А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

Валяев Сергей

Если он такой умный, почему он такой мертвый


 

Здесь выложена электронная книга Если он такой умный, почему он такой мертвый автора по имени Валяев Сергей. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Валяев Сергей - Если он такой умный, почему он такой мертвый.

Размер архива с книгой Если он такой умный, почему он такой мертвый равняется 56.28 KB

Если он такой умный, почему он такой мертвый - Валяев Сергей => скачать бесплатную электронную книгу



Валяев Сергей
Если он такой умный, почему он такой мертвый
Сергей Валяев
ЕСЛИ ОН ТАКОЙ УМНЫЙ ПОЧЕМУ ОН ТАКОЙ МЕРТВЫЙ?
Когда-то давно я был на море. То ли десять лет назад, то ли несколько столетий. Это теперь неважно. Если рушится великая империя, где ты живешь, нет смысла вести бухгалтерский счет личной жизни. Иногда кажется, что вместе со страной, мы потеряли чувство времени. Оно как бы растворилось в морских глубинах, сплюснувшись до невозмутимых бескровных рыбин. Теперь я снова еду на море - с небольшим пустячным дельцем. Когда-то я любил служить. Потом наступили новые времена, когда надо было прислуживать. Я ушел из Конторы, убедившись, что не имеет смысла работать на власть. Какой резон служить тому, кто постоянно предает. Многие из нас ушли в охранные структуры, многие подались в коммерцию, а некоторые, как я, ушли... в охотники. Разговор не о тех, кто бродит по родным буеракам и своим проспиртованным дыханием портит окружающую среду. Разговор не о тех, кто напрасными выстрелами пугает зверье. Разговор о нас - охотниках на людей.
Mаnhanter, если давать буквальный перевод с популярного языка: охотники на людей (во множественном числе). Menhanter - охотник на людей, коим я и являюсь, Александр Стахов. Алекс для товарищей, Стах - для врагов. Первых у меня мало, но они есть: выполняют ту же сложную ассенизаторскую работу. Вторых чуть поболее, их очень много, если быть откровенным. Безработица нам, охотникам за скальпами, не угрожает. Мы - профессионалы, опыт и прежние связи помогают нам решать возникающие проблемы. В большинстве случаях к нам обращаются частные, скажем так, лица, способные оплатить наш ударно-радикальный труд. А поскольку цены на рынке подобных услуг умопомрачительные, то к нам адресуются только в крайних случаях. И по надежным рекомендациям. Найти человека по заказу не так сложно, как кажется дилетантам. Существует проверенная годами схема поиска биологического объекта. Вопрос в другом зачем находить? И тут возникают проблемы. Mеnhanter должен быть убежден, что тот, кого он явит заказчику, не будет легко устранен с помощью пеньковой веревки или пластита, или пули. Причины для подобных ликвидационных мер обязаны быть самыми значительными. В противном случае, manhanter выступают соучастниками убийства. Поэтому прежде, чем заняться конкретной работой, каждый из нас изучает проблему. Как говорится, если ты профессионал - будь им. Хотя иногда случается решать и те проблемы, за которые по тем или иным причинам не могут взяться государственные спецслужбы, спелененные инструкциями и законами.
Одна из таких проблем и стала поводом для моей прогулки по картофельному полю с действующим полковником ФСБ Старковым. Этот моцион как бы завершил кропотливый труд моих коллег над объектом, занимающимся преступной коммерцией - торговлей наркотиками. От обновляющей нашей родины тянет новым сладковатым душком. В Серебряном веке аристократы нюхали кокаин, это считалось хорошим тоном. Нынче, во времена Великой смуты, модно садиться на иглу, глотать экстази и нюхать героин, отсвечивающий счастливым серебристым небытием. Есть спрос - будут предложения. Понятно, что нашлись те, кто решил для удобства прибыльного бизнеса создать структуры, включающие в себя организацию производства, переработку, транспортировку и распространение дури в общенациональных масштабах. По оперативным сведениям, нарождающаяся без особых мук родная наша наркомафия состоит из трех частей, представляющих классическую пирамиду, основание которой составляют розничные торговцы. Над ними средние оптовики и перевозчики с охраной. И, наконец, верхняя часть пирамиды, задача которой - планирование операций и отмыв денег.
Год назад службам безопасности удалось затронуть по касательной одного из наркобаронов республики по прозвищу Папа-Дух, в миру - Дыховичный Дмитрий Дмитриевич, 1937 года рождения, имеющего две отсидки за предпринимательскую деятельность. Несомненно, господин Дыховичный имел дар организовывать сообщества с криминальным креном, и поэтому, когда страна, подобно Атлантиде, погрузилась в мутные океанские воды капитализма, он без проблем нашел самое выгодное занятие: торговля наркотиками. Прозвище же отражало его конспиративную суть - он был неуловим, точно дух. Во всяком случае, последний год. Он был везде и нигде. Он менял облики, как актер роли. Создавалось впечатление, что он находится под защитой боевого подразделения, владеющего методами оперативно-розыскной работы. Изучив материалы, я высказал именно эту точку зрения: - Не из наших ли кто его прикрывает? И получил ответ: - Возможно, Алекс. Сейчас все может быть. Поэтому и обращаюсь к тебе. Помолчав, полковник добавил. - Могу, однако, назвать одну фамилию, правда, пока предположительно. Вдруг пригодится... Собашниковы, - проговорил медленно, - братья Собашниковы. Два приморских торгаша, но на хорошей яхте. Есть подозрение... - ... что скупают товар по низким оптовым ценам? - предположил в шутку. - Может скупают, может поставляют, - пожал плечами Старков. - В этом тоже разберись. Работать же будешь по легенде. Делай что хочешь, но найди этого Папу-духа и можешь даже выбить из него дух. - Хорошо, - сказал. - Постараюсь, - пообещал. - Посмотрим по обстоятельствам.
Я не мог дать никаких твердых гарантий. Местоположение "клиента" было неточным, а моя легенда вызывала массу вопросов. По ней выходило, что я, некто капитан Вячеслав Синельников, практически изгнан из рядов столичного СБ в областное управление службы безопасности. За превышение служебных полномочий, пьянство и аморальное поведение. - Аморальное поведение, это как? - помнится, насторожился. - Алекс, - посмеялся Старков. - Будь проще. Подлец Синельников бросил семью и детей ради молоденькой шлюшки. - Ааа, - сказал я. - Тогда вопросов нет.
Освоив легенду, я убедился, что место аморальщика и пьяницы именно в приморской дыре, где нет никаких перспектив служебного роста. И ехал туда с легкой, сознаться, душой, чтобы не только найти и выбить дух из Папы-духа, но и поправить морским бризом пошатнувшееся в развратном угаре здоровье. Если говорить серьезно, работа предстояла трудоемкая и ответственная. Любая Система себя защищает, а та, которая основана на продаже белой, как выражаются журналисты, смерти, и подавно. Мое воздушное отношение к данному делу объясняется лишь профессионализмом и тем, что даже приговоренный к повешению свыкается с этой некоммуникабельной мыслью. И в ожидание верного узла на нежной своей вые любуется на зарешеченный небесный лоскуток.
Пронзительный женский вопль выводит меня из столь оптимистических рассуждений: - Уб-б-били! Человек я любопытный - прыгаю с полки. Пассажиры выглядывают из купе, точно моллюски из раковин. Стучат колеса на стыках: убили, убили, убили! У двери в лязгающий тамбур перепуганная проводница, у нее мятое, будто подушка, лицо, на котором помечена малосчастливая жизнь на колесах. - Тама, - сказала она. В грязном тамбуре лежал человек. Его голова болталась в углу, черном от донбасского антрацита. Колеса били на стыках: убили, убили, убили! Я наклонился - человек икнул и открыл глаза, залитые недоброкачественным свекольным самогоном. Я выругался, как горняк в забое. Поднял невменяемого на ноги, прислонил к стене, позвал проводницу: - Наряд бы вызвать? - Ба! Свинья свиньей, - закричала та. - Ты что ж, скот недочеловеческий, людей пугаешь. - И мне. - Я уж сама, вот не углядела гада ползучего, - и поволокла пассажира. Я хотел помочь, мне сказали, что помогать не надо. Я пожал плечами и вернулся в купе, где три потные малороссийские тетки раздирали вареные куриные трупики для последующего их внутреннего употребления. Вот так всегда: рождаешься в надежде, что тебя востребуют, как героя, а вынужден влачить незначительное существование в инфекционных испарениях будней.
Тем временем, скорый закатился в нечистый пригород Дивноморска. Море я пропустил. Оно пропало за городскими постройками, покрытыми желудочно-ржавыми потеками неба. Потом поезд, дрогнув, прекращает свой работящий бег. Галдящие пассажиры толкаются в узком пенале коридора, их можно понять: они торопятся к заслуженному отдыху на янтарном бережку или на белом пароходе, или на шипучей волне с медузами, напоминающим термоядерные взрывы на полигоне Семипалатинска в 1954 году. Мне спешить некуда: я приехал в этот милый городок работать. Как можно работать, когда вокруг тебя, Стахов, он же Синельников, все мужское население отдыхает, а по вечерам обжигается жгучими, как медузы, телами местных мессалин. Выбравшись последним из вагона, попадаю в горячую круговерть перрона. Весь мир превратился в беспокойное племя приезжающих и встречающих - улыбки, радостные крики, цветочная южная ветошь в лицо. Меня никто не встречает. По легенде я затурканный жизнью капитан службы безопасности, который должен самостоятельно прибыть в Управление.
...В Управлении меня никто не ждал, кроме утренней тишины и запаха мокрых половиц. Старенькая техничка глянула на меня, как на врага народа, и я понял, что жизнь продолжается. Задирая ноги, проследовал по казенному коридору. Все подобные учреждения похожи: стенами, стульями, перестуком печатной машинки, сотрудниками, которые, впрочем, отсутствовали по причине раннего часа. Чтобы убить время, я нашел потаенный уголок на лестнице, пропахший никотином. Упал в продавленное кресло и, нечаянно пнув металлическую пепельницу, задремал, как притомленный плетью негр на табачных плантациях Алабамы. Что-что - время мы научились убивать. Иногда день, будто век, а после оглядываешься в недоумении: годы мелькнули, точно придорожные вешки. Остался лишь легкий романтический флер и сожаление, что проживал так пусто. Время пожирает все: наши судьбы, великие идеи, нетленные надежды, вечные города, документы... Я не оправдал чаяний Нача: материалы, которые мне были переданы, оказались невостребованными, словно скоропортящийся продукт. События в государстве развивались так стремительно, что те, кто годами полз на брюхе к сияющим отрогам власти, был низвергнут в ущелья бесславия и позора. А я слишком уважал свою профессию, чтобы путаться с политическими трупами. Потом, повторю, наступили иные времена, когда тотальное предательство, покрытое словесной позолоченной мишурой, вошло в моду. Нас предавали, будто мы были стойкими оловянными солдатиками. И большинство из нас держало удар, однако когда на Лубянке объявился бывший обкомовский урядник из вятского города и в служебном угаре принялся сдавать кадры... Когда так откровенно предают, то возникает угроза, что ты сам себя продашь за тридцать сребреников - лучше уйти. И зарабатывать на прокорм самостоятельно. Что я и сделал. И не сожалею: живу в согласии с самим собой.
Шум в коридоре и голоса возвращают меня в настоящее. Капитану Синельникову пора предстать перед взыскательным руководством. Пропахший табаком и воспоминаниями, он это и делает, вырвав тело из капкана кресла и направившись в кабинет высокопоставленного чина. Там за огромным дубовым столом сидит человек в гражданском. У него типичное волевое лицо чекиста из областной провинции. Такие служаки добросовестно выполняют инструкции и любят шумные городские праздники, когда их узнают и выказывают всяческое уважение. Видимо, "отец родной" сочиняет докладную в Центр, он увлечен и старателен. Жестом пригласив меня сесть, поднимает трубку телефона. Опускаюсь на стул и вижу в стекле книжного шкафа отражение странного подозрительного типа: небритого, с припухшими глазами. Это, кажется, я, Синельников. Ей-ей, типичный аморальщик, алкоголик и злостный алиментщик. Наконец генерал-полковник бросает трубку на рычаги аппарата, смотрит на меня с доброжелательным сочувствием, как на сексота, которого легче утопить в тихом лимонном лимане, чем содержать на казенных харчах. - Синельников? - говорит он. - Наслышаны-наслышаны о твоих подвигах. Я вздыхаю: проклятая легенда, боюсь, что следуя ей, надо будет беспробудно пить, ловеласить налево-направо и бить фарфоровые японские чашки в местном ресторане "Парус". Изучив мое предписание, генерал представляется: Иванов Анатолий Федорович. Пожимаем руки, как товарищи по общему бесперспективному делу. Потом обсуждаем план моих конкретных служебных обязательств. Я делаю вид, что готов служить в окопе невидимого фронта не жалея живота своего. Мне верят или делают вид, что верят. - Какие будут вопросы, Вячеслав Иванович? Вопросов у меня нет, кроме одного: где буду проживать? - Проблем нет, - радостно отвечает командование и вызывает по селектору полковника Петренко Степана Викторовича. - У нас жилищная проблема решена.
Через минуту я уже знакомился с моим непосредственным руководителем. Полковник был грузен и габаритами походил на бывалого матроса шаланды, транспортирующей серебристую кефаль из Греции, где все есть. Петренко тоже обрадовался мне, захлопал по спине и говорил какие-то ободряющие слова. Я понял, что попал в заботливые руки. Тут же мы договорились, что на устройство быта капитану Синельникову предоставляется два часа, затем он возвращается в Управление и начинает службу на благо обновляющего общества. С легким сердцем и адресным предписанием обустроить подателя сего документа я отправился на поиски своего временного, как выразился Степан Викторович, жилья. А что может быть более постоянным, чем временное? И тем не менее, я был доволен. Шел по бархатным приморским бульварам и слышал близкое дыхание невидимого моря. Знакомый йодистый запах водорослей напоминал о прошлом. Адрес обнаружил быстро, что неудивительно: чекист - он и у самого синего моря чекист. Правда, выяснилось, что квартира тому не полагается, а дается служебная площадь в бывшей гостинице "Турист". Меня оформили, как путешественника, и передали в руки инициативной бабы Тони. Та подозрительно осмотрела меня, потом повела к месту проживания.
По коридору, будто по бульвару, бегали мелкие дети и во весь звук политиканствовал телевизор. Неизвестно для чьих ушей, поскольку никого не было перед ним. Я догадался, что враг номер один для меня, помимо мифического Папы-духа, этот проклятый ящик, напичканный отечественной электроникой. И точно, моя жилплощадь оказалась рядом. Комната напоминала пенал: койка, столик, стул, графин и стакан. Баба Тоня проверила предметы первой необходимости и предупредила: - Стакан один! В гранях. - Один, - согласился я. - Граненный. - Отвечаешь головой. Упрут, вычту в стократном размере. - Буду хранить как зеницу ока, - пообещал. Потом отправился в ванную комнату, которая находилась, разумеется, в конце коридора. Бреясь и умываясь, вспомнил генерала Иванова тихим сердечным словом. Впрочем, жить и действовать можно, когда есть крыша над головой, койка и личный стакан. Что еще нужно тебе, menhanter?
Через два часа я снова открывал двери Управления. По коридору, облитым горячим светом, торопились на обед сотрудники. У них были ответственные лица, словно турецкие шпионы уже пересекли на шаландах морскую границу. Полковник Петренко скучал в своем кабинете, разгадывая кроссворд. Очевидно, он был уверен в силах вверенных ему подразделений. - А, проходи-проходи, Синельников. Устроился? Я ответил, что личный стакан и крышу над головой получил и более меня ничего не волнует, кроме, конечно, службы. - Насчет стакана, Вячеслав, аккуратнее, - крякнул полковник. - У нас город маленький, да и на жаре водку лучше не пить. Проклятье! Тень легенды нависала за моей спиной, точно скала над морем. Как бы и впрямь не пришлось хлебать тепловатую водочку на обжигающем ягодицы песке - в целях конспирации. - Зашиваемся, брат, - продолжил Степан Викторович и показал глазами на кроссворд. - Это для души, а так зашиваемся. - И принялся крупными мазками рисовать общую картину разложения родного курортного местечка. Оказывается, за броским красочным фасадом для обывательских глаз скрывается свалка, где происходят самые омерзительные процессы: азартные игры, проституция, торговля оружием и наркотиками, дележ собственности. - Джентльменский набор, - развел я руками. - Хотели свободы, вот и получили ее в полном концептуальном объеме. - Да? - поднял брови Петренко, удивленный моим красноречием. Я понял, что капитану Синельникову лучше так больше изящно не выражаться, а пойти, например, на пляж и там поприставать к загорающим скучающим дамам в мини-бикини. - Но мы работаем, - сказал полковник, решив, очевидно, что ослышался. Несмотря на трудный переходный период. - И перебрал кнопки на телефонном аппарате. - Татарчук, зайди-ка, - и мне. - Молодой, местный, старается. Придается вам, Вячеслав Иванович, для ориентации, так сказать, на местности. - Благодарю. Через несколько минут мы познакомились: лейтенант Василий Татарчук оказался крупным добродушным малым под два метра роста.

Если он такой умный, почему он такой мертвый - Валяев Сергей => читать онлайн электронную книгу дальше


Было бы хорошо, чтобы книга Если он такой умный, почему он такой мертвый автора Валяев Сергей дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Если он такой умный, почему он такой мертвый у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Если он такой умный, почему он такой мертвый своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Валяев Сергей - Если он такой умный, почему он такой мертвый.
Если после завершения чтения книги Если он такой умный, почему он такой мертвый вы захотите почитать и другие книги Валяев Сергей, тогда зайдите на страницу писателя Валяев Сергей - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Если он такой умный, почему он такой мертвый, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Валяев Сергей, написавшего книгу Если он такой умный, почему он такой мертвый, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Если он такой умный, почему он такой мертвый; Валяев Сергей, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн