Здесь выложена электронная книга Лень, алчность и понты автора по имени Галеев Игорь. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Галеев Игорь - Лень, алчность и понты.
Размер архива с книгой Лень, алчность и понты равняется 176.08 KB
Лень, алчность и понты - Галеев Игорь => скачать бесплатную электронную книгу
Игорь Галеев
Лень, алчность и понты
Галеев Игорь
Лень, алчность и понты
Игорь ГАЛЕЕВ
ЛЕНЬ, АЛЧНОСТЬ И ПОНТЫ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СУНДУК МЕРТВЕЦА
Глава 1, в которой рассказано, как обедневший
Афанасий Никитин захотел простой жизни,
как он поссорился с женой, как стал невольным
свидетелем убийства и как нашел сокровища и
выкопал их из Земли нашей.
В будний июньский день Афанасий Никитин отправился за город. Поехал он безо всякой цели. Сел на вокзале в электричку и стал смотреть в окно.
Электричка дернулась и покатила. Вокруг были звезды, под вагонами планета Земля, на ней росли деревья и травы, стояли дома, всюду двигались люди, животные и ползали и летали насекомые и птицы. Над Землей клубились тучи и облака, а на Южном и Северном полюсах в воде плавали всяческие куски льда.
Живые организмы добывали себе пищу и поедали её. Одновременно то тут, то там люди убивали друг друга разными способами, хоронили мертвых и рожали новые организмы, называемые младенцами. А звери производили зверенышей.
Афанасий не видел звезд, потому что эту часть Земли осветила звезда Солнце, и создалась иллюзия, будто других звезд вообще нет, но на самом деле они все так же незримо присутствовали во всей своей чудовищной массе, со всеми своими тяжеловесными законами - там, в бесконечном мраке и в таком же бесконечном ослепительном свете...
Афанасий считал себя неудачником. Империя приказала долго жить, когда ему было 28 лет. В тот год он защитил кандидатскую, но ему не нашлось места на кафедре и он попал под сокращение. Вначале это его не смутило. В Москве в те годы только жутко ленивый или слишком принципиальный не смог бы заработать деньги. Перепродавалось все - со стопроцентной прибылью. Покупали любую импортную дрянь, ибо советский народ, этот исторический феноменальный гомункул, наконец получил вожделенную возможность удовлетворять свои бесконечные бытовые потребности.
Вот и Афанасия втянуло в этот купли-продажный водоворот. Жена Ирина сидела с двумя детьми, варила обеды и ужины, обрастала тряпками и бытовыми приборами, а Афанасий таскал баулы и "сливал" вместе с компаньонами товар, купленный в нерушимом имперском Китае.
Денег хватало. Но мало кто из вчерашних "совков" понимал цену денег и вообще - что с ними делать. Прибыль вновь вкладывалась в товар, долларов становилось все больше, товара на рынках также, и новоиспеченные купцы стали "залетать". Привезли на 30 тысяч долларов кофточек, а их на рынках пруд-пруди и по цене, китайской, закупочной. Половина брака. Так почти все эти тридцать тысяч и сгнили в подвале. Занялись сигаретами, приехали на фирму, а там сволочи с автоматами - деньги забрали и на другой день никакой фирмы. Обычные истории.
Было время, когда Афанасий имел на руках 50 тысяч долларов, мог выйти из этого круговорота с ними и хотя бы прожить безбедно несколько лет. Но кто тогда знал цену этим долларам? Была какая-то дьявольская азартная игра в бумажки, в накопление фантиков, а не денег. Тысячи людей имели в руках состояния, и в одно мгновение теряли его - кто вкладывая в банки, кто "залетая" с товаром, кто натыкался на "кидал" или бандитов, кого-то "подставляли" компаньоны. И вновь начинали с нуля, и вновь обогащались и оставались ни с чем, с ностальгией вспоминая о той синице, что в руках трепыхалась.
Постепенно страна наводнилась разнообразным барахлом, не все теперь можно было продать, стихийные рынки прибрали к рукам соотечественники с крепкими мышцами и утвердили свой, "справедливый", порядок. Теперь "купцы" поумнели. А для Афанасия и его компаньонов поезд ушел. Заняли денег, вовремя не вернули и их "поставили на счетчик". Один компаньон бросился в бега, пришлось вдвоем отдуваться, продавать машины, гаражи и возвращаться к разбитому корыту. Компаньон Афанасия запил, отключился от финансовых проблем и в принципе чувствовал себя неплохо, освободившись от назойливого вопроса: что делать с деньгами?
