Может, дойдет дело до мордобоя? Зрители прикидывают: вырублю ли я одним ударом Лобского? Ведущий, профессиональным чутьем угадав удачный поворот, склоняется над микрофоном, который я продолжаю крепко сжимать в руке, подобно противотанковой гранате.
– Правила Игры допускают это! – говорит он.
Я ловлю взгляд Лобского. Он явно не ожидал такого удара. На его широком лице – растерянность и озабоченность. Он подходит ко мне и, едва разжимая зубы, бормочет:
– Вы глупец, Кирилл. У нас с вами все шансы взять призовой фонд!
Я отворачиваюсь от него, не желая продолжать разговор. Зал наполняется оглушительным свистом. Подростки скандируют: «Долой!», и трудно понять, к кому это относится: ко мне или к Лобскому.
– Я попрошу участника под номером один выбрать себе нового спасателя, – торопит ведущий. Съемки первого этапа Игры явно затянулись. Отснятого материала – выше крыши. Полно отличных эпизодов. Явно просматриваются зачатки конфликтов в командах. Намечаются драматические повороты в развитии событий. Шоу наверняка будет иметь успех…
Лобский медлит. Он отстраненно кидает взгляд на поредевший ряд незанятых спасателей, к которому примкнул и я. Осталась шелуха: двадцатилетний инструктор по горному туризму; немолодая, склонная к полноте женщина, у которой за плечами несколько байдарочных походов третьей категории сложности; медсестра из районной поликлиники, с какой-то странной прической, похожей на корабельную швабру; уволенный со службы пожарный…
Лобский делает последнюю отчаянную попытку. Я чувствую его горячее дыхание на своей щеке.
– Кирилл, я дам вам семьдесят процентов от нашего выигрыша, – шепчет он.
Я не реагирую.
– Восемьдесят… Девяносто, черт вас подери!
Мне не деньги нужны. Пошло дело принципа. Я хочу наказать Ирэн. Того, что она задумала вместе с Кротом, не будет.
– Или выбирайте спасателя, или покиньте зал! – ставит ультиматум ведущий.
Публика выплескивает эмоции, подзадоривая Лобского. Толпа подростков выталкивает к сцене какого-то пьяного дистрофичного юношу с серьгой в ухе и при этом дружно скандирует: «Вот тебе спасатель! Голубой!» Начинается всеобщий хохот. Подросток в ужасе ныряет в толпу, словно заяц в заросли лопухов, но его снова выталкивают к сцене.
Лобский, стиснув губы, останавливается напротив бывшего пожарного. Лысый мужик приосанивается, пытаясь выглядеть молодцевато. Ему очень хочется попасть в число участников шоу. Он с мольбой смотрит в глаза Лобского. Но Лобский колеблется. Он смотрит на пожарного с недоверием: пожилой, грузный, наверняка страдающий одышкой. Интересно, кто кого будет спасать, случись что-нибудь из ряда вон выходящее?.. И тут происходит нечто ужасное. Я вижу, как на сцену с изяществом балерины взлетает Ирэн. В какое-то мгновение мне казалось, что она кинется ко мне и попытается увести со сцены. Но моя дорогая сотрудница промчалась мимо, оставив за собой запах знакомых мне духов, и подошла к Лобскому. Может, она сейчас влепит ему пощечину? Или крикнет, что он негодяй, подлец и прохвост, и спасет тем самым пожарного от опрометчивого шага…
Я очень надеялся на это, но случилось худшее. Увидев Ирэн, Лобский круто повернулся к ней, всплеснул руками, а потом хлопнул себя по лбу, словно хотел сказать: как же я мог забыть о тебе? Он взял ее за руку и поднял ее вверх, словно рефери представил зрителям победившего боксера.
– Участник под номером один выбирает в качестве спасателя прекрасную незнакомку! – громко известил ведущий. – Но молодая леди, если мне не изменяет память, не подавала заявки. Вы ведь не аттестованы у нас?
Мне хочется умереть от стыда. Ирэн, забыв о совести, сломя голову помчалась на помощь Лобскому. Она даже не попыталась скрыть своих чувств к нему. А то! Как же милый Кротик останется без надежного и верного спасателя? А вдруг он промочит ножки? Или, не дай бог, порежет пальчик? Кто защитит его, обогреет, накормит и спать уложит? Конечно, моя заботливая и сердешная Ирочка!
Я сплевываю под ноги и отворачиваюсь. Пригрел змею на своей груди! Больно и стыдно! Особенно за свои вчерашние мысли и чувства. Как я ее жалел! Ах, бедненькая Ирочка! Как она страдает от любви ко мне, как внимательно читает глупые дамские журналы и как верит в то, что сердце мужчины можно завоевать! А весь ужас заключается в том, что не я, а Лобский терзает ее сердце! От любви к Лобскому она страдает! И готова на любые жертвы ради него! У меня никогда не было и, наверное, никогда не будет такой женщины, которая пошла бы на такое самоотречение ради меня… Пора начинать завидовать Лобскому.
– Господа! Позвольте вам представить эту замечательную женщину…
Это голос Лобского. Я отворачиваюсь. Крот, завладев микрофоном ведущего, подводит Ирэн к краю сцены. Все софиты, все камеры – в их сторону! На меня уже никто не смотрит. Я сыграл свою роль.
– Всего несколько дней назад Ирина стала победительницей международных соревнований по скоростному подъему на высочайшую вершину Европы – Эльбрус. По образованию она – врач-терапевт, несколько лет работала на «Скорой помощи». (Это для меня новость! Никогда не знал!) О лучшем спасателе, который будет сопровождать меня к победе, я и не мечтаю! А с аттестацией, я думаю, проблем не будет… Так ведь, уважаемый ведущий?
Ведущий неуверенно кивает. Наверное, в правилах Игры на этот счет ничего не сказано. Он вежливо отбирает микрофон у Крота. Предпоследний участник без колебаний выбирает меня. Это сухощавый джентльмен с мужественным, даже жестоким лицом, пышными усами и узким, опущенным книзу подбородком. Я мысленно окрестил его Англичанином. Мне, конечно, приятно, что я так высоко котируюсь и меня второй раз выбирают в качестве напарника. Но главное не в этом. Я кидаю взгляд на Ирэн. Я хочу увидеть ее глаза.
– Морфичев, – представляется мне мой новый подопечный, крепко пожимая руку. – Вы правильно сделали, что отказались от этого типа. А мы с вами точно сорвем куш. Можете не сомневаться.
Но я больше ни в чем не сомневаюсь. Мне плевать на Англичанина и на куш. Мне так тяжело на душе, что хочется напиться до бесчувственного состояния. Мне уже совершенно ясно, что Ирэн и Лобский обо всем заранее договорились. Идея привлечь меня к Игре на выживание наверняка родилась у Лобского на Эльбрусе. Он видел, как я штурмовал гору, и его это впечатлило. Он попросил Ирэн «обработать» меня, чтобы я согласился составить ему компанию. Ирэн несколько дней подряд напряженно думала о том, как бы ненавязчиво затолкать меня в это шоу. Потом Лобский написал Ирэн письмо. Надо полагать, там был детально расписан план дальнейших действий. Ирэн добросовестно выполнила его, привела меня на съемки шоу, заставила подняться на сцену… Но на что она надеялась? Что я, словно теленок на веревочке, послушно пойду за Лобским? И он, используя меня в качестве выносливого вьючного животного, добьется победы?
Прозвучал гонг. Ведущий объявил, что команды созданы.
– Всем спасибо, всем спасибо! – повторил он традиционную фразу.
Погасли софиты. В зале сразу стало темно и холодно. Зрители, катая по полу пустые бутылки, устремились к выходу. Ведущий напомнил, чтобы все участники Игры прибыли завтра утром на инструктаж. Я уже не пытался встретиться взглядом с Ирэн. Эта женщина перестала для меня существовать. Я был унижен. Мне было стыдно смотреть в зал, будто все кругом знали, что меня бросила женщина, и хихикали по этому поводу.
Я смешался с толпой, думая про кафе «Сонет», но на выходе меня догнал Англичанин.
– Мне бы хотелось с вами немного поговорить. Вы не очень торопитесь?
Хочет говорить – пусть говорит. Мне все равно. Мне некуда спешить. На стоянке у «Сатурна» Англичанина ждал потрепанный армейский «УАЗ». Едва мы сели в него, как пошел проливной дождь. Крупные капли забарабанили по брезентовому кузову.
– Меня зовут Стас, – представился он, цепким взглядом рассматривая меня. У него были какие-то необычные глаза, глубоко спрятанные под тяжелыми надбровными дугами. – Я профессиональный геолог, начальник геолого-разведочной партии.
Он вынул из-под сиденья пузатую фляжку в пятнистом чехле, протянул мне пластиковый стаканчик и плеснул туда какой-то жидкости с резким запахом можжевельника.
– Я читал ваше резюме и сразу решил, что выберу вас. Но на жеребьевке Лобскому повезло, и он получил право выбирать первым… За успех нашего дела!.. Мы заткнем всех за пояс. В ваших глазах я вижу некоторую долю недоверия. Это нормально. Это пройдет, как только мы с вами начнем работу. Вам известны правила Игры? Нет? В двух словах: каждую команду выбросят с парашютами ночью в какой-то малолюдный район. Какая команда первой придет к финишу, та и снимет весь призовой фонд. Я уверен, что у нас с вами нет достойных соперников. У вас хорошая экипировка? Могу предложить армейские ботинки для спецназа на суперподошве. Какой у вас размер? Сорок второй? Я подберу. И еще: по правилам Игры нельзя проносить в самолет запрещенные предметы. И все же я попытаюсь пронести пистолет. Я разберу его и спрячу детали в воротнике куртки и обшлагах рукавов. Наверное, вы понимаете, для какой цели он может нам понадобиться… Еще джина?.. Теперь за волю к победе!.. Как вы переносите жару? А холод?.. Очень хорошо. Карта местности, которую нам выдадут, будет весьма условная, без географических координат и обозначения сторон света. В этом-то и вся изюминка Игры. Но я уже кое-что разузнал через своих ребят. Они работают на военном аэродроме, с которого мы стартуем. Для нас зафрахтован военно-транспортный «Ан-12». Самолет заправили под завязку, а это значит, что его собираются использовать на максимальную дальность, то есть в радиусе трех тысяч километров…
Он говорил со мной так, словно ставил боевую задачу на штабном совещании. Но я слушал его невнимательно, больше озабоченный разладом с Ирэн. Ревность душила меня. Я думал о том, как давно знакомы Ирэн и Лобский. На Эльбрусе они встретились случайно? Или же Лобский знал, что Ирэн будет там, и приехал туда ради встречи с ней?
– …направление к финишу можно просчитать элементарно, – говорил Морфичев. – Для этого я во время полета положу на пол самолета стальной шарик, который обязательно отреагирует даже на малейшее изменение курса. Мы будем лететь по большой окружности… Думаю, что мы с вами не станем дожидаться рассвета, а начнем марш сразу же после приземления… Надеюсь, у вас большой опыт прыжков с парашютом?.. Давайте еще по одной и перейдем на «ты»…
Он очень увлекся предстоящей Игрой, очень верил в меня, и я не знал, как бы мягче объяснить ему, что не собираюсь никуда лететь, что на мне висит частная фирма, что на шоу попал случайно, по злой шутке. Конечно, это была бомба для Морфичева. Он уже предвкушал победу и не догадывался, что ему предстоит глубоко разочароваться во мне, а затем спешно подбирать себе другого напарника. И чем больше Морфичев вживался со мной в Игру, тем мне труднее было решиться сказать ему правду.
Ну, как я мог полететь к черту на кулички, оторвав себя на целых две недели от дел в агентстве? Теоретически, конечно, можно наплевать на все, закрыть дверь на замок и увязаться за старым геологоразведчиком. Но тогда созданное, выстраданное мною детективное агентство попросту перестанет существовать. А у меня, по большому счету, ничего, кроме него, не осталось. Кроме него и Ирэн…
Глава 5
Тест на любовь
Уже подходя к двери своей квартиры, я услышал, как в прихожей надрывается телефон. Я не спеша достал ключи, открыл дверь, включил в прихожей свет, снял туфли… Телефон выл, словно сигнал пожарной опасности. Кто это такой настойчивый? Наверняка Ирэн. Сейчас я сниму трубку и услышу, как она всхлипывает. «Кирилл, ты не правильно меня понял… Я тебе сейчас все объясню…» Какой смысл разговаривать с ней? Что нового я могу узнать? Ее безрассудный порыв на сцене был проявлением чувств, а не разума. Чувства – это то, из чего на девяносто процентов состоит человек, его неосознанные мечты и устремления. А сейчас Ирэн уже успокоилась, взяла себя в руки, тщательно продумала все то, что собирается мне сказать. Она будет оправдываться умело и логично. «Лобский – мой старый и верный друг, и он серьезно болен. Разве ты бросил бы на произвол судьбы слабого человека?»
Мне казалось, что телефонный аппарат подпрыгивает на полке. Я смотрел на него с кривой ухмылкой, заранее не веря ни единому слову, которое прозвучит в трубке. Придется ответить, иначе трубка попросту сгорит от перегрева.
– Алло, слушаю!
Короткая пауза. И вместо голоса Ирэн – низкий мужской баритон:
– Кирилл? Это Лобский.
Вот это сюрприз! Ирэн решила, что лучше будет, если со мной поговорит Крот?
– Я мчался за вами по пятам, – сказал Лобский, – но вы так ловко проходили повороты, что мне не удалось вас догнать. Я звоню из машины, стою рядом с вашим подъездом… Не могли бы вы спуститься? Уверяю вас, нам есть о чем поговорить.
К разговору с Лобским я не был готов. И вообще, я не представлял, о чем он хочет со мной говорить? Единственная точка соприкосновения с ним – это Ирэн. Но именно о ней мне меньше всего хотелось говорить.
Не выпуская трубку из руки, я подошел к окну и увидел массивный, цвета мокрого асфальта, корпус «Мерседеса». Рядом с машиной с мобильником в руке стоял Лобский в длинном черном пальто и кепке. Спуститься к нему? Он предложит сесть в машину, и это позволит ему чувствовать себя полным хозяином положения.
– Я уже разулся, – ответил я. – Если вам очень надо, можете подняться ко мне.
Лобский издал какой-то звук, который, по-видимому, означал недовольство моим предложением, и все же согласился. Появившись перед дверью моей квартиры, он долго и излишне старательно вытирал ноги и шагнул в прихожую так, словно она являла собой полянку, усыпанную грибами, и Лобский очень боялся их раздавить.
– Весьма уютное гнездышко, – оценил он, глядя на зеркальный потолок и стены, обвешанные полотнами именитых художников-пейзажистов.
Я не предложил ему ни раздеться, ни пройти в комнату. Лобский, изображая неловкость, топтался у входной двери.
– В общем… гм… – произнес он, поняв, что я буду упорно молчать и не начну разговор первым. – Вы, конечно, имели право так поступить, но я хочу вам сказать, что не стоило принимать такое серьезное решение сгоряча. Вы сделали себе только хуже. Ирэн говорила, что вы вспыльчивый, но быстро отходите, но, к сожалению, команды уже утверждены, и мы не в силах ничего изменить…
– Я ничего не собираюсь менять, – сказал я.
– Да, конечно, – кивнул он, – и все же я не совсем понимаю причину вашей антипатии ко мне…
– Скажите, – перебил я Лобского. – Вы давно знаете Ирэн?
При упоминании этого имени лицо Лобского размякло, словно выложенное на противень тесто.
– Конечно! Много лет! Не меньше десяти, это точно!
У меня в груди что-то болезненно сжалось. Я внимательно следил за его глазами, надеясь заметить какие-либо признаки лжи, но Лобский широко улыбнулся, и при этом его глаза сузились и спрятались за плотно сомкнутыми пушистыми ресницами. Теперь он напоминал разомлевшего на солнце кота.
– А разве она вам не рассказывала? – спросил он, вскинув вверх брови. По его лицу было видно, что мой ответ ему не нужен, он и без того все прекрасно знает, но, видимо, хочет получить удовольствие. – Странно. Наверное, Ирэн не слишком доверяет вам, коль утаила такой значимый эпизод своей жизни…
Еще мгновение – и я врежу ему в челюсть. Лобский догадался об этом.
– О, нет, нет! – покрутил он головой. – Я не люблю выдавать чужие тайны. Это ее право – раскрывать перед вами теневую сторону своей жизни. Я пришел вовсе не для этого. Мне нужен совет.
Я пытался предугадать, чего он добивается? Какая истинная цель его появления?
– Вы, наверное, догадались, что я тщеславен, – сказал Лобский, приглаживая ладонью волосы и искоса поглядывая на свое отражение в зеркале. – И полон решимости победить в Игре…
– Вы нуждаетесь в деньгах? – перебил я его.
– Нет, что вы! – усмехнулся Лобский. – Разве это деньги? Меня привлекает только адреналин! Побыть на острие жизни! На той грани, откуда начинается безумство храбрых… Разве вы сами не любите приключения и риск?
– Что вы от меня хотите?
– Ирэн очень привязана ко мне, и я не мог не оценить той отчаянной жертвенности, которую она продемонстрировала перед телекамерами. И все же я беспокоюсь: готова ли она к тем испытаниям, какие ожидают нас в Игре? Вы хорошо знаете ее слабые и сильные стороны…
– Разве теперь это что-нибудь изменит? Команды уже утверждены, отступать некуда. Теперь Ирэн – ваш крест.
– Конечно, конечно. Но вы говорите так зловеще…
– Я думаю, Ирэн очень скоро пожалеет, что увязалась за вами, – сказал я откровенно и не без удовольствия. – И тогда я вам не завидую. Если ей что-нибудь не нравится, она становится совершенно несносной.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Троянская лошадка'
1 2 3 4 5 6 7
– Правила Игры допускают это! – говорит он.
Я ловлю взгляд Лобского. Он явно не ожидал такого удара. На его широком лице – растерянность и озабоченность. Он подходит ко мне и, едва разжимая зубы, бормочет:
– Вы глупец, Кирилл. У нас с вами все шансы взять призовой фонд!
Я отворачиваюсь от него, не желая продолжать разговор. Зал наполняется оглушительным свистом. Подростки скандируют: «Долой!», и трудно понять, к кому это относится: ко мне или к Лобскому.
– Я попрошу участника под номером один выбрать себе нового спасателя, – торопит ведущий. Съемки первого этапа Игры явно затянулись. Отснятого материала – выше крыши. Полно отличных эпизодов. Явно просматриваются зачатки конфликтов в командах. Намечаются драматические повороты в развитии событий. Шоу наверняка будет иметь успех…
Лобский медлит. Он отстраненно кидает взгляд на поредевший ряд незанятых спасателей, к которому примкнул и я. Осталась шелуха: двадцатилетний инструктор по горному туризму; немолодая, склонная к полноте женщина, у которой за плечами несколько байдарочных походов третьей категории сложности; медсестра из районной поликлиники, с какой-то странной прической, похожей на корабельную швабру; уволенный со службы пожарный…
Лобский делает последнюю отчаянную попытку. Я чувствую его горячее дыхание на своей щеке.
– Кирилл, я дам вам семьдесят процентов от нашего выигрыша, – шепчет он.
Я не реагирую.
– Восемьдесят… Девяносто, черт вас подери!
Мне не деньги нужны. Пошло дело принципа. Я хочу наказать Ирэн. Того, что она задумала вместе с Кротом, не будет.
– Или выбирайте спасателя, или покиньте зал! – ставит ультиматум ведущий.
Публика выплескивает эмоции, подзадоривая Лобского. Толпа подростков выталкивает к сцене какого-то пьяного дистрофичного юношу с серьгой в ухе и при этом дружно скандирует: «Вот тебе спасатель! Голубой!» Начинается всеобщий хохот. Подросток в ужасе ныряет в толпу, словно заяц в заросли лопухов, но его снова выталкивают к сцене.
Лобский, стиснув губы, останавливается напротив бывшего пожарного. Лысый мужик приосанивается, пытаясь выглядеть молодцевато. Ему очень хочется попасть в число участников шоу. Он с мольбой смотрит в глаза Лобского. Но Лобский колеблется. Он смотрит на пожарного с недоверием: пожилой, грузный, наверняка страдающий одышкой. Интересно, кто кого будет спасать, случись что-нибудь из ряда вон выходящее?.. И тут происходит нечто ужасное. Я вижу, как на сцену с изяществом балерины взлетает Ирэн. В какое-то мгновение мне казалось, что она кинется ко мне и попытается увести со сцены. Но моя дорогая сотрудница промчалась мимо, оставив за собой запах знакомых мне духов, и подошла к Лобскому. Может, она сейчас влепит ему пощечину? Или крикнет, что он негодяй, подлец и прохвост, и спасет тем самым пожарного от опрометчивого шага…
Я очень надеялся на это, но случилось худшее. Увидев Ирэн, Лобский круто повернулся к ней, всплеснул руками, а потом хлопнул себя по лбу, словно хотел сказать: как же я мог забыть о тебе? Он взял ее за руку и поднял ее вверх, словно рефери представил зрителям победившего боксера.
– Участник под номером один выбирает в качестве спасателя прекрасную незнакомку! – громко известил ведущий. – Но молодая леди, если мне не изменяет память, не подавала заявки. Вы ведь не аттестованы у нас?
Мне хочется умереть от стыда. Ирэн, забыв о совести, сломя голову помчалась на помощь Лобскому. Она даже не попыталась скрыть своих чувств к нему. А то! Как же милый Кротик останется без надежного и верного спасателя? А вдруг он промочит ножки? Или, не дай бог, порежет пальчик? Кто защитит его, обогреет, накормит и спать уложит? Конечно, моя заботливая и сердешная Ирочка!
Я сплевываю под ноги и отворачиваюсь. Пригрел змею на своей груди! Больно и стыдно! Особенно за свои вчерашние мысли и чувства. Как я ее жалел! Ах, бедненькая Ирочка! Как она страдает от любви ко мне, как внимательно читает глупые дамские журналы и как верит в то, что сердце мужчины можно завоевать! А весь ужас заключается в том, что не я, а Лобский терзает ее сердце! От любви к Лобскому она страдает! И готова на любые жертвы ради него! У меня никогда не было и, наверное, никогда не будет такой женщины, которая пошла бы на такое самоотречение ради меня… Пора начинать завидовать Лобскому.
– Господа! Позвольте вам представить эту замечательную женщину…
Это голос Лобского. Я отворачиваюсь. Крот, завладев микрофоном ведущего, подводит Ирэн к краю сцены. Все софиты, все камеры – в их сторону! На меня уже никто не смотрит. Я сыграл свою роль.
– Всего несколько дней назад Ирина стала победительницей международных соревнований по скоростному подъему на высочайшую вершину Европы – Эльбрус. По образованию она – врач-терапевт, несколько лет работала на «Скорой помощи». (Это для меня новость! Никогда не знал!) О лучшем спасателе, который будет сопровождать меня к победе, я и не мечтаю! А с аттестацией, я думаю, проблем не будет… Так ведь, уважаемый ведущий?
Ведущий неуверенно кивает. Наверное, в правилах Игры на этот счет ничего не сказано. Он вежливо отбирает микрофон у Крота. Предпоследний участник без колебаний выбирает меня. Это сухощавый джентльмен с мужественным, даже жестоким лицом, пышными усами и узким, опущенным книзу подбородком. Я мысленно окрестил его Англичанином. Мне, конечно, приятно, что я так высоко котируюсь и меня второй раз выбирают в качестве напарника. Но главное не в этом. Я кидаю взгляд на Ирэн. Я хочу увидеть ее глаза.
– Морфичев, – представляется мне мой новый подопечный, крепко пожимая руку. – Вы правильно сделали, что отказались от этого типа. А мы с вами точно сорвем куш. Можете не сомневаться.
Но я больше ни в чем не сомневаюсь. Мне плевать на Англичанина и на куш. Мне так тяжело на душе, что хочется напиться до бесчувственного состояния. Мне уже совершенно ясно, что Ирэн и Лобский обо всем заранее договорились. Идея привлечь меня к Игре на выживание наверняка родилась у Лобского на Эльбрусе. Он видел, как я штурмовал гору, и его это впечатлило. Он попросил Ирэн «обработать» меня, чтобы я согласился составить ему компанию. Ирэн несколько дней подряд напряженно думала о том, как бы ненавязчиво затолкать меня в это шоу. Потом Лобский написал Ирэн письмо. Надо полагать, там был детально расписан план дальнейших действий. Ирэн добросовестно выполнила его, привела меня на съемки шоу, заставила подняться на сцену… Но на что она надеялась? Что я, словно теленок на веревочке, послушно пойду за Лобским? И он, используя меня в качестве выносливого вьючного животного, добьется победы?
Прозвучал гонг. Ведущий объявил, что команды созданы.
– Всем спасибо, всем спасибо! – повторил он традиционную фразу.
Погасли софиты. В зале сразу стало темно и холодно. Зрители, катая по полу пустые бутылки, устремились к выходу. Ведущий напомнил, чтобы все участники Игры прибыли завтра утром на инструктаж. Я уже не пытался встретиться взглядом с Ирэн. Эта женщина перестала для меня существовать. Я был унижен. Мне было стыдно смотреть в зал, будто все кругом знали, что меня бросила женщина, и хихикали по этому поводу.
Я смешался с толпой, думая про кафе «Сонет», но на выходе меня догнал Англичанин.
– Мне бы хотелось с вами немного поговорить. Вы не очень торопитесь?
Хочет говорить – пусть говорит. Мне все равно. Мне некуда спешить. На стоянке у «Сатурна» Англичанина ждал потрепанный армейский «УАЗ». Едва мы сели в него, как пошел проливной дождь. Крупные капли забарабанили по брезентовому кузову.
– Меня зовут Стас, – представился он, цепким взглядом рассматривая меня. У него были какие-то необычные глаза, глубоко спрятанные под тяжелыми надбровными дугами. – Я профессиональный геолог, начальник геолого-разведочной партии.
Он вынул из-под сиденья пузатую фляжку в пятнистом чехле, протянул мне пластиковый стаканчик и плеснул туда какой-то жидкости с резким запахом можжевельника.
– Я читал ваше резюме и сразу решил, что выберу вас. Но на жеребьевке Лобскому повезло, и он получил право выбирать первым… За успех нашего дела!.. Мы заткнем всех за пояс. В ваших глазах я вижу некоторую долю недоверия. Это нормально. Это пройдет, как только мы с вами начнем работу. Вам известны правила Игры? Нет? В двух словах: каждую команду выбросят с парашютами ночью в какой-то малолюдный район. Какая команда первой придет к финишу, та и снимет весь призовой фонд. Я уверен, что у нас с вами нет достойных соперников. У вас хорошая экипировка? Могу предложить армейские ботинки для спецназа на суперподошве. Какой у вас размер? Сорок второй? Я подберу. И еще: по правилам Игры нельзя проносить в самолет запрещенные предметы. И все же я попытаюсь пронести пистолет. Я разберу его и спрячу детали в воротнике куртки и обшлагах рукавов. Наверное, вы понимаете, для какой цели он может нам понадобиться… Еще джина?.. Теперь за волю к победе!.. Как вы переносите жару? А холод?.. Очень хорошо. Карта местности, которую нам выдадут, будет весьма условная, без географических координат и обозначения сторон света. В этом-то и вся изюминка Игры. Но я уже кое-что разузнал через своих ребят. Они работают на военном аэродроме, с которого мы стартуем. Для нас зафрахтован военно-транспортный «Ан-12». Самолет заправили под завязку, а это значит, что его собираются использовать на максимальную дальность, то есть в радиусе трех тысяч километров…
Он говорил со мной так, словно ставил боевую задачу на штабном совещании. Но я слушал его невнимательно, больше озабоченный разладом с Ирэн. Ревность душила меня. Я думал о том, как давно знакомы Ирэн и Лобский. На Эльбрусе они встретились случайно? Или же Лобский знал, что Ирэн будет там, и приехал туда ради встречи с ней?
– …направление к финишу можно просчитать элементарно, – говорил Морфичев. – Для этого я во время полета положу на пол самолета стальной шарик, который обязательно отреагирует даже на малейшее изменение курса. Мы будем лететь по большой окружности… Думаю, что мы с вами не станем дожидаться рассвета, а начнем марш сразу же после приземления… Надеюсь, у вас большой опыт прыжков с парашютом?.. Давайте еще по одной и перейдем на «ты»…
Он очень увлекся предстоящей Игрой, очень верил в меня, и я не знал, как бы мягче объяснить ему, что не собираюсь никуда лететь, что на мне висит частная фирма, что на шоу попал случайно, по злой шутке. Конечно, это была бомба для Морфичева. Он уже предвкушал победу и не догадывался, что ему предстоит глубоко разочароваться во мне, а затем спешно подбирать себе другого напарника. И чем больше Морфичев вживался со мной в Игру, тем мне труднее было решиться сказать ему правду.
Ну, как я мог полететь к черту на кулички, оторвав себя на целых две недели от дел в агентстве? Теоретически, конечно, можно наплевать на все, закрыть дверь на замок и увязаться за старым геологоразведчиком. Но тогда созданное, выстраданное мною детективное агентство попросту перестанет существовать. А у меня, по большому счету, ничего, кроме него, не осталось. Кроме него и Ирэн…
Глава 5
Тест на любовь
Уже подходя к двери своей квартиры, я услышал, как в прихожей надрывается телефон. Я не спеша достал ключи, открыл дверь, включил в прихожей свет, снял туфли… Телефон выл, словно сигнал пожарной опасности. Кто это такой настойчивый? Наверняка Ирэн. Сейчас я сниму трубку и услышу, как она всхлипывает. «Кирилл, ты не правильно меня понял… Я тебе сейчас все объясню…» Какой смысл разговаривать с ней? Что нового я могу узнать? Ее безрассудный порыв на сцене был проявлением чувств, а не разума. Чувства – это то, из чего на девяносто процентов состоит человек, его неосознанные мечты и устремления. А сейчас Ирэн уже успокоилась, взяла себя в руки, тщательно продумала все то, что собирается мне сказать. Она будет оправдываться умело и логично. «Лобский – мой старый и верный друг, и он серьезно болен. Разве ты бросил бы на произвол судьбы слабого человека?»
Мне казалось, что телефонный аппарат подпрыгивает на полке. Я смотрел на него с кривой ухмылкой, заранее не веря ни единому слову, которое прозвучит в трубке. Придется ответить, иначе трубка попросту сгорит от перегрева.
– Алло, слушаю!
Короткая пауза. И вместо голоса Ирэн – низкий мужской баритон:
– Кирилл? Это Лобский.
Вот это сюрприз! Ирэн решила, что лучше будет, если со мной поговорит Крот?
– Я мчался за вами по пятам, – сказал Лобский, – но вы так ловко проходили повороты, что мне не удалось вас догнать. Я звоню из машины, стою рядом с вашим подъездом… Не могли бы вы спуститься? Уверяю вас, нам есть о чем поговорить.
К разговору с Лобским я не был готов. И вообще, я не представлял, о чем он хочет со мной говорить? Единственная точка соприкосновения с ним – это Ирэн. Но именно о ней мне меньше всего хотелось говорить.
Не выпуская трубку из руки, я подошел к окну и увидел массивный, цвета мокрого асфальта, корпус «Мерседеса». Рядом с машиной с мобильником в руке стоял Лобский в длинном черном пальто и кепке. Спуститься к нему? Он предложит сесть в машину, и это позволит ему чувствовать себя полным хозяином положения.
– Я уже разулся, – ответил я. – Если вам очень надо, можете подняться ко мне.
Лобский издал какой-то звук, который, по-видимому, означал недовольство моим предложением, и все же согласился. Появившись перед дверью моей квартиры, он долго и излишне старательно вытирал ноги и шагнул в прихожую так, словно она являла собой полянку, усыпанную грибами, и Лобский очень боялся их раздавить.
– Весьма уютное гнездышко, – оценил он, глядя на зеркальный потолок и стены, обвешанные полотнами именитых художников-пейзажистов.
Я не предложил ему ни раздеться, ни пройти в комнату. Лобский, изображая неловкость, топтался у входной двери.
– В общем… гм… – произнес он, поняв, что я буду упорно молчать и не начну разговор первым. – Вы, конечно, имели право так поступить, но я хочу вам сказать, что не стоило принимать такое серьезное решение сгоряча. Вы сделали себе только хуже. Ирэн говорила, что вы вспыльчивый, но быстро отходите, но, к сожалению, команды уже утверждены, и мы не в силах ничего изменить…
– Я ничего не собираюсь менять, – сказал я.
– Да, конечно, – кивнул он, – и все же я не совсем понимаю причину вашей антипатии ко мне…
– Скажите, – перебил я Лобского. – Вы давно знаете Ирэн?
При упоминании этого имени лицо Лобского размякло, словно выложенное на противень тесто.
– Конечно! Много лет! Не меньше десяти, это точно!
У меня в груди что-то болезненно сжалось. Я внимательно следил за его глазами, надеясь заметить какие-либо признаки лжи, но Лобский широко улыбнулся, и при этом его глаза сузились и спрятались за плотно сомкнутыми пушистыми ресницами. Теперь он напоминал разомлевшего на солнце кота.
– А разве она вам не рассказывала? – спросил он, вскинув вверх брови. По его лицу было видно, что мой ответ ему не нужен, он и без того все прекрасно знает, но, видимо, хочет получить удовольствие. – Странно. Наверное, Ирэн не слишком доверяет вам, коль утаила такой значимый эпизод своей жизни…
Еще мгновение – и я врежу ему в челюсть. Лобский догадался об этом.
– О, нет, нет! – покрутил он головой. – Я не люблю выдавать чужие тайны. Это ее право – раскрывать перед вами теневую сторону своей жизни. Я пришел вовсе не для этого. Мне нужен совет.
Я пытался предугадать, чего он добивается? Какая истинная цель его появления?
– Вы, наверное, догадались, что я тщеславен, – сказал Лобский, приглаживая ладонью волосы и искоса поглядывая на свое отражение в зеркале. – И полон решимости победить в Игре…
– Вы нуждаетесь в деньгах? – перебил я его.
– Нет, что вы! – усмехнулся Лобский. – Разве это деньги? Меня привлекает только адреналин! Побыть на острие жизни! На той грани, откуда начинается безумство храбрых… Разве вы сами не любите приключения и риск?
– Что вы от меня хотите?
– Ирэн очень привязана ко мне, и я не мог не оценить той отчаянной жертвенности, которую она продемонстрировала перед телекамерами. И все же я беспокоюсь: готова ли она к тем испытаниям, какие ожидают нас в Игре? Вы хорошо знаете ее слабые и сильные стороны…
– Разве теперь это что-нибудь изменит? Команды уже утверждены, отступать некуда. Теперь Ирэн – ваш крест.
– Конечно, конечно. Но вы говорите так зловеще…
– Я думаю, Ирэн очень скоро пожалеет, что увязалась за вами, – сказал я откровенно и не без удовольствия. – И тогда я вам не завидую. Если ей что-нибудь не нравится, она становится совершенно несносной.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Троянская лошадка'
1 2 3 4 5 6 7