Мы зашли пообедать в ресторан с террасой. Заказали цыпленка по-киевски, разумеется. Потом сходили в городской парк, посмотрели еще один монумент советской эпохи, к которому, по здешней традиции, приезжают новобрачные в день свадьбы. На фоне памятника фотографировались невесты в белых платьях и женихи в смокингах. «Советские скульптуры и памятники вправду внушают трепет, – сказал Эван. – Все эти каменные рабочие – такие мощные фигуры. Обычному человеку они, наверное, внушали чувство большой силы и гордости».
Но день был омрачен несколькими перепалками между мной и Дэвидом с Рассом. Все началось, когда мы встретились в вестибюле отеля. Мой друг Фред Гролш, недавно переехавший в Киев, забронировал нам номера в этом отеле и организовал экскурсионный тур, но Дэвид и Расс обращались с ним из рук вон плохо. По крайней мере, мне так показалось. Они постоянно опаздывали, меняли решения, все время пытались убедить всех в своей правоте, не соглашаясь ни на что другое. Мне было за них стыдно. «Может, замолчите и послушаете Фреда, а потом поедем смотреть город?» – как-то резко оборвал я Дэвида. Он промолчал, но ситуация повторилась еще раз, когда мы отвезли мотоциклы в гараж BMW, и я снова набросился на Дэвида за неуважение к моему другу.
«Только не надо выговаривать мне на людях!» – прокричал в ответ Дэвид.
«А ты помолчи и послушай человека, который для нас же тут старается! – заорал я. – Понимаю, тебе не нравится, что я тебя перебиваю, но поставь себя на мое место! Мне дико неловко за вас перед Фредом из-за того, как вы с ним обращаетесь».
Страсти стали накаляться, мы с Дэвидом просто вцепились друг в друга, пока не вмешался Эван. Его сильно расстроила наша перепалка. «Вам