Не более.
Сам же Артур, все сильнее и глубже ощущал себя не много не мало как женщиной, Правда роль ему во всех случаях отводилась пассивная. Он не возражал, наоборот, но с годами росло желание чего то большего, чем грубая, порой унизительная близость. Ждал от людей, с которыми встречался, любви, заботы, тепла. ... Каких то семейных отношений наконец.
Последний по счету, охладевающий уже по всем признакам, партнер повел Артурчика в ресторан. Часто именно так и проходило прощание с одним и встреча с другим "другом". Не стал исключением и этот вечер. Друг познакомил Артура со своим, совершенно "случайно" встреченным, знакомым, посидел с ними немного для приличия и тихонько исчез под предлогом общения со старыми друзьями в другом конце зала. Даже не простился.... Что поделаешь, таковы правила игры на их поле...
Новый знакомый принял инициативу первого знакомства на себя. Заказал еду, питье, проявив при том недюжинный вкус и познания на сей счет. Широко заказал, не мелочился. Угощал, не забывал подлить шампанское, коньячек, мазал икорку на белый хлебушек. Заботился. Слушал внимательно болтовню Артурчика, заинтересованно качал головой, поддакивал временами. Отвечал остроумно. То есть всем своим поведением довал понять, мол Артурчик ему понравился и он заинтересован в продолжении столь приятного знакомства.
Чаще всего при первом свидании с незнакомым человеком Артур нервничал, переживал, вел себя скованно. Но с новым занкомым получалось на удивление просто. Он оказался милым, остроумным, интеллегентным человеком.
Артур присмотрелся повнимательней. По возрасту пожалуй чуть старше его самого, может на пару лет, может чуть больше. Аккуратная уложенные темные волосы. Идеально белая, крахмальная рубашка с шелковым, неброским галстуком приятной расцветки, не отечественного пошива, из дорогих, импортных. Отлично сидящий костюм пошитый по последней моде. Не морщащийся, плотно облегающий широкие сильные плечи, суженный на поджаром животе, узких бедрах. Такой в магазине не подберешь. Из пиджачного кармана выглядывал краешек подобранного в тон галстуку платочка. Крепкий запах приятных, возбуждающих, но не резких, не вульгарных мужских духов. Смуглое лицо, влажные карие глаза с голубоватыми белками, красиво очерченные губы, прямой нос, крепкий подбородок.Одним словом идеальный красавец-мужчина.
Самое главное Артуру с ним было легко и приятно общаться. Собеседника звали Джамал и был он родом из одной Кавказкой республики, но говорил на безупречном, литературном русском языке без малейшего намека на пресловутый акцент. Темы обсуждали они самые разнообразные, болтали о кино, литературе, театре, живописи. Джамал во всем проявлял незаурядные знания предмета, эрудицию, тонкий вкус. Так не заметили как и вечер пролетел, свет притушили, официанты демонстративно с соседних столов стали скатерки сдергивать. Джамал расплатился щедро, предложил подвезти. Не набивался на большее. А Артур уже настроился на продолжение более близкого знакомства.
Не удивительно, что вместо окраинной гостиницы где Артур снял номер, до сих пор отлученный неумолимым отцом от родительского дома, он оказался в гостях у Джамала.
Тот жил на широкую ногу, занимая двухкомнатную квартиру в одном из старинных домов поблизости от Проспекта.
В прихожей Джамал поухаживал за Артуром, помог снять и повесить на плечики пальто, предложил теплые, на меху, страшно уютные домашние тапочки похожие на женские, но как раз по его ноге. Провел в гостинную, заварил кофе. Артурчик не отказался. Попросил без сахара, но со сливками. Нашлись в этом доме и сливки в изящном кувшинчике, как раз его любимые, густые словно сметана. Пирожные, конфеты...
Джамал вел себя в высшей степени тактично, словно истинный джентельмен, чем выгодно отличался от предыдущего поклонника. Не приставал, ничем не показывал свою заинтересованность в опеделенных частях Артурова тела, не прижимался невзначай, не похлопывал по заду, не щипал за щечку, наконец, не тащил в койку. Хоть и видел Артур как блестели его глаза, порой ловил на себе восхищенный взгляд. Это возбуждало сильнее чем грубое приставание.
