- Ну отзовись,- молю ночами небо, - Ну передай хоть маленький привет.
Дерущиеся на полу пока не обращают внимания на голос, пытающийся жаворонком прорваться сквозь стаю ворон туда - к солнцу, в небесную голубизну. Им пока не до эмоций.
В виски набатом бьют колокола, Разлука между нами пролегла На километры или на столетье?
О Боже, дай мне сил, чтоб ждать могла.
Голос крепнет, развивается, заполняя собой все пространство танцзала. Уже слышно - это не "фанера" - песня исполняется "вживую". На маленькой эстраде возле бара начинают мигать огоньки, высвечивая в неясном полумраке белую фигуру посередине небольшого помоста. И постепенно стихают визги и мат, а головы борющихся с интересом поворачиваются к эстраде, на которой белокурая девушка в белоснежном газовом коконе исполняет песню, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. И воздушная просвечивающая ткань сматывается виток за витком со стройного тела, покорно ложась у его ног снежным сугробом.
Ни пламя догорающей свечи, Ни зведы уходящей в свет ночи Послания к тебе мне не подскажут.
Все, как живое - дышит. Но молчит.
И вот уже вся полуголая элита с восхищением вслушивается в чарующие чисто- серебряные звуки, все ближе подползая к эстраде - увидеть, услышать, пощупать это волшебное создание, продолжавшее невозмутимо разоблачаться под одобрительные крики и свист окружающих. Вот пошлираскручиваться последние витки с тела, обнажая грудь великолепной формы.
Боготворю любовью неземной, Кричу тебе: - Дождись и будь со мной!
...Но, может быть, меня ты не услышишь За чьей-то, заслонившей мир, спиной.
Последний слой заскользил с тела девушки быстрее, быстрее - грудь, живот, бедра...И в самый последний момент свет погас вновь, вспыхнув на мгновение. Но этого мгновения Владу оказалось достаточно: он узнал в волшебной исполнительнице свою сменщицу на автозаправке в Химках - это была Кармен.
Глава 4. К О Н Т Р А К Т Н А Л Ю Б О В Ь.
Сообщение банкира Левочкина об очередной измене жены третий день не давало покоя сердцу Артура Нерсесовича, приводя его в ярость каждый раз при воспоминании об этом разговоре. И даже так удачно проведенная операция по изъятию второй половины бриллиантов из наследства Васи Вульфа нисколько не повысила тонус Аджиева. Наоборот - было бы все хорошо дома - остался бы в живых этот Серега-торгаш. В принципе Аджиев ничего против пацана не имел. Ну, забрал бы алмазы, принадлежащие ему по праву наследственности авторитета, еще и комиссионные мог выплатить жорику. Для этой первоначальной цели и были уложены в кейс доллары. Но там, в квартире, при совершении сделки, его настолько покоробили выражения самоуверенности и довольства на молодом и симпатичном лице фарцовщика, что он тут же подавил в себе меценатские чувства. Вот такие молодые альфонсы и уводят чужих богатых жен, присасываясь к ним, как пиявки - до последнего доллара из заначенной от мужа суммы, до последней побрякушки, подаренной супругом в минуты испытываемых им особо возвышенных чувств. Эти хлюпики чаще всего доводят благополучную с виду, респектабельную семью до раскола, а жен влиятельных людей до самоубийства, или, хуже того, убийства собственного мужа. И когда такие мысли промелькнули в голове Артура Нерсесовича, участь хозяина квартиры Сергея Пукало была решена в самом начале сделки.
Выйдя с Гришей из Аптекарского переулка, к месту отстоя двух джипов охраны и собственного "Мерседеса", Артур Нерсесович вдруг остановился и взял помощника за рукав.
- Все осмотрел, когда выходил? Дверь закрыл основательно? - и глазами-буравчиками ввинтился, кажется, в самую душу.
Именно сейчас Гриша понял, где допустил промашку. Он так спешил вслед за шефом, пряча по карманам улики, что просто не успел повернуть задвижку двери на полоборота. А комнату, в которой они сидели, вообще не осматривал. И еще понял наследный палач - если сейчас сказать Аджиеву об этом - можно не дожить до следующего утра. В вопросах ухода с места преступления "китаец" сам был щепетилен до мелочей, и не прощал окружающим амбалам малейшего упущения, могущего привести к провалу. В памяти невольно всплыло последнее "дело" - из-за него распрощался с жизнью Гришин предшественник, у которого он тогда был заместителем. ... На бегах проигрался один из "крутых". Причем по-крупному - лошадь, на которую он упорно ставил из забега в забег, никак не желала приходить первой. И тогда он попросил Артура Нерсесовича одолжить налички, обещая выписать чек тут же, не сходя с трибун. Тот весело, по-приятельски, хлопнул его по плечу.
- А хочешь, братан, я тебе вместо налички укажу лошадку, которая в следующем забеге возьмет призовое место? С гарантией ста пяти процентов.
Он знал, что говорил: именно в этом, двенадцатом забеге, у него были подкуплены жокеи. И что бы "крутому" не согласиться на предложение, сделанное Аджиевым от щедрот своих в минуту душевного подъема. Но этот, видимо, был круче навозной кучи: небрежным щелчком сбив аджиевскую руку со своего плеча, он презрительно сплюнул ему под ноги.
- Я от таких, как ты, подачек не беру. Или зелень под процент, или катись колбаской.
Гриша и Степан, сидевшие сзади на скамье, привстали с мест, вопросительно глядя на шефа. Тот небрежно махнул рукой - сидите, мол. Артур Нерсесович после отповеди выглядел по-прежнему непринужденно-веселым, но они поняли тогда, чего ему это стоило. Ни слова не говоря, он раскрыл кейс с деньгами, лежавший у него на коленях, и отсчитал громиле сто штук баксами.
- Не нужен мне твой чек, братан,- через силу вымолвил.- Даю бабки без процентов, при твоей и своей братве. Отдашь через два дня. Не отдашь - на "счетчик" станешь. Еще две недели спустя тебя казнят "свиньей".
И ушел с трибун, не досмотрев скачек. Выигрыш, конечно, снял с кассы ипподрома его менеджер. А "крутой" тут же просадил одолженные сто тысяч.
Из-за своего ослиного упрямства, естественно.
Дома Аджиев вызвал к себе в кабинет Степана - правую руку, и его, Гришу. Положил перед ними на стол хороший пресс бабок.
- Что хотите делайте, но этот хмырь два дня из дома носу не должен высунуть. Только учтите - без всяких там телесных повреждений обойтись.
Мне он нужен целехонький, свеженький, как огурец с грядки.
Час Гриша со Степаном ломали головы над неразрешимой, казалось, задачей. И решили-таки ее. Вернее, помогла Гришина герлз, которую он вчерашним вечером обкормил тортом, добиваясь взаимности. Свое он выхватил, а мадам подхватила стойкий замедленный стул, или, попросту выражаясь, запор. Она вызвонила Гришу по мобильнику.
- Где хочешь ищи слабительное, я словно беременна дерьмом.
- Вот где собака зарыта,- хлопнул себя по узкопокатому лбу Гриша, сбегав в аптеку, где приобрел три упаковки пургена в запас. Их-то они со Степаном и передали домашней кухарке "крутого" вместе с пачкой премиальных. Так что два дня дома просидел не только амбал, но и его двадцатипятилетняя, четвертая по счету, жена - они сменяли друг дружку на унитазе.
На третий день Аджиев собирает сходняк авторитетов и выкладывает им предъяву, подкрепленную словами свидетелей. Да и "крутой" не отпирается, ссылаясь, однако, на болезнь. Оправдывается он по телефону - все еще дает о себе знать слабительное. Не помогает - согласно воровским понятиям "Долг дело святое", воротилу ставят на "счетчик". Уже не на шутку перетрусив, он спешно собирает требуемую сумму и выходит из подъезда, чтобы лично, как требует Аджиев, вручить ему эти бабки. Но ему и в этот раз не везет - прямо у собственного дома его сбивает неизвестно откуда вывернувшийся "Москвич-412" без номеров на бампере. Крутяк попадает в больницу с обширным сотрясением мозга второй степени, сроком аж на три недели. Которые "китаец" с изуверским терпением проводит в спокойном ожидании. Наконец, решив, что ситуация дозрела, вновь требует схода авторитетов. И вновь ему не отказывают, тем более, что сумма, внесенная Артуром Нерсесовичем в воровской общак, помогает отмазать от зоны двух нужных законников под залог. Вердикт же в отношении "крутого" выносится почти единогласно - "не отмылся". Таким образом, все формальности уголовного мира соблюдены, и его жизнь теперь полностью переходит под контроль "китайца". Однако напоследок Аджиев предупреждается сходом - никакого беспредела, смерть виновного должна быть легкой, быстрой и по возможности бесследной.
