А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

На свет появился Осирис, и был он рослым, широкоплечим и красивым. А после него родился Сет, он получился рыжеволосым карликом. Не привечают в Египте рыжих -- они считаются хитрыми, злыми и упрямыми. Таким и оказался Сет, младший брат великого Осириса.
Конечно, к родителям, Гебу и Нут, тоже можно было бы предъявить претензии: они любили старшего сына, Осириса, а на младшего не обращали никакого внимания -- так и рос Сет, как сорная трава под забором.
Осириса же родители с детства обучали всему, что знали сами, так как готовили его к царствованию над Египтом. И когда возмужал Осирис, сел он на царский трон и принялся учить людей всему, что узнал от родителей-богов. Египтяне тогда жили скудно, питались сырыми кореньями и не занимались ремеслами. У Осириса люди научились выращивать пшеницу и выпекать из нее хлеб, получать из винограда вкусное вино, изготовлять сыры и строить дамбы на Ниле, чтобы разливалась вода и плодородный ил оседал на полях дельты. Кроме того, фараон прекрасно пел, слагал гимны и научил египтян любить музыку.
Разбогател Египет при Осирисе. Крестьяне пасли тучные нивы на мощных быках, давили виноград и оливы, пасли стада на обильных лугах. Народ радовался, процветал и нес богатые дары в храмы, чтобы поблагодарить богов и фараона Осириса.
Сет завидовал брату лютой завистью. Он был богом суховеев и песчаных бурь. От этого он порос весь рыжей шерстью, как песок из пустыни, и глаза у него всегда слезились и воспалялись, словно их припорошили пылью.
Сет, пользуясь своей силой, насылал бури на поля крестьян, губил урожаи, и земледельцы молили Осириса оградить их от гнева и своеволия Сета.
Осирис женился на Исиде, прекрасной богине воды и ветра, женственной и нежной. Она охраняла умерших, идущих в свой последний путь, мореплавателей, пустившихся в бурное море, и носила головной убор, увенчанный коровьими рогами, символом плодородия. Когда Сет засыпал поля крестьян песком из жаркой пустыни, Изида проливала божественную влагу и насылала ветер, чтобы смести песок с земли. Сет ненавидел Изиду едва ли не больше, чем Осириса.
Однажды весной в царском дворце начался пир. Фараон справлял свой двадцать восьмой день рождения. Он был красив и темен волосами, высокого роста и царской стати. Гости восхваляли божественную чету, пили, ели и веселились.
Внезапно на пир явился Сет, которого никто не звал. Он даже нацепил на себя ослиную голову, чтобы его поначалу никто не узнал и не выгнал из дворца. Его слуги, такие же маленькие, краснокожие и рыжеволосые, тащили за ним огромный саркофаг, отделанный изящной резьбой и инкрустированный ценными породами дерева.
"Объявляю свою волю, - провозгласил Сет. -- Тот, кому мой саркофаг придется впору, тот получит его в подарок и будет после смерти погребен с достойной пышностью и богатством."
Египтяне очень интересовались загробной жизнью, тщательно готовились к ней, и поэтому в подарке Сета не было ничего необычайного. Каждому захотелось получить роскошный гроб и покоится в нем вечность, и поэтому около саркофага образовалась очередь из подвыпивших гостей. Они ложились в гроб, а Сет, как истинный Прокруст, проверял, впору саркофаг или нет.
Но ни одному из гостей не повезло, слишком длинным было вместилище и слишком просторным. И тут встал с трона Осирис. "А давай-ка, брат мой Сет, и я попробую. Вдруг мне подойдет твой драгоценный подарок?" - подошел и лег в гроб.
Сет только того и ждал. Он сделал знак слугам, те захлопнули крышку саркофага, заколотили гвоздями, засмолили, залили свинцом и вынесли из дворца. Часть заговорщиков охраняла Сета, чтобы дворцовая охрана не отбила гроб с Осирисом.
Гроб с телом Осириса Сет выбросил в воду, и он, тяжелый и огромный, пошел ко дну неподалеку от устья, там, где Нил, разделенный в дельте на каналы и притоки, впадает в Средиземное море.
Изида принялась за поиски своего супруга, и через четыре месяца нашла гроб - ей об этом сказали дети, видевшие Сета. С тех пор египтяне любят прислушиваться к болтовне своих отпрысков, надеясь найти в их словах предсказания судьбы.
Изида со своими слугами вытащила гроб на сушу. И когда открыла его, то увидела, что ее любимый муж мертв -- задохнулся в тесном ящике.