От теплого сияния карих глаз Артурчик все более и более ощущал себя пленительной женщиной, пришедшей на свидание с любимым человеком, потому вел себя соответственно. Джамал это видел, чувствовал и ухаживал за ним именно так, как хотелось Артуру, словно не мужчина сидел перед ним, а обожаемая любовница, оказывал мелкие знаки внимания, спрашивал разрешения закурить, был предупредителен и тактичен...
Все произошло само собой, легко и удивительно эстетично. Джамал взял его нежно, любя, стараясь не причинить боли и доставить максимум удовольствия, казалось вовсе не думая о себе. Это настолько поразило, так много сказало о человеке, что Артур просто растаял от благодарности к любовнику.
Уставшие, они лежали нагие, раскинувшись на постели. Джамал нисколько не потерял к Артурчику уважения, не отвернулся, не захрапел, не заснул удовлетворенный, как делали до него практически все. Наоборот, нашептывал нежно на ухо слова любви и благодарности, по восточному витьеватые, сладкие словно мед. Ласкал его тело, целовал ушко, оглаживал бедра, живот.
Артурчик млел от неожиданно привалившего счастья, положив устало голову на крепкую волосатую грудь любовника, ласкал легонько его могучее естество, совсем недавно до краев заполнявшее его изнутри.
Радостное, теплое чувство переполняло душу светлой радостью. Достигнув предела выплеснулось непроизвольно и движемый им Артурчик прильнул губами, поцеловал, втянул в себя до самого основания часть тела партнера, доставившую ему такое неземное счастье. Обычно, особенно когда трезвый, он делал это неохотно, большей частью стараясь любыми способами избежать орального секса, особенно после акта, но ведь рядом лежал не просто очередной "друг", а любимый человек. Джамал стонал, вскрикивал, гладил его затылок, ерошил волосы....
- О, Лилиан, о моя ненаглядная Лилиан!, - Вырвалось в момент наивысшего экстаза.
От неожиданности и обиды Артурчик выпустил изо рта содержимое и очень неаккуратно замарал все вокруг. Это же надо, какой противный! В самый неподходящий, самый радостный момент истинной любви, вспомнил какую то Лилиан! Чужую, постороннюю бабу. Вот она, мужская любовь! Все они. мужчины, такие неблагодарные. Отвернулся Артурчик, жутко заревновал. Но сильные руки вновь мягко повернули его лицом к Джамалу...
- Кого вспомнил, Джамал? - Надув губки спросил Артурчик.
- Лилиан - это ты, дорогая! О, моя прекрасная! Как мог звать я другую в момент наивысшего счастья? В мгновение когда встретил ту, что судьбой предназначена мне! Как могу звать тебя иначе? Не грубым же мужским, данным тебе по ошибке именем? Зачем нам оно? Природа ошиблась, дав тебе вместо пышной груди и нежного лона этот нелепый пиписюнчик в обрамлении никому не нужных яичек! Ты - женщина! У тебя внутренний мир женщины. О, моя ненаглядная, моя ласковая, моя нежная маленькая Лилиан!
Ну, что мог ответить на это Артурчик?
Всю ночь они неистово любили друг друга. Утром, еле проснувшись и собравшись бежать в туалет, Артурчик не нашел сложенной с вечера одежды, на ее месте лежали нежные розовые трусики, обрамленные легкой пеной кружавчиков, такого же колера бюстгальтер, заполненый мягоньким паролоном, коротенькая рубашечка с бантиками и рюшечками, длинный до пят тепленький, премиленький халатик, расшитый розами. А главное - шикарный белокурый парик.
С того памятного дня, приезжая в город, Артурчик мчался прямиком к Джамалу и, переступая порог гнездышка, перевоплощался в элегантную молодую женщину. Вначале они никуда не выходили. В свободное от любви время, Лилиан хлопотала на кухне, а Джамал, развалясь в кресле, смотрел теливизор, или лениво листал книжки. Постепенно он приучал подругу носить туфли на каблуке, прочую женскую амуницию, наносить макияж, красить губы...
Пришло время и они стали сначала потихоньку, а затем все чаще и чаще выходить в свет, ужинать в ресторанах, танцевать, а днем гулять по проспектам, паркам, музеям, изредка останавливаясь у парапетов и самозабвенно целуясь. Ни чем не отличалась параочка от остальных влюбленных. Ни разу никто не заподозрил обмана, наоборот Лилиан ловила на себе восторженные взгляды мужчин и завистливые, ревнивые женские.
Из Артурчика получилась действительно красивая, эффектная женщина. Может быть немного ступни подкачали, но в изящной обуви, на общем фоне, это не бросалось в глаза.
Другие, тайные, изьяны невидимые посторонним, доводили порой Лилиан до слез, до бешенства, готова была сама отрезать, откромсать все лишнее, мешающее. Джамал увлекал к себе в объятия, успокаивал.
Обратные перевоплощения давались Артуру все более и более тяжело. Еле заставлял себя возвращаться в северный невидный городишко, к инженерной работе, к тусклой жизни среди сопок и пришедших на ремонт подводных лодок. Он тосковал по Джамалу и тихо ненавидел окружающих, коллег с серыми кромками воротников несвежих рубашек, перекрученными, засаленными галстуками, работяг в промасленных комбинезонах, чумазых сварщиков в спецовках, такелажников в грязных ватниках.
Особо невозлюбил моряков с кораблей. Может за их крепкие шеи, треугольники тельняшек, может за прошлое унижение... Морских офицеров презирал за кастовость, за гордость, за принадлежность к морскому братству, за отменное умение пить не хмелея отпускаемый на профилактику приборов спирт. Наконец, за запах дешевого одеколона. Все они, вместе с их женщинами были ему глубоко противны и отвратны. Равно как их непонятная любовь к морю, кораблям, тяжелой службе и всему тому, что называлось непонятым еще с училища, словом Родина.
Примчавшись в город, Артур первым делом изливал накопленные обиды Джамалу, жаловался на жизнь, всхлипывая у того на крепком плече.
- Ах, дорогой! Я так устала! Ну, что это за страна, что за люди...
Джамал поддакивал, утешал.
- Да, Лилиан, да дорогая. Моя маленькая девочка. Вот жили бы мы в другом мире. Свободном... Свободном прежде всего от нелепых, глупых, ужасных предрассудков. Там все по другому. Не нужно ходить по лезвию ножа, опасаясь оказаться под топором изуверских законов. Нет нужды боятся судей. Там нет лагерей, где твое нежное, прекрасное тело кинут на растерзание грязным похотливым уголовникам. За что? За любовь? За ошибку природы? Там, все наоборот, лучшие врачи готовы сделать тебе операцию и исправить допущенную оплошность. Убрать лишнее, сформировать недостающее.
Ты представляешь, дорогая, они изготавляют замечательные, неотличимые от настоящих, импланты грудей по персональному выбору. Ах, какими красивыми могли бы стать груди с нежными сосками! Мы смогли бы пожениться, усыновить мальчика... или девочку, а может даже двоих сразу. Зажить нормальной дружной семьей. Я бы работал изо всех сил, обеспечивал тебя и детей, ты бы ухаживала за маленьким садиком перед домом, вела домашнее хозяйство, встречала детей из школы...
В мечтах проходили вечера. Росла ненависть и дикая злость в груди Артурчика. Все и всех окружавших считал виновными в своем горе. Жил на пределе, в любой момент мог сорваться. Джамал удерживал.
Особо тяжело давались Артуру визиты на конспирационную квартиру к оперу. Тот даже не старался скрыть свое отношение к агенту, считал его презренным рабом, отрабатывающим прощение за грязные делишки. За приносимую информацию никогда не благодарил, ругал, требовал лучше работать. Артур боялся его, старался ублажать изо всех сил. Но что он мог? Так, все больше по мелочам. Записывал разговоры в цехах, курилках, конторе, у чертежников и конструкторов. Болтали разное, анектоды про Брежнева, Сталина, Василия Ивановича. Публика поинтеллегентнее иногда вспоминала неких диссидентов, Сахарова, Солженицина.
Работяги о последних вообще не упоминали, налегали на спорт, проблемы водки, пива, мыла, стирального порошка и сахара для самогона. Да и интеллегенцию интересовало больше где достать стиральную машину, холодильник, наконец мечту всей жизни - автомобиль и, гараздо в меньшей степени, проблемы писем Бухарина , посланий Сахарова, пророчеств Солженицына. Женщин, тех вообще занимали совсем уж приземленные житейские дела вроде доставания без очереди ковров на стены, паласов на пол, школьных форм для детей, столов в кухню, книг для заполнения шкафов.
Ну не вписывать же в рапорт червей для рыбалки, пиво для преферанса, споры о Спартаке и Динамо, о вечном хоккее. Опер требовал раскрытия заговоров, шпиенов, диверсантов, а таких Артурчие просто никого не знал. С прошлыми друзьями вообще конфуз вышел, показалось Артуру, что они как раз интересовали опера меньше всего, что знал он о них ну ни как не меньше своего агента. Горе да и только.
Однажды Джамал сказал в ответ на причитания Лилиан, - Мы с тобой, дорогая, должны покарать эту страну за все, что она с нами сотворила. Предоставь это мне. Я отомщу за твои мучения, бедная моя. Мужчина я, или не мужчина!
- О, Джамал! Мой дорогой! Ты настоящий мужчина, единственный в моей жизни!
Ты настоящий рыцарь, но что можно сделать? Не представляю....
- Верь мне Лилиан! Я найду способ.
В последний день, перед отъездом Артура назад в сопки, Джамал вернулся домой необычайно взволнованным.
- Нам нужно серьезно поговорить, Лилиан. Садись. Слушай внимательно. Нашел я способ одновременно ускользнуть из рук врагов и покарать нечестивцев, что столь изощренно, последовательно издеваются над нами. Но здесь многое зависит от тебя, милая. Твоей выдержки, силы воли, любви ко мне. Ты готова?
- Джамал! Я всегда с тобой. До конца.
- Верю тебе. Есть люди. Они обещают перебросить нас на Запад и обеспечить на всю жизнь. Если дело выгорит.... Ты ведь инженер?
- Да...
- Служишь на ремонте и техническом обслуживании подводных лодок?
- ... Да. ..., - Не очень охотно промолвила Лилиан.
- Поклянись нашей любовью, что сделаешь все, что скажу!
- Клянусь, Джамал! Все, что в моих силах и даже больше.
- Спасибо! Другого ответа я и не ждал. Потому и пошел на немалый риск. Только ради нашей большой любви. У этих никчемных и нечестивых людишек появилась совершенная лодка, способная плавать на глубинах до одного километра. На Западе очень волнуются. Готовы на все, только бы эта лодка больше не плавала. Утонула, пошла на утиль, на корм рыбам. Ты понимаешь? Сделаем заживем как люди, нет ... ничего не получим.
- На наш завод лодка еще не приходила.
- Скоро прийдет. Плановый ремонт. ... Решайся.
- Но, что же я могу, дорогой?
- Твоя задача простая. Сделай так, чтобы вместо штатных на фланцы трубопровода поставили вот эти прокладки. По внешнему виду абсолютно идентичные, не отличить.
Масляный трубопровод проходит прямо над электромагнитной группой рэле. Причем контакты расположены прямо под фланцем.
Рэле работают нормально, их периодически проверяют и тестируют, зазоры контактов регулируют. Нам здесь ничего не светит, но контакты подгорают к концу похода. Примерно на тридцать седьмой - тридцать восьмой день, когда лодка возвращается в базу. По технологии их необходимо протирать спиртом, переодически обезжиривать. Кто же из русских моряков станет так нерационально тратить потенциальную выпивку? Рэле работает? Работает. Ну и порядок, а то, что искрит порой никого особо не волнует. Тем более, что все это происходит в кормовом отсеке, где люди появляются только время от времени для проверки и снятия показаний с приборов.
- Лодка уйдет в море, погрузится на глубину сотен метров и до возвращения в территориальные воды останется в подводном положении. Прокладку прорвет к концу похода, когда внимание ослаблено, бдительность притуплена, экипаж устал и все только и ждут встречи с берегом. Масло под давлением распылится в виде аэрозоли вокруг контактной группы и вспыхнет от искрения. Появляется отличный шанс, что некоторое время пожар не будет замечен и локализован системой фреонного тушения - ЛОХ. Начнется объемное горение - им с этим не справится. Боятся нам нечего. Свидетелей не останется. Шансов спастись у команды практически нет.
- Джамал... То что ты сказал - страшно... жутко. Но ради тебя, точнее ради нас, я готова. Сделаю.
- Верю, конечно верю, родная. После установки прокладок немедленно отправь мне вот эту открыточку. До востребования. Ничего подозрительного, обычное поздравление с днем рождения. При первой же возможности, при первом удобном случае, стараясь не вызвать подозрения, выезжай сюда. Не забудь предварительно позвонить, сообщить номер поезда, вагон... Встречу на вокзале и немедленно увезу в безопасное место, откуда нас переправят за границу. Обратной дороги нет.
Джамал сам аккуратно вложил между кожей и подкладкой чемодана Артура пакет с фланцевыми прокладками, зашил, заклеил, убедился, что ничего не видно, не осталось никаких следов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23