Отличный повод позвонить и узнать поподробнее, что же он там такое написал. Марина знала английский более или менее хорошо: после школы она полгода нелегально прожила в Нью-Йорке у одного знакомого таксиста-структуралиста. Тема вытащил из кармана пиджака, который он одолжил на время у Антона, поскольку из марининого дома не забрал с собой ничего, кроме пакета с марихуаной, конверт с сотней долларов, аккуратно сложил формуляр с четверостишием и вложил его в конверт. Он продемонстрировал конверт Стелле Игнатьевне. - Передадите Маринке? - спросил он, - если я не дождусь. - Конечно, - сказала Стелла Игнатьевна, - оставь на столе. - Она посмотрела на часы. - Куда они запропастились, не понимаю? У Зойки вон работа стоит. Кореянку Хо звали Зоя, но она почему-то предпочитала об этом не упоминать. - Может, ты спирта хочешь? - Да, пожалуй, - сказал Тема. - С удовольствием. Стелла Игнатьевна подошла к лабораторному шкафчику. - Тебе развести или чистого? - Чистого, - сказал Тема. - Спасибо. Он вдохнул поглубже и выпил рюмку спирта. Во рту стало огненно-сухо, в груди тепло. Тема аккуратно выдохнул. Неприятное щекотание пропало. Он почувствовал себя хорошо, уютно. Он посмотрел на застывшую серую руку старика, свисавшую с кушетки. Чем ближе к смерти, тем уютнее, подумал он. - Еще? - Да. Стелла Игнатьевна налила ему еще. - А вы? - спросил он. Она достала из стола бутылку греческого сладковатого коньяка, налила себе. Они чокнулись. В два часа ночи Антон открыл входную дверь. На пороге стоял Тема с раскрытой книжкой стандартных гражданских панихид в руке и с двумя похоронными распорядительницами по бокам. Одна из них держала бутылку водки, другая - обгрызенный с краю ананас. - Ты как относишься к смерти? - спросил Тема Антона. - Отрицательно, - ответил Антон. Он закрыл дверь, вернулся в комнату и уселся обратно за письменный стол. - Это похоронные распорядительницы, между прочим, - сказал Тема. - Все равно, - сказал Антон. - Почему? - обиженно спросила одна из распорядительниц. Это была полная тридцатилетняя женщина с ямочками на щеках и с растрепанной челкой. Тема упросил ее не снимать официального костюма и на рукаве у нее черным шелком поблескивала траурная повязка. Другая была нечеловечески худая и бледная, в красном обтягивающем платье. - Много думать об этом приходится, - сказал Антон, - и все без толку. - Я опять стихотворение сочинил, - сказал Тема под утро, когда распорядительницы ушли. Он лежал на своем матрасе и смотрел в потолок. Антон промолчал. - По-английски, - добавил Тема, - сам не понимаю, о чем оно. - Прочитай, - сказал Антон покорно. Тема помолчал некоторо время. - Забыл, - сказал он после паузы. - Сейчас вспомню. Когда через пятнадцать минут Антон выглянул из-за компьютера, он увидел, что Тема спит. Антон посмотрел в окно. Светало, в просвете между домами виднелся обрывок бледного неба. Нейлоновая занавеска, слегка подсвеченная изнутри холодноватым излучением дисплея, сливалась с небом. Временами Антон не мог отличить, где кончается занавеска и начинается небо. Он потер глаза. Чем одно от другого отличается? - подумал он. Всегда ведь отличается. Одно всегда одно, в то время как другое, в свою очередь, почти всегда - другое. Занавеска и небо. Ничем почти, какой-то маленькой разницей, линией, которая иногда просто исчезает, пропадает там, где зефирно-белое небо просвечивает сквозь снежно-белый нейлон. Он вспомнил, как его бывшая жена, музыкальный продюсер, кричала на съемках клипа какой-то популярной певицы, в котором он исполнял роль отчаянного мотоциклиста: "Дайте ему чего-нибудь, у него взгляд, как у воробья!" Он ехал на мотоцикле, на заднем сидеье вез певицу в бархатных коротких штанах и в бра, расшитом разноцветными блестками, и она громко пела ему в ухо песню про любовь под фонограмму, долетавшую до них из киносъемочного пикапа, медленно обгонявшего их по правой полосе. Его бывшая жена замахала руками из пикапа. "Это невозможно!" Она была необыкновенно энергичная, его бывшая жена, казалось даже, что самый обмен веществ протекает у нее в организме в сто раз быстрее, чем у всех остальных. Рядом с ней Антон всегда чувствовал себя медленным, как человек, который никак не может разбежаться во сне. Съемку остановили. Не обращая ни малейшего внимания на окружающих, она насыпала кокаин на капот пикапа, свернула трубочку, сунула ему и сказала: "Нюхай, работай". Антон покорно взял трубочку, наклонился, и в этот момент кокаин сдуло с капота внезапным порывом ветра. Это было давно. Антон покосился на экран. На экране компьютера ритмично переворачивались символические песочные часы, компьютер старательно обрабатывал своим крошечным железным мозгом два гигабайта информации. Год назад. Быстрее, подумал Антон, надо быстрее, давай быстрее, быстрее, еще быстрее. Воспоминание выдохлось, живые люди исчезли, жена последний раз заехала перед Новым Годом с каким-то высохшим молчаливым наркоманом, на которого она сама понемногу становилась похожа, денег занять и с тех пор больше не появлялась. Из распахнутой дверцы автомобиля, остановившегося под окнами, послышалась пятнадцатилетней давности мелодия. В двух огромных тополях, росших во дворе, начинали переговариваться птицы. По мокрой крыше шла рыжая кошка. Антон негромко щелкнул языком. Кошка остановилась, повела ушами и посмотрела на него.
Глава 5
- Теперь, когда у нас много денег, - сказала Кореянка Хо, выходя из парикмахерской в гостиничный холл, - нам нужно все как следует спланировать. Пойдем, мороженого поедим? Марина шла позади. Они с Кореянкой Хо только что покрасились: Марина под снежного барса, Кореянка Хо - во все цвета радуги. Вчера вечером они сняли себе на двоих апартаменты в гостинице "Астория" с видом на Исаакиевскую площадь. Марина моментально заснула в огромной кровати. Кореянка Хо всю ночь нервно переключала многочисленные телевизионные каналы, заказывала в номер гармонически подобранные разноцветные резиновые конфеты, леденцы на палочках строго определенной длины и лимонад, который фосфоресцирует в ультрафиолетовых лучах, и звонила своим друзьям и подружкам во все концы света по мобильному телефону. Они уселись на веранде итальянского кафе. Марина заказала клубнично-бананово-ромовое барокко с изюмом, вафлями и карамельной подливой для себя и крем-брюле для Канарейки. Кореянке Хо стоило некоторого труда объяснить официанту, что она хочет ванильный пломбир именно с майонезом. - Прежде всего нам нужны приличные солнечные очки. Мне, по крайней мере. Ты когда рожать собираешься? - спросила Кореянка Хо, когда официант прошел, наконец, через все четыре стадии восприятия: шок, боль, понимание и повторение, - и удалился, умиротворенный. - Через неделю, - ответила Марина, - приблизительно. - Где? - Понятия не имею. - Поехали в Индию. Родишь Иосифа в чистые струи Ганга. Потом в Гоа, омоешь его в Индийском океане. Кроме того - давай машину купим? Нам срочно нужна машина. Недорогая какая-нибудь, двухместная. Главное, чтобы ездила быстро. Солнце разделило веранду пополам и белая декоративная изгородь на освещенной половине празднично сверкала на фоне небрежно нарисованного уличного ландшафта. День был яркий, беспечно зажигающий шелестящие ламбрекенами матерчатые полосатые зонтики, сверкающий в окнах, шумящий всеми звуками сразу, как оркестр перед концертом. - Его там священная корова забодает. - помотала головой Марина. - Или священная обезъяна украдет. Он там дизиз какой-нибудь подхватит. - Здесь он два подхватит. Еще нам хорошие чемоданы нужны, - продолжила Кореянка Хо. - Красивые, знаешь, такие металлические, матовые, с ребрами, чтобы грузчики в аэропорту не залезли. Или еще, знаешь бывают такие, тоже металлические, но только такими кружочками полированные, переливающимися. Канарейка облизала тарелочку и чихнула. - Нам надо обстановку переменить, - сказала Марина, оглядываясь по сторонам. - Придется, - сказала Кореянка Хо весело. Они помолчали. - Или, - можно деньги в акции вложить, - сказала Кореянка Хо рассудительно. - Через Антона, например. Можно, между прочим, акварель Кандинского купить, мне месяц назад один администратор в клубе предлагал недорого. Знаешь, такую с каракулями, из ранних. Можно, - знаешь что? фотоаппарат хороший купить и сделать модные фотографии. Можно, вообще, потом свою фирму открыть. По дизайну. Как ты думаешь? Иосиф ее унаследует. Они расплатились и перешли улицу. На противоположной стороне виднелась яркая вывеска туристического агентства. Они остановились около витрины. Лондон, Нью-Йорк, Кипр, Рейкъявик, Каир, Рим, Мехико, Осло, Онтарио, Ориноко. 699, 1099, 99, 899, 899,9, 599,99, - нехитрые рекламные уловки, всегда функционирующие, начертанные крупно, через дефисы, после пунктов назначения. Карта мира, подвешенная на ниточках в середине витрины с игривыми карикатурками поверх материков, компьютерный монитор с бесконечно разворачивающимися экзотическими пейзажами, загорелая девушка в купальнике с большим разноцветным мячом и с увеличительными каплями на коже, вырезанная из картона по контуру. На отдельной пластиковой доске было торжествующе написано красным фломастером: "Грин-карты круглосуточно!!!" Они вошли. В помещении никого не было. Возле стены стоял большой канцелярский стол с проспектами, в углу, на подставке находился телевизор, внутри которого в бирюзовой, пронизанной волнистыми лучами океанической воде, выпуская ртутные пузыри, плавали среди фантастических рыб и кораллов длинноволосые аквалангисты в желтых ластах. На стенах висели однообразные пестрые плакаты. Солнечная пыльная улица с той стороны витрины вдруг начисто утратила материальность и превратилась в мерцающее монохромное кино эпохи Мурнау или Фрица Ланга. Одним из персонажей этого кино был Тема. Марина увидела, как он прошел по той стороне улицы с большой спортивной сумкой на плече и скрылся за углом. - Темка... - сказала Марина рассеянно. Она оглянулась на Кореянку Хо. Та, как обычно, не отрываясь смотрела в телевизор. Зазвонил телефон. - Что? - спросила Кореянка Хо с неадекватным интересом глядя на то, как рыба, одновременно похожая на лимон и на фигурную скобку, отгрызает крошечным кокетливым ртом кусочек петельчатого коралла. - Никогда за границей не был, представляешь? - подумав, ответила Марина. - Ты что, офонарела? - послышался дружелюбный мужской голос из соседней комнаты. Телефон перестал звонить. - Забудь. Ты вела себя отлично. Ничего. Ничего ты не разбила, она сама упала. Бывает. Ничего страшного. Ее так все называют, она давно уже не обижается. Правда. Любому человеку может плохо стать. От переутомления, например. Прямо на стол?! После некоторой паузы из соседней комнаты вышел молодой человек в темно-синем костюме, в белой рубашке с голубым воротничком и в галстуке цвета воспаленного горла. Он ошарашенно посмотрел на посетительниц. - Здравствуйте, - сказал он, улыбаясь, - садитесь. Он сел за стол и показал на кресла по сторонам. Телефон на столе снова зазвонил. Он покосился на Кореянку Хо, на Марину и снял трубку. - Прошу прощения. Да. Нет, это у меня что-то с телефоном. Телефон разъединился! Правда! Извини, у меня клиенты. Нет. Правда. Нет, честно. Только что. Нет, не потому. Клянусь тебе, я не могу сейчас разговаривать. Двое. Минут через пятнадцать. Честно! Да. Он положил трубку. - Слушаю вас. - Мы хотим уехать, - сказала Кореянка Хо. - Совсем? - спросил молодой человек деловито. На лацкане его пиджака была прикреплена табличка с надписью "Михаил". - Куда? В Америку? В Канаду? Мы делаем постоянное место жительства в течение одного, максимум двух дней, регистрацию, визу, естественно, любую, право на работу, прописку, гражданство, открываем банковские счета, оффшорные предприятия, помогаем деньги перевести, грин-карты оформляем. - Он вытащил несколько брошюр из пачки и достал из ящика несколько формуляров. - Может, во Францию хотите? В Канны, на фестиваль? В Италию на Пасху? На карнавал можно в Рио-де-Жанейро, - закончил он, понизив под конец голос, как будто неожиданно что-то неприличное предложил. Он поочередно, с удовольствием, словно картежник козыри, выкладывал на стол подробные пейзажи с отчетливыми куполами и башнями на фоне одинакового рекламного неба. - В Индию, - сказала Кореянка Хо на всякий случай. - Насовсем? - удивился молодой человек. - Месяца на три. Молодой человек присмотрелся к ней повнимательнее. - Есть отличная путевка в Тибет. Настоящий даосский монастырь, абсолютно без удобств, три недели, полное просветление. Аудиенция у далай-ламы входит в стоимость, поездки на яках по Гималаям, гашиш, между прочим, дешевле семечек. Всего четыреста долларов на человека. - Так дешево? - поразилась Кореянка Хо. - Авиабилет отдельно. Туда и обратно еще пятьсот, - сказал Михаил неохотно, - Хотите кофе? Он нажал кнопку. Кофеварка заурчала. Молодой человек снова улыбнулся, потом спохватился, торопливо огляделся по сторонам, отыскал просторный стеклянный сосуд с остатками кофе на дне и проворно подставил его под хромированную трубочку, на конце которой быстро набухали одна за другой черные кофейные капли. - Нет, спасибо, - вежливо сказала Марина. - А грин-карта, например, у вас сколько стоит? - Двенадцать тысяч, - строго сказал молодой человек. - Почему так дорого, Михаил? - спросила Кореянка Хо. - Десять тысяч фиктивный брак, - сказал молодой человек рассудительно, - и две тысячи хлопоты. - А что для этого нужно? - спросила Марина. - Четыре фотографии, - ответил молодой человек. Телефон снова зазвонил. Он страдальчески возвел глаза к потолку и взял трубку. - Да. Нет еще. Нет, не скоро. А? Как? Я нормально разговариваю. А как я должен? Нет. Нет, - он затравленно посмотрел на девушек. - Хорошо, я скажу: это никак не повлияло на наши отношения. Никак, абсолютно. Нет, наоборот! Это не значит это! Я тебе потом объясню! Потом! - он положил трубку, помолчал, слегка стукнул кулаками по краю стола и встряхнул головой, - две анкеты заполнить и деньги, само собой. - Нам надо подумать, - сказала Марина. - Возьмите наши рекламные материалы, - сказал молодой человек утомленно и пододвинул к ним аккуратные брошюрки с небоскребами, колизеями и елисейскими полями на обложках, - почитайте. Если что - приходите. Мы, кстати, еще антенны спутниковые устанавливаем. Не надо? Вы точно кофе не хотите? - Я знаю здесь один отличный фотоавтомат поблизости, - сказала Кореянка Хо, озираясь на улице и щурясь от неожиданно яркого августовского солнца, - он иногда чужие фотографии выдает. У тебя что? - спросила она, увидев, что Марина собирается перезарядить свой дискман. - Мегамикс. А у тебя? Кореянка Хо открыла свой. - Трансрапид. Давай поменяемся? Они перезарядили свои акустические насосики. На углу, за забором, заклеенным листовками, плакатами и объявлениями, бригада штукатуров заканчивала стену церкви. Женщины в бесформенных, произвесткованных штанах и робах, похожих на скафандры, разравнивали своими деревянными дощечками большое серое пятно, похожее на раздавленного слона. Одна из них сидела на коричневом подоконнике большого овального окна и пила кефир из картонной коробочки. К ним на третий этаж, крепко держась за железные перекладины, осторожно и решительно поднимался худощавый священник. Новенькая, сияющая свежим деревом овальная оконная рама со множеством перемычек стояла у стены, подпираемая мощной арматурой тени, и рядом, прислоненные к выщербленному известняку фундамента, хором выстроились заранее вырезанные по размеру стекла, вполголоса отражавшие облака. Одинокая липа подобно гигантской улитке обволакивала морщинистой корой остатки железной решетки. На соседнем доме висела почерневшая чугунная доска с надписью: "Особняк купца Фашистова. Памятник архитектуры XIX века". Марина и Кореянка Хо миновали забор и остановились около почты. - Ты письма писала когда-нибудь? - спросила Кореянка Хо. - Бабушке в Архангельск, когда маленькая была, - ответила Марина. - "Милая бабушка. Я вчера была в зоопарке, а сегодня у меня тимпература". А что? - Давай письмо напишем? - предложила Кореянка Хо. - У тебя почерк хороший? Они зашли на почту. Возле застекленного прилавка стояли в очереди две пожилые женщины и взъерошенный мужчина в джинсах и клетчатой рубашке. В углу, возле фанерных телефонных кабин на стуле сидела девочка и молчаливо давила на кнопки молчаливого тетриса. Возле прилавка стоял на столе старый серый ксерокс-аппарат, над ним скотчем была прикреплена к стене большая горделивая надпись: "Ксерокс - 4 т. р." и еще одна, поменьше, написанная авторучкой на листке: "Ксеркс не работает". Над словом "ксеркс" была приписана другой авторучкой крошечная кривая буковка "о". В помещении вкусно пахло сургучом и бумагой. Марина и Кореянка Хо сели за стол. Кореянка Хо деловито отодвинула в сторону разбросанные на столе полузаполненные и зачириканные бланки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Глава 5
- Теперь, когда у нас много денег, - сказала Кореянка Хо, выходя из парикмахерской в гостиничный холл, - нам нужно все как следует спланировать. Пойдем, мороженого поедим? Марина шла позади. Они с Кореянкой Хо только что покрасились: Марина под снежного барса, Кореянка Хо - во все цвета радуги. Вчера вечером они сняли себе на двоих апартаменты в гостинице "Астория" с видом на Исаакиевскую площадь. Марина моментально заснула в огромной кровати. Кореянка Хо всю ночь нервно переключала многочисленные телевизионные каналы, заказывала в номер гармонически подобранные разноцветные резиновые конфеты, леденцы на палочках строго определенной длины и лимонад, который фосфоресцирует в ультрафиолетовых лучах, и звонила своим друзьям и подружкам во все концы света по мобильному телефону. Они уселись на веранде итальянского кафе. Марина заказала клубнично-бананово-ромовое барокко с изюмом, вафлями и карамельной подливой для себя и крем-брюле для Канарейки. Кореянке Хо стоило некоторого труда объяснить официанту, что она хочет ванильный пломбир именно с майонезом. - Прежде всего нам нужны приличные солнечные очки. Мне, по крайней мере. Ты когда рожать собираешься? - спросила Кореянка Хо, когда официант прошел, наконец, через все четыре стадии восприятия: шок, боль, понимание и повторение, - и удалился, умиротворенный. - Через неделю, - ответила Марина, - приблизительно. - Где? - Понятия не имею. - Поехали в Индию. Родишь Иосифа в чистые струи Ганга. Потом в Гоа, омоешь его в Индийском океане. Кроме того - давай машину купим? Нам срочно нужна машина. Недорогая какая-нибудь, двухместная. Главное, чтобы ездила быстро. Солнце разделило веранду пополам и белая декоративная изгородь на освещенной половине празднично сверкала на фоне небрежно нарисованного уличного ландшафта. День был яркий, беспечно зажигающий шелестящие ламбрекенами матерчатые полосатые зонтики, сверкающий в окнах, шумящий всеми звуками сразу, как оркестр перед концертом. - Его там священная корова забодает. - помотала головой Марина. - Или священная обезъяна украдет. Он там дизиз какой-нибудь подхватит. - Здесь он два подхватит. Еще нам хорошие чемоданы нужны, - продолжила Кореянка Хо. - Красивые, знаешь, такие металлические, матовые, с ребрами, чтобы грузчики в аэропорту не залезли. Или еще, знаешь бывают такие, тоже металлические, но только такими кружочками полированные, переливающимися. Канарейка облизала тарелочку и чихнула. - Нам надо обстановку переменить, - сказала Марина, оглядываясь по сторонам. - Придется, - сказала Кореянка Хо весело. Они помолчали. - Или, - можно деньги в акции вложить, - сказала Кореянка Хо рассудительно. - Через Антона, например. Можно, между прочим, акварель Кандинского купить, мне месяц назад один администратор в клубе предлагал недорого. Знаешь, такую с каракулями, из ранних. Можно, - знаешь что? фотоаппарат хороший купить и сделать модные фотографии. Можно, вообще, потом свою фирму открыть. По дизайну. Как ты думаешь? Иосиф ее унаследует. Они расплатились и перешли улицу. На противоположной стороне виднелась яркая вывеска туристического агентства. Они остановились около витрины. Лондон, Нью-Йорк, Кипр, Рейкъявик, Каир, Рим, Мехико, Осло, Онтарио, Ориноко. 699, 1099, 99, 899, 899,9, 599,99, - нехитрые рекламные уловки, всегда функционирующие, начертанные крупно, через дефисы, после пунктов назначения. Карта мира, подвешенная на ниточках в середине витрины с игривыми карикатурками поверх материков, компьютерный монитор с бесконечно разворачивающимися экзотическими пейзажами, загорелая девушка в купальнике с большим разноцветным мячом и с увеличительными каплями на коже, вырезанная из картона по контуру. На отдельной пластиковой доске было торжествующе написано красным фломастером: "Грин-карты круглосуточно!!!" Они вошли. В помещении никого не было. Возле стены стоял большой канцелярский стол с проспектами, в углу, на подставке находился телевизор, внутри которого в бирюзовой, пронизанной волнистыми лучами океанической воде, выпуская ртутные пузыри, плавали среди фантастических рыб и кораллов длинноволосые аквалангисты в желтых ластах. На стенах висели однообразные пестрые плакаты. Солнечная пыльная улица с той стороны витрины вдруг начисто утратила материальность и превратилась в мерцающее монохромное кино эпохи Мурнау или Фрица Ланга. Одним из персонажей этого кино был Тема. Марина увидела, как он прошел по той стороне улицы с большой спортивной сумкой на плече и скрылся за углом. - Темка... - сказала Марина рассеянно. Она оглянулась на Кореянку Хо. Та, как обычно, не отрываясь смотрела в телевизор. Зазвонил телефон. - Что? - спросила Кореянка Хо с неадекватным интересом глядя на то, как рыба, одновременно похожая на лимон и на фигурную скобку, отгрызает крошечным кокетливым ртом кусочек петельчатого коралла. - Никогда за границей не был, представляешь? - подумав, ответила Марина. - Ты что, офонарела? - послышался дружелюбный мужской голос из соседней комнаты. Телефон перестал звонить. - Забудь. Ты вела себя отлично. Ничего. Ничего ты не разбила, она сама упала. Бывает. Ничего страшного. Ее так все называют, она давно уже не обижается. Правда. Любому человеку может плохо стать. От переутомления, например. Прямо на стол?! После некоторой паузы из соседней комнаты вышел молодой человек в темно-синем костюме, в белой рубашке с голубым воротничком и в галстуке цвета воспаленного горла. Он ошарашенно посмотрел на посетительниц. - Здравствуйте, - сказал он, улыбаясь, - садитесь. Он сел за стол и показал на кресла по сторонам. Телефон на столе снова зазвонил. Он покосился на Кореянку Хо, на Марину и снял трубку. - Прошу прощения. Да. Нет, это у меня что-то с телефоном. Телефон разъединился! Правда! Извини, у меня клиенты. Нет. Правда. Нет, честно. Только что. Нет, не потому. Клянусь тебе, я не могу сейчас разговаривать. Двое. Минут через пятнадцать. Честно! Да. Он положил трубку. - Слушаю вас. - Мы хотим уехать, - сказала Кореянка Хо. - Совсем? - спросил молодой человек деловито. На лацкане его пиджака была прикреплена табличка с надписью "Михаил". - Куда? В Америку? В Канаду? Мы делаем постоянное место жительства в течение одного, максимум двух дней, регистрацию, визу, естественно, любую, право на работу, прописку, гражданство, открываем банковские счета, оффшорные предприятия, помогаем деньги перевести, грин-карты оформляем. - Он вытащил несколько брошюр из пачки и достал из ящика несколько формуляров. - Может, во Францию хотите? В Канны, на фестиваль? В Италию на Пасху? На карнавал можно в Рио-де-Жанейро, - закончил он, понизив под конец голос, как будто неожиданно что-то неприличное предложил. Он поочередно, с удовольствием, словно картежник козыри, выкладывал на стол подробные пейзажи с отчетливыми куполами и башнями на фоне одинакового рекламного неба. - В Индию, - сказала Кореянка Хо на всякий случай. - Насовсем? - удивился молодой человек. - Месяца на три. Молодой человек присмотрелся к ней повнимательнее. - Есть отличная путевка в Тибет. Настоящий даосский монастырь, абсолютно без удобств, три недели, полное просветление. Аудиенция у далай-ламы входит в стоимость, поездки на яках по Гималаям, гашиш, между прочим, дешевле семечек. Всего четыреста долларов на человека. - Так дешево? - поразилась Кореянка Хо. - Авиабилет отдельно. Туда и обратно еще пятьсот, - сказал Михаил неохотно, - Хотите кофе? Он нажал кнопку. Кофеварка заурчала. Молодой человек снова улыбнулся, потом спохватился, торопливо огляделся по сторонам, отыскал просторный стеклянный сосуд с остатками кофе на дне и проворно подставил его под хромированную трубочку, на конце которой быстро набухали одна за другой черные кофейные капли. - Нет, спасибо, - вежливо сказала Марина. - А грин-карта, например, у вас сколько стоит? - Двенадцать тысяч, - строго сказал молодой человек. - Почему так дорого, Михаил? - спросила Кореянка Хо. - Десять тысяч фиктивный брак, - сказал молодой человек рассудительно, - и две тысячи хлопоты. - А что для этого нужно? - спросила Марина. - Четыре фотографии, - ответил молодой человек. Телефон снова зазвонил. Он страдальчески возвел глаза к потолку и взял трубку. - Да. Нет еще. Нет, не скоро. А? Как? Я нормально разговариваю. А как я должен? Нет. Нет, - он затравленно посмотрел на девушек. - Хорошо, я скажу: это никак не повлияло на наши отношения. Никак, абсолютно. Нет, наоборот! Это не значит это! Я тебе потом объясню! Потом! - он положил трубку, помолчал, слегка стукнул кулаками по краю стола и встряхнул головой, - две анкеты заполнить и деньги, само собой. - Нам надо подумать, - сказала Марина. - Возьмите наши рекламные материалы, - сказал молодой человек утомленно и пододвинул к ним аккуратные брошюрки с небоскребами, колизеями и елисейскими полями на обложках, - почитайте. Если что - приходите. Мы, кстати, еще антенны спутниковые устанавливаем. Не надо? Вы точно кофе не хотите? - Я знаю здесь один отличный фотоавтомат поблизости, - сказала Кореянка Хо, озираясь на улице и щурясь от неожиданно яркого августовского солнца, - он иногда чужие фотографии выдает. У тебя что? - спросила она, увидев, что Марина собирается перезарядить свой дискман. - Мегамикс. А у тебя? Кореянка Хо открыла свой. - Трансрапид. Давай поменяемся? Они перезарядили свои акустические насосики. На углу, за забором, заклеенным листовками, плакатами и объявлениями, бригада штукатуров заканчивала стену церкви. Женщины в бесформенных, произвесткованных штанах и робах, похожих на скафандры, разравнивали своими деревянными дощечками большое серое пятно, похожее на раздавленного слона. Одна из них сидела на коричневом подоконнике большого овального окна и пила кефир из картонной коробочки. К ним на третий этаж, крепко держась за железные перекладины, осторожно и решительно поднимался худощавый священник. Новенькая, сияющая свежим деревом овальная оконная рама со множеством перемычек стояла у стены, подпираемая мощной арматурой тени, и рядом, прислоненные к выщербленному известняку фундамента, хором выстроились заранее вырезанные по размеру стекла, вполголоса отражавшие облака. Одинокая липа подобно гигантской улитке обволакивала морщинистой корой остатки железной решетки. На соседнем доме висела почерневшая чугунная доска с надписью: "Особняк купца Фашистова. Памятник архитектуры XIX века". Марина и Кореянка Хо миновали забор и остановились около почты. - Ты письма писала когда-нибудь? - спросила Кореянка Хо. - Бабушке в Архангельск, когда маленькая была, - ответила Марина. - "Милая бабушка. Я вчера была в зоопарке, а сегодня у меня тимпература". А что? - Давай письмо напишем? - предложила Кореянка Хо. - У тебя почерк хороший? Они зашли на почту. Возле застекленного прилавка стояли в очереди две пожилые женщины и взъерошенный мужчина в джинсах и клетчатой рубашке. В углу, возле фанерных телефонных кабин на стуле сидела девочка и молчаливо давила на кнопки молчаливого тетриса. Возле прилавка стоял на столе старый серый ксерокс-аппарат, над ним скотчем была прикреплена к стене большая горделивая надпись: "Ксерокс - 4 т. р." и еще одна, поменьше, написанная авторучкой на листке: "Ксеркс не работает". Над словом "ксеркс" была приписана другой авторучкой крошечная кривая буковка "о". В помещении вкусно пахло сургучом и бумагой. Марина и Кореянка Хо сели за стол. Кореянка Хо деловито отодвинула в сторону разбросанные на столе полузаполненные и зачириканные бланки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28