Долго оплакивала мужа скорбная вдова. Потом легла на труп мужа и зачала от него сына Гора. А когда, обессилевшая от слез, заснула около гроба, мстительный Сет подкрался, выкрал тело Осириса, разрубил его на четырнадцать кусков и раскидал их по каналам и притокам.
Проснулась Изида и увидела, что нет в гробу тела ее любимого мужа. Оставили ее силы, она отчаялась, упала на колени и взмолилась сокологоловому богу Солнца Ра-Амону-Хепри: "Помоги мне, всесильный Ра! Дай мне силы разыскать Осириса!"
Внял солнцеподобный Ра мольбам Изиды и послал ей в помощь Анубиса-Саба-Хентиаменти, с головой шакала, покровителя умерших, некрополей и кладбищ, хранителя ядов и лекарств. Вместе с Анубисом Изида отыскала тринадцать из четырнадцати частей тела. Не нашла она только божественный фаллос.
Анубис плотно сложил и запеленал части тела Осириса и оживил его. Но Осирис отказался взойти вновь на престол фараона в царстве живых и передал власть сыну, которого должна была родить Изида. А сам вернулся в царство мертвых.
И теперь каждый год в мае, когда на землю Израиля спускается засуха, умирает Осирис. А стоит пролиться первому осеннему дождю, Нил разливается, и Осирис возрождается, дабы принести народу Египта сытость и процветание...
x x x
Ципи закончила рассказ и словно вернулась в сегодняшний мир из Древнего Египта. Я молчала, дав ей время прийти в себя.
- Профессор Розенталь сделал несколько открытий. На основании скрупулезного изучения древних текстов, он нашел место затопления саркофага Осириса и показал, где искать. Саркофаг скрыт под густым слоем донного ила в притоке Нила Рашиде, так как только этот приток естественно впадает в Средиземное море. Сам же Нил закрыт большой песчаной косой и прибоем. Так же было и во времена Древнего Египта. Приток Рашид открыт для прибоя и не имеет каких либо ограничений при впадении в море.
- И как, нашли саркофаг?
- Пока что египтяне не спешат с выводами израильского профессора. Может, нет денег, а может, это задевает их профессиональную и национальную гордость.
- А что со светильником?
- Именно с него и пошло увлечение Алона египтологией. После Шестидневной войны, в конце 1967 года, его, совсем молодого парня, послали в экспедицию на Синайский полуостров искать нефть. Однажды вахтенные оставили его возле бурильной установки на дежурстве, а сами уехали. От нечего делать Алон стал бродить возле отвалов земли, извлеченных во время бурения, и наткнулся на какую-то штуку, величиной с крупный баклажан. Он попробовал разобрать ее, но металлическая находка не поддавалась. Она была совершенно непрезентабельного вида: гнутая, ржавая, с налипшими камнями, и Алон закинул ее под кровать в жилом вагончике. А когда вахта закончилась и Розенталь собрал свои вещи, то сунул железяку в рюкзак. Дома он, с помощью ножовки и других слесарных инструментов, взрезал находку, и она оказалась полой. В футляре лежал бронзовый фаллос, выкрашенный в зеленый цвет. Фаллос был полым, с дырочками, и внутри сохранились остатки золы, видимо, его использовали в качестве светильника. А по боку шла надпись иероглифами.
- И он прочитал? -- удивилась я.
- Для этого Алону пришлось пойти в университет на факультет истории Ближнего Востока, всерьез заняться египтологией, защитить диссертацию и лишь после того понять, что за находка попала ему в руки.
- Ципи, так что было там написано?
- Божественный Эхнатон, повелитель Верхнего и Нижнего Египта, дарит статую со священным фаллосом Осириса своей любимой супруге, прекрасной Нефертити. Кстати, зеленый цвет считался любимым цветом Осириса, ведь с его возрождением зеленели поля. Даже в настенных расписях Осириса изображали с зеленой кожей.
- Красиво, - восхитилась я, - он, наверное, диссертацию защитил по этому светильнику.
- Представьте себе, нет, - ответила она. -- Его докторская была посвящена совсем другой теме - изучению склепа, принадлежавшего семье "носителя печати" Бен Хеси. Профессор сделал ряд интересных умозаключений, которыми заинтересовались египтологи многих стран мира.
Я почувствовала, что разговор снова уходит в дебри тысячелетий.
- Странно, что он не упомянул в своих научных работах о светильнике Осириса.
- Это его тайна и страсть. Я сама узнала об артефакте только тогда, когда приступила к докторату под руководством Алона. Он никому его не показывал и хранил в настенном сейфе для особо важных бумаг.