"Китаец" для исполнения приговора отправляет на квартиру должника своих верных псов Степана и Григория, с наказом "на всю катушку". А для доказательств свершившегося возмездия снабжает их портативной видеокамерой. Они прорываются через стальную дверь квартиры при помощи отмычки и электронного спецключа новейшей модификации, разработанной и внедреной в воровскую среду самим Аджиевым - электронщиком по специальности. Связывают слабого еще "крутого" вместе - ремнями к спинке кресла. Затем разделяются: пока Григорий снимает на видео, Степан включает телевизор на всю мощь и насилует молодую жену должника, со всей изуверской фантазией, на которую способен. Потом палачи меняются местами. Спустя полчаса они развязывают руки "крутому" и предлагают ему заснять "хот-дог": сцену совокупления, когда женщина находится посередине между двумя мужиками "двустволкой". Жить "крутому" очень хочется - он снимает. После этого его на глазах жены разделывают прямо в ванне топором, найденным в шкафу. Снимает уже жена несчастного - ей тоже подана слабая надежда на жизнь, за которую она цепляется искорками разума. После того, как останки мужа, казненного "свиньей", уложены в две большие спортивные сумки, она сама, без понуканий, указывает местонахождение двух замаскированных сейфов с валютой и драгоценностями. Ее, как ни странно, оставляют в живых, однако до той самой минуты, пока двое убийц уже почти в дверях синхронно не разворачиваются на сто восемьдесят градусов, поставив сумки на пол. Из руки Гриши на полубезумную женщину смотрит объектив портативной "Soni", а у Степана армейский ПМ с насадкой. Выстрел - молодую женщину отбрасывает на супружеское ложе с дыркой в правой части лба. А палачи уходят, с честью отработав выданные авансом премиальные. Вроде бы все сделано чисто: хозяйка квартиры убита, хозяин исчез в неизвестном направлении, улик никаких. Три дня все спокойно.
А на четвертый все СМИ взрываются сообщениями о зверском убийстве, совершенном в одном из престижных районов Москвы под боком у Генпрокуратуры. Оказывается, жена "крутого" выжила вопреки всем законам логики: пуля из бесшумки прошила череп навылет, не зацепив при этом мозгового полушария. Случай, конечно, единичный примерно из десяти миллионов, но пришелся именно на это время и это место. Женщина отлично запомнила физиономии убийц - еще бы, она была профессиональной художницей, но пока ни говорить, ни тем более рисовать толком не могла. Зато в двух словах объяснить, что произошло в их квартире в тот роковой день, сумела. Артур Нерсесович моментально воспользовался предоставленным промежутком времени - той же ночью художница скончалась от передозировки болеутоляющего средства. Однако слова были произнесены - воровская община всколыхнулась, требуя смерти виновного за "несоблюдение этикета". Точно такой же смерти, какой умер выданный Аджиеву должник. И пришлось Грише вновь снимать на видеопленку "свинью" - Степан был предан ей за то, что не произвел на квартире "крутого" последний контрольный выстрел. В результате новой казни блатное общество утихомирилось, а Гриша получил престижную и высокооплачиваемую работу палача при "китайце". До сих пор он ежемесячно посещает Троицко-Сергиеву Лавру - ставит свечи Николаю Угоднику за то, что пистолет в тот день оказался в Степановых руках, а не в его. И сейчас Гриша стоит перед дилеммой: солгать Аджиеву, значит, напрочь лишить себя будущего. Но и правду сказать боязно - две ошибки кряду "китаец" ни за что не простит. Тогда он идет на компромисс с совестью.
- Артур Нерсесович, шеф, Богом клянусь - не успел осмотреть комнату. Ты же звал быстрее поворачиваться. Но дверь запер аккуратно и надежно. Если прикажешь - счас по-быстренькому смотаюсь наверх и облажу каждый уголок.
Аджиев вспыхнул было, затем поколебался нмного и в конце-концов махнул рукой.
- Ладно хоть, не соврал. Я же видел, спиной чувствовал - ты идешь следом. Не стоит возвращаться - плохая примета. И эта белобрысая, видел, как она на нас зыркнула - словно рублем одарила. В переносном смысле. Однако молись, Гриша, своему святому Угоднику, чтоб не оставил после себя сюрпризов этот недоносок. А теперь поехали на встречу с банкиром Левочкиным. Я, правда, заключил с ним временный пакт о ненападении, но, судя по прошлому году, эта змея кусает исподтишка, так что будьте настороже при подъезде к его хате. Останавливаемся прямо у крыльца. А затем по графику.
Они четко подъезжают к "Мосинвесту" - два джипа зажимают с боков белый "Мерседес" Аджиева, затем разворачиваются диагонально и тут же верхние фароискатели обеих машин сопровождения прикрываются сферическими зеркальными отражателями кругового действия - новое противо снайперское изобретение Артура Нерсесовича, которым он по праву гордится.
Сам же он натягивает кевларовый восьмислойный жилет со стоячим воротником и только затем звонит по мобильнику Григорию Игоревичу, взмахом руки отсылая назад застывшую в дверях Валерию.
- Что же ты, любезный, гостя самолично брезгуешь встретить.
Банкир - прикрытие понадежнее секретарши. Левочкин тоже понимает это, поэтому торопится выказать почетному гостю максимум уважения.
- Извини, Артур Нерсесович, не просек до конца.
- Григорий, со мной,- приказывает Аджиев и отдает ему жилет только в приемной на втором этаже. Взамен принимает от Гриши небольшой портативный кейс с металлической полосой по всему периметру.- Сиди здесь, пока я не выйду,- он указывает на кресло у стены напротив Валерии, и Гриша, как верный пес, занимает это место. Стальная дверь за Аджиевым и Левочкиным чмокает притвором и щелкает автоматическим замком - теперь они наглухо отрезаны от посторонних глаз и ушей - так объясняет Григорий Игоревич, непроизвольным жестом оглаживая свою холеную бородку.
- Да что ты говоришь?- притворно изумляется Артур Нерсесович, щелкая замками кейса. Внутри чемоданчика каое-то устройство, смахивающее на армейскую рацию с небольшой компьютерной клавиатурой.
- Заглушка,- коротко объясняет Аджиев, проворно пробежав пальцами по клавишам. Тотчас же приборчик еле слышно загудел, а по металлической обводной полосе заскакали сиреневые искорки.- Теперь, если ты захочешь записать нашу беседу, на пленке получится сплошная серятина, а из динамиков будет звучать последний хит Киркорова,- ухмыляется "китаец", довольный произведенным эффектом - Левочкин застыл с открытым ртом, даже бородку теребить бросил. Явно нежданный ход со стороны будущего компаньона.- И так теперь будет всегда,- добавляет жестко Аджиев.- Ты, кажется, хотел что-то спросить?
- А...а почему Киркорова хит?- кажется, банкир ляпнул не то, что подумал.
- Потому что не Пугачевой,- отрезал Артур Нерсесович.- Не было у меня времни, чтобы лазить по фонотеке, если тебя именно это интересует. В общем, насколько я понял, ни подслушивать, ни тем более подглядывать за нами ты не собирался. Очень хорошо, переходим сразу к делу. Я хочу возродить свою империю, империю Аджиева. Такой, какой она была до середины лета прошлого года, пока в ее историю не вмешался ты со своей проклятой манией величия. И в связи с этим я приехал сюда, чтобы задать тебе всего один предварительный вопрос: ты со мной или сам по себе? Если ты отвечаешь положительно на первую половину вопроса - мы продолжим беседу в теплой дружественной обстановке. Если нет - ты сегодня же взлетишь в небо вместе со всеми своими связями, любовницей и вот этим офисом, в котором так хорошо работает кондиционер с озонатором. На раздумья, извини, я не дам тебе и минуты хватит, поиграли в кошки-мышки. Сегодня, в преддверии выборов, война компроматов пошла в открытую. И не только: трупы разношерстных слуг народа находят в самых непредсказуемых местах. И терпеть у себя под боком кусучую гадину я не намерен - просто раздавлю ее во избежании последующих осложнений.
- Ты угрожать пришел?- Григорий Игоревич не ожидал, что "китаец" сразу возьмет быка за рога.
- А что мне остается делать, если, как ты сам не так давно выразился, поодиночке нас перещелкают те, кто хочет хапнуть побольше нашего.
Просто перешагнут через труп и пойдут дальше, даже не глянув, кто это там скукожился под пулями их шестерок. Через двоих же не перешагнешь нужно прыгать . А прыгнуть им не позволят ожиревшие геморройные задницы. Вот тут-то мы и подсечем их - на взлете. Ты нужен мне, Левочкин, со своими банковскими, заморскими и прочими связями, иначе я уничтожил бы тебя еще месяц, год назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36