И мы должны благодарить за это Карла.На щеках Карла вспыхнули алые пятна.– Прошу тебя, Нат…– Карла и Саймона, – поправилась она. – Наши вина становятся все лучше с каждым годом. Производство на подъеме. Наши марки получили заслуженное признание. Как ты думаешь, Саймон прав? У нас не все благополучно с «Пино нyap»?– Да, похоже.– Значит, он не пытался просто-напросто улизнуть от нас?– Пытался, – Карл слегка усмехнулся, – но ему нужен был повод.Оливия не могла понять, от кого или от чего бежит взрослый мужчина. Натали прервала ее размышления:– Итак, наши служащие покидают нас один за другим, виноград покрывается плесенью, а мои дети затевают семейную ссору. Вы, дорогая, будете не только моим биографом, но и в некотором роде щитом. Готовы ли вы к этой роли, Оливия?..Готова ли к этому Оливия? Сейчас ей хотелось продолжить разговор с хозяйкой виноградника о ее детстве. Но Натали надо было подыскать новую горничную, а также уговорить Мадалену и Жуакина остаться в Асконсете.Поэтому Оливия занялась своими делами. Разложила по полочкам и шкафам свои наряды и платьица дочери. Натали подарила ей обновки: футболки и рубашки-поло для нее и Тесс, темно-красные с надписями цвета слоновой кости и наоборот. На всех вещах – эмблема виноградника.Надев футболку, Оливия закатала рукава и заправила ее в шорты. Подойдя к зеркалу, она поправила прическу и хотела было нанести румяна, но увидела, что щеки ее и так горят. С короткой стрижкой она выглядит очень даже мило.Последний раз окинув себя взглядом, Оливия отправилась искать Тесс. Глава 7 Сюзанна проснулась на рассвете, что для июня довольно рано. В половине пятого утра, накинув халат и сунув ноги в тапочки, она отправилась на кухню печь булочки, оставив мужа сладко храпеть в спальне.Он вернулся вчера после пятидневной напряженной командировки на Западное побережье. Сюзанна надеялась, что они вместе поужинают, и купила гарнир к его любимой телятине. Но самолет опоздал на два часа, и он вернулся домой в одиннадцатом часу вечера. Глядя, как муж вяло ковыряет вилкой в тарелке, Сюзанна сжалилась и отпустила его в кабинет. Там он просидел несколько часов, слушая любимую симфонию и отдыхая после тяжелого перелета.Сюзанна бодрствовала, пока глаза ее не начали слипаться от усталости. Она не помнила, когда он лег в постель, но проснувшись среди ночи, обнаружила его рядом.Подогрев молоко и добавив в него масло, сахар, дрожжи, яйца и муку, Сюзанна замесила тесто и поставила его подниматься; нарезала кусочками мякоть свежего ананаса и выложила ее в шишковатую оболочку, добавив кусочки дыни, киви и бананов. Форму с любимым кофейным кексом Марка она сунула в духовку.Затем на столе были расставлены тарелки, вилки, чашки, постелены льняные салфетки и в довершение всего водружена ваза с цветами.Вылепив булочки из теста, Сюзанна выложила их на противень и принялась варить кофе. Окинув придирчивым взглядом стол, она решила поменять льняные салфетки на плетеные и добавила к ним завязочки из пальмовых листьев. К тому времени, когда кухонный стол был тщательно вымыт, а раковина начищена до блеска, Сюзанна достала из печи кофейный кекс и отправила туда противень с булочками.За чашкой кофе она успела просмотреть утреннюю газету, потом протерла холодильник, причесалась, почистила зубы, умылась, села за стол и стала ждать, когда проснется Марк.Он появился на кухне в десятом часу утра. Сюзанна уже пять часов была на ногах и заметно устала. Марк же выглядел отдохнувшим и выспавшимся. Он все так же красив, думала она. Ни седеющие волосы, ни наметившееся брюшко его не портят. Сюзанна только сейчас осознала, как ей его не хватало и как она рада его возвращению.Он нежно обнял ее.– М-м… Не знаю, что лучше пахнет – ты или твои булочки.– Скажи лучше – Диор или булочки, – усмехнулась она. – Выбор за тобой.– Я выбираю Диора и чашку кофе. – Он внимательно вгляделся в ее лицо. – Ты рано поднялась.– Я старалась тебя не разбудить.– Ты меня не разбудила. Просто я вижу, что ты успела переделать все домашние дела. Боюсь, я не смогу съесть все, что ты приготовила. Тебе не спалось?Она неопределенно пожала плечами.– Мучили кошмары? – спросил он.– Если бы это был сон!– Ясно. Все из-за Натали? Я думал, ты с ней уже поговорила.– Она не станет со мной разговаривать. – Он многозначительно вскинул бровь. – Ну, хорошо, – сдалась Сюзанна. – Позвонив ей в первый раз, я много чего наговорила лишнего. Как еще я могла отреагировать на известие о ее новом замужестве?– Ты говорила мне, что она и раньше упоминала Карла в своих рассказах.– Да, но ни слова не было сказано ни об их отношениях, ни о свадьбе. А ведь я ее дочь. И мне обидно, что она мне не доверяет.– Ты ей об этом сказала?Сюзанна вздохнула:– Не так, как следовало бы. И теперь она не подходит к телефону, а на звонки отвечает какая-то особа. Она наняла новую помощницу.– В офис корпорации?– Нет, для своих личных дел. Очевидно, она ведет предельно насыщенную светскую жизнь, – едко добавила Сюзанна. Марк недовольно поморщился. – Мария уходит. Говорит, что еще несколько человек хотят покинуть Асконсет. В глубине души мне приятно, что не я одна осуждаю этот брак. Но мне жаль, что Асконсета моего детства больше не существует, – с грустью добавила Сюзанна.– Ты же всегда утверждала, что тебе все равно, – мягко напомнил Марк.– Это так, но мне больно за отца.– Он умер, Сюзанна.– Да, умер. А мать только того и ждала.– Не думаю. Она верная и преданная жена.– А что, если нет? Никогда бы не подумала, что она снова выйдет замуж. Вполне возможно, что я ошибалась и насчет ее верности.– Ты же знаешь, что нет, – укорил ее муж.Сюзанна понимала, что Марк прав, но была слишком зла на мать.– Она ждала, когда умрет ее муж, чтобы нарушить свой обет. – Марк не стал этого отрицать, и Сюзанна оживилась.– А почему бы тебе не поехать к ней? – вдруг спросил он.– В Асконсет? Нет, не могу. У меня и здесь полно дел.– Каких еще дел? – спросил он, глядя ей в глаза.Сюзанна не ответила. Он прав – все, что она делает, не имеет никакого значения, и они оба это знают. Она на жизненном перепутье и никак не может выбрать свою дорогу, но возвращаться в родной дом, то есть назад, уж точно не входит и ее планы.– Мама не хочет, чтобы я приезжала. Мы будем все время ссориться.– А может, вам удастся спокойно все обсудить?– С мамой? Спокойно обсудить?..– Но вам же придется как-то общаться перед свадьбой.– Зачем? Я не поеду на эту свадьбу.Марк налил себе кофе.– Я думаю, ты делаешь ошибку.– Грег тоже не едет.– Ошибка вдвойне. Натали твоя мать. Своим пренебрежением ты только отдалишь ее от себя.– Ее свадьба – вот что нас разделяет.Марк ничего не сказал на это и неожиданно спросил:– Сколько лет Натали?– Семьдесят шесть.– И сколько ей еще осталось, как ты думаешь?Этот вопрос застал Сюзанну врасплох.– Мне-то откуда знать?– В ее семье были долгожители? Нет ли среди ее родственников страдающих раком или заболеваниями сердца?– Зачем ты об этом спрашиваешь?– Затем, что Натали уже в том возрасте, когда человек невольно начинает задумываться о смерти. Она понимает, что времени у нее мало, и она не может себе позволить поступать так, как это кажется правильным тридцати или сорокалетним.– Так ты одобряешь этот брак?– Нет, но и не берусь осуждать. Просто Натали иначе смотрит на жизнь, чем мы с тобой.Сюзанна решительно скрестила руки на груди.– Здоровье у нее прекрасное. Она проживет, по крайней мере, лет двадцать и даже больше.– Вот слова истинно любящей дочери. И где тут логика? Ты же хочешь порвать с ней отношения.– Это Натали хочет вычеркнуть меня из своей жизни. Она уже сделала выбор.– А мне кажется, что выбрала ты сама. Натали хочет, чтобы с ней рядом были дети и внуки, поэтому и прислала тебе приглашение.– Но… свадьба, Марк, как же свадьба?Он тяжело вздохнул:– Она хотела поговорить с тобой заранее, но не решилась. Что поделаешь – она такая, какая есть. Предпочитает официальный стиль и более старомодна, чем ты. И это нормально – вы принадлежите к разным поколениям, так же как ты и твоя дочь. Словом, у тебя два пути: либо ты окончательно рвешь с ней, либо превозмогаешь обиду и едешь в Асконсет. У тебя еще есть время подумать, Сюзанна…
Грег проснулся так же рано, как и его сестра. Первые лучи солнца позолотили крыши соседних домов. Вашингтон был на пороге еще одного жаркого июньского дня – влажность в воздухе чувствовалась уже сейчас. Жаркий воздух обволакивал, лишая воли к действию.Во всяком случае, это пытался внушить себе Грег, стоя у раскрытого балконного окна. Обычно в это время он уже собирался на работу. Но жизнь выбилась из привычной колеи. Вот уже три недели, как его электронный адрес завален почтой, автоответчик – телефонными сообщениями, а стол – бумагами, предложениями, просьбами, журналами.Он мог бы на время переложить свою работу на плечи подчиненных, но кто поможет ему здесь, дома?Да, он убрал квартиру, а вчера даже устроил стирку. Застелив постель, Грег приготовил завтрак, прочитал газету от корки до корки и рассеянно покосился на портативный компьютер, размышляя о том, что хорошо бы еще умыться и одеться.Однако вместо этого он по-прежнему слонялся из комнаты в комнату в одних шортах, то и дело поглядывая на часы. В девять позвонил в Акрон. К телефону, как всегда, подошла теща.– Привет, Сибил. Джилл дома?Последовала пауза, затем осторожное:– Она в другой комнате и вряд ли захочет с тобой разговаривать.– Она моя жена. Нам надо поговорить. – Молчание. – Сибил?– Да, я слушаю.Он почесал затылок и вздохнул:– Ну, хорошо, хорошо. В последний раз, когда я звонил, я был очень расстроен. Мне не следовало быть с ней таким…– Грубым?– Да.– А теперь ты настроен по-другому? – скептически осведомилась мать Джилл.Да, злость и обида прошли. Появилось незнакомое чувство, не поддающееся точному определению.– Мне тоскливо без Джилл. Я скучаю по ней. Должно быть, жалобные нотки в его голосе тронули Сибил, потому что она вдруг сказала:– Подожди, не вешай трубку.Ждать пришлось долго. За дверью, наверное, идет спор. Джилл не хочет брать трубку.– Привет, Грег, – послышался, наконец, ее голос. – Что случилось?– И ты еще спрашиваешь! – взорвался он, но тут же благоразумно взял себя в руки. – Прости, я хочу извиниться перед тобой. Мне не следовало кричать на тебя в прошлый раз.– Ты прав.– Я был вне себя.– Ты выбрал неверный тон.– Знаю. – Он плотнее прижал к уху радиотелефон и вновь принялся нервно расхаживать по комнате взад вперед. Без Джилл квартира опустела. – Я соскучился по тебе. – Сибил эта фраза растрогала – может, и Джилл смягчится?Но в ответ он услышал нечто прямо противоположное.– Теперь ты понимаешь, как я чувствовала себя последние пять лет! – выпалила она. – Ты ездил по стране – делал бизнес, так сказать. Но с меня довольно. Брак – это союз двоих, Грег. В браке главное «мы» – ты и я. Правда, о нашей семье этого не скажешь. У нас главное – ты, твоя работа, твои клиенты, твои друзья. Обо мне ты всегда вспоминаешь в последнюю очередь. Зачем ты вообще женился?Странно, он никогда не задавал себе этот вопрос. За пять лет он ни разу не пожалел, что женился на Джилл. Ее замечание показалось ему несправедливым.– О том же самом я могу спросить и у тебя, – огрызнулся он. – Что это за жена, которая при первых же трудностях уезжает к маме?– Иначе тебя не проймешь.– Ты моя жена и должна быть со мной, дома.– Только потому, что я твоя жена? А я думала, что мы вместе, потому что любим друг друга.– Так оно и есть.– Да ты даже не знаешь, что такое любовь!Он потер переносицу и негромко выругался.– Ну же, Джилл, давай не будем начинать все сначала.– Нет уж, я хочу разобраться. Слова словами, но мне надо знать, что за ними стоит!Понятное дело, она женщина. Но он мужчина, и его мозг в принципе не способен сосредотачиваться на таких понятиях, как «любовь», «душа» или «вечность».Как бы там ни было, она его законная жена.– Прекрасно, – проговорил он вслух. – Возвращайся, тогда и поговорим.Ответом было молчание.– Джилл…– Не хочу возвращаться. Я знаю, что будет: едва увижу тебя, как тут же сдам позиции.Его губы чуть тронула улыбка.– Потому что ты любишь меня.– Да, я никогда этого не отрицала. Но это не значит, что я останусь с тобой. Я не могу так жить, Грег. Мне одиноко.Одиноко. Знакомое чувство.– Возвращайся, родная моя, – взмолился он дрогнувшим голосом, – Возвращайся, и мы все обсудим.Она молчала.– Джилл?– Я дам тебе знать. Глава 8 Оливия проснулась почти одновременно с Сюзанной и Грегом, но если Сюзанне не спалось от тревоги, а Грегу – от одиночества, то Оливию разбудила тишина. Она сидела у окна и встречала свой первый рассвет в Асконсете.На западе небо цвета баклажана, а на востоке – розовато-лиловое. В низинах – туман. Оливия представила, как просыпаются гроздья винограда – им предстоит целый день греться на солнышке.Виноградарство и виноделие – вот о чем шел разговор за обедом.Обедали в столовой, в узком кругу – Натали и Карл, Оливия и Тесс. За столом прислуживал муж кухарки. Подавалась жареная утка; китайский сервиз поражал своей изысканностью.Оливия и Тесс, конечно же, принарядились к ужину: на обеих были длинные юбки, новые блузки и босоножки. Натали и Карл, в той же одежде, что и днем, сделали им комплимент, но Оливия усвоила первый урок: в Асконсете все просто и без претензий. Главное здесь – работа.Второй урок – вино. В Асконсете не пьют, а скорее дегустируют. На обед подали рислинг трехлетней выдержки – сладкое белое вино, как нельзя лучше подходящее по вкусу к жареной утке. Вино пили маленькими глотками, вдыхая его аромат и легонько болтая в бокалах. Тесс тоже приняла участие в ритуале дегустации, проделав все манипуляции с виноградным соком, который также производили в Асконсете.Третий урок касался погоды. Карл сказал, что урожай зависит от погоды, а в этом году погода неважная – поздняя дождливая весна. Правда, виноград обильно цвел, и кисти завязались крупные. Но все изменилось. Солнца сейчас нужно больше чем раз в четыре дня, иначе, по словам Карла, виноград не вызреет и не наберется сладости.Оливия ловила каждое слово, сжимая ручку Тесс, чтобы та внимательно слушала.Сегодня утром Натали должна была провести их по винограднику – Оливия заранее зарядила фотокамеру и с нетерпением ждала обещанной экскурсии. Она открыла окно и вдохнула прохладный влажный воздух. Утренняя свежесть прогнала остатки сна. Взяв фотокамеру, Оливия стала фотографировать небо, меняя ракурс так, чтобы получились розовое облако, пелена тумана в низине и виноградники, тронутые первыми лучами рассвета, внутренний дворик под окном и пионы, еще влажные от росы.Пройдя на цыпочках через общую ванную, она заглянула в соседнюю комнату, где под бледно-голубым одеялом сладко спала Тесс. Оливия и раньше, перед тем как отлучиться из дома, частенько проверяла, крепко ли спит дочка.Тихонько прикрыв за собой дверь, Оливия прошла через холл и спустилась в сад по узкой лестнице черного хода. «Это на тот случай, если, не дай Бог, вспыхнет пожар», – пояснила вчера Натали, показывая им лестницу, и сейчас Оливия решила ею воспользоваться.Взявшись за ручку и отворив дверь в сад, Оливия в ужасе приросла к полу: что, если сработает сигнализация и перебудит весь дом? В Кеймбридже все дома оснащены ею, так же как и в других городах, где ей приходилось бывать.Не хватало только стать причиной всеобщего переполоха – глупее не придумаешь.Но в доме было по-прежнему тихо. Дверь в сад отворилась беззвучно.С гулко бьющимся сердцем Оливия скользнула во внутренний дворик. Ее глазам открылся великолепный вид. Добрых десять минут она выбирала подходящий кадр, который бы наиболее удачно отразил прелесть свежего летнего утра.Взяв в руки фотокамеру, она поняла, что это вряд ли получится: фотография не сможет запечатлеть щебетание птиц, свежесть росы на лепестках цветов, неторопливое движение облаков, аромат лилий и влажной земли, отдаленный вой береговой сирены.Оливия закрыла объектив фотоаппарата и направилась по вымощенной камнем дорожке в сад. По обе стороны росли низкие кустарники – можжевельник, кипарис, тис. Кое-где они расступались, давая простор газонной травке и виноградным лозам. Виноград должен дышать – об этом много говорилось накануне за обедом.Расправив плечи, Оливия запрокинула голову и сладко потянулась, наполняя легкие утренним свежим воздухом. В этот миг она чувствовала себя сильной и уверенной. Она справится с работой. Какая же она молодец, что приехала вместе с дочкой в это чудесное место! Здесь она чувствует себя обновленной и отдохнувшей, и прошлые несчастья и разочарования больше не будут ее терзать.– Ну и наряд у вас.Оливия резко обернулась. Рядом с ней стоял Саймон с чашкой дымящегося кофе в руках. Влажные после душа волосы, тень щетины на подбородке, мрачный взгляд – вид у него отнюдь не добродушный.Но Оливию не так-то легко испугать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Грег проснулся так же рано, как и его сестра. Первые лучи солнца позолотили крыши соседних домов. Вашингтон был на пороге еще одного жаркого июньского дня – влажность в воздухе чувствовалась уже сейчас. Жаркий воздух обволакивал, лишая воли к действию.Во всяком случае, это пытался внушить себе Грег, стоя у раскрытого балконного окна. Обычно в это время он уже собирался на работу. Но жизнь выбилась из привычной колеи. Вот уже три недели, как его электронный адрес завален почтой, автоответчик – телефонными сообщениями, а стол – бумагами, предложениями, просьбами, журналами.Он мог бы на время переложить свою работу на плечи подчиненных, но кто поможет ему здесь, дома?Да, он убрал квартиру, а вчера даже устроил стирку. Застелив постель, Грег приготовил завтрак, прочитал газету от корки до корки и рассеянно покосился на портативный компьютер, размышляя о том, что хорошо бы еще умыться и одеться.Однако вместо этого он по-прежнему слонялся из комнаты в комнату в одних шортах, то и дело поглядывая на часы. В девять позвонил в Акрон. К телефону, как всегда, подошла теща.– Привет, Сибил. Джилл дома?Последовала пауза, затем осторожное:– Она в другой комнате и вряд ли захочет с тобой разговаривать.– Она моя жена. Нам надо поговорить. – Молчание. – Сибил?– Да, я слушаю.Он почесал затылок и вздохнул:– Ну, хорошо, хорошо. В последний раз, когда я звонил, я был очень расстроен. Мне не следовало быть с ней таким…– Грубым?– Да.– А теперь ты настроен по-другому? – скептически осведомилась мать Джилл.Да, злость и обида прошли. Появилось незнакомое чувство, не поддающееся точному определению.– Мне тоскливо без Джилл. Я скучаю по ней. Должно быть, жалобные нотки в его голосе тронули Сибил, потому что она вдруг сказала:– Подожди, не вешай трубку.Ждать пришлось долго. За дверью, наверное, идет спор. Джилл не хочет брать трубку.– Привет, Грег, – послышался, наконец, ее голос. – Что случилось?– И ты еще спрашиваешь! – взорвался он, но тут же благоразумно взял себя в руки. – Прости, я хочу извиниться перед тобой. Мне не следовало кричать на тебя в прошлый раз.– Ты прав.– Я был вне себя.– Ты выбрал неверный тон.– Знаю. – Он плотнее прижал к уху радиотелефон и вновь принялся нервно расхаживать по комнате взад вперед. Без Джилл квартира опустела. – Я соскучился по тебе. – Сибил эта фраза растрогала – может, и Джилл смягчится?Но в ответ он услышал нечто прямо противоположное.– Теперь ты понимаешь, как я чувствовала себя последние пять лет! – выпалила она. – Ты ездил по стране – делал бизнес, так сказать. Но с меня довольно. Брак – это союз двоих, Грег. В браке главное «мы» – ты и я. Правда, о нашей семье этого не скажешь. У нас главное – ты, твоя работа, твои клиенты, твои друзья. Обо мне ты всегда вспоминаешь в последнюю очередь. Зачем ты вообще женился?Странно, он никогда не задавал себе этот вопрос. За пять лет он ни разу не пожалел, что женился на Джилл. Ее замечание показалось ему несправедливым.– О том же самом я могу спросить и у тебя, – огрызнулся он. – Что это за жена, которая при первых же трудностях уезжает к маме?– Иначе тебя не проймешь.– Ты моя жена и должна быть со мной, дома.– Только потому, что я твоя жена? А я думала, что мы вместе, потому что любим друг друга.– Так оно и есть.– Да ты даже не знаешь, что такое любовь!Он потер переносицу и негромко выругался.– Ну же, Джилл, давай не будем начинать все сначала.– Нет уж, я хочу разобраться. Слова словами, но мне надо знать, что за ними стоит!Понятное дело, она женщина. Но он мужчина, и его мозг в принципе не способен сосредотачиваться на таких понятиях, как «любовь», «душа» или «вечность».Как бы там ни было, она его законная жена.– Прекрасно, – проговорил он вслух. – Возвращайся, тогда и поговорим.Ответом было молчание.– Джилл…– Не хочу возвращаться. Я знаю, что будет: едва увижу тебя, как тут же сдам позиции.Его губы чуть тронула улыбка.– Потому что ты любишь меня.– Да, я никогда этого не отрицала. Но это не значит, что я останусь с тобой. Я не могу так жить, Грег. Мне одиноко.Одиноко. Знакомое чувство.– Возвращайся, родная моя, – взмолился он дрогнувшим голосом, – Возвращайся, и мы все обсудим.Она молчала.– Джилл?– Я дам тебе знать. Глава 8 Оливия проснулась почти одновременно с Сюзанной и Грегом, но если Сюзанне не спалось от тревоги, а Грегу – от одиночества, то Оливию разбудила тишина. Она сидела у окна и встречала свой первый рассвет в Асконсете.На западе небо цвета баклажана, а на востоке – розовато-лиловое. В низинах – туман. Оливия представила, как просыпаются гроздья винограда – им предстоит целый день греться на солнышке.Виноградарство и виноделие – вот о чем шел разговор за обедом.Обедали в столовой, в узком кругу – Натали и Карл, Оливия и Тесс. За столом прислуживал муж кухарки. Подавалась жареная утка; китайский сервиз поражал своей изысканностью.Оливия и Тесс, конечно же, принарядились к ужину: на обеих были длинные юбки, новые блузки и босоножки. Натали и Карл, в той же одежде, что и днем, сделали им комплимент, но Оливия усвоила первый урок: в Асконсете все просто и без претензий. Главное здесь – работа.Второй урок – вино. В Асконсете не пьют, а скорее дегустируют. На обед подали рислинг трехлетней выдержки – сладкое белое вино, как нельзя лучше подходящее по вкусу к жареной утке. Вино пили маленькими глотками, вдыхая его аромат и легонько болтая в бокалах. Тесс тоже приняла участие в ритуале дегустации, проделав все манипуляции с виноградным соком, который также производили в Асконсете.Третий урок касался погоды. Карл сказал, что урожай зависит от погоды, а в этом году погода неважная – поздняя дождливая весна. Правда, виноград обильно цвел, и кисти завязались крупные. Но все изменилось. Солнца сейчас нужно больше чем раз в четыре дня, иначе, по словам Карла, виноград не вызреет и не наберется сладости.Оливия ловила каждое слово, сжимая ручку Тесс, чтобы та внимательно слушала.Сегодня утром Натали должна была провести их по винограднику – Оливия заранее зарядила фотокамеру и с нетерпением ждала обещанной экскурсии. Она открыла окно и вдохнула прохладный влажный воздух. Утренняя свежесть прогнала остатки сна. Взяв фотокамеру, Оливия стала фотографировать небо, меняя ракурс так, чтобы получились розовое облако, пелена тумана в низине и виноградники, тронутые первыми лучами рассвета, внутренний дворик под окном и пионы, еще влажные от росы.Пройдя на цыпочках через общую ванную, она заглянула в соседнюю комнату, где под бледно-голубым одеялом сладко спала Тесс. Оливия и раньше, перед тем как отлучиться из дома, частенько проверяла, крепко ли спит дочка.Тихонько прикрыв за собой дверь, Оливия прошла через холл и спустилась в сад по узкой лестнице черного хода. «Это на тот случай, если, не дай Бог, вспыхнет пожар», – пояснила вчера Натали, показывая им лестницу, и сейчас Оливия решила ею воспользоваться.Взявшись за ручку и отворив дверь в сад, Оливия в ужасе приросла к полу: что, если сработает сигнализация и перебудит весь дом? В Кеймбридже все дома оснащены ею, так же как и в других городах, где ей приходилось бывать.Не хватало только стать причиной всеобщего переполоха – глупее не придумаешь.Но в доме было по-прежнему тихо. Дверь в сад отворилась беззвучно.С гулко бьющимся сердцем Оливия скользнула во внутренний дворик. Ее глазам открылся великолепный вид. Добрых десять минут она выбирала подходящий кадр, который бы наиболее удачно отразил прелесть свежего летнего утра.Взяв в руки фотокамеру, она поняла, что это вряд ли получится: фотография не сможет запечатлеть щебетание птиц, свежесть росы на лепестках цветов, неторопливое движение облаков, аромат лилий и влажной земли, отдаленный вой береговой сирены.Оливия закрыла объектив фотоаппарата и направилась по вымощенной камнем дорожке в сад. По обе стороны росли низкие кустарники – можжевельник, кипарис, тис. Кое-где они расступались, давая простор газонной травке и виноградным лозам. Виноград должен дышать – об этом много говорилось накануне за обедом.Расправив плечи, Оливия запрокинула голову и сладко потянулась, наполняя легкие утренним свежим воздухом. В этот миг она чувствовала себя сильной и уверенной. Она справится с работой. Какая же она молодец, что приехала вместе с дочкой в это чудесное место! Здесь она чувствует себя обновленной и отдохнувшей, и прошлые несчастья и разочарования больше не будут ее терзать.– Ну и наряд у вас.Оливия резко обернулась. Рядом с ней стоял Саймон с чашкой дымящегося кофе в руках. Влажные после душа волосы, тень щетины на подбородке, мрачный взгляд – вид у него отнюдь не добродушный.Но Оливию не так-то легко испугать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35