- Почему? Ведь это так естественно для ученого показать свою находку, описать ее...
Ципи замялась:
- Понимаете, Валерия, для человека уровня профессора Розенталя, все должно быть предельно чистым и ясным. Еще тогда, в молодые годы, по закону он должен был сдать находку в комиссию по археологическим ценностям. Ведь у нас даже котлованы не роют, пока археолог не даст разрешение. Да еще египтяне...
- А что египтяне?
- Если бы они узнали, что светильник найден на территории Синая, они бы потребовали вернуть находку. Так что профессор молчал. Сначала по беспечности, а потом уже не мог расстаться со светильником. И я его хорошо понимаю. Такая старинная вещь притягивает, от нее невозможно оторваться. А уж тем более -- отдать, даже в музей.
Наступила пауза. И я решилась:
-- Ципи, я к вам по делу от профессора.
- Да? А почему он сам не позвонил? -- в ее голосе послышались нотки ревности.
- Он очень занят на разборке вещей, поэтому попросил меня заехать к вам.
- Слушаю вас.
- Розенталь сказал, что фирму по перевозкам нашли вы и заказали машину. Верно?
- Да, а что? Они предложили хорошую цену, -- в ее голосе появилась нерешительность.
- Как вы выбрали эту фирму, Ципи?
- Нашла в газете объявление, позвонила, заказала машину... -- в ее интонации ясно слышалась нервозность. -- Да по какому праву вы меня допрашиваете? Я позвоню профессору!
- Звоните, - равнодушно ответила я.
Ждать пришлось недолго. По мере разговора с Розенталем, Ципи то бледнела, то хваталась за голову, а когда она нажала кнопку прекращения разговора, на ней лица не было.
- Почему вы мне сразу не сказали, что убит грузчик, а коробка со светильником пропала?
- Не успела. Увлеклась вашим рассказом об Осирисе. Так вы мне расскажете, как вы вышли на эту фирму?
Но тут зазвонил мой сотовый:
- Мама, тут водопроводчик пришел, - раздался голос дочери. -- Пускать его? Ты странная такая: приглашаешь человека и ничего не говоришь.
- Какой водопроводчик? -- удивилась я. -- Я никого не звала. Никого не пускай, я сейчас еду.
- А ты где, далеко? -- спросила Даша.
- Я у Ципи, ассистентки профессора Розенталя, это на набережной.
- Заканчивай с Ципи и возвращайся, мамуль. Мне уходить надо.
- Я буду дома через десять минут, - и, обратившись к Ципи, произнесла скороговоркой: - Ципи, мне нужно уйти.
- Это нельзя так оставлять! -- попыталась было она удержать меня. - Я сейчас напишу профессору письмо. Он должен все знать!
Она села за компьютер, а я сломя голову выбежала сначала в коридор, а оттуда в просторный холл дома с окнами, выходящими на яхт-клуб "Марина".
К моему приходу водопроводчик уже ретировался. Я спросила у дочери, как он выглядел, и она ответила, что парень был высоким, рослым брюнетом и говорил по-русски. Наверное, он ошибся квартирой, но хорошо, что дочь сообразила и не открыла дверь. Мало ли что...
А через два часа за мной пришли.
x x x
- Откройте, полиция! -- произнесли за дверью.
На пороге стояли два полицейских в голубых форменных рубашках с аксельбантами.
- Проходите, - пропустила я их.
- Вы госпожа Вишневская? -- осведомился один из них.
- Да, - кивнула я, - а что произошло?
- Мы просим вас проехать с нами в полицию. Следователь хочет задать вам несколько вопросов.
- Это по поводу смерти Вадима Воловика?
- Нет.
Я заволновалась и всю дорогу в полицейской машине ломала себе голову.
В кабинете сидел следователь Михаэль Борнштейн.
- Садитесь, Валерия, - сказал он мне без улыбки.
- Что случилось, Михаэль?
- Это вас надо спрашивать, Валерия! Вы были сегодня утром у Ципоры Миллер?
- Да, была.
- Миллер найдена сегодня мертвой. Она упала вниз из окна, либо ее выбросили.
- Боже мой! -- я прижала руку ко рту.
- Вас опознала консьержка. Вы выбежали из гостинице и умчались на машине "Сузуки". Время смерти Миллер примерно совпадает со временем вашего ухода, -- Михаэль говорил холодно и сухо, словно мы не были знакомы несколько лет.
- Я побежала домой, так как мне позвонила дочь и сказала, что в дом ломится какой-то водопроводчик. Мы не вызывали никакого водопроводчика, поэтому я испугалась за дочь и выбежала от Ципи. Уверяю вас, Михаэль, она была к тому времени жива и здорова.
- Зачем вы к ней пошли?
- Меня попросил профессор Розенталь. Ципи заказывала для него грузовую машину для перевозки мебели. И он хотел выяснить, почему она обратилась именно в эту фирму.
- И как? Узнали, почему?
- Не успела. Позвонила дочка, и я побежала домой.
- По рассказу консьержки вы находились у Миллер около двух часов. Чем вы там занимались? Чтобы задать вопрос и получить ответ достаточно двух минут.
- Верно. Просто мы заговорились.
- О чем?
- Ципи мне рассказывала историю пропавшего светильника. Оказалось, что это не светильник, а фаллос Осириса.
- Какой фаллос? Какой Осирис?! Что вы мне морочите голову?
Пришлось рассказать ему историю из жизни богов, а также о том, как профессор Розенталь, будучи помощником бурильщика, наткнулся на ценную находку.
- Кстати, если вам интересно, я не убивала Ципи. Перед уходом я посоветовала ей позвонить профессору и самой выяснить, что он от нее хочет. Я видела, как она разговаривала с ним. И если телефонная станция зафиксировала звонок, то это доказательство того, что после моего ухода Ципи была жива. Не хотите проверить?
- Она могла позвонить и при вас, а потом бы осталось время на убийство, - возразил Михаэль. -- Поймите, Валерия, пока вас никто не обвиняет, но вы почему-то оказываетесь в гуще событий и всячески препятствуете следствию. Уймитесь и сидите дома!
- Честное слово, Михаэль, я не виновата. Это как-то само получается.
- Ладно, идите, - вздохнул он. -- Вот вам пропуск и подпишитесь тут, на подписке о невыезде, что вы предупреждены. Вы можете мне понадобиться в любую минуту.
x x x
Оказавшись на улице, я стала раздумывать, что же делать? Извечный интеллигентский вопрос. И решила поехать к Розенталям. Конечно, вестника, приносящего дурные вести, следует, по обычаю, казнить, но мне захотелось порасспросить профессора о светильнике.
Они ничего не знали. Профессор сидел за компьютером, Сара и Мириам возились на кухне.
- Алон, я только что из полиции. Ципи погибла, - сказала я с порога.
Он снял очки:
- Как? Что вы говорите?
- Либо выпала из окна, либо ее оттуда сбросили. Полиция меня уже допрашивала.
Женщины вышли из кухни.
- Боже мой! Надо срочно ехать к Миллерам! -- воскликнула Сара.
- Да, верно... Собирайся, Сара.
Профессор прошел в комнату собираться, а я осталась с Мириам.
- Бедная девочка, - сказала она с резким восточным акцентом. -- Такая тихая, так любила книжки читать. Совсем еще и не пожила. Говорила я ей, не лезь в проклятое место. Алон - он что? Мужчина. А девушке не пристало.
Меня заинтересовали слова старой женщины.
- О каком проклятом месте вы говорите? -- спросила я.
- О Долине Царей. После того, как Ципи вернулась оттуда, она сама не своя стала.
- Расскажите, Мириам, что с ней случилось?
- Да я толком не знаю. Уехала она не просто туристкой, а от университета -- это профессор помог. Вернулась подавленная и грустная, а уж загоревшая, как щепка обгорелая -- работала там на раскопках. Однажды они заперлись с профессором в кабинете, и спустя некоторое время я услышала, как они спорят. Громко спорят, Ципи даже кричала. А потом она вышла, хлопнула дверью и ушла. Долго не приходила. Потом они помирились, но Ципи с тех пор изменилась. Нервная стала, дерганная. От родителей ушла, сняла квартиру. Мы думали, что у нее друг появился, что она с ним придет в гости -- так нет, никого у нее не было. Она день и ночь работала над докторатом. И худела. Я для нее варила кус-кус5 ее любимый, а она не притрагивалась, клевала как птичка. Ее что-то изнутри сжигало, и это что-то она привезла оттуда, из Долины Царей. Я знаю, сама египтянка.
- Как это? -- изумилась я.
- Очень просто. Родители привезли меня из Каира совсем девочкой. И легенды о Долине Царей я знаю с детства. Да и не легенды это, а самая настоящая правда. Кто осквернит покой фараонов, тому не поздоровится, и он умрет в мучениях.
- Мириям, скажите, - спросила я осторожно, чтобы не обидеть пожилую женщину, - Ципи убило проклятье фараонов?
- А что же еще? -- удивилась она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9