А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Колосов Александр
Злые сумерки невозможного мира
Александр КОЛОСОВ
Злые сумерки невозможного мира
1
Никто не знает истины. И это обидно вдвойне. Во-первых, потому что вообще обидно чего-то не знать. А во-вторых, потому что получается, будто любое самое, так сказать, нутряное слово твое приобретает оттенок лживой увертливости. Даже тот, кто с великолепным нахальством заявлял, что ничего не знает, безбожно кокетничал, рассчитывая подобным меморандумом добиться кратчайшего и наилегчайшего пути к обретению истины. Дескать, обратите внимание, дорогие гетайрос, на глубинную бездну мудрости, таящуюся в моем аналитическом раскладе: чем не истинно мое незнание истины, раз уж она изначально непостижима? Соответственно, я-то и есть тот самый единственный и неповторимый, кто непостижимое постиг, пусть с "черного хода", но добился! Ах, шалун! Он и не подозревал, что древнеафинский ОВД окажется гораздо мудрей вертлявого интеллигента, привычного к прихотливым, изменчивым очертаниям мысли.
Истина ОВД сомнению не подлежит, ибо звучит она предельно безоговорочно: нет человека, который бы ничего не знал или не знал хотя бы чего-нибудь. А тот, кто утверждает абсолютность собственного незнания, по тому горючими слезьми заливается укромный мешок наисырейшего карцера...
Андрей Васильевич Евдокимов в этот дедуктивный подход укладывался по всем параметрам. Была пятница, обычная летняя пятница, не предвещавшая ничего худого, а как раз совсем наоборот. Год назад Андрей Васильевич - в ту пору совладелец нескольких кооперативных отхожих мест, промышлявший по совместительству скупкой ваучерной макулатуры - обменялся в присутствии свидетелей обручальными кольцами с выпускницей института народного хозяйства Колычевой Мариной.
Молодые супруги, по уверению знакомых и многочисленной обоюдосторонней родни, жили дружно и серьезных раздоров не затевали.
В пятницу накануне годового юбилея Андрей и его благоверная пригласили свидетелей и парочку-другую нынешних приятелей на небольшое праздничное мероприятие, местопребыванием которого был назначен стол в "Харбине". Родственников намечалось угощать в субботний вечер, чтобы избежать шероховатостей смычки молодых и преуспевших со старой гвардией, так что компания подобралась исключительно соответствующая нынешнему положению молодоженов. Были там, в частности, Матвей и Светлана Литовцевы, торгующие валютой на электронной бирже, глава процветающего торгового дома Николай Симонов со своей длинноногой секретаршей Людочкой, представитель лизинговой компании "Олдермэн" Виктор Шинкарев с подружкой, занимающей какую-то туманную должность в штате одного очень среднего банка, и, наконец, владелица массажного салона Маргарита Ветлицкая, прибывшая в сопровождении своего нового воздыхателя Семена, работающего в ассоциации охранных агентств.
Вечер не просто удался, а удался на славу. Поэтому расходиться не торопились, а решили продлить его очарование. Затарившись на Малышева ассортиментом качественных, хоть и несколько дороговатых напитков, компания направилась к берлоге Евдокимовых на кавалькаде частных такси. Сабантуй продолжался до половины третьего; когда никто из присутствующих не мог уже ни есть, ни пить, ни танцевать, ни разговаривать, Андрей вызвал такси для транспортировки гостей. Хозяйка ушла наверх, в спальню, пораньше, так что нелегкая доля швейцара выпала Андрею. Поэтому в отделении он твердо и уверенно заявил, что проводил в с е х без исключения и собственноручно задвинул массивный патентованный засов на не менее патентованной двери.
Еще он показал следующее: будучи от природы аккуратен, он решил навести в гостиной порядок, хотя бы относительный, минимальный. Сбор грязной посуды и переноска ее в направлении кухни заняли примерно пятнадцать-двадцать минут, так что в спальню он поднялся около трех, но супруги не обнаружил. Решив, что она, ввиду изрядно расслабленного состояния, ошиблась "номером" и обосновалась в спальне для гостей, Андрей заглянул и туда. Марины не было.
Это его слегка обеспокоило, и он обошел все помещения их просторной квартиры с великолепной последовательностью, сделавшей бы честь самому добросовестному агенту Комитета госбезопасности. Жены не было! Не было, и все тут!
Зато в спальне к своему великому удивлению Андрей Васильевич обнаружил большое пятно крови овальной формы. Он клялся и плакал, размазывая по потному лицу мутные похмельные слезы, и кричал, что в первый заход пятна не наблюдалось. По крайней мере, он его не заметил, хотя при повторной проверке увидел тотчас.
Следователь - пожилой капитан с заспанными глазами цвета местного мрамора и худым прямоугольником лица, изрезанным глубокими продольными морщинами - с мрачной усталостью смотрел на холеного обладателя двухэтажной квартиры. "Засадить бы тебя на полгодика в следственный изолятор... - думал капитан. - Конечно, к исчезновению потерпевшей ты вряд ли причастен, если, конечно, не полный дурак, но как превентивная мера, за бывшие и будущие грехи - было бы весьма кстати".
Несмотря на то, что высоких чинов капитан не снискал, он совершенно справедливо считался надежным, матерым зубром практической криминалистики. Кровь, разлитая в спальне, совпадала по группе с кровью пропавшей девицы. Эксперт Семенов, которому можно было доверять на все "сто", утверждал, что происшествие имело место быть в рамках от двух-пятнадцати до трех. На подоконниках не осталось никаких следов, значит тело могло быть вынесено только в дверь. Но муж потерпевшей упрямо доказывал, будто в квартире никого не было и проникнуть в нее никто не мог. Одно из двух: либо гражданин Евдокимов круглый осел, либо имеет особые причины для подобного утверждения. Тут явно было что-то не так.
- Поймите меня правильно, гражданин Евдокимов, - сказал капитан, со вздохом потирая ладонью морщинистый лоб. - Если в квартире кроме вас и потерпевшей никого не было, логично будет предположить, что именно вы вынесли тело и скрыли его.
- Я понимаю, - поспешно закивал Андрей и вдруг осекся. До него, видимо, только-только дошло, в какую ситуацию ставит его собственное заявление. Он просто остолбенел, растерянно помаргивая мокрыми веками. - Но вы же не думаете, что это я? Перед годовщиной... Зачем?
"Это не он, - подумал следователь. - Чертовщина какая-то". На своем веку он повидал немало преступников и мог оценить, на что способен парень, сидящий напротив. Максимум, чего от него можно было ждать, так это убийства по неосторожности. А вот на то, чтобы хладнокровно припрятать труп, да еще милицию вызвать, он явно не тянул. Впрочем, вовсе не это беспокоило сейчас Эдуарда Трофимыча...
- Хотя бы затем, чтобы очевидной нелепостью и просчитанным риском отвести подозрение от себя, - ответил он безутешному Андрею. - Лично я в это не верю, но хочу предупредить сразу: вашу невиновность доказать нет никакой возможности. Приготовьтесь к худшему. Если у вас имеется адвокат, позвоните ему, пусть возьмет под залог, а я вынужден вас арестовать, уж не взыщите - служба обязывает.
2
Артем проснулся от того, что солнечный луч, проскользнув сквозь неплотно прикрытые шторы, уперся ему прямо в лицо. Во рту было сухо и гадостно, просыпаться не хотелось, но куда денешься? Рядом с кроватью на банкетке, обитой роскошной парчовой тканью, стояли пепельница, до отрыжки заполненная окурками, и полупустая бутылка выдохшейся минеральной воды.
Вкус у напитка был мерзкий, но язык, жесткий, как кровельное железо, слегка размягчился. Сигареты валялись на полу. Артем вынул из пачки одну, оказавшуюся, впрочем, последней, и закурил, морщась от сизых клубов, с нехорошей настырностью лезших прямо в глаза.
Не везет. А когда не везет, пиши - пропало!
Служба в детективном агентстве Симагина начиналась просто великолепно. Четыре дела подряд ему удалось довести до логического завершения, хозяин нахваливал, клиенты платили, не скупясь. Именно тогда, потеряв голову от бесперебойных успехов, он накупил массу ненужных и очень дорогих вещей. В частности, вот эту банкетку! Гадство! Деньги, брошенные на ветер, сегодня могли пригодиться ой как! Наступившая полоса невезухи выдоила его досуха. Пожертвования на текущие расходы положения не меняли, хотя Симагин старался раскрутить клиента по максимуму.
В последний раз от него требовались сущие пустяки: установить круг лиц, с которыми общался некий господин М. Особенное внимание следовало уделить тем, с кем этот господин встречается украдкой. Артем так старался, что перешагнул рамки задания и выяснил даже, кто именно интересовал клиента в первую очередь. С ликованием в сердце и небрежным видом он хлопнул папку со снимками и записью разговоров на стол шефу и сообщил, что пора и расчет произвесть. По предварительным прикидкам, ему причиталось что-то около тысячи "зелеными".
- Вот твоя доля, - буркнул в ответ зеленый от злости шеф и бросил поверх папки хрустящий сторублевый билет. - А твои сведения этому проходимцу теперь ни к чему! Через восемь лет все равно устареют!
Артем с трудом выбрался из-под простыни, путаясь в спущенных до щиколоток джинсах. Не дотянул, видать. Хорошо, хоть кроссовки снял... Холодной воды не было, так что пришлось умываться едва ли не крутым кипятком.
После фиаско с последним заказчиком клиент пошел редкий и преимущественно очень мелкой руки. Здесь уже и расчет ненамного превышал текущие расходы. За два месяца ни единого крупного дела! Он еще кое-как поддерживал свою репутацию крутого и удачливого детектива, но для этого пришлось сдать в прокат новенькие "Жигули" и продать золотую печатку с бриллиантовым глазком. Вчерашний вечер, начатый с "Метаксы" и "Генерала" и закончившийся портвейном "Анапа", служил прекрасной иллюстрацией к его нынешнему положению.
На часах значилась половина второго, соседи по квартире давным-давно просиживали на службе свои мозолистые кормовые места. Они хорошо ладили с Артемом - в наши беспокойные времена очень удобно иметь в собственной берлоге злющего боевого медведя. Злющего, но получившего достойное воспитание.
Нет, что ни говорите, а везение, безусловно, принадлежит к явлениям синусоидальной природы. Артем едва успел разменять в киоске последнюю пятидесятирублевую купюру, как позади раздался приятно-визгливый присвист тормозящих колес. В следующую секунду хлопнула дверца, и озабоченный голос Николая Штокмана возвестил Артему, что его мытарствам приходит конец.
- Артем Геннадьевич, вы свободны?
Самое главное заключалось в том, чтобы не спугнуть госпожу Удачу. Артем с великолепным равнодушием во взгляде окинул адвоката с головы до ног. Штокман являл собой воплощенное преуспевание.
- Не то, чтобы абсолютно, - сказал Артем, - но для вас у меня время найдется. Предупреждаю сразу - по мелочам размениваться не намерен.
- Садитесь, - предложил Штокман. И Артем, не торопясь, влез на заднее сиденье адвокатского "Вольво". Еще в далекие перестроечные годы за Штокманом утвердилась репутация очень дорогого, но разворотливого и везучего защитника по запутанным, закрученным делам. Он на иномарках ездил уже тогда, когда Артем другого транспорта, кроме общественного, не знал. Разве что служебный "бобик"...
- Знакомьтесь, - сказал Штокман, - это мой клиент - Андрей Евдокимов, торговый представитель Новотрубного завода и его совладелец.
Артем внимательно посмотрел в лицо потенциального клиента, и оно ему крепко понравилось. Несмотря на угнетенный вид, лицо Андрея не выражало и намека на уголовные наклонности. Широкий лоб, короткий прямой нос, большие серые глаза с тяжелыми нижними веками. Такие люди упрямы и вспыльчивы, могут при случае и словчить, но крайне редко сознательно вступают в противоборство с законом по-крупному.
- А это, пожалуй, единственный человек, который в состоянии вам помочь, Андрей. Следователь от Бога, раскованное мышление, безукоризненная честность в делах. Достаточно сказать, что в восемьдесят восьмом мне до зарезу требовалось заглянуть в один документик... Заметьте, не получить его, не внести в него изменения, а просто заглянуть... Артем Геннадьевич отказал мне в этой пустяковой просьбе, а ведь мог бы, кажется, провести отпуск на теплых и ласковых Канарах. Его дважды увольняли со службы. Первый раз при Горбачеве за то, что не посадил того, кого было нужно. Второй - при Ельцине, за то, что посадил кого не следовало. Если он возьмется, можете спать спокойно.
- Вы забыли упомянуть одну важную деталь, - сказал Артем. - Я стою недешево.
- Назовите сумму. - Недоверие в глазах Андрея густо мешалось с выражением безумной надежды. На секунду Артем почувствовал себя наследником рыцаря из Ламанчи, но парень, сидевший напротив, все-таки слабовато смахивал на нищего трактирского служку, и бескорыстие обратилось в позорное бегство.
- Аванс на время расследования обойдется вам в тысячу. Еще две - по окончании дела. Дополнительные траты - особой статьей.
- Две, - сказал Штокман. - И пятьсот авансом.
- Походите по базару, - предложил Артем. - Авось подешевле найдете.
Евдокимов думал недолго. Разговор в суде во время внесения залога наглядно показал ему, что если чуда не произойдет, ему выходит полная крышка. Не исключено - гробовая, и без аллегорий.
- Я согласен на ваши условия, - сказал он обреченно. - Добавлю еще пятьсот, если выручите.
Чем дальше продвигался рассказ, тем больше мрачнели глаза Артема. Дело было безнадежным до такой степени, что будь на нем проштемпелевана соответствующая печать, оно б хуже не выглядело. Тут что-то не так...
- Давай откровенно, дружок, - проговорил Артем, отводя глаза в сторону и пристально рассматривая тлеющий кончик "данхилл". - Чего ты от меня хочешь? Чтобы я нашел придурка, на которого можно откинуться? Так ведь статья расстрельная, а сумасшедшего, что согласится, первый же эксперт расколет. Дверь закрывал ты, частицы пыли на створках окон не тронуты... ну кто поверит, что тело испарилось без твоего участия?!
- Возможно, я действительно полный "валет", - тихо и упрямо сказал Андрей. - Но свою Маринку я в жизни и пальцем не тронул.
- Подожди, - подал голос молчавший ранее Штокман. - Ты не слышал: она вены себе никогда не вскрывала?
Андрей отрицательно покачал головой.
- Вен не вскрывала, рук сигаретами не прижигала, татуировкой не баловалась. Ерзать в постели с такими мне доводилось, но жениться?.. Маринка у меня барышня. Хотя и выпить может, и компанию поддержать, а барышня.
Дым сизыми слоистыми полосами лениво блуждал по салону, нехотя мигрируя в водительское окно. Некурящий Штокман морщился, но терпел, из чего следовало, что и он оторвал у своего подзащитного хороший кусок. Артем Штокмана не любил. Отчасти из чувства зависти, отчасти потому, что профессионально не любил адвокатов.
- А ты не помнишь, - спросил он Андрея, затягиваясь с мстительным наслаждением, - чтобы кто-нибудь из гостей уходил, скажем, с разбитой мордой, головой или еще каким повреждением?
- Все было шумно и благопристойно, - ответил Андрей. - Люди проверенные, бизнес точек пересечения не имеет, а Семен - самый крутой вообще не пил. Да и наверх никто не поднимался. Точно.
Ну ясно, дело абсолютно гиблое. Надо было просить на расходы побольше. Артем так и сказал, по-честному.
- Шансов у тебя, дружок, ноль целых, хрен десятых, - добавил с беспощадностью хирурга-экспериментатора. - Один против триллиона. Все, что могу тебе обещать - я использую этот мизер, выжму, как губку. Это гарантирую. Теперь - запасной вариант, им займешься ты, Нико.
- И он будет учить меня, как мне делать мое дело! - восхитился Штокман. - Мальчишка! Нет никакой запасной лазейки. Это говорю тебе я! Я же вижу, ты хочешь спустить дело в долгий ящик, но уже все проверено: у Мариночки так называемая Христова кровь. Редчайшая группа!
- Тогда я пошел, - сказал Артем, протягивая руку Штокману. Тот со вздохом извлек из "дипломата" банковскую пачку купюр...
Через час, отобедав и поправив здоровье, Артем сыто развалился в парикмахерском кресле. Кассирша Лидия Павловна привычно названивала по адресам, выявляя добровольца с мотором на сто рублей до полуночи. К тому времени, когда подстриженный, побритый и наодеколоненный Артем выходил из стеклянных дверей салона, его уже поджидал крепенький мужичок в модной шерстяной рубашке, со старенькой, но хорошо отлаженной "Волгой" у бордюра.
- На Викулова, - сказал Артем, усаживаясь на заднее сиденье.
3
- Ну, привет, - Эдуард Трофимович сухо и крепко хлопнул ладонью об ладонь бывшего сослуживца. - Проходи, доставай магарыч, угощай табаком заморским.
Артем скинул кроссовки и, с удовольствием ощущая прохладу половых досок горячими со вчерашнего ступнями, прошествовал в любовно отделанную кухню. Всякий, кто хотя бы раз испытал острую сладость охотничьей тропы, знает:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16