Афанасий попробовал угнаться за товарищем, но его настойчиво рвало, да и семью нужно было кормить, вот он и нанялся продавцом к своему же бывшему продавцу, нагревшемуся на его же миллионах и усердно складывающему рубль к рублю, такому трудоголику, каких и свет не видывал. Время азартных рыночных игроков кануло в Российскую историю. Наступила эпоха жестких счетоводов. На рынках остался особый сорт людей, выносливых и неистребимых, ничего не производящих и не по своей воле вытесненных из привычных жизненных устоев.
Работа на рынке Афанасия достала. Он все чаще вспоминал археологические экспедиции на Алтай и все больше тяготился своим неопределенным положением. Он уже без улыбки смотрел на своих детей, воспринимая их и жену как коварную неизбежность, как ловушку, тупо ограничивающую его свободное существование.
Нет, он никого не винил, разве что человечество в целом - тупоголовое в своей массе, так и не нашедшее более-менее нормального способа общежития. Происходящее в стране он уподоблял войне, такому положению, когда индивидуальные устремления ничего не значат, когда есть только общественная государственная цель - выжить и разгромить. Вот только некого было громить, а нужно только выжить. И большая часть населения страны живет по-собачьи не зная, будут они завтра сыты и куда их погонят. И уже даже самые тупоголовые знали, что страной управляют воры и бандиты.
"Да и пусть бы, - полагал Афанасий, - так везде и всюду. Пусть хоть все украдут, только бы побыстрее".
Да, тяжело жить во времена крушения империи, или как сказал умный китаец - в эпоху великих перемен. Но в том то и дело, что перемены не особо великие, меняется всего лишь шило на мыло, одни бандиты на других, одна бездарность на другую. И все это прекрасно понимают, даже самые тупоголовые.
Афанасий катил в электричке, смотрел на заборы, исписанные клиническими призывами, на загаженные лесочки, на бесконечные убогие гаражи - если центр Москвы - это физиономия, то её железнодорожные окраины задница, а сами вокзалы - жадная зубастая пасть.
Афанасий родился в Москве, он её и любил и ненавидел. Любил, потому что многие места связаны с детскими чувствами, с юношескими устремлениями, со многими лицами и судьбами. Прожиты тысячи всяких дней и вечеров, пережита уйма ощущений. "Ненавидел" не то слово. Можно ли ненавидеть дерево или дом? Хотя, наверное, можно. Ненавидят же люди и самих себя и даже плохую погоду. Он презирал "Москву-столицу", всю её фальшивость, продажность, политическую гниль, паразитическое обжорство...
После финансового краха, он ещё с полгода подстегивал себя призывом: "Нужно что-то делать! Нужно действовать, активничать, приспосабливаться к новым реалиям!" А потом ему стало противно. Вот именно "приспосабливаться" - как какой-то таракан - сегодня дустом, завтра дихлофосом - выживает самый тупой. Столько на Земле было племен и государств, столько разных общественных устройств - такая гигантская почва для осмысления, а тут - стой на рынке в этом людском потоке, давай тряпки, бери деньги, как будто именно для этого ты явился на этот белый свет.
"Бывали времена и похуже", - утешал себя Афанасий, отгоняя мысли о бренности бытия и своей неудачливой судьбе.
Сегодня он поругался с женой, да так, что ему разом захотелось переменить всю свою жизнь, пойти, куда глаза глядят, забраться в какую-нибудь таежную глушь и жить охотой, рыбалкой и хозяйством, без всей этой толчеи и погони за благосостоянием. Или уехать в какую-нибудь экспедицию, ковыряться в земле, чтобы пытаться понять далекое прошлое, и плевать бы по мере возможности на проблемы настоящего.
Афанасий не обратил внимания, что в вагон вошли контролеры. Билет он не купил, и денег на штраф не было. Его вывели в тамбур и долго пугали милицией, пока он не вывернул все карманы. Тогда его высадили на какую-то дачную платформу. Справа от дороги были разбросаны дачные участки, а слева простиралось картофельное поле, окруженное лесом. Афанасий и пошел в этот лес с одним желанием - никого не видеть. Уже темнело, когда он действительно забрел в глухое место - в старый ельник - таинственный в наступающих сумерках.
Нужно было либо возвращаться, либо идти вперед, но эта дилемма решилась вдруг сама собой. Афанасий вышел к небольшому водоему, на берегу которого стоял шалаш. Заглянув вовнутрь, он обнаружил настил из еловых ветвей, старое зимнее пальто и ещё какие-то ветхие тряпки.
"Пусть помучается неизвестностью", - подумал о жене Афанасий, решив переночевать в этом пустынном, как ему казалось, месте.
В шалаше он обнаружил чайник, чай в банке, кружки, соль и сахар, спички и небольшой топорик. Но разжигать костер не стал, а решил осмотреть окрестности и скоро вышел на лесную дорогу.
