Заглянув в гостиную, он внимательно осмотрел бар, хрусталь был на месте. Наклонившись к полу, вгляделся в серое ворсистое покрытие. В самом углу оно было примято и на ворсе четко, как отпечатки, проступали контуры крупных следов. Кочетков примерил свой ботинок и удивился, след был гораздо больше...
Возможно, это старые следы, а если здесь кто-то был, пока его так подло не выключила эта кожаная девка? Что он искал здесь, и не посланец ли она Петровского. Похоже, у него целая бригада из отчаянных блондинок. Все разыграли, как по нотам. Он снова вгляделся в следы. Здоровенный ботинок, будто слон ходил по гостиной. Опять что-то искали, падлы.
Мысли путались в голове, и ни к каким выводам Кочетков не пришел. Сдав дежурство, он отправился домой, и, чтобы разогнать сонливость, принял душ и растерся жестким, как наждак, полотенцем. Теперь он снова был готов к действиям.
Он давно уже определил номер телефона Жанны, а однажды, дождавшись глубокой ночи, встал напротив её подъезда и позвонил ей прямо из машины со своего мобильника. Через несколько секунд одно из темных окон пятого этажа осветилось слабым светом ночника, и Кочетков услышал её сонный голос. Так он определил, куда выходят её окна. В свободное время он отправлялся к подъезду и терпеливо ждал её появления. Потом, пристроившись за её серебристым "Опель-Кадетом", сопровождал её по городу. Следить за ней было сплошным удовольствием, она ездила медленно и аккуратно, а её броская машина заметно выделялась в однообразном потоке иномарок.
Он набрал номер Жанны и, убедившись, что она на месте, снова отправился к её дому.
Глава 10
Директор НИИ клинической биохимии профессор Василий Георгиевич Огородов в добротном костюме, ослепительной белой сорочке с темным галстуком смотрелся за массивным столом уверенно и строго. Ему давно перевалило за 60 лет, он был крепок, а кумачевое лицо его наводило на мысль о зимней ветреной рыбалке. В институте его уважали: он был прямодушен, отходчив в гневе, прислушивался к мнению специалистов и не давал подчиненных в обиду.
На стене над головой Огородова с огромного портрета в золотой раме смотрел ироничным и мудрым взглядом великий Менделеев. В дальнем углу у самой стены, в нише темнел огромный японский телевизор. Справа от двери на стоячей вешалке покачивался, как привидение, белый медицинский халат.
В высокие окна отделанного каким-то благородным деревом кабинета светило неяркое осеннее солнце. Золотистые блики играли на светлой полировке стола, на стеклах книжного шкафа, но в душе Огородова с самого утра было пасмурно.
- Что делается, что делается, - в сердцах бормотал он, переключая телевизионные каналы дистанционным пультом. - Все вокруг словно сошли с ума, все скопом - и журналисты, и академики, и чиновники, и народные массы. Никто просто не замечает этого, привыкли. Наука бедствует, специалисты, зато появились целители. Чистят карму, защищают от порчи и сглазу. Заряжены психической энергией, как аккумуляторы. Вот уж никогда бы не подумал раньше, что так легко остановить прогресс. Прекратить финансирование и точка. Просто до гениальности. Жизнь превратилась в какой-то непрерывный злокачественный процесс. Великое экономическое оцепенение. Все вокруг день ото дня неудержимо становится хуже и хуже. Наконец-то мы опять загниваем. И довольно успешно. Как при социализме. В этом и состоит наш, отечественный прогресс. Хочется уже повернуть назад, найти тот злополучный перекресток и начать все сначала.
Наклонившись, он достал из тумбочки высокий хрустальный бокал, за ним - бутылку с яркой наклейкой - коньячный напиток "Куликовская битва". Несколько глотков жгучей, освежающей мозги жидкости - вот что ему сейчас было нужно. Теперь нормальному человеку, стоит ему только задуматься, неминуемо хочется выпить, мелькнуло у него в голове. Москва для проживания в трезвом виде стала совершенно непригодной. Он залпом выпил полбокала, шумно выдохнул, закусил долькой яблока и убрал все в стол.
Селектор чистым голосом Ольги Николаевны провозгласил:
- Прибыл Карновский.
- Пусть войдет.
В трубке щелкнуло, и на пороге появился Илья Ильич Карновский, коренастый высокий, начинающий лысеть мужчина с золотыми интеллигентными очками на квадратном лице. Он был заместителем директора по общим вопросам и занимался организационными и финансовыми делами. Акционерные общества, разбросанные по многочисленным помещениям института, были его детищем. Названия их были столь экзотическими, что понять, чем они на самом деле занимались было довольно трудно: "Протон", "Веритас", "Пентан". Тем не менее, деньги они зарабатывали, и Огородову теперь ежемесячно приносили из бывших лабораторий не бумажные отчеты, как в застойные времена, а небольшие, аппетитные конверты с денежными купюрами. Скрипя сердцем, он принимал подношения, кляня в душе рыночные механизмы и собственную мягкотелость.
- Уголовную хронику смотрел? - Карновский кивнул в сторону телевизора.
- Так у нас он вся уголовная...
- Я про то самое ограбление. Преподнесли, знаешь как? Совершено в пункте обмена валюты, расположенного недалеко от НИИ биохимии.
- Обязательно надо вставить... - проворчал Огородов. - А то, что рядом с милицией наверняка промолчали.
Он повел носом: от шефа снова веяло спиртным.
- Хочешь налью? - спросил Огородов, заметив что-то в лице своего заместителя.
- Спасибо. Перешел на диэту. Советую и тебе, - как можно более тактично и в то же время весомо произнес Карновский.
- А я, между прочим, дегустирую продукцию нашего ЗАО, согласно договора.
- Такими бокалами? Они даже для пива велики. Уж лучше смотреть телевизор.
- Ах, Илья, у меня хоть есть что-то впереди, какой-то просвет. Есть возможность бросить пить и начать новую жизнь - трезвую, осмысленную и прекрасную. Впереди у меня ещё есть перспектива. А у тебя? Ты все уже бросил и никакого просвета. Водорезова видел? Он обещал выделить немного для работы Буланова.
- У него тоже пока нет денег.
- Жмот он, твой Водорезов. Вроде и не дурак, но и конечно не умный. Ни то, ни се... Ни металл, ни металлоид.
- Эндолизин, конечно, интересный препарат, только кому он нужен? Представь себе, если все начнут говорить правду. Начнется кошмар. Государство без лжи и обмана существовать просто не может. Ну, кому она сейчас нужна, правда?
- Органам - вот кому! - взорвался Огородов. - Пойми ты, Буланов последний из магикан. Если он уйдет, хоть институт закрывай. Что будем тогда делать? Ладно, хватит об этом. Составь бумагу о его работе в Федеральную службу безопасности и в МВД. Раскрой перспективы. Может клюнут.
- Понял, попробую, - Карновский поднялся.
Огородов почувствовал, что раздражение его улеглось, и он уже стал томиться от разговора с Карновским.
Мгновенно почувствовав перемену в настроении начальника, Карновский тактично поднялся и направился к выходу.
- Водорезова держи на контроле, - вяло махнул рукой Огородов.
Огородов выбрался из-за стола и прошел к окну.
Во двор медленно вкатился серебристый блестящий автомобиль и остановился у главного входа. Из кабины выпорхнула стройная блондинка в голубом плаще; замкнув ключом дверцу и перекинув через плечо сумочку, она легкой походкой направилась к парадной двери.
- Черт побери, - пробормотал Огородов и озадаченно потер колючий подбородок.
Что привело сюда это ослепительное создание, подумал он, возвращаясь в кресло. Здесь не иностранная фирма, не банк, не телевизионная студия и не этот, как его, - подиум.
Щелкнул телефон внутренней связи и голос секретаря предупредил:
- Василий Георгиевич, к вам из журнала "Природа и химия", госпожа Курилова.
- Оля, пропусти.
Огородов устроился поудобнее и напустил на себя строгий вид. Пригладив кустистые седеющие брови, вытер носовым платком влажные губы: чем больше выпил, тем приличнее надо выглядеть.
Посетительница вошла легко и непринужденно, словно бывала здесь не один раз.
Огородов поднялся, обогнул стол и, выдвинув напротив стул для посетителей, широким жестом предложил ей сесть. Она благодарно кивнула, опустилась на стул и закинула ногу на ногу. Вернувшись на свое место, он раскрыл перед собой деловой блокнот и поднял на гостью глаза.
Небрежная и одновременно деловая поза с демонстрацией стройных ног из-под короткой юбки, приветливая полуулыбка на красивом и юном лице, замысловатая прическа.
- Я представляю издательский отдел промышленной компании. Мы будем издавать журнал, - Жана наклонилась вперед и с улыбкой протянула ему визитную карточку.
- Так. И чем могу служить столь э-э-э... солидной организации, - с налетом легкой иронии произнес Огородов и в свою очередь протянул ей свою визитку.
- Наш журнал - это нечто вроде научно-популярного альманаха "Природа и химия".
- Неужели в наше, будем говорить - время, ещё существуют природа и даже химия? - в голосе его прозвучала явная насмешка, глаза прищурились и заинтересованный огонек в них превратился в недоверчивый блеск. Гостья была хороша, но явно водила его за нос.
- Тем не менее это так, - уверенно произнесла Жанна. - Сейчас мы формируем коллектив консультантов для этого сборника. Нужен специалист и вашего профиля. Работа на мой взгляд символическая, а оплата вполне приличная. Если вы согласитесь, я готова заключить с вами договор и вручить аванс, - Жанна порылась в сумочке, достала сложенный вчетверо лист, расправила его и потянула Огородову.
Он нацепил очки и пробежал договор глазами. В нем предлагалось оказывать консультативную помощь в рассмотрении материалов сборника, оставалось только поставить свою фамилию, вписать номер паспорта и адрес и получить аванс. Три тысячи рублей. Не густо, но тоже деньги, на дороге не валяются, решил он, тем более, на тернистой тропе ученого. Весьма похоже на обычную взятку, но обставлено культурно, ни один прокурор не придерется. Интересно, что ей все-таки на самом деле нужно, рассуждал Огородов, заполняя договор.
Наконец, с формальностями было покончено, Жанна сложила договор в сумочку и протянула ему конверт с деньгами. Огородов небрежно столкнул его в верхний ящик стола.
- Нам рекомендовали ещё одного специалиста из вашего института... Фамилия, кажется, Буланов. Вы не знаете такого? - с самым невинным видом спросила Жанна.
- Есть у нас такой. Вызвать? - предложил Огородов.
- Нет-нет, - поспешно сказала Жанна. - Это неудобно. Если не возражаете, я найду его сама.
- Секретарь вас проводит, иначе заблудитесь, - он нажал кнопку селектора: - Ольга Николаевна, проводите нашу гостью к Буланову.
Он снова встал у окна. Две женские фигурки - Жанна и Ольга Николаевна, оживленно переговариваясь, пересекали широкий двор. О чем они говорят, вот народ, только познакомились и уже есть о чем поболтать. Неспроста эта бойкая девица спросила о Буланове. Мимоходом так, невзначай, но в глазах светился явный охотничий блеск, как у гончей. Неужели кого-то заинтересовала разработка Буланова. Дай-то Бог, если это не аферисты.
Спустя несколько минут Жанна в сопровождении секретаря появилась на пороге лаборатории Буланова.
- Георгий Васильевич попросил побеседовать и помочь, - официальным тоном произнесла Ольга Николаевна.
- С удовольствием. Если смогу, - он показал гостье на стул, сам облокотился о край вытяжного шкафа.
Дверь за Ольгой Николаевной медленно затворилась. Буланов, склонив на бок голову и скрестив на груди руки, молча принялся рассматривать незнакомку.
- Что-нибудь не так? - она смущенно окинула себя взглядом и, сморщив носик, посмотрела ему в глаза.
- Да нет, все нормально. Не обращайте внимания.
В его взгляде она уловила вполне естественное восхищение молодого человека красивой женщиной.
Жанна опустила глаза и, раскрыв сумочку, извлекла из нее, как и в кабинете Огородова, визитную карточку и сложенный вчетверо бланк договора.
- Наша фирма будет издавать журнал "Природа и химия". Сейчас мы формируем нечто вроде редакционной коллегии, а попросту группу консультантов, которые будут помогать нам отбирать для печати материалы. Ваш директор посоветовал включить и вас. Если вы не против, можете прямо сейчас заполнить договор и получить аванс.
- Так вы химик? - обрадованно воскликнул Буланов.
Жанна, в свое время с трудом одолевшая среднюю школу, тем не менее не смутилась.
- Не совсем... Но химией интересуюсь. И надеюсь, вы немного расскажете мне о ней.
- Конечно, - он вытянул из-за вытяжного шкафа металлическую табуретку с круглым сиденьем и придвинул её к тесному столику. Жанна была сама внимательность.
Буланов склонился над договором, почти не вникая в текст, механически прочитал его и взглянул на посетительницу. Она ободряюще улыбнулась, словно это не она, а он был у неё в гостях. Каким ветром занесло сюда это белокурое создание, подумал он, смутившись.
- Так что вы говорили о химии, Жанна Максимовна? - наконец спросил он.
- Просто Жанна, - она улыбнулась.
- А я просто Борис, - он тоже улыбнулся в ответ.
- Я хотела спросить: что такое химия лично для вас, для специалиста...
- Для меня? Для меня химия - это все. Воздух, вода, - все вокруг химические соединения. Человек, что это? Если коротко - огромный химический комбинат. А жизнь - это химическая реакция, долгая - долгая. А мозг химический компьютер. Создатель, судя по всему, был великим химиком.
- Я думала - физиком, - заметила Жанна.
- Нет. Химиком. Страсть, бред, гнев, радость - все это химические процессы, переход химического количества в человеческое качество.
- Вот как? А любовь? - она бросила на него быстрый взгляд.
- Любовь - тем более. Маленькие такие молекулы - гормоны выходят в кровяное русло и заставляют людей делать глупости. Все зависит от концентрации. Большая концентрация - большая глупость.
- Только глупости? - она кокетливо погрозила пальчиком. - А подвиги?
- Смотря какие?
С лица её сбежала улыбка, она приняла серьезный и заинтересованный вид:
- А вы? Чем занимаетесь вы?
- Слышали о детекторах лжи? Или сыворотке правды? - Буланов никогда не говорил с малознакомыми людьми о своих исследованиях, но ему захотелось поразить собеседницу, и он не удержался.
- Очень мало, - словно извиняясь за свою темноту проговорила она.
- Я изучаю ложь, только на биохимическом уровне.
- Как интересно! - снова воскликнула она.
Девушка была хороша, она мило морщила носик, лицо её так и светилось доброжелательностью и любопытством, в её светло серых, почти прозрачных глазах отражался неподдельный интерес. Кроме того, она показалась ему неглупой, а он терпеть не мог дур, даже красивых. Давно перед ним не было столь благодарной слушательницы. Он мельком подумал об Алле и решил: козырная карта на всякий случай ему не помешает. У меня есть сомнения, пусть теперь они будут и у нее. Один - один, пусть счет будет ничейным, тогда легче разговаривать.
- А это что? - спросил он, увидев перед собой какой-то бланк и пачку денег.
- Договор о научных консультациях. И аванс, - она приняла деловой вид, но глаза её по-прежнему сияли тепло и притягивающе.
Он веером развернул в руке новенькие купюры и стал обмахиваться ими как веером.
- Я не беру денег от женщин, да ещё таких красивых, - он ловко сложил розовые купюры в пачку и придвинул их Жанне.
- То есть? - Жанна изобразила на лице смущение и лукавство. - Я всего лишь представитель фирмы...
Клиент несомненно был забавный, но с самомнением и весь какой-то неожиданный и колючий.
- Тогда мы вот что сделаем... Я приглашаю вас на ужин. В ресторан. Да, да, - поспешно добавил он, испугавшись, что она откажется. - Иначе, я не подпишу договор, - он решительно отодвинул от себя бумагу...
- Это безумно дорого, Борис, вы не представляете.
- Я разбогател недавно, - он небрежно вытащил из кармана пачку долларов и тут же отправил их обратно. - Удачу обязательно надо отпраздновать.
- Деньги полагается сдавать жене.
- Возможно. Но у меня другой случай. Хватит на всех. Кроме того, я сто лет не был в ресторане. Химикам это необходимо, нанюхаешься всякой дряни, поневоле захочешь чего-нибудь хорошего. Ну, как, убедил?
Судя по всему, деньги у парня есть, решила она. Несмотря на затрапезную одежду и научные занятия. Неужели Петровский прав, и Таранов действительно снабдил его кучей долларов. Мысль о том, что сидящий перед ней нищий вполне может оказаться богатым принцем, наполнила её симпатией к нему. Ну уж нет, Альберт, решила она, этого мальчика я тебе не отдам. Он мне и самой пригодится.
- Пожалуй, - наконец, согласилась она. - Но мне надо заехать в центр, передать бумаги... Правда, это недолго. У меня машина.
- Так поехали, - решительно заявил Буланов.
Они вышли на ветреный институтский двор.
Из окна своего кабинета за ними наблюдал Огородов. Для бодрости он снова ополоснул рот коньячным напитком и теперь смотрел на окружающий мир миролюбиво и снисходительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18