Но каждый раз претендент оказывался либо женат, либо кретин, либо жадина и дурак. Впрочем, все эти его недостатки выяснялись не сразу, а по мере того, как продвигалось постижение Аллой турецкого языка. То есть она все лучше и лучше узнавала язык, а заодно своего жениха.
Что касается турецкого языка, то Алла его теперь знала почти что в совершенстве. И поэтому подруги надеялись, что вскоре она окончательно разочаруется в турецких мужчинах и переключится на каких-нибудь других.
– Желательно на японцев, – выразила один раз свое пожелание Леся. – Почему на них? У японцев язык трудный. Пока Алла его выучит и поймет, что и японский муж ничего хорошего собой не представляет, она может прожить с ним долгие счастливые годы, даже не ведая, что живет под одной крышей с полным кретином и тупицей.
На Алле состав гостей и завершался. Но и их было больше чем достаточно. Подруги не замышляли никакого грандиозного мероприятия.
– Просто пикник на свежем воздухе! – честно предупредили они всех. – Шашлык. Немного вина. И все!
И вот теперь подруги ехали на свою дачу, где должны были принимать гостей. Первыми явились Федюнчик и Нинусик.
– Привет, привет! Чмок-чмок!
И пока Нинусик целовалась с подругами, Федюнчик что-то буркнул себе под нос неразборчивое. И, не обращая больше внимания на девушек, устремился в дом.
– Куда это он? – удивились подруги.
– Отдыхать, – произнесла Нинусик и быстро попросила: – Девочки, покажите мне сад. А что это за дерево? А как вы будете готовить смородину? Желе или варенье? А этот кедр – он плодоносит? А тут что? Грядки? Как интересно!
Оказалось, что Нинусик отлично разбирается в растениях и деревьях. И знает массу способов, чтобы готовить ту или иную ягоду. Подруги невольно заслушались ее. И отвлеклись только в тот момент, когда к дому подошли Верочка и Алла. Таньку все ждали довольно долго. Но она так и не приехала. Кира попыталась позвонить ей, но телефон оказался выключенным. Так было всякий раз, когда Таньку в очередной раз посещал ее непостоянный друг сердца.
Едва на пороге ее квартиры появлялся Валя, Танька забывала обо всем и обо всех. Отключала телефон. И два часа, пять или даже сутки жила и дышала только своим любимым. Тот от такой Танькиной преданности, естественно, начинал задыхаться. И больше суток не выдерживал. Рвался на вольный воздух, к друзьям и другим своим подругам. А Танька оставалась одна, лила горькие слезы и терпеливо ждала следующего свидания.
– Ну, все ясно! – произнесла Кира, когда оказалось, что Танька телефон отключила окончательно и бесповоротно. – Снова он у нее. Жарим шашлыки без нее.
Шашлыки удались на славу. Подруги собирались отнести мангал к озеру. Но Федор этому воспротивился:
– Еще не хватало! Тут прекрасный кедр. Под ним и посидим.
Впрочем, посидели одни лишь девушки. А Федор, прибрав свою порцию шашлыка, скрылся в доме. И больше они его так и не увидели. Где-то часам к десяти девушки про него вспомнили. И послали Нинусика за мужем. Но она вернулась очень быстро. И объявила, что Федор устал, хочет спать и просит, чтобы его не тревожили.
– С чего это он устал?
– Целый день ничего не делал.
– Только в доме дрых, пока мы с шашлыком возились.
– Покушал и снова в дом.
– А теперь устал, видите ли!
– Стоило выбираться на свежий воздух, если все время сидеть в доме.
Нинусик бросилась на защиту любимого мужа:
– Вы не знаете, как Федор устает. У него такая важная и ответственная должность!
Впрочем, пояснить, чем же таким важным занимается ее муж, она так и не смогла.
– Да оставьте же вы его! – наконец не выдержала Алла. – Пусть мужик в доме валяется. Нам что, без него плохо?
Всем было очень даже хорошо. Третья бутылка полусухого вина подходила к концу. А они все сидели, обмениваясь новостями и делясь сплетнями.
Однако на следующий день Алла и Верочка заторопились в город. Обеих призывали их амурные дела, которые неожиданно пошли на лад. Вчера вечером обеим названивали их потенциальные будущие половинки, интересуясь, куда пропали девушки, и призывая их вернуться назад домой. Оказалось, что Алла на прошлой неделе познакомилась с очаровательным турком, который выгодно отличался от ее прошлых турков хотя бы уже тем, что жил и работал в России. А у Верочки тоже намечалось интересное знакомство.
– Пока что мы с ним сходили только в аквапарк. Но в воскресенье он планирует поход в зоопарк.
– Не очень романтично! – рискнула заметить Кира.
Но Верочка даже слушать ничего не захотела.
– Он такой душка! Типичный маменькин сынок. Привык за ее юбку цепляться. Идеальная кандидатура.
– Чем же?
– Отпустит ее юбку, станет меня слушаться.
– И чем это хорошо?
– А тем! Тем, что всегда по-моему будет! Как скажу, так и сделает. Никаких споров. Ненавижу споры. Все равно сделано будет, как я решила. Но сколько сил иной раз уходит, чтобы этого добиться. Вы бы только знали!
Итак, на даче остались только Федор и Нинусик. Эти двое как раз никуда не торопились. И Федор даже намекнул, что они с Нинусиком с удовольствием остались бы на дачке даже на целую неделю. Подруги от такого предложения в восторг не пришли. Во-первых, Федор им совершенно не нравился. Он напускал на себя слишком уж много таинственности. И подругам сдавалось, что за пеленой тумана, которым он окружил себя, скрывается полный ноль.
И зачем им этот странный мужик? Тем более что он уже чей-то муж. Только потенциальных кавалеров отпугивать будет. Одно дело, когда в доме живут две, ну хорошо, три одинокие девушки. И совсем другое, если при них имеется хотя бы один мужчина. Тут уж выстоят только самые упрямые кавалеры. А такие, подруги вынуждены были это с грустью констатировать, нынче практически перевелись.
Теперь уже не мужчина охотится на свою добычу, а женщины все чаще выходят на охотничью тропу. Устраивают ловушки и расставляют силки на мужчин. К счастью, мужчины почти все поголовно тугодумы. И до конца пока что не доперли, что на них повсеместно, ежедневно и ежечасно идет охота. Нигде эти бедолаги не могут быть в безопасности: ни в транспорте, ни на работе, ни даже на отдыхе.
И очень может случиться, что скоро жены станут выпускать своих мужчин только под присмотром, дабы тех не увели активные соискательницы. Ну, вроде того, как когда-то в странах Арабского Востока поступали султаны со своими гаремами. Не уследишь – обязательно одну из наложниц уведут прямо из-под носа. А ведь за нее деньги плачены! Жалко, если девушка достанется какому-нибудь наглецу просто так, на халяву.
– Так мы поживем тут недельку с Нинусиком? – настойчиво поинтересовался у подруг Федор.
Этот вопрос он задавал как минимум в третий раз. И если первые два раза подруги мямлили в ответ что-то невразумительное и пытались улизнуть от разговора, то теперь они поняли: намеки до Федора не доходят. Придется сказать ему прямо.
– Видишь ли, Федя, – задумчиво произнесла Кира. – Мы бы с радостью. Но ведь этот дом мы не купили, а всего лишь сняли.
– И условия нашего договора аренды не позволяют пускать в этот дом гостей.
– Что за чушь? Кто составлял этот договор? Сама хозяйка? Настька?
– Нет. Договор стандартный. Из агентства.
– И плевать! Никто не узнает, что мы с Нинусиком тут жили! Хозяев тут нету.
– А вдруг узнают? Нам придется заплатить серьезный штраф!
– Не узнают, я вам говорю!
– Ты не можешь ручаться!
Федор попытался еще настаивать на своем. А когда понял, что подруги настроены твердо, не нашел ничего умней, чем надуться.
– Понятно, – пробурчал он. – Что же, скажу Нинусику, чтобы шла собираться.
– Никто вас не гонит. Отдыхайте, пока мы тут.
– Нет, пойду и скажу!
– Ну, иди! – рассердилась на него Леся.
– Вот, значит, какие у Нинусика подруги! – с обидой воскликнул Федор, не делая ни малейшей попытки двинуться в сторону дома и поторопить жену с укладкой чемоданов. – Как за помощью к ней обращаться, так это они первые. А как мы к вам раз в жизни в гости приехали, так вы нас гоните!
– За какой это помощью? В жизни у Нины ничего не просили!
– А внимание! А сочувствие! Она мне рассказывала, как вы ей в жилетку ревели, когда вас очередной мужик бросил. Бесплатным психотерапевтом она для вас была. Вот как!
В принципе, Федор сказал верно. Но ведь и Нинусик поступала аналогично. Не одних же подруг расстраивали их мужчины. Нинусик тоже рыдала. И еще почище обеих подруг, вместе взятых. Но Федору, судя по всему, Нинусик об этом не рассказала. И правильно сделала. Нечего мужу знать о ее былых промахах. Подруги Нину не осуждали.
Федор же тем временем разошелся окончательно и выкрикнул:
– А как самим беременной подруге помочь, свежим воздухом дать ей подышать, так они сразу в кусты!
– Нинусик беременна? – ахнули Кира с Лесей.
– А то нет!
– Она нам ничего не говорила о своем положении!
– Стесняется!
– И какой срок?
– Три месяца уже!
Подруги переглянулись. Странно. Вчера вечером Нинусик охотно пила вино. И выпила его довольно много. Не один бокал, не два, а больше, куда больше. Все вместе они выпили пять бутылок вина. И сегодня подруг мучило зверское похмелье. А Нинусик пила наравне со всеми. И сегодня вообще еще не вставала.
– Вот, беременную подругу не хотите приютить!
– Федя! Мы же не знали!
– Конечно, пусть остается. И дышит свежим воздухом, сколько влезет.
– И я с ней останусь.
– Как это? А ты зачем?
– Ну, вы даете! У меня жена беременна. Наследника носит! Неужели я ее одну оставлю?
– Мы совсем другое имели в виду, – смутились девушки. – Разве тебе не надо на работу?
– Ради такого случая работа подождет.
Недоумение подруг возросло многократно. Это что же, работа Феди будет еще полгода ждать, пока родится ребенок? И что это, интересно знать, за работа, которая может так долго ждать? А потом родится ребенок. И Нинусику потребуется еще больше помощи мужа. Значит, снова ему будет не до работы? А жить на что?
Но обсудить это с Федором подруги не успели, потому что в этот момент в калитку вошла незнакомая старушка. Двигалась она решительно и даже целеустремленно. Подруги мигом заткнулись и вопросительно уставились на нее. А старушка вошла во двор, как к себе домой. Уверенно открыла калитку, поправила согнувшийся цветок, закрыла за собой калитку и двинулась к дому.
Старушка выглядела своеобразно. Загоревшая почти до черноты. С короткой стрижкой на седых волосах. Одета она была и того удивительней – в продранные на коленях голубые джинсы и кожаную жилетку. На голове красовалась черная бандана. А на руках были надеты мотоциклетные кожаные перчатки, тоже черные и без пальцев.
За спиной у старушки горбатился вместительный рюкзак, при виде которого у подруг зародились нехорошие предчувствия. А на ногах у гостьи красовались потрепанные кожаные кроссовки «Адидас». Первоначальный их цвет давно исчез. И сейчас кроссовки были грязно-серыми.
– Приветик! – бодро произнесла старушка, глядя в упор на застывших на месте подруг. – А Настена где? Позовите-ка мне ее.
И, видя, что подруги не тронулись с места, старушка добавила, приветливо улыбаясь:
– Скажите Насте, что бабушка Клава приехала. Жить в доме у брата будет.
Некоторое время подруги молчали, осмысливая размер свалившегося на них бедствия. Первой пришла в себя Кира. Не окончательно, но все же достаточно для того, чтобы вступить со старушкой в диалог:
– А вы откуда?
– Из Тулы я приехала! Так позовете вы Настьку или мне самой идти ее искать?
Подруги переглянулись. Ну и ситуация. Похоже, эта бойкая старушка в самом деле собирается тут жить. Нужна она им как прошлогодний снег! Однако у них еще была надежда, что не все так плохо. Сейчас они позвонят Анастасии Петровне, сообщат ей про старушку. А дальше уже не их забота. Пусть приезжает и забирает свою бабушку. А если нет, то пусть вернет им их деньги.
Но телефон Анастасии Петровны молчал. То ли она не слышала, то ли не могла подойти.
– Позвоним чуть позже, – решила Кира.
И подруги отправились к бабушке Клаве, которая уже пристроила рюкзак на крылечке и хозяйским глазом цепко оглядывала грядки с луком, редиской и укропом.
– Запустила Настька хозяйство! – недовольно бурчала старушка. – Да оно и понятно. Какая из нее работница? Городская фря, вот что она такое! А в земле ковыряться, это уж извините, это выше ее достоинства. Тьфу! Салат не полит, огурцы не подвязаны, свекла не полота, а капусты вообще нету! А ведь Лаврентий сажал. Я точно знаю. Сама ему семена посылала.
– Бабушка, – окликнула ее Леся. – Вы понимаете, что Настя тут больше не живет.
– Как не живет?
– Она сдала дом нам.
Некоторое время старушка осмысливала услышанное.
– А сама где же? Настька-то?
– Уехала.
– Куда?
– Мы не знаем. Куда-то в Краснодарский край. С мужем.
Старушка крякнула:
– Уж сколько времени у этой шалавы приличного мужика не водилось! Ванька-то ее вроде как бросил. Небось хахаль какой-нибудь новый появился. Он и надоумил дедов дом невесть кому сдать!
Но спохватившись, что выразилась слишком грубо, старушка извинилась:
– Вы уж меня простите! Сорвалось с языка. Ясное дело, что вы тут совсем не виноваты!
И, помолчав, она произнесла:
– Однако что же делать-то нам теперь? Дом этот Настька взять себе не могла. Ни продать, ни сдавать не имела права. Мой он!
– Как ваш? – неприятно изумились подруги.
– А так! Брат мне на него завещание написал.
– И где оно?
– А вот туточки!
И ловким движением руки старушка извлекла из-за пазухи кусок бумаги.
– Это ксерокс, – сказала многоопытная Кира.
– Ясное дело. Не такая я дура, чтобы подлинник при себе таскать. Он у меня в надежном месте хранится. Да вы читайте, читайте. Что оригинал, что копия, смысл все равно один. Дом этот мой. И Настька на него никаких прав не имеет!
Подруги взялись за изучение завещания. В самом деле, некий Лаврентий Захарович Косыгин завещал свое движимое и недвижимое состояние, выражающееся в дачном домике 1982 года постройки, дачном участке размером 8,72, расположенном по улице вторая Дачная под номером 13.
– Номер у дома какой несчастливый, – машинально отметила Леся.
– Я не суеверна! – быстро отреагировала старушка. – Ну, как? Все верно?
– Вроде бы да.
– Тогда освободите занимаемую территорию.
Эге! Старушке-то палец в рот не клади. Мигом откусит!
– Вы не торопитесь! – сказала Кира. – Ваше завещание само по себе не очень много значит.
– Как это не значит?
– По этому завещанию вы должны были оформить переход права собственности от вашего покойного брата к вам. А вы этого, судя по всему, не сделали.
– Не сделала. Юрист в нашей консультации, прострел ей в пятку, сказала, что в наследство только по истечении полугода вступить можно!
– Сначала надо открыть дело о наследовании! После четырех месяцев можно уже начать ходить к нотариусу и клянчить, чтобы он сказал, какие бумаги ему нужны. Пока все соберете, как раз время и подойдет.
– Не знала я этого! – в сердцах воскликнула старушка. – Говорю вам, юрист у нас дура дурой. И я дура, что ей доверилась. Надо было к знающему человеку идти, а не к этой двоечнице! И все равно – наследница я!
– Это вы уж с вашей внучкой решать будете!
– С кем?
– С Настей. Она ведь вам внучка?
– Шалава она, а не внучка! – беззлобно ругнулась бабка. – До денег и подарков ужас какая жадная. А других чувств в ней сызмальства не водилось. Вся в отца, беспутная!
– В любом случае она вовремя подсуетилась, и ее признали наследницей.
– Не стал бы Лаврентий ей ничего оставлять. Знал он, что она за фруктина такая!
– Это ваши дела! – воскликнула Леся. – А мы тут ни при чем!
– Дом мой. Не уйду!
– Мы тоже не уйдем!
Неожиданно старушка присмирела. Она кинула на подруг проницательный взгляд.
– Не уйдете? – повторила она. – Ну да, ясное дело. Коли деньги Настьке заплатили, так уж не уйдете.
И старушка задумалась.
– Ну да, ладно. Живите.
– Спасибо за разрешение! – язвительно произнесла Кира.
– А ты не язви! – неожиданно рассердилась бабка. – Не язви! А то замуж никто не возьмет. Мужики язв не любят. Мужики, они как мухи, не на уксус, а на сладкое летят.
Кира поджала губы и собралась сказать старушенции, что ее понятия устарели как минимум на полвека. Но не стала. Чего старого человека лишний раз расстраивать? Бабка из самой Тулы прикатила. А тут такая неожиданность. И дом вроде как не ее. И живут в нем чужие люди. И нахалки внучки, обобравшей законную наследницу – свою двоюродную бабушку, не сыскать.
– Хорошо еще, что ваша Настя дом не продала, а просто сдала, – сказала Кира.
– Да, это хорошо, – словно про себя произнесла бабушка Клава. – А то даже страшно, вдруг бы люди его нашли. Ужас, сколько бы еще полегло!
– Кого его? Кого полегло? Зачем? Почему?
– Ну, это, – смутилась старушка. – Не слушайте вы меня! Стара стала. Бормочу всякую чушь. Простите уж вы бабку.
И, подхватив рюкзак, старушка стала подниматься по ступенькам на крыльцо.
1 2 3 4 5