"Вот по ней завтра и выйду куда-нибудь", - решил он и ещё долго сидел на краю водоема, бросая в него камешки и ни о чем особенном не размышляя.
Скоро совсем стемнело и Афанасий забрался в шалаш. Он долго не мог заснуть, а когда наконец забылся, ему все чудились вздохи и шаги, шарканья и треск. С испугом он просыпался, вслушивался и вновь забывался на короткое время, чтобы увидеть неожиданные загадочные сны. Один из них он запомнил очень отчетливо.
Будто встретился он на берегу этого водоема со всеми теми знакомыми и друзьями, которые уже умерли. И с каждым говорил так, как будто расстался только вчера. Он увидел своего однокурсника, о котором и не вспомнил бы наяву. "Болел долго, - рассмеялся тот, - очень долго, заживо гнил!" И так же весело смеясь, превращался в одну из давних знакомых, с которой Афанасий познавал азы секса. "Пойдем, пойдем," - тянула она его в ельник, и вот уже её тело обнажено, и страстные судороги испытывает Афанасий...
"Проклятая эрекция! - проснувшись, чертыхается он. - Но неужели он и она умерли? Проверить бы".
Так толком и не выспавшись, он выполз из шалаша. Над водою стоял густой туман, вся местность выглядела сиротливой и одинокой. Было так тихо, что и кашлянуть боязно: вдруг эта тишина расколется как огромное запотевшее зеркало?
Афанасий вышел на дорогу и быстро пошел по ней, приготовившись к длительному лесному броску. Каково же было его удивление, когда спустя пять минут он вышел на окраину огромного поля. И тотчас он услышал голоса.
Повинуясь древнему инстинкту, он вновь зашел в лес и стал подкрадываться к говорившим.
Они стояли возле двух роскошных машин. Их было пятеро и одна из них, женщина, говорила властно и сердито:
- Я сказала: обойдите ещё раз! Загляните под каждое дерево. Все проверьте.
- Да мы же все дороги перекрыли, везде наши ребята с вечера стоят, всю ночь дежурили. Чего ты, Сергеевна, мандражируешь? Все будет тип-топ!
Эти слова произнес здоровяк в кожаном плаще, он ещё не договорил "тип-топ", когда Сергеевна разразилась такой жуткой бранью, что Афанасию показалось, что у деревьев листья увяли.
- Полчаса вам даю! - закончила она, - и попробуй, Годик, ещё только открой свою гнилую пасть!
Здоровяк Годик был явно подавлен.
- Извини, - попросил он, - сейчас все сделаем. Ты - туда, ты сюда, а я в ту сторону.
Афанасий понял, что стал свидетелем чего-то скрытного, компания собралась явно крутая, но весь ужас своего положения он осознал, когда увидел, как в руках у Годика очутился широко известный во всем мире автомат господина Калашникова. И с этим автоматом Годик направился в его сторону быстрым и роковым шагом.
"Это конец!" - ясно понял Афанасий.
Бежать было немыслимо, оставалось только лечь под еловую ветвь, опустившуюся к самой земле. Эта ветка и спасла ему жизнь. Впрочем, и Годик не особенно усердствовал - отойдя на невидимое расстояние, он закурил, присел на корточки и стал вымещать свою злость на построении мстительных жестоких планов.
А Афанасий продолжал слушать, но уже не видеть оставшихся у машин.
- Чего ты нервничаешь? Возьми себя в руки, ты же умница.
- Ты думаешь это так легко - в первый раз?
- А я что - не в первый? Ты же знаешь - что они дерьмо!
- Сереженька, я подумала, может обойдемся без этого, или потом я заплачу, другие сделают?
- Ну ты что? Это они нас сделают. Ты же сама все продумала. Они же все на пределе, они только момента ждут!
- Тише ты, меня что-то знобит.
- Возьми вот, глотни, ты же у меня сильная, Леночка, ты сможешь.
- Я смогу, Сережа. Это же как на охоте, и все они звери больные, но хитрые и опасные. Я так тебя люблю, Сережа. Быстрей бы.
- Ты сама им полчаса дала, иди, подождем в машине.
Хлопнула дверца машины. Афанасий боялся дышать. Ужас осознания конца затянулся. Этот Годик будет возвращаться и заглянет под елку, и прострелит ему, Афанасию, череп из автомата этого идиота-господина Калашникова именно его Афанасий ненавидел в эти минуты смиренного ожидания.
"Они ещё любят друг друга, - чуть было не застонал он. - А может быть выйти и сказать - я ничего не знаю, ничего не видел, но слышал, что вы кого-то ищете, любите на здоровье друг друга, природу, зверей и людей, удачи вам и до свидания. Тут они меня и зароют. Но почему? Ведь если они меня убьют, я даже не узнаю - за что?"
Афанасию стало себя очень жаль. И ему вдруг в голову пришла гениальная мысль: мозг человека содержит в себе всю память об истории человечества и, если не о жизни всех и каждого, то об истории возникновения человека и его первых шагах информация есть у всякого. И если снимать слой за слоем, как при раскопках, то откроется величайшая земная тайна, и все станет ясно-ясно, очевидно-преочевидно. Афанасий даже уловил, как нужно снимать слой за слоем, и теперь он глубоко презирал свою депрессию и все банальные проблемы, и деньги, и машины, и дачи, и отели и виллы, всю эту свинскую бузню, опутывающую свободное назначение человеческой жизни.
"Только бы возвратиться, все было бы иначе. Сейчас я словно проснулся и могу многое сделать, мне интересно, я любопытен, я знаю, что делать!" отчаянно кричало его сознание.
В это же время Годик прошел в пяти шагах от него, остановился и тихо свистнул, ему ответили ещё два свистуна, хлопнула дверца.
- Все проверили?
- Все тихо, Сергеевна! - доложил Годик, и Афанасий понял, что на планете Земля ему ещё предстоит пожить энное количество времени.
- Ну, давайте, несите! Сережа, положи автоматы в машину. Лопаты берите.
Афанасий съежился ещё больше: "Неужели они закапывают трупы?"
Да, что-то явно волочили от машин по земле, и, видимо, ямы были вырыты заранее, потому что скоро стало слышно, как работают лопатами, а потом таскали ветки и скрывали ими следы. Афанасий этого уже не слышал. "Есть хочу, яичницу с колбасой. Есть хочу!" - крутилось в его сознании. Он уже знать не хотел, что рядом какие-то ублюдки с оружием кого-то закапывают. Ему очень хотелось, чтобы вся эта история оказалась обычным поганым сном.
Его отрезвили какие-то хлесткие глухие звуки, потом вскрик и какой-то невыносимо ядовитый мат Годика.
- А-а, суки! - рычал тот, - Волки поганые!
- Ну, что же ты! - это голос женщины. - Сережа!
Вновь раздались глухие хлопки: один, через мгновение ещё два, потом Сергей сказал хрипло:
- Готов, скотина!
- Ты уверен? - голос женщины дрожал.
- Помоги мне!
Дальше все происходило без слов, опять что-то таскали, хлопали дверцы, потом одна машина отъехала и как раз в ту сторону, откуда пришел Афанасий.
А он уже понял, что женщина осталась одна, стоит и курит сигарету с ментолом, и тело её дрожит, но постепенно волнение проходит, и она лишь в напряжении ждет возвращения своего любимого Сережи.
"Запомнить номер машины!" - приходит Афанасию неожиданная героическая мысль.
Руки-ноги у него занемели, но морщась от боли он изгибается и приподнимает голову так, чтобы увидеть машину. Но номера не разглядеть это черный "мерседес" с темными стеклами - таких тысячи. Он даже женщину не узнал бы, если бы и встретил. Вот разве голос...
Наконец появляется и Сережа. Они целуются, он в джинсовом костюме светло-синем, немного седины в волосах, хотя, может быть, это уже отблески от солнца, которое показалось над верхушками деревьев - лица не разглядеть, но повадки не жлобские, несколько нервен, движения рук плавные, даже нежные. Подтянут, широколоб, лет сорока пяти.
Все эти особенности и обычности Афанасий отмечал уже в каком-то азарте, понимая, что сейчас все кончится , и эти двое - Сергеевна с Сережей - укатят, а он останется живым и невредимым. И они действительно сели, мужчина перед тем, как закрыть дверцу, похлопал ботинок о ботинок, "мерседес" газанул и сходу рванул вдоль поля.
Афанасий откинулся на спину, и его лицо сморщилось до неузнаваемости , и слезы потекли, а он смеялся и плакал одновременно. "Все будет по другому, - повторял он, - все будет о кей!"
Потом смело вышел на поляну и увидел кучу хвороста. Трава была примята, но кому могло придти в голову, что здесь что-то закапывали?
Лень, алчность и понты - Галеев Игорь => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Лень, алчность и понты автора Галеев Игорь дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Лень, алчность и понты у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Лень, алчность и понты своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Галеев Игорь - Лень, алчность и понты.
Если после завершения чтения книги Лень, алчность и понты вы захотите почитать и другие книги Галеев Игорь, тогда зайдите на страницу писателя Галеев Игорь - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Лень, алчность и понты, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Галеев Игорь, написавшего книгу Лень, алчность и понты, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Лень, алчность и понты; Галеев Игорь, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн