Такие симпозиумы проводят чуть ли не каждую неделю, только оргпреступности это по фигу.
— Повзло! Сними трубочку, — остановил меня уже в коридоре звонкий Ксюшин голос.
— Николай Львович? — бархатистый голос в телефоне был мне незнаком. — Вы интересовались Аксененко, — это был скорее не вопрос, а утверждение. — Нам надо бы встретиться.
Предложение застало меня врасплох.
— Собственно говоря, с кем?.. — Хотя логичнее было бы спросить — зачем.
— Вы все узнаете. Договорились! — Это «договорились» тоже не предполагало возражений.
— Допустим. А где? — я растерялся к совсем упустил инициативу.
— Давайте на углу Литейного и Шпалерной через полчасика.
Ничего себе местечко — у Большого дома.
— Хорошо, как я вас узнаю?
— А мы вас сами узнаем, — в трубке раздались короткие гудки.
Интересно, как они пронюхали? Неужели Степа проговорился?
Делать нечего, придется ехать. Только сейчас до меня дошло, что я понятия не имею, с кем собираюсь встречаться. Надо бы кого-нибудь из наших предупредить. Мало ли что. Впрочем, место для встречи выбрано такое, что вряд ли что-то случится. Но предупредить все равно надо.
— Слушай, дорогой, к тебе уже приставал этот, Адольф или как его там? — подскочил ко мне Зураб Гвичия.
В моменты высшего волнения (а сейчас, видимо, как раз был такой момент) у него прорывался кавказский акцент. Год назад, когда ему вместо очередной звезды предложили очередную командировку на Северный Кавказ, Гвичия понял, что «майору так и не бывать генералом». Он забил болт на армейскую карьеру в десантных войсках и сам попросился на работу в агентство. Мы как раз искали себе тогда начальника службы безопасности. Зураб подошел как нельзя кстати. Но поначалу предпочитал действовать сугубо армейскими методами. Пришлось объяснять, что здесь не Чечня и совершенно не обязательно каждого постороннего, входящего в офис, допрашивать с пристрастием. Однажды ему под горячую руку попался директор крупнейшей охранной конторы «Стервятник», зашедший в гости к Обнорскому. Он прошел мимо поста охраны, не показав удостоверение, но тут же попал в руки Гвичия, а еще через пятнадцать секунд стоял лицом к стене, ноги на ширине плеч, руки на стену…
— Я сам психолог. Физиономист! Я его так протестирую, что мало не покажется, — горячился Зураб..
Ага, видимо, Альберт добрался и до него.
— Нет, кто это придумал, скажи? — продолжал шуметь Гвичия.
— Ладно, остынь, — сказал я ему. — Не нравится, пожалуйста, скажи об этом шефу. И знаешь, на всякий случай: я уехал на одну интересную встречу к Большому дому. Ориентировочно, люди из конторы. Сами предложили.
— Может, съездить с тобой?
Это было бы неплохо. «Здрасьте, а это моя охрана». Но вдвоем нас явно не ждут.
— Нет, спасибо, это лишнее.
А вот разговор не мешало бы записать, подумал я, кстати вспомнив про нашу спецтехнику.
Я вытащил из сейфа диктофон размером с пол-ладони, положил машинку во внутренний карман куртки, а через рукав вывел к ладони пульт дистанционного управления. Диктофон работает бесшумно, а на улице не будет слышно даже, как щелкнет включение записи. «Раз, раз, проверка диктофона». Пожалуй, неплохо. Конечно, видеокамера в пуговице — это было бы еще круче — как-то шведские телевизионщики показывали нам такую игрушку, — но пока об этом остается только мечтать.
До встречи оставалось двадцать минут. Общественную агентскую тачку кто-то уже увел. Значит, на такси. На месте я был за пять минут до «стрелки».
У Большого дама, где размешаются управления ГУВД и ФСБ по Петербургу, было, как всегда, немноголюдно. Странно, но почему-то прохожие, проходя мимо этих подъездов, до сих пор ускоряют шаг. Только у главного входа лениво покуривала пара постовых с автоматами ив бронежилетах.
— Николай Львович…
Я даже не заметил, как они подошли. Как раз про таких, наверное, говорят — внешность настоящего разведчика. Ничем не примечательные лица, ничего выдающегося в одежде. В инкубаторе их выращивают, что ли? Один, повыше, в коричневой кожаной куртке и кепке. Другой — в сером плаще.
— Алексей Иванович, — представился тот, что в плаще. Видимо, он был старшим, и, похоже, именно он говорил со мной по телефону. Такой же Алексей Иванович, как я Петр Петрович.
— Это мой коллега, — «Алексей Иванович» показал на второго. Тот слегка кивнул в знак согласия. — Где бы нам поговорить? Давайте пройдемся. — Мы не спеша свернули на Шпалерную.
— Очень нравится нам ваша «Золотая пуля». Всех злодеев вывели на чистую воду? — По-прежнему говорил только «.Алексей Иванович». Вопрос, впрочем, не требовал ответа. — Но иногда вы слишком увлекаетесь.
Я включил диктофон на запись.
— Вы, Николай, — ничего, что я буду вас так называть? — наверное, догадываетесь, откуда мы и почему встречаемся с вами. Мы понимаем, что журналистам нужны сенсации. Но иногда не стоит ловить кошку в темной комнате. Особенно если там ее нет. Ошибся Сергей Николаевич Аксененко, с кем не бывает. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Наш вам дружеский совет — не стоит об этом писать. Пятно на всю службу, опять же. Забудьте вы об этом. А мы вам, в порядке компенсации, подбросим что-нибудь любопытное. Настоящую бомбу.
— Вот только бомбы не надо, — спохватился я. — У нас их, знаете ли, у самих хватает.
Молчавший до сих пор «коллега» усмехнулся и, вытащив из внутреннего кармана пачку фотографий, протянул ее мне.
— Взгляните, вот настоящая сенсация.
Не очень качественные, явно непрофессиональные снимки, вероятно, сделанные телеобъективом: лысеющий мэн и женщина, в возрасте далеко за тридцать, на корме катера на Неве. Мужчина накинул на плечи спутнице пиджак и слегка приобнял ее. Еще на одном — эта же пара обедает где-то в открытом кафе. А вот они же, взявшись за руки, гуляют в парке. Снято, опять же, издалека. Обычная влюбленная пара. На последней карточке — он за рулем, а она садится в машину. На «форде» — дипломатические номера. Дипломат? Ну и что?
— Ну и что? — я хотел вернуть фотографии «коллеге».
— Не торопитесь, это очень любопытные снимки. Мужик — Курт Дерксон — атташе немецкого консульства, а женщина — его русская подруга.
— Это у нас вроде бы теперь не запрещено? Или времена меняются?
— Не запрещено, — серьезно продолжил «Алексей Иванович». — Поэтому мы даже не говорим, что господина Дерксона на родине ждет супруга и две очаровательные дочки, которых он почему-то не привез в Россию. Но вот его спутница, назовем ее Лена, раньше работала в секретном НИИ. Не исключено, что отсюда и интерес к ней Курта.
— У вас есть доказательства?
— Пока нет. Но вот вы и проверьте. Получится великолепный материал. Берите фотографии. А Аксененко оставьте в покое. Идет?
Признаться, предложение меня не вдохновило. Но у меня плохо получается говорить людям «нет».
— Я сейчас не могу ничего обещать. По крайней мере, поставлю в известность Обнорского.
— Поставьте, но все же, наш вам совет, не лезьте вы в эту историю.
— Как вас найти?
— Мы вас сами найдем, — мои новые знакомые повернули назад.
А я перевел рычажок на пульте диктофона, и, повернув за угол, вытащил из кармана радиотелефон. Больно не терпелось сказать пару ласковых слов Степе. Кто? как не он, сдал меня с потрохами.
— Степа, ты офуел! — я почти орал в трубку, так, что проходящая мимо интеллигентного вида барышня дернулась и отшатнулась в сторону. — Кто-кто, конь в пальто! Повторяю: ты офуел! Почему? Ты знаешь, с кем я сейчас встречался? Откуда они могли узнать, что я интересуюсь Аксененко? Что я сам просил? Я просил узнать, есть ли такой сотрудник, и больше ничего. Кому ты про меня говорил? Только депутату? А он… Идиот!
Короче, заставь дурака Богу молиться… Степаша, конечно, напряг своего начальника. Но когда в Управлении охраны спросили у депутата — зачем ему сдался их сотрудник, тот не придумал ничего лучше, как рассказать о просьбе журналиста Повзло. Святая простота. Блин, надо же было так влипнуть,
Глупейший прокол. Именно из-за таких глупостей и случаются большие неприятности". А если бы, допустим, те же бумаги касались какого-нибудь бандита, и информация ушла бы к браткам…
С этими депутатами лучше не связываться. Работа у них такая — языком трепать. Кстати, поэтому получить любую информацию в депу-татнике проще пареной репы. Подойди к одному-другому — все, что знают, расскажут. Нет, секретов там не утаишь. Я это понял, еще когда писал для газеты отчеты со съездов народных депутатов. Чуть только перерыв — депутаты сразу в коридор, ищут, кому бы дать интервью.
Однако товарищ Аксененко все же существует в реальности. Очень интересно. Значит, надо «пробить» «Геракл».
Это было полное безумие. Мы долго целовались прямо в прихожей. Потом сорвали друг с друга одежду и перебрались в ванну. Но ванна оказалась слишком мала для этого занятия. Теперь я точно знаю, почему иностранцы придумали джакузи. В магазине около дома такая стоит. За три зарплаты. Только если даже образуются лишние деньги — все равно в квартиру она не влезет.
Не вытираясь, мы перекочевали на диван, оставив за собой брызги и следы мокрых босых ног. Анка сперва немного стеснялась, но оказалась в постели просто потрясающей. Настоящая пантера. Никогда бы не сказал.
— Хочешь колы?
Кивнув, она лизнула меня в шею. Свесив ноги, я нащупал тапки и вышел на кухню. Был уже второй час ночи. Ничего себе, сколько же это мы кувыркаемся…
На работе я на нее не обращал внимания. Блондинка, — а я по блондинкам с ума никогда не сходил. Сидит целый день, уткнувшись в компьютер, да вечно сумки с продуктами домой тащит. Серая мышка.
В своем деле она, кстати, соображает — иногда выуживает шикарную информацию. Мне, правда, наша Марина Борисовна, которая обычно все про всех знает, недавно делала прозрачные намеки.
Зазвала вечером к себе в кабинет, якобы кофе попить. Хотя понятно, если Агеева кофе предлагает, значит, хочет о чем-то посплетничать. Закрыла дверь на замок и даже плеснула в кофе армянского коньяку. Это знак высшего доверия и расположения. Початая бутылка благородного напитка хранится у нее в сейфе вместе с самыми секретными материалами. Шеф спиртное вообще — и на работе в частности — не одобряет. Я, как первый зам Обнорского, вроде бы тоже должен не одобрять, но с пониманием отношусь к слабостям коллег.
Так вот, сперва Агеева, как водится, пожаловалась на тяжелую жизнь: работы — море, совсем меня замучили, сижу здесь до ночи. Это, наверное, к тому, что надо бы выписать премию.
Я молча слушал, дожидаясь, когда она перейдет к главному.
— Николай, какой у вас галстук!
Очевидно, это комплимент. Марина Борисовна умеет льстить. Галстук был куплен несколько лет назад где-то на просторах штата Айовы взамен забытого в гостинице.
— И галстук у вас красивый, и девушкам нашим вы нравитесь, — продолжала Агеева, почти заинтриговав меня.
— Кому, интересно?
— Да вот хотя бы Анечке Соболиной, — Марина Борисовна понизила голос и почти перешла на шепот, хотя рядом никого не было. — Мы на днях с ней пооткровенничали.
Муж Ани Володька Соболин работает у нас начальником репортерского отдела и ведает каждодневной городской текучкой — грабежами, разбоями, пожарами и прочими безобразиями. Постоянно где-то носится как угорелый.
— Замужем — еще не значит, что умерла, — как будто угадав мои размышления, напутствовала Агеева.
Впрочем, мне-то, честно говоря, на эти бабские сплетни тогда было глубоко наплевать.
Колы в холодильнике не оказалось. Была пару дней назад, да вся вышла. Зато водопроводная вода осталась в изобилии. Стоя у раковины, я чуть не выронил стакан, потому что Соболина сзади прильнула ко мне стройным разгоряченным телом. У меня аж мурашки побежали от соблазна, когда я спиной ощутил ее бархатистую кожу. Пить расхотелось. Я слегка наклонился вперед и, подхватив ее за попку, потащил в комнату. На глаза попался трельяж.
Меня подвела склонность к экспериментам — я только успел посадить Аню на видавший виды столик, как он затрещал, ножки у шаткой конструкции подкосились, и сооружение с грохотом рухнуло на пол.
— Не выдержал испытаний, — я крепко держал продолжавшую висеть на мне и даже не успевшую испугаться Соболину.
— Все, я хочу кофе, — кстати вспомнила Аня фразу из поднадоевшего рекламного ролика.
Мы молча пили кофе.
Нет, ну дернуло же меня под конец дня попросить Аню посмотреть в нашем компьютере что-нибудь о «Геракле». Не мог потерпеть до утра.
Хотя я сказал Соболиной про «Геракл» в расчете на завтра, она уже через полчаса принесла тонкую пластиковую папку.
— Посмотри, здесь то, что у нас есть. Все, что ты хотел узнать, но стеснялся спросить. Если этого будет мало, я завтра попробую еще что-нибудь поискать.
— Спасибо, дома почитаю. Что-то мы сегодня засиделись, — я решил сделать доброе дело в порядке компенсации за сверхурочные. — Тебя подбросить до метро?
— Хорошо бы. Только сумки возьму, — Соболина побежала к себе в кабинет.
«Шестерка», предназначенная для нашего коллективного пользования, сегодня вечером была в моем распоряжении.
Недавно у шефа родилась очередная идея, и он заставил всех сотрудников получить права. Теперь коллеги гоняют на тачке куда ни попадя. Удивительно, что старушка до сих пор жива. Нет, движущиеся автомобили от новоиспеченных «чайников» еще успевали иногда уворачиваться, но еще недели не было, чтобы кто-нибудь из наших не зацепил поребрик, угол дома или припаркованную машину. На днях сам видел, как Витя Шаховский прямо у офиса лихо завернул под арку, впилился в «ауди», выскочил и тут же начал качать права — «Мужик, ты на кого наехал».
Мужик, правда, оказался из налоговой полиции, поэтому Витек быстро поостыл и побежал договариваться со знакомым автослесарем.
Соболина со своим сумками еле уместилась на переднем сиденье. Из одного пакета торчали куриные лапы, другой под завязку забит тоже какой-то снедью. Все-таки везет Володьке. А мне придется ужинать колбасой с чаем. Готовить лень, да и некогда.
— Твой Соболин небось дома уже с голоду помирает, — я почувствовал, что сам чертовски проголодался.
— Да ну, его же еще утром какие-то опера взяли на операцию. Куда-то под Новгород. Знаю я эти операции. Купят по бутылке водки да нажрутся. Обещал вернуться завтра. А сына мы отдали моим родителям на неделю на воспитание. Хочешь — бери курицу, приготовишь.
— Нет, не буду. — Я даже сглотнул слюну, на секунду представив жареного цыпленка с картошкой и черносливом внутри, — Может быть, заедем куда-нибудь в кафе, поужинаем?
— Я могу сделать курицу и вместе съедим, — вдруг предложила Соболина.
— Хорошая мысль. Тогда едем ко мне. — Не дожидаясь ответа, я повернул с Фонтанки на Московский.
Когда я в прихожей помогал Соболиной снимать плащ, мне на глаза попалась маленькая аккуратная родинка на ее стройной шее. и я сразу забыл о еде. Снимая туфли, Аня рукой оперлась на мое плечо, и вот тут у нас одновременно что-то замкнуло…
Мой кофе уже остыл. Да, нехорошо как-то вышло. И что теперь делать. Говорил мне батя: «Не живи там, где живешь». А я не слушал.
— Повзло, мне с тобой было очень хорошо, — Соболина, видно, решила развеять мои сомнения. На ней была одна незастегнутая рубашка, и сбоку я видел на редкость соблазнительную грудь.
— Мне с тобой тоже, — это было действительно здорово. Да и, в конце концов, замужем — это не умерла, как говорила Марина Борисовна. Я почувствовал, как сопротивление во мне снова вот-вот перегорит.
— Там еще вроде бы остался диван…
— Выдержит? — Соболина улыбнулась, и я отметил, что улыбка у нее тоже очень милая.
— Ты бы пока посмотрел, что я нашла у нас по «Гераклу», — вспомнила утром Аня, занявшись-таки обещанной курицей.
Действительно, я даже забыл, чему обязан романтическим приключением.
Наш «Геракл» оказался одним из многочисленных ООО. Впрочем, главное, что меня интересовало сейчас, — это фамилия директора. Подкопаев. Да, все сходится. А вот фамилия Аксененко среди учредителей — уже удача. Этот, правда, Игорь. Братья? Да вот еще неизвестно откуда взявшаяся информация о тесной связи с правоохранительными органами. Ну, в этом-то как раз ничего необычного нет. Недавно я встречался с одним депутатом-бизнесменом, который в большом авторитете. Так он хвастался, что у него начальник службы безопасности — бывший заместитель начальника «конторы». Мол, если у него главный телохранитель «оттуда», то значит, и он белый и пушистый. Хотя тут же рассказал, как купил депутатский мандат за несколько сот тысяч долларов.
Вот и Подкопаев обзавелся надежной крышей. Главное управление охраны — это вам не воробьям фиги показывать. Бывшее 9-е управление КГБ, ныне ГУО. Охрана президента и первых лиц государства. Впрочем, ныне ментовской или гэбэшной крышей никого не удивишь. Хорошо если еще во внерабочее время крышуют, но ведь сплошь и рядом совмещают приятное с полезным.
1 2 3