– Вы не пробовали послать туда своего референта?
Евгений Борисович заерзал, явно не зная, что сказать. Повисло тяжелое молчание.
– Хорошо, – кивнул Гуров, давая понять, что он догадался, какой редкий перед ним сидит засранец, – я поговорю сам. Вы знаете кого-нибудь из знакомых Анны? У нее есть друзья, подруги?
– Боюсь, здесь я ничем не смогу вам помочь. Все, что я могу сделать, так это дать вам машину и шофера, который будет при вас круглые сутки. Кроме того, вы получите сотовый телефон и сто тысяч рублей на мелкие расходы. К сожалению, я не владею какой-либо информацией. У меня просто нет времени на это.
– Вы можете назвать мне места, где она любит отдыхать?
Вербицкий развел руками, показывая тем самым, что не имеет ни малейшего представления, где Анна проводила свободное время, которого у нее, судя по всему, было в избытке.
Дверной замок хрустнул, и в квартиру вошли.
– Женя! Ты дома?
– Да, дорогая. У нас гость.
– Я вижу по ботинкам, – донеслось из коридора.
В комнату вошла женщина. Она сняла в коридоре туфли и теперь предстала перед мужчинами в великолепном вечернем платье нежно-персиковых тонов и домашних тапочках. Нелепое сочетание.
Аккуратно подстриженные пепельные волосы едва закрывали плечи. Голубые глаза сверкали под великолепными черными бровями. Жена Вербицкого была, без преувеличения, красавицей: фигурка, шея, плечики, выбивающаяся при ходьбе из разреза ножка.
Тратить на такую женщину весьма много – вполне прилично.
– Это полковник из Московского уголовного розыска. Он постарается помочь нам найти Анну.
Лев Иванович работал в Главном управлении МВД, но стоит ли заострять на этом внимание?
Гуров поднялся и представился, чуть наклонив голову, но делал он это не по-лакейски, с отточенным дерганьем, а так, по-простецки: назвался, кивнул, сел на прежнее место.
– Я надеюсь, что вы мне поможете, – выразил надежду Гуров. – Не сможете ли вы назвать мне знакомых Анны или места ее вероятного обитания?
– Ты пил?! – Лена увидела открытый бар и сердито посмотрела на мужа.
– Но тут такое дело, – стал оправдываться супруг.
– Фотографию вашей дочери можно попросить во временное пользование? – на полтона выше попросил полковник, забирая со стола сотовый телефон и конверт с деньгами.
– Да, конечно. – Второй купец в стране поднялся, подошел к стенке и достал альбом с фотографиями.
Он передал полковнику портрет дочери – карточку десять на пятнадцать.
– Хорошее качество, – отметил Гуров, разглядывая курносый нос, пару папиных черных глаз, острый подбородок и четко очерченные скулы. Над всем над этим – пепельные волосы такой же длины, как у матери.
– Образ на этой фотографии соответствует тому, что она представляет собой сейчас? – Полковник, хотел он того или нет, должен был общаться с парочкой, которой не терпелось выяснить, кто из них больший негодяй: тот, кто ходит в одиночку в театр, или тот, кто пьет.
– Добавьте серьгу в носу, – помог отец. – Дорогая, машина не ушла еще?
– Иваныч уехал. – Лена налила себе вина.
– Придется тебе обойтись некоторое время без водителя, – сообщил супруг.
– Садиться в старую «девятку» и рулить самой?! – воскликнула красавица, уносясь с бокалом в другую комнату.
– Ничего, она переживет, – отмахнулся Вербицкий. – Вот телефон моего шофера, зовут его Анатолий Иванович, нормальный мужик.
«Надеюсь», – подумал Гуров, забирая бумажку из рук папы.
– Вы спрашивали насчет дочери, – в гостиной снова появилась Лена, уже в шортах и майке. – Она любит ходить на концерты. Отсматривает все новые программы по Москве. Поймите правильно, я не имею в виду балет или театр.
– Это лучше, чем ничего, – прокомментировал Гуров. – Как только что-нибудь узнаю, обязательно позвоню. Я надеюсь, что и вы мне позвоните, если откроются новые обстоятельства. Здесь мои рабочие телефоны, вдруг по сотовому не дозвонитесь, – он протянул визитку Евгению Борисовичу.
– Мы очень на вас надеемся, – Вербицкий крепко пожал полковнику руку на прощание.
– Будем стараться, – полковнику не оставалось ничего иного, кроме как сжать руку папе чуть сильнее.

* * *

Анатолий Иванович действительно оказался нормальным мужиком: среднего роста коренастый дядька с пышными усищами и дежурной бейсболкой «Нью-Йорк Рейнджерс».
– Мне Евгений Борисович насчет вас звонил, – сообщил он, как только они поздоровались.
Ездила жена Вербицкого на черной «Волге». Совсем, совсем недурно. Теперь на ней покатается и товарищ полковник.
Гуров приехал на работу на «Волге», но даже это не подняло настроение. Ему предстояло разобраться с текучкой, накопившейся за неделю, а это радости не прибавляло. Четверг почему-то уже который месяц выдавался днем исключительно отвратительным. Он размышлял над этой проблемой и над тем, с чего начать: собрать подчиненных и провести разбор полетов по делу о покушении на жизнь главы банка «Москворецкий» – за неделю результатов никаких – или же потрясти народ по линии маньяка, на счету которого уже шесть девочек-подростков. Маньяк затаился, зараза. Правда, больше никто не гибнет, но вычислить его не могут. И здесь, как это ни парадоксально, сыщик просто вынужден думать о том, что рано или поздно произойдет очередное убийство и на этот раз будет свидетель, который точно опишет приметы преступника.
«Дрянная у меня работа», – подумал Гуров, но тут же поймал сам себя на слове. Не смог бы он так долго работать сыскарем, если бы не испытывал куража во время работы и чувства глубокого удовлетворения, когда ловил преступника или целую банду.
Открыв дверь кабинета, он с удивлением обнаружил, что, кроме Крячко, чей стол стоял напротив, в кабинете еще несколько человек. С минуты на минуту должно было начаться совещание, на которое Гурова никто не приглашал.
– Что за реорганизация? – Лев Иванович поздоровался со всеми присутствующими, последним был Крячко.
– Приказ Орлова, теперь я – большой начальник. Что там у тебя за дело такое?
– Извини, – Гуров крякнул для большей театральности и посмотрел сверху вниз на своего подчиненного, – я тебе могу сказать лишь то, что ждет меня работа не на день и не на два. Так что привыкай. Если я облажаюсь, то тебе придется тащить на себе весь этот воз. Хочешь узнать поподробнее – приходи, посидим.
Крячко потер скулу и посмотрел на капитанско-лейтенантскую паству, которой ему придется сейчас читать мораль.
– Неси свое бремя достойно, командир! – пафосно воскликнул полковник. – Станислав, если что-то для меня будет, оставляй под стеклом на столе.
После того как его освободили от рутины, Лев Иванович воспрянул духом.
Иногда говорят, что работа не может нравиться или не нравиться, ее просто надо делать. Гуров с этим мог бы поспорить. Уж на его-то работе без фанатизма и преданности делу никак нельзя. Слишком велики психологические и физические нагрузки. Если не будешь испытывать кайф от дела, скоро начнешь думать о бесполезности существования, а это недопустимо. Начинают возникать мысли о безысходности, собственной неполноценности, несущественности всего происходящего. Все это приводит к деградации личности. Примеров тому – масса.
– В институт торговли, – дал команду водителю повеселевший полковник и сосредоточился – в кои-то веки! – всего на одном деле. Деле об исчезновении девушки.

* * *

Анна училась на третьем курсе торгового института и, как выяснилось после недолгих разговоров в секретариате, должна была стать специалистом в области менеджмента, а не трепать нервы родителям.
Тридцать шестая группа сидела на семинаре по товароведению. Постучавшись, Гуров тактично заглянул в небольшую комнатку под номером девять и поманил преподавателя – молодого человека в джинсах и цветастой рубахе.
Тот, скорчив недовольную рожицу, вышел в коридор.
– Это тридцать шестая группа? – уточнил Гуров.
– Она самая, – подтвердил обладатель цветастой рубахи. По представлениям Гурова, со студентами надо было заниматься в чем-то более строгом, но он здесь не за этим.
– Анну Вербицкую давно не видели?
Молодой человек наморщил высокий лоб и, проведя по густой черной шевелюре пятерней, сообщил, что не видел ее ни разу, хотя в списках она значится.
– А вы родственник? – осведомился он, поглядывая на часы.
Полковник решил не предъявлять удостоверение.
– Родной дядя. Она уже давно не появляется дома. Можно я спрошу ребят?
– Пожалуйста, только побыстрее, если можно. У нас осталось всего одно занятие.
Поблагодарив преподавателя за любезность, Гуров вошел в комнату, где за столами сидело около десятка девушек и двое парней.
– Извините, что прерываю ваше занятие, – начал полковник, отмечая оживление на лицах студентов. – Я близкий родственник Анны Вербицкой. Если кто-то видел ее последние месяца полтора, я был бы благодарен за короткую беседу со мной. Буду ждать в коридоре. Спасибо.
– Она что, пропала? – тут же выкрикнул парень из дальнего угла.
– Если у кого-то появится желание поговорить, буду рад, – тупо повторил Гуров и вышел.
Шанс невелик, но где, как не в институте, возможно узнать о человеке хоть что-то. Поразительно, что родители не могут назвать ни одного имени или не хотят, но девчонку все равно надо искать, поэтому придется ждать звонка.
На перемену высыпало огромное количество молодежи и мигом заполнило все свободное пространство.
Смех, запах духов, стройные ножки, споры. Мелькание денег, дорогой обуви, золота, выбритых затылков и крашеных чубчиков. Сигаретные пачки, банки с пивом и кокой, полиэтиленовые пакеты, сумки. Море джинсов. И глаза, глаза. Они смотрят на тебя, стремятся залезть тебе в душу, постоянно задавая один вопрос: «Кто ты? Кто ты?»
Неожиданно Гуров почувствовал себя неуютно. С расстояния в пару метров его рассматривала девушка. Она была в классе, не запомнить блондинку с короткой стрижкой в голубой сорочке было невозможно.
Он сделал к ней пару шагов.
– Вы хотите мне что-то рассказать?
Она опустила глаза.
– Нет. Мы ее давно не видели. Если вам будет интересно, я могу сказать, что Анна любила пиво.
– Почему любила?
Девушка смутилась.
– Но ведь она пропала, правда?
– Я вам этого не говорил. Вернемся к пиву.
– Вместо лекций она частенько посещала ближайший бар. Выйдите с парадного – и квартал вправо. Заведение называется «Белая пена». Вот и все.
– Вы подруги?
Блондинка покачала головой, закидывая кожаный рюкзачок на плечо.
– Здесь у нее подруг не было.
– А друзья? – Гуров пытался зацепиться хоть за какого-нибудь человечка.
– Зачем ей студентики, когда за ней постоянно приезжал какой-то тип на «SAAB-9000».
– Цвет машины какой? – Гуров знал, что она обязательно скажет ему цвет. Она запомнила марку, значит, зафиксировала и цвет.
– Темно-красная. Не знаю, какой это на автомобильном жаргоне.
– Понятно. Парень здоровый?
– Почему парень? Скорее мужчина. Вашего роста, может, немного пониже. Очень крепкий.
– Что значит крепкий?
– Ну, знаете, – она немного смутилась, – плечи, бедра, грудь.
– Брюнет?
– Да.
– Усы, борода?
– Нет. Ничего такого.
– Коротко подстрижен?
– Я видела его всего дважды, бог его знает, как давно, и не могу гарантировать, что он не изменился. Тогда у него на голове почти не было волос, пострижен был очень коротко.
– Спасибо. Вы мне очень помогли, – поблагодарил Гуров.
– Да чего там.
Студентка попрощалась и стала медленно удаляться.
«Почему она? – подумал Гуров. – Не исключена зависть. Ишь ты, как много деталей запомнила».
Он вынул фотографию Анны.
– Где же ты, где, девочка милая?

* * *

Подъехав к «Белой пене», разместившейся на первом этаже жилого дома, Анатолий Иванович с тоской посмотрел в сторону бара – он все же за рулем.
– Нет ничего приятней ожидания, – сказал Гуров и вышел из машины.
В его намерения не входило дегустировать сорта пива, предлагаемые в кабаке. Его больше интересовали показания бармена и официанток.
Войдя вовнутрь, полковник отметил капитально проведенный ремонт и приятный прохладный ветерок, гулявший по новой черного цвета мебели и мраморному полу.
День только начинался, и народу не было вовсе. Тем не менее бармен не скучал, расставляя по полкам новые поступления.
– Стакан минералки, – попросил полковник, садясь за стойку.
Облаченный в белую рубашку с коротким рукавом располневший мужчина повернулся к посетителю, продолжая держать в руках пару бутылок виски.
– А к ней ничего не добавить? – поинтересовался он, освобождаясь от спиртного и доставая откуда-то снизу бутылку нарзана.
– Если можно, информацию вот об этой девушке, – Гуров положил на стол фотографию.
Бармен посмотрел на полковника без энтузиазма, но взял в руки фотографию.
– Пила она одно время здесь. Но не сильно. – Бармен почесал бок и продолжил расставлять бутылки, одновременно выдавая информацию: – Мужик с ней был крепкий. Денег тратили немного, но приходили регулярно.
– Вы никогда эту девушку не видели в обществе студентов?
Если он ответит: «не видел», то тогда откуда эта блондиночка знает о том, что ее сокурсница проводила время в этом баре? Следила?
– Видел, почему же.
– Почему вы ее запомнили? У вас ведь масса народу.
– Когда красивая самочка посещает заведение, в котором ты работаешь в течение двух лет, подсечь ее не составляет труда.
– К вам продолжает приходить тот мужчина, что был с ней?
– Кажется, да. Когда вот только я его видел, не могу сказать. Но заходит. Однажды с ним заварушка приключилась…
Смышленый дядя взял паузу и повернулся к полковнику с маской жажды на лице.
Гуров подбросил на стойку еще полтинничек.
– Он так отметелил четверых парней, что потом мне пришлось вызывать «Скорую», никто из них подняться не мог.
– Это все? – словно на допросе, поинтересовался Гуров.
– Все, что знал, – ответил бармен.
– Сегодня вечером загляну, – Гуров осмотрел батарею бутылок. – Ты мне его покажешь, не так ли?
– Если будет, обязательно.
– Артур, – прочел Гуров вслух имя. – А я Лев Иванович. До вечера.
– Ну-ну, – пробормотал вслед дядя.
Гуров решил не оборачиваться.
«Знал бы ты, увалень, с кем разговариваешь, стал бы повежливее». Но полковник не хотел действовать официально. Много волокиты, да и папа Вербицкий заявление в милицию, помнится, не писал.

* * *

Вечер четверга. Люди спешат расслабиться. И бары в этом деле помогают им, как могут.
Без пятнадцати семь Гуров вошел в заведение, где вовсю играла музыка и мерцали фонарики. В отличие от молодежных дискотек здесь гоняли бардов. Пить под терзающие душу голоса одно удовольствие, во всяком случае, видимо, так считали устроители этого питейного заведения.
Ни с того ни с сего к полковнику подскочил бармен.
– Лев Иванович, вы извините, я не знал, – извиняющимся тоном проскрипел располневший человек в бабочке на шее.
«Кто же это меня так быстро вычислил?» Гуров забрал деньги. Не разбазаривать же наличность.
– Пойдемте со мной, я покажу вам ваш столик.
Ларчик повышенного внимания открылся, как только сыщик сел за стол. Из полумрака зала к столику подошел невысокий худенький парнишка в черном кожаном жилете. Улыбался он Гурову во весь рот. Правда, двух зубов у него не было. Пара верхних резцов были где-то оставлены.
– Добрый вечер, дядя Лева!
– Добрый, Андронов. Где зубы-то потерял?
– Ну что вы все о такой ерунде, Лев Иванович.
Андронов Гена отсидел всего год вместо пяти. Несмотря на свою хлипкость, он проявил себя настоящим бойцом, когда двое придурков начали цепляться к его девушке. Одному ребро сломал, другому коленный сустав.
К счастью Андронова, мимо ехал подполковник Гуров. Увидев, что двое одного мутузят, Лев Иванович притормозил, вытащил пистолет и направился к троице. Девушка Гены стояла рядом и, не в силах смотреть, как мужики дерутся, выла: «Помогите!»
Но не успел. Андронов вывернулся и в два удара сделал себе год отсидки.
Один из пострадавших оказался чьим-то сынком. Судью здорово лоббировали. Андронов попросил о встрече и рассказал, что дело складывается не в его пользу. Гурова это возмутило, и он сказал в перерыве заседания судье, что считает это дело личным. В результате служитель закона выбрал компромиссное решение. Не остановись тогда Гуров, все могло кончиться для Андронова там же, на улице.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Гуров - 30. Личное дело сыщика'


1 2 3