не мог претендовать на его деньги?
— Да. Абсолютно никто.
— Но, насколько я поняла, ваша мама придерживается другой точки зрения?
— Ах! Мама… Видите ли, у мамы всегда было столько забот… Ухаживать за папой, вырастить нас, пятерых… Это ведь не так просто, согласитесь.
— Полностью согласна с вами.
— Ну вот. За всеми этими делами и хлопотами у нее совсем не было времени на что-то другое… на образование и прочее. Поэтому такими вещами всегда занимался папа, а она никогда ни во что не входила. Она не очень разбирается в юридических тонкостях, а поскольку всегда волнуется и переживает за нас, ей и кажется все время, что кто-то хочет нанести нам какой-то вред. Поэтому она и думает, что папу… убили, чтобы ограбить. Но, как я уже объяснила вам, сейчас никто, кроме нас, не сможет получить его деньги.
— Что ж, понятно. Но если исключить финансовый мотив, то что нам остается? Вы имеете какие-либо предположения о том, какая еще причина, кроме финансовой, могла толкнуть кого-то на такое преступление?
— Ах… вот в том-то и дело, что… я просто ума не приложу. Случайные грабители? Но его даже не обыскивали. Милиционеры показывали нам изъятые вещи — все было на месте, и телефон, и мелочь в карманах…
— То есть у вашего отца все-таки были с собой какие-то деньги?
— Ну да, немного он взял с собой, нельзя же совсем без денег идти, мало ли что…
— И все было на месте? — спрашивала я, прикидывая, сколько же у почтенного антиквара могло быть с собой денег.
— Да, все было на месте, все его вещи, и мы подписали бумагу.
— Какую бумагу?
— Ну, в милиции… Они сказали, что нужно подписать бумагу, что все на месте. И мы подписали, потому что все и было на месте. Вот.
— Таким образом, никаких предположений о том, каков мог быть мотив этого преступления, у вас нет?
— Нет, совершенно.
— А финансовый мотив вы полностью отвергаете?
— Да, полностью.
Я все пыталась подвести хрупкую Веру к тому, чтобы она как-то более определенно высказалась относительно того, собирается ли она заказать мне дополнительное расследование. Ведь до сих пор об этом не было сказано ни слова. Но Вера на нужную мысль «не наводилась», и мне пришлось действовать напрямик.
— Ну что ж, в таком случае вполне возможно, что вам действительно следует заказать дополнительное расследование частному детективу…
— Да, вот и Володя, он тоже… очень рекомендовал вас, — как-то нерешительно сказала Вера.
Мне показалось, что эта нерешительность была вызвана тем, что Вера начала догадываться: услуги частного сыщика стоят денег, и прикидывала в уме, какую часть папиного наследства она готова пожертвовать на расследование причин его убийства. Зная, что неопределенность в таких вопросах всегда выходит боком, я поспешила расставить точки над «i»:
— Если вы хотите заказать расследование мне, то должна предупредить вас, что мои услуги стоят недешево: двести долларов за день расследования, плюс сопутствующие расходы, если таковые возникают…
Поднятые в изумлении брови, удивленно раскрытые глаза и вообще выражение лица Веры в целом со всей красноречивостью вопияли только об одном — названная мною сумма немыслима.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Частный детектив Татьяна Иванова -. Тайная комната антиквара'
1 2 3
— А что, имеются какие-то данные, которые говорят против этого мотива?
— Ну… как вам сказать… данные… не знаю… Не знаю, есть ли какие-то данные, но Вера абсолютно уверена, что финансы здесь ни при чем. Я говорил с ней, и она была очень обеспокоена тем, что, занимаясь разработкой этой версии, следствие зайдет в тупик, а между тем время будет потеряно и убийцы могут скрыться или так запутать следы, что потом никаких концов не найдешь. И тогда я… извините, что не проконсультировался с вами, но я взял на себя смелость сказать ей, что у меня есть знакомый очень хороший частный сыщик и что она может заказать частное расследование параллельно с официальным.
Ага, вон как мы заговорили! «Извините», «взял на себя смелость»… Ах, ах, ах! Вот то-то же! А то будет он еще мне про оплату натурой разглагольствовать.
— А почему вы так уверены, что я «очень хороший» частный сыщик? Может быть, я, совсем наоборот, самый плохой?
— Ну что вы, Татьяна, этого просто быть не может, даже невооруженным глазом видно, что…
Ну-у, пошел заливать! Ладно уж, так и быть, прощу на этот раз. Что-то подсказывало мне, что господин эксперт принял так близко к сердцу судьбу престарелого антиквара только потому, что из этого можно было состряпать предлог для продолжения знакомства со мной.
— Хорошо, оставим это. Эта ваша… Вера, она действительно намерена заказать мне расследование?
— Ну, в общем-то, она не моя, у нее есть муж и двое детей, а что касается расследования, я сказал, что переговорю с вами, и, если вы согласитесь, нужно будет встретиться с ней… обговорить детали.
Поспешность, с которой господин эксперт сообщил мне про мужа и детей, ясно говорила о том, что он все еще не теряет надежды познакомиться со мной поближе, но мне хотелось немного подразнить его, и я пока не собиралась выходить за рамки делового общения.
— Что ж, в настоящее время я не веду никакого расследования, поэтому вполне возможно, что такая встреча имеет смысл.
— Прекрасно! — оживился Володя. — Тогда я сейчас позвоню ей, и мы согласуем время встречи, хорошо?
— Да, конечно.
Он принялся звонить по сотовому, а я занялась своим лимонадом.
— …Да… да, очень хорошо. Тогда через полчаса? Хорошо, до встречи.
Володя отключил сотовый и снова обратился ко мне:
— Вера сейчас дома. Вы не возражаете, если мы сейчас заедем к ней?
— Нет, не возражаю.
— Тогда можем отправляться. У меня здесь, кстати, и машина недалеко…
— Ничего, я на своей.
Бедный Володя, так неожиданно обескураженный, смотрел на меня с выражением ребенка, который уже протянул руку, чтобы взять конфету, а эта конфета вдруг испарилась в воздухе. Несмотря на совсем невеселый повод, по которому мы сегодня встретились с ним, я чуть было не расхохоталась. Но марку нужно было держать.
— Какой адрес? — спросила я у пораженного в самое сердце Володи.
— А? Что? Адрес? Ах, да… Нестерова, 6.
— Ну что ж, тогда поехали.
— Поехали, — с грустью согласился Володя, запланировавший, по всей видимости, нечто совсем другое.
* * *
Улица Нестерова была расположена в одном из тихих и, на мой взгляд, очень удобных для жизни районов нашего города. Не самый центр, но довольно близко к нему, так что жители, получая все преимущества, были лишены вечной суматохи и шума, которые обычно царят в центральных районах.
Заехав во двор дома номер 6, я увидела, что там уже припарковался симпатичный светло-серый «Фольксваген», из которого выходил мой новый знакомый.
— Какой подъезд? — спросила я, тоже выйдя из машины.
— Да вот, как раз напротив, вот сюда, прошу вас. Третий этаж, квартира 54.
Мы поднялись в квартиру 54, где нас, видимо, уже ждали, поскольку дверь тотчас же открылась, едва только Володя нажал кнопку звонка.
Глава 2
В дверях стояла небольшого роста хрупкая женщина с прекрасными, густыми и кудрявыми, черными как смоль волосами. Лицо ее тоже было довольно приятным, но переживания последних часов оставили на нем заметный след.
— А, Владимир, это вы… Проходите, пожалуйста.
— Вот, Вера, позвольте представить вам — Татьяна Александровна, частный детектив. Вы можете полностью положиться на ее профессионализм.
— Просто Татьяна, — сказала я, искоса взглянув на Володю, который, в общем-то, был абсолютно не в курсе уровня моего профессионализма. Ясное дело — подлизывается.
Между тем Вера провела нас в какую-то комнату, являвшуюся, по всей видимости, гостиной. Квартира у дочери антиквара была неплохая и обставлена прилично, но вещей было слишком много, и от этого создавалось ощущение тесноты.
— Дети в школе, — озабоченно говорила Вера, рассаживая нас по диванчикам и креслицам и напрочь позабыв предложить чаю или кофе, — а наши все у мамы. Я ненадолго ушла, когда вы позвонили, Володя. Ах, какое несчастье!
— Вера, расскажите все Татьяне — как все случилось, что вас беспокоит, — а она уже тогда сможет дать вам какой-нибудь совет.
— Правда? — Вера недоверчиво посмотрела на меня.
— Я постараюсь, — скромно ответила я.
— Володя сказал, частный сыщик… Я думала, будет мужчина…
— У Тани очень большой опыт, — снова встрял в разговор неутомимый льстец, — так что, можете не сомневаться, Вера, она любому мужчине сто очков вперед даст.
При этом на меня исподволь был брошен взгляд, явственно говоривший: «Ну, видишь, как я стараюсь! Неужели я еще не заработал прощение?»
Но сейчас мне было не до него. Если эта женщина действительно хочет заказать мне расследование, нужно как можно подробнее ознакомиться с обстоятельствами дела.
— Пожалуйста, расскажите все по порядку, — обратилась я к Вере. — Как вы узнали о произошедшем?
— Знаете, мне позвонила мама. Поздно, среди ночи; боже мой, как я перепугалась! И она говорит: убили отца. Как убили, кто убил — ничего не понятно. И говорит мне: приезжай. Что делать, пришлось будить Мишеньку. Разбудила его, говорю: так и так, звонила мама, сказала: приезжай. А ему завтра рано на работу. Ну, что делать, оделись, поехали. Приехали, а там милиция, соседи, весь подъезд забили, негде яблоку упасть. И папа на ступеньках лежит. Простыней его накрыли. Оказывается, кто-то из соседей поздно возвращался домой, зашел в подъезд и увидел, что он лежит. Сначала не понял, стал его тормошить, а потом увидел шрам на шее и… и понял.
— На шее был шрам?
— Да, от удавки. Его задушили. Милиция говорит: наверное, подкрались сзади и накинули веревку, он даже ничего не смог понять.
— Ваш отец возвращался с вечеринки один?
— Да, потом я спрашивала у мамы. Она сказала, что шофер, как обычно, довез его до подъезда, папа вышел из машины и зашел в подъезд. А шофер поехал домой. Наверное, кто-то караулил в подъезде.
— Этот шофер — личный водитель вашего отца?
— Да, Гена, он давно у нас работает.
— То, что он высадил вашего отца и уехал… в этом не было ничего необычного?
— Нет, ничего необычного. Он всегда так делал. Довозил его до дома и уезжал.
— То есть проверять, нет ли кого подозрительного в подъезде, в обязанности шофера не входило?
— Нет, он не проверял. Вообще Гена… он здоровый, поэтому папа иногда брал его с собой, как бы для надежности. Если, например, какой-нибудь ценный экспонат нужно было куда-то перевезти или деньги крупные. Но в тот вечер у него с собой даже бумажника не было. А место у них тихое… Там, где родители живут, никогда никаких разбоев и грабежей не бывало. А уж в подъезде-то и подавно, казалось, нечего было опасаться, живут там все давно, все друг друга знают… Кто мог это сделать, я просто ума не приложу!
На какое-то время Вера потеряла чувство реальности и молча сидела, уставившись невидящими глазами в стенку.
— А что думает милиция? — осторожно спросила я.
Вера тут же вышла из своего забытья и продолжала гораздо эмоциональнее, чем до этого:
— Ах! Милиция! Да что они могут думать! Разве им удобно думать?! Вовсе нет! Им как раз гораздо удобнее не думать! Взять первое, что попалось под руку, что само бросается в глаза, — это их дело! А думают пусть другие. Обрадовались, что папа — состоятельный человек! Финансовый мотив, финансовый мотив… Заладили, как попугаи, даже слушать ничего не стали. Да и мама еще… туда же. Правильно, если она всю жизнь была помешана на том, что ее хотят ограбить… Конечно, она принялась им поддакивать. А они и рады! Так, говорят, и запишем. Ну и записали.
— А вы не согласны с тем, что мотив убийства имеет какое-то отношение к деньгам вашего отца?
Тут Вера, кажется, даже подпрыгнула на диване.
— Да как… да что… да какое отношение он может иметь к деньгам, когда все эти деньги давно уже расписаны и по полочкам разложены?! Вы поймите, мой отец занимался антиквариатом, у него магазин, все его средства были вложены в предметы искусства. Та небольшая сумма, которая имелась у него в денежных знаках, если вдруг понадобилось бы что-то срочно приобрести, — и она тоже хранилась не под подушкой, а в банке. Каким образом, скажите на милость, можно было получить эти деньги, убив их владельца? Это ведь даже малому ребенку понятно! Шантаж, угрозы, похищение близких — вот какие методы используются в таких случаях, чтобы получить деньги, но никак не убийство. Я вам больше скажу: если речь идет о посторонних людях, не родственниках и не наследниках, то не было более надежного способа отрезать себе все пути к деньгам моего отца, чем его физическое устранение. Все юридические вопросы, касающиеся распределения капитала после смерти, а отчасти и при жизни, уже давно и очень четко урегулированы, все документы оформлены и заверены у нотариуса, так что оспаривать их — дело, заведомо обреченное на провал.
— А вы не могли бы более подробно, насколько это возможно, конечно, рассказать мне, как именно должен был распределиться капитал после смерти вашего отца, а также, как вы отметили, отчасти и при его жизни?
— Отчего же, могу рассказать. Все имущество после смерти отходило ближайшим родственникам — маме и нам. У меня еще две сестренки и два братика…
Пятеро детей? Однако… какой плодовитый антиквар!
— Недвижимость, квартиры и магазин и при жизни папы были оформлены не на него.
— А на кого?
— Магазин — на маму, эта квартира оформлена на меня, еще одна квартира — на братика Леву. Ну, еще мелочи, гараж, огород…
— Вот вы сейчас сказали, что не было ни малейшей возможности получить деньги вашего отца после его смерти. То есть если этот человек не являлся его родственником. А получить от него что-то при жизни можно было?
— Ну… как вам сказать? У папы были счета в банках, оформлены на него, и потом все, что было в магазине, тоже приобреталось от его имени, а это очень серьезные ценности. Старинная мебель, иногда даже из Европы, предметы, принадлежавшие известным людям… Кроме того, он приобретал иногда и картины, а они сейчас в большой цене. Особенно полотна некоторых мастеров… Нет, если бы кто-то задался такой целью — выкачать из отца деньги, то в его распоряжении могли бы оказаться достаточно серьезные суммы… Но повторяю, для этого, скорее всего, использовались бы совсем другие методы, нежели убийство.
— А как должны были распределиться после смерти все эти счета и антикварные ценности?
— Все это отходило, опять же, нам и маме, в равных долях. Там должна была производиться какая-то оценка… То есть она, видимо, сейчас и будет делаться… Надеюсь, Володя нам поможет, — Вера вопросительно посмотрела на эксперта.
— Да, да, конечно, Вера, я обязательно помогу, — с готовностью откликнулся тот.
— Ну вот. А после оценки вся стоимость делится на шесть равных частей и в соответствии с этим распределяется имущество.
— Наверное, это будет достаточно крупная сумма?
— Да, довольно большая.
— Извините, что задаю этот вопрос, но при расследовании необходимо учитывать все варианты… Вы не предполагаете, что к этому мог быть причастен кто-то… из ваших близких? Если сумма действительно большая, то…
— Это полностью исключено.
Вера даже не возмутилась, услышав мой вопрос (впрочем, возможно, ее об этом уже спрашивала милиция), она ответила просто и спокойно, но настолько категорично, что я сразу поняла — для себя она даже не допускает подобной мысли.
— Кроме того, что не может существовать даже предположений о том, что кто-то из нас мог… сделать такое с папой, не забывайте, что две мои младшие сестренки и братик — несовершеннолетние, а брат Лева — человек обеспеченный, и, кроме того, как я уже сказала, на него оформлена квартира. Впрочем, я говорю это только для вас, мне и без этого совершенно ясно, что никто из нашей семьи не причастен к этому, и я попрошу вас, если вам придется разговаривать с кем-то из моих близких, не задавать такой вопрос. Вы только напрасно расстроите их. Папа никогда не отказывал нам ни в чем, и думать, что кто-то из нас мог… Это исключено, — еще раз повторила она.
— Хорошо, поговорим о другом. Вы утверждаете, что после смерти вашего отца никто, кроме официальных наследников, не мог претендовать на его деньги?
— Да. Абсолютно никто.
— Но, насколько я поняла, ваша мама придерживается другой точки зрения?
— Ах! Мама… Видите ли, у мамы всегда было столько забот… Ухаживать за папой, вырастить нас, пятерых… Это ведь не так просто, согласитесь.
— Полностью согласна с вами.
— Ну вот. За всеми этими делами и хлопотами у нее совсем не было времени на что-то другое… на образование и прочее. Поэтому такими вещами всегда занимался папа, а она никогда ни во что не входила. Она не очень разбирается в юридических тонкостях, а поскольку всегда волнуется и переживает за нас, ей и кажется все время, что кто-то хочет нанести нам какой-то вред. Поэтому она и думает, что папу… убили, чтобы ограбить. Но, как я уже объяснила вам, сейчас никто, кроме нас, не сможет получить его деньги.
— Что ж, понятно. Но если исключить финансовый мотив, то что нам остается? Вы имеете какие-либо предположения о том, какая еще причина, кроме финансовой, могла толкнуть кого-то на такое преступление?
— Ах… вот в том-то и дело, что… я просто ума не приложу. Случайные грабители? Но его даже не обыскивали. Милиционеры показывали нам изъятые вещи — все было на месте, и телефон, и мелочь в карманах…
— То есть у вашего отца все-таки были с собой какие-то деньги?
— Ну да, немного он взял с собой, нельзя же совсем без денег идти, мало ли что…
— И все было на месте? — спрашивала я, прикидывая, сколько же у почтенного антиквара могло быть с собой денег.
— Да, все было на месте, все его вещи, и мы подписали бумагу.
— Какую бумагу?
— Ну, в милиции… Они сказали, что нужно подписать бумагу, что все на месте. И мы подписали, потому что все и было на месте. Вот.
— Таким образом, никаких предположений о том, каков мог быть мотив этого преступления, у вас нет?
— Нет, совершенно.
— А финансовый мотив вы полностью отвергаете?
— Да, полностью.
Я все пыталась подвести хрупкую Веру к тому, чтобы она как-то более определенно высказалась относительно того, собирается ли она заказать мне дополнительное расследование. Ведь до сих пор об этом не было сказано ни слова. Но Вера на нужную мысль «не наводилась», и мне пришлось действовать напрямик.
— Ну что ж, в таком случае вполне возможно, что вам действительно следует заказать дополнительное расследование частному детективу…
— Да, вот и Володя, он тоже… очень рекомендовал вас, — как-то нерешительно сказала Вера.
Мне показалось, что эта нерешительность была вызвана тем, что Вера начала догадываться: услуги частного сыщика стоят денег, и прикидывала в уме, какую часть папиного наследства она готова пожертвовать на расследование причин его убийства. Зная, что неопределенность в таких вопросах всегда выходит боком, я поспешила расставить точки над «i»:
— Если вы хотите заказать расследование мне, то должна предупредить вас, что мои услуги стоят недешево: двести долларов за день расследования, плюс сопутствующие расходы, если таковые возникают…
Поднятые в изумлении брови, удивленно раскрытые глаза и вообще выражение лица Веры в целом со всей красноречивостью вопияли только об одном — названная мною сумма немыслима.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Частный детектив Татьяна Иванова -. Тайная комната антиквара'
1 2 3