пробойный, оборотистый, напористый. А может, все не так? Может, правильней: хваткий хозяин!
Мы стесняемся в своих характеристиках слова хваткий. Очевидно, потому, что усматриваем в нем лишь загребущее значение. Корневое же его начало хват, что по Далю значит: ловкий, смелый, расторопный. Ловкий, а не ловчила. Так-то.
4
Ныне лесосклад совхоза забит бревнами, а в Дуброве, Уржуме и самом Осколкове растут и растут кирпичные кладки всевозможных назначений. Имеет совхоз и строительные компоненты, которые в недавнем прошлом лишь грезились.
Я представляю, каких трудов это директору стоило, и не удерживаюсь от сочувствия.
- Намытарился?
- Было вначале. Из командировок не вылезал. Начало, оно, известно, самое трудное. Толкаешься, как слепой котенок. Ищешь дверь и, как правило, надеешься на самую дальнюю, в нее и стучишь. А теперь-то я знаю, какая дверь куда ведет.
- Установил, стало быть, связи?
- Нашел нужные адреса. Точнее так.
Я думаю про себя: "Хитришь, парень. Не адреса нашел, а лазейки. Приходилось мне в свое время сталкиваться с людьми, которые посредничают между такими вот, как ты, самостоятельными нуждающимися и распорядителями дефицитов. Посредничают не без корысти, потом уйдут в тень, предоставив стороны собственной инициативе". Думая так, я усмехаюсь, и это настораживает Розова. А скорее - обижает даже. Он поворачивается к управляющему отделением Геннадию Степановичу Мальцеву (разговор наш происходит около строящегося овцекомплекса в Дуброве) и подчеркнуто деловито спрашивает:
- Сегодня третий ДДН пустите?
- Если только к ночи...
Между ними начинается специальный разговор, из которого я только улавливаю, что Храпунов (главный инженер совхоза) с полива не вылезает и утащил туда всех свободных механизаторов, что тракторист, пашущий личные огороды, так и не доехал вчера до какой-то Марии и она "подняла вселенский хай".
- Правильно подняла, - говорит Розов. - Она на мехтоку работает, ей около своего огорода караулить некогда. В первую очередь посылай тракториста к тем, кто занят на производстве.
- Я-то посылаю, да у него поворотов много. На каком-то, смотришь, и потерялся.
- Ты сев контролируешь?
- Еще бы! Я и агроном, оба по полям шаримся.
- Так пусть больше - агроном, а тебе и об огородах надо заботиться. Чтобы люди, которые на севе заняты, не думали о том, что у них дома. Нам с тобой, между прочим, за это часть зарплаты дают.
После этого короткого отступления в воздухе вновь зависло: ДДН, флянцы, прокладки... дамбы... котлованы и прочая техинформация. Я пытался было в нее вникнуть, но скоро запутался и только делал вид, что слушаю.
На самом же деле я думал про недавний разговор с Юрием Александровичем. Речь шла об управлении хозяйством. Совхоз "Осколковский" имеет 18700 гектаров пашни, 5000 гектаров лугов и сенокосов, 1600 голов крупного рогатого скота, 4500 овец. В производстве занято более 700 человек. Специалистов хватает. Но вот целесообразность занятости представителя руководящего звена учету не поддается.
- Я отнюдь не ставлю под сомнение добросовестность каждою из них, поясняет свою мысль Розов. - Имеется в виду ненужное дублирование. Иной раз придешь на тот или иной участок и узнаешь, что до тебя здесь нынче уже побывали: главный инженер, управляющий, зоотехник, механик... Кто по безотлагательным делам, кто на всякий случай. Осведомиться, нет ли в чем нужды, а то и просто узнать, как идут дела, чтобы быть в курсе.
Каждый отнимает какое-то время у лиц. непосредственно занятых на производстве. Пусть это происходит из самых добрых побуждений. Но ведь здесь как раз тот пример добра, которое не на пользу дела.
- Скорее пример несогласованности.
- О том и речь. Вроде с вечера все обговорим, наметим: кто, когда, куда, а утром - непредвиденный телефонный звонок, который, кстати, неизвестно, где кого из нас застанет, и все расписание - насмарку. Это в цехе легко найти начальника или мастера, а на наших площадях... У меня дорога одна, а гем, кому меня надо разыскать, их многое множество.
- Радиосвязь?
- Именно! У меня, у инженера, у главного агронома в машине должны быть установки. И на всех отделениях.
- Это - в идеале.
- Почему же. Кое-где уже введено. А необходимо везде. Понимаете, необходимо. Пока же я сейчас как о благе из благ думаю о диспетчере. Он бы с меня процентов тридцать нагрузки снял. Умный диспетчер по мелочи все может решить самостоятельно. Была у меня такая деваха-радистка. Пошло, кажется, у нее дело и вдруг заявление: "По семейным обстоятельствам..." Замуж вышла, уехала. А таких специалистов нам пока не шлют. И в управлении я говорил, и на стороне искал, можно было бы подобрать из нашей совхозной молодежи и обучить, но где?
Где? Перед глазами у меня встали многочисленные объявления барнаульских спортивно-технических клубов при районных комитетах ДОСААФ: "Набор на курсы радистов... секретарей-машинисток". Почему бы комитетам ДОСААФ сельских районов не проявить в этом деле инициативы? Только так: радисты-диспетчеры и секретари-машинистки. Индустриализация сельского хозяйства выдвигает этот вопрос на первый план. В промышленности диспетчеры и секретари-машинистки давно уже стали специалистами квалифицируемыми, в административном же аппарате совхозов, колхозов и диспетчеры (там, где они есть), и секретари, как правило, машинкой пользующиеся непрофессионально, - люди случайные, занимающие свои служебные места не по принципу обученности, а по принципу "свободного места" и относительной образованности. А может быть, чтобы не распыляться, не возлагать ответственность на многих лиц, когда все отвечают за все и никто ни за что в частности, создать на базе какого-нибудь барнаульского спортивнотехнического клуба краевые курсы названных квалификаций, но именно с сельским уклоном? А может, не надо уклона, ибо он способен послужить оттяжке полезного начинания, которое уже сейчас в полный голос заявляет о том, что оно необходимо? В общем, это дело заинтересованных лиц, которые и должны найти нужное решение.
Пока директор и управляющий "утрясали проблемы", перевалило за три пополудни, и Розов, который повез меня по границам совхоза, предложил перекусить.
Подрулили к ручейку, расположились. И я, словно не прерывался наш разговор о реализации фондов, наивно сжульничал, подстраиваясь под нужный тон:
- Нашел ты полезные адреса и что?
Розов посмотрел на меня внимательно, хмыкнул и поправил:
- Не полезные, а нужные.
- Один черт. Ты нашел, а твой предшественник не нашел. Повезло тебе.
- Ничего не повезло. Просто у меня инерции не было.
- Какой еще инерции?
- Умственной. Я своего предшественника не хаманю.
Делал он что мог. Тому, с чего он начал, не позавидуешь.
Да и разве столько у хозяйств тогда возможностей было.
Фонды урезали так, что и на ахи места не оставалось.
Привык человек к крохам. И появилась у него эта самая инерция. Он уже и представить себе не мог, что обстановка год от года меняется. Это как в спорте: проиграла команда раз, второй, пятый, и у игроков руки опускаются. Кажется, как ни действуй, все равно конфуз.
А я пришел - ломовиком. И потом еще очень много значит помощь.
- Горком?
- Горком, райисполком. Это сейчас, когда хозяйство окрепло, к нам Александр Иванович и Геннадий Иванович на "общих основаниях" наведываются. А пять лет назад в неделю раз-два обязательно. Бывали моменты, волком вой, а поплачешься начальству в жилетку и с новыми силами - ломить.
- Чем уж так тебя поддерживали?
- Так ведь добрый разговор иногда самое что ни на есть самое. Александр Иванович, например, все советовал учиться.
- На кандидата?
- У крепких соседей.
- Гм. Совет, в общем-то, не новый.
- А по-моему, все добрые советы, которые можно дать, давным-давно даны. Вопрос: как им следовать.
Например, мы сейчас строим кормоцех. Так я уже знаю, что его можно получше сделать, чем предусматривают технические рекомендации. Есть в районе такой опыт.
И дома многоэтажные мы пока возводить воздержимся.
А самый свой большой опыт я на Украине почерпнул...
И туда мне посоветовали съездить поучиться. Верьте не верьте, а тамошние свекловичные плантации я до сих пор иногда во сне вижу. Вот уж действительно, не земля - пух. И ровная, как стол.
Когда мы проезжали мимо одного поля, вы удивились, до чего оно гладкое. Там у нас сахарная свекла посеяна. На трехстах гектарах. Получаем мы с гектара по 120 - 130 центнеров. Бывало и 170. Хотим твердо выйти на этот рубеж. А там посмотрим... Помните это поле?
Еще бы. Я тогда и в самом деле удивлялся, до чего же оно гладкое, до чего пригожее...
5
Маревый зной качается за стеклами автомобиля, и вместе качается округа: крутые берега речушки Паразихи, по которым пролегает наш путь, густые, еще не иссушенные палящим жаром, но и не могущие набрать силу, побеги костра безостого, которым засеяны приречные луга, поднимающееся из лога стадо коров. Все качается в мареве и создается впечатление иллюзорности происходящего. Кажется, зажмурь на минуту глаза, потом открой их сразу, и всё станет так, как должно быть в середине мая: сгустившаяся в ковер трава, не детски беспомощная, а подростково задорная и крепкая, коровы, не притулившиеся в логу, а разбредшиеся по вольной воле, и солнце, не тускловатое на серовато-пепельном низком небе, а веселое в голубой, сполоснутой дождями, выси.
Однако, если для меня сушь - предмет только расстройства, то для Юрия Александровича она еще и повод для дополнительных забот. Он не мечтает об омытом дождями небе, весенняя засуха для него стала фактом, с которым надо бороться.
- Сейчас мы завернем на полив. Триста гектаров костра, эспарцета, люцерны. Жаль агрегатов маловато.
Всего четыре ДДН. Нам бы еще "Волжанку"! В средние годы мы берем по десять центнеров сена с гектара.
Полив даст двадцать. При любой погоде. Надо быть реалистами. Представьте, когда был студентом, да и позh же, я известную мичуринскую фразу о милостях природы считал, даже не знаю как сказать... не лозунгом, нет.
Каким-то обособленным высказыванием, что-ли... Фраза сама по себе, дела сами по себе. Скорее всего потому, что непосредственных возможностей что-то изменить не представлялось. Знал, конечно, что где-то люди поливают, арыки прокладывают, но о том, чтобы у нас... А теперь я не представляю, как можно без полива... Да-а...
Нам бы еще "Волжанку"...
Я слушаю Розова, его неторопливый глуховатый говорок и пытаюсь понять действие психологических пружин этого человека. Для меня сейчас уже не важны перспективные цифры, которыми он оперирует. 1980 год...
Специализация - овцеводство. Тринадцать тысяч овечек... Коров так и останется в пределах полутора тысяч...
Сена для них нужно столько-то... Силоса - столько-то.
Я понимаю, что с нынешних четырех с половиной тысяч овец подняться до тридцати тысяч - это много. Представляю и грандиозность строительства всех этих самых животноводческих комплексов. Все, все это я понимаю и представляю. Но не материальные итоги меня сейчас волнуют. Я знаю, в совсем свои молодые годы Юрий, который теперь Александрович, сплавлял лес по Чарышу, работал электриком, поступил и благополучно проучился полтора года в мединституте. И ушел оттуда. Вопреки настояниям отца, который с сыновьего детства еще определил, что быть тому врачом. Сопоставляю я свои сведения со временем и получается, что юность Юрия совпадает с вдохновенно-восторженной эпохой целины.
И услужливо подставляет себя прагматический вывод:
романтика!
- Я - романтик? - Юрий Александрович на мгновение даже придержал ход "уазика". - Впрочем... а почему бы и нет... Точнее так - прикладной романтик...
Только из мединститута я ушел совсем не потому. Тут прямая связь с анатомическим театром... В общем, не по мне медицина со всеми ее аксессуарами. Почему именно сельхоз выбрал? Кто его знает... Наверное, потому, что природу люблю.
- Ее сейчас все любят. Под каждым кустом банкисклянки валяются. В любом диком таежном крае человеку одиночество не грозит.
- А что, лес я тоже люблю. И глушь люблю и опушки. Но самое большое впечатление у меня все-таки не от леса, а от поля. Особенно, когда оно золотое, а над ним комбайны качаются. И люди работают до упаду.
Только тот, кто бывал на уборке, и поймет, что такое безудержный труд. Золотое поле и комбайны. Такой вот я романтик.
Надолго мы замолчали, но бес познания так и толкал меня под ребра.
- Я уж тебя несколько раз спрашиваю, объясни ты мне, ради бога, что все-таки тебя директорствовать заставило? Ведь когда ты институт только закончил, тебе несколько хозяйств предлагали, ты же - ни в какую.
И вдруг - пожалуйста. Полчаса беседы и - произведен. В зарплате выгадал считанные рубли, а забот приобрел воз. Куда там воз, эшелон целый.
- Возраст, видно, такой пошел, соглашательский.
- Да нет, ты от ответа не уходи.
- А я и не ухожу. Говорю же - возраст. Когда институт кончил, рановато было. Здесь ведь так: сунешься в руководящий котел - вроде лестно. Лет тебе мало, а уж - самостоятельный. Хозяин! Глядишь, не потянул.
Всем это ясно, одному тебе не ясно. Думаешь: дела идут, контора пишет. А пишет-то она совсем в обратную сторону. Человека поправляют. Сначала мягко, потом пожестче, а потом так, как надо бы в самом начале. Но он уже к должности привык, иначе как хозяином себя не представляет. И пошел, обиженный, маяться. Смотришь, у него диплом механика, а он районную парилку возглавляет... О таких юмористы сочиняют, а я хоть юмор и понимаю, но только лучше, если он не про меня.
- Вообще - резонно.
- Куда уж резонней.
- Так ты, стало быть, считаешь, что должность надо сообразовывать с возрастом?
- Примерно. Пойди я сразу на директорство и шею мог бы сломать. А так на вторых-то ролях я присмотрелся, вес на тогдашнем директоре выверил... На нем, на других тоже, потом - к себе приложил. А когда меня в горком вызвали, я уже знал для чего.
- И заранее согласился?
- Говорю-же - возраст подошел. Директорская должность моторная. Это тебе совхоз, не завод. Там замов и номов - мильен.
- И какой же ты возраст для директора совхоза считаешь самым подходящим?
- С тридцати пяти до полсотни. Это, если человек абсолютно здоров. А если хворать стал, раньше должен уйти. На двоих ему придется рваться - на себя и на хозяйство. А два зайца, сами понимаете...
- Здесь ты что-то максимальничаешь. Людей в архив не списывают.
- При чем здесь архив. Просто на работу полегче.
Без обид, без ничего, обыкновенно, по собственному желанию. Помните, что Бернард Шоу по поводу возраста сказал?
- Что у каждого своя прелесть?
- Точно. Я так это для себя толкую: в молодости ищут приключений, в старости - отдыха. А мой возраст как раз для забот. Чтобы было от чего отдыхать в старости.
Так вот мы говорили с Юрием Александровичем Розовым, когда ехали от Уржумского отделения к поливным лугам, на которых было установлено четыре агрегата ДДН, и где дополнительная "Волжанка" ох бы как пригодилась...
1 2
Мы стесняемся в своих характеристиках слова хваткий. Очевидно, потому, что усматриваем в нем лишь загребущее значение. Корневое же его начало хват, что по Далю значит: ловкий, смелый, расторопный. Ловкий, а не ловчила. Так-то.
4
Ныне лесосклад совхоза забит бревнами, а в Дуброве, Уржуме и самом Осколкове растут и растут кирпичные кладки всевозможных назначений. Имеет совхоз и строительные компоненты, которые в недавнем прошлом лишь грезились.
Я представляю, каких трудов это директору стоило, и не удерживаюсь от сочувствия.
- Намытарился?
- Было вначале. Из командировок не вылезал. Начало, оно, известно, самое трудное. Толкаешься, как слепой котенок. Ищешь дверь и, как правило, надеешься на самую дальнюю, в нее и стучишь. А теперь-то я знаю, какая дверь куда ведет.
- Установил, стало быть, связи?
- Нашел нужные адреса. Точнее так.
Я думаю про себя: "Хитришь, парень. Не адреса нашел, а лазейки. Приходилось мне в свое время сталкиваться с людьми, которые посредничают между такими вот, как ты, самостоятельными нуждающимися и распорядителями дефицитов. Посредничают не без корысти, потом уйдут в тень, предоставив стороны собственной инициативе". Думая так, я усмехаюсь, и это настораживает Розова. А скорее - обижает даже. Он поворачивается к управляющему отделением Геннадию Степановичу Мальцеву (разговор наш происходит около строящегося овцекомплекса в Дуброве) и подчеркнуто деловито спрашивает:
- Сегодня третий ДДН пустите?
- Если только к ночи...
Между ними начинается специальный разговор, из которого я только улавливаю, что Храпунов (главный инженер совхоза) с полива не вылезает и утащил туда всех свободных механизаторов, что тракторист, пашущий личные огороды, так и не доехал вчера до какой-то Марии и она "подняла вселенский хай".
- Правильно подняла, - говорит Розов. - Она на мехтоку работает, ей около своего огорода караулить некогда. В первую очередь посылай тракториста к тем, кто занят на производстве.
- Я-то посылаю, да у него поворотов много. На каком-то, смотришь, и потерялся.
- Ты сев контролируешь?
- Еще бы! Я и агроном, оба по полям шаримся.
- Так пусть больше - агроном, а тебе и об огородах надо заботиться. Чтобы люди, которые на севе заняты, не думали о том, что у них дома. Нам с тобой, между прочим, за это часть зарплаты дают.
После этого короткого отступления в воздухе вновь зависло: ДДН, флянцы, прокладки... дамбы... котлованы и прочая техинформация. Я пытался было в нее вникнуть, но скоро запутался и только делал вид, что слушаю.
На самом же деле я думал про недавний разговор с Юрием Александровичем. Речь шла об управлении хозяйством. Совхоз "Осколковский" имеет 18700 гектаров пашни, 5000 гектаров лугов и сенокосов, 1600 голов крупного рогатого скота, 4500 овец. В производстве занято более 700 человек. Специалистов хватает. Но вот целесообразность занятости представителя руководящего звена учету не поддается.
- Я отнюдь не ставлю под сомнение добросовестность каждою из них, поясняет свою мысль Розов. - Имеется в виду ненужное дублирование. Иной раз придешь на тот или иной участок и узнаешь, что до тебя здесь нынче уже побывали: главный инженер, управляющий, зоотехник, механик... Кто по безотлагательным делам, кто на всякий случай. Осведомиться, нет ли в чем нужды, а то и просто узнать, как идут дела, чтобы быть в курсе.
Каждый отнимает какое-то время у лиц. непосредственно занятых на производстве. Пусть это происходит из самых добрых побуждений. Но ведь здесь как раз тот пример добра, которое не на пользу дела.
- Скорее пример несогласованности.
- О том и речь. Вроде с вечера все обговорим, наметим: кто, когда, куда, а утром - непредвиденный телефонный звонок, который, кстати, неизвестно, где кого из нас застанет, и все расписание - насмарку. Это в цехе легко найти начальника или мастера, а на наших площадях... У меня дорога одна, а гем, кому меня надо разыскать, их многое множество.
- Радиосвязь?
- Именно! У меня, у инженера, у главного агронома в машине должны быть установки. И на всех отделениях.
- Это - в идеале.
- Почему же. Кое-где уже введено. А необходимо везде. Понимаете, необходимо. Пока же я сейчас как о благе из благ думаю о диспетчере. Он бы с меня процентов тридцать нагрузки снял. Умный диспетчер по мелочи все может решить самостоятельно. Была у меня такая деваха-радистка. Пошло, кажется, у нее дело и вдруг заявление: "По семейным обстоятельствам..." Замуж вышла, уехала. А таких специалистов нам пока не шлют. И в управлении я говорил, и на стороне искал, можно было бы подобрать из нашей совхозной молодежи и обучить, но где?
Где? Перед глазами у меня встали многочисленные объявления барнаульских спортивно-технических клубов при районных комитетах ДОСААФ: "Набор на курсы радистов... секретарей-машинисток". Почему бы комитетам ДОСААФ сельских районов не проявить в этом деле инициативы? Только так: радисты-диспетчеры и секретари-машинистки. Индустриализация сельского хозяйства выдвигает этот вопрос на первый план. В промышленности диспетчеры и секретари-машинистки давно уже стали специалистами квалифицируемыми, в административном же аппарате совхозов, колхозов и диспетчеры (там, где они есть), и секретари, как правило, машинкой пользующиеся непрофессионально, - люди случайные, занимающие свои служебные места не по принципу обученности, а по принципу "свободного места" и относительной образованности. А может быть, чтобы не распыляться, не возлагать ответственность на многих лиц, когда все отвечают за все и никто ни за что в частности, создать на базе какого-нибудь барнаульского спортивнотехнического клуба краевые курсы названных квалификаций, но именно с сельским уклоном? А может, не надо уклона, ибо он способен послужить оттяжке полезного начинания, которое уже сейчас в полный голос заявляет о том, что оно необходимо? В общем, это дело заинтересованных лиц, которые и должны найти нужное решение.
Пока директор и управляющий "утрясали проблемы", перевалило за три пополудни, и Розов, который повез меня по границам совхоза, предложил перекусить.
Подрулили к ручейку, расположились. И я, словно не прерывался наш разговор о реализации фондов, наивно сжульничал, подстраиваясь под нужный тон:
- Нашел ты полезные адреса и что?
Розов посмотрел на меня внимательно, хмыкнул и поправил:
- Не полезные, а нужные.
- Один черт. Ты нашел, а твой предшественник не нашел. Повезло тебе.
- Ничего не повезло. Просто у меня инерции не было.
- Какой еще инерции?
- Умственной. Я своего предшественника не хаманю.
Делал он что мог. Тому, с чего он начал, не позавидуешь.
Да и разве столько у хозяйств тогда возможностей было.
Фонды урезали так, что и на ахи места не оставалось.
Привык человек к крохам. И появилась у него эта самая инерция. Он уже и представить себе не мог, что обстановка год от года меняется. Это как в спорте: проиграла команда раз, второй, пятый, и у игроков руки опускаются. Кажется, как ни действуй, все равно конфуз.
А я пришел - ломовиком. И потом еще очень много значит помощь.
- Горком?
- Горком, райисполком. Это сейчас, когда хозяйство окрепло, к нам Александр Иванович и Геннадий Иванович на "общих основаниях" наведываются. А пять лет назад в неделю раз-два обязательно. Бывали моменты, волком вой, а поплачешься начальству в жилетку и с новыми силами - ломить.
- Чем уж так тебя поддерживали?
- Так ведь добрый разговор иногда самое что ни на есть самое. Александр Иванович, например, все советовал учиться.
- На кандидата?
- У крепких соседей.
- Гм. Совет, в общем-то, не новый.
- А по-моему, все добрые советы, которые можно дать, давным-давно даны. Вопрос: как им следовать.
Например, мы сейчас строим кормоцех. Так я уже знаю, что его можно получше сделать, чем предусматривают технические рекомендации. Есть в районе такой опыт.
И дома многоэтажные мы пока возводить воздержимся.
А самый свой большой опыт я на Украине почерпнул...
И туда мне посоветовали съездить поучиться. Верьте не верьте, а тамошние свекловичные плантации я до сих пор иногда во сне вижу. Вот уж действительно, не земля - пух. И ровная, как стол.
Когда мы проезжали мимо одного поля, вы удивились, до чего оно гладкое. Там у нас сахарная свекла посеяна. На трехстах гектарах. Получаем мы с гектара по 120 - 130 центнеров. Бывало и 170. Хотим твердо выйти на этот рубеж. А там посмотрим... Помните это поле?
Еще бы. Я тогда и в самом деле удивлялся, до чего же оно гладкое, до чего пригожее...
5
Маревый зной качается за стеклами автомобиля, и вместе качается округа: крутые берега речушки Паразихи, по которым пролегает наш путь, густые, еще не иссушенные палящим жаром, но и не могущие набрать силу, побеги костра безостого, которым засеяны приречные луга, поднимающееся из лога стадо коров. Все качается в мареве и создается впечатление иллюзорности происходящего. Кажется, зажмурь на минуту глаза, потом открой их сразу, и всё станет так, как должно быть в середине мая: сгустившаяся в ковер трава, не детски беспомощная, а подростково задорная и крепкая, коровы, не притулившиеся в логу, а разбредшиеся по вольной воле, и солнце, не тускловатое на серовато-пепельном низком небе, а веселое в голубой, сполоснутой дождями, выси.
Однако, если для меня сушь - предмет только расстройства, то для Юрия Александровича она еще и повод для дополнительных забот. Он не мечтает об омытом дождями небе, весенняя засуха для него стала фактом, с которым надо бороться.
- Сейчас мы завернем на полив. Триста гектаров костра, эспарцета, люцерны. Жаль агрегатов маловато.
Всего четыре ДДН. Нам бы еще "Волжанку"! В средние годы мы берем по десять центнеров сена с гектара.
Полив даст двадцать. При любой погоде. Надо быть реалистами. Представьте, когда был студентом, да и позh же, я известную мичуринскую фразу о милостях природы считал, даже не знаю как сказать... не лозунгом, нет.
Каким-то обособленным высказыванием, что-ли... Фраза сама по себе, дела сами по себе. Скорее всего потому, что непосредственных возможностей что-то изменить не представлялось. Знал, конечно, что где-то люди поливают, арыки прокладывают, но о том, чтобы у нас... А теперь я не представляю, как можно без полива... Да-а...
Нам бы еще "Волжанку"...
Я слушаю Розова, его неторопливый глуховатый говорок и пытаюсь понять действие психологических пружин этого человека. Для меня сейчас уже не важны перспективные цифры, которыми он оперирует. 1980 год...
Специализация - овцеводство. Тринадцать тысяч овечек... Коров так и останется в пределах полутора тысяч...
Сена для них нужно столько-то... Силоса - столько-то.
Я понимаю, что с нынешних четырех с половиной тысяч овец подняться до тридцати тысяч - это много. Представляю и грандиозность строительства всех этих самых животноводческих комплексов. Все, все это я понимаю и представляю. Но не материальные итоги меня сейчас волнуют. Я знаю, в совсем свои молодые годы Юрий, который теперь Александрович, сплавлял лес по Чарышу, работал электриком, поступил и благополучно проучился полтора года в мединституте. И ушел оттуда. Вопреки настояниям отца, который с сыновьего детства еще определил, что быть тому врачом. Сопоставляю я свои сведения со временем и получается, что юность Юрия совпадает с вдохновенно-восторженной эпохой целины.
И услужливо подставляет себя прагматический вывод:
романтика!
- Я - романтик? - Юрий Александрович на мгновение даже придержал ход "уазика". - Впрочем... а почему бы и нет... Точнее так - прикладной романтик...
Только из мединститута я ушел совсем не потому. Тут прямая связь с анатомическим театром... В общем, не по мне медицина со всеми ее аксессуарами. Почему именно сельхоз выбрал? Кто его знает... Наверное, потому, что природу люблю.
- Ее сейчас все любят. Под каждым кустом банкисклянки валяются. В любом диком таежном крае человеку одиночество не грозит.
- А что, лес я тоже люблю. И глушь люблю и опушки. Но самое большое впечатление у меня все-таки не от леса, а от поля. Особенно, когда оно золотое, а над ним комбайны качаются. И люди работают до упаду.
Только тот, кто бывал на уборке, и поймет, что такое безудержный труд. Золотое поле и комбайны. Такой вот я романтик.
Надолго мы замолчали, но бес познания так и толкал меня под ребра.
- Я уж тебя несколько раз спрашиваю, объясни ты мне, ради бога, что все-таки тебя директорствовать заставило? Ведь когда ты институт только закончил, тебе несколько хозяйств предлагали, ты же - ни в какую.
И вдруг - пожалуйста. Полчаса беседы и - произведен. В зарплате выгадал считанные рубли, а забот приобрел воз. Куда там воз, эшелон целый.
- Возраст, видно, такой пошел, соглашательский.
- Да нет, ты от ответа не уходи.
- А я и не ухожу. Говорю же - возраст. Когда институт кончил, рановато было. Здесь ведь так: сунешься в руководящий котел - вроде лестно. Лет тебе мало, а уж - самостоятельный. Хозяин! Глядишь, не потянул.
Всем это ясно, одному тебе не ясно. Думаешь: дела идут, контора пишет. А пишет-то она совсем в обратную сторону. Человека поправляют. Сначала мягко, потом пожестче, а потом так, как надо бы в самом начале. Но он уже к должности привык, иначе как хозяином себя не представляет. И пошел, обиженный, маяться. Смотришь, у него диплом механика, а он районную парилку возглавляет... О таких юмористы сочиняют, а я хоть юмор и понимаю, но только лучше, если он не про меня.
- Вообще - резонно.
- Куда уж резонней.
- Так ты, стало быть, считаешь, что должность надо сообразовывать с возрастом?
- Примерно. Пойди я сразу на директорство и шею мог бы сломать. А так на вторых-то ролях я присмотрелся, вес на тогдашнем директоре выверил... На нем, на других тоже, потом - к себе приложил. А когда меня в горком вызвали, я уже знал для чего.
- И заранее согласился?
- Говорю-же - возраст подошел. Директорская должность моторная. Это тебе совхоз, не завод. Там замов и номов - мильен.
- И какой же ты возраст для директора совхоза считаешь самым подходящим?
- С тридцати пяти до полсотни. Это, если человек абсолютно здоров. А если хворать стал, раньше должен уйти. На двоих ему придется рваться - на себя и на хозяйство. А два зайца, сами понимаете...
- Здесь ты что-то максимальничаешь. Людей в архив не списывают.
- При чем здесь архив. Просто на работу полегче.
Без обид, без ничего, обыкновенно, по собственному желанию. Помните, что Бернард Шоу по поводу возраста сказал?
- Что у каждого своя прелесть?
- Точно. Я так это для себя толкую: в молодости ищут приключений, в старости - отдыха. А мой возраст как раз для забот. Чтобы было от чего отдыхать в старости.
Так вот мы говорили с Юрием Александровичем Розовым, когда ехали от Уржумского отделения к поливным лугам, на которых было установлено четыре агрегата ДДН, и где дополнительная "Волжанка" ох бы как пригодилась...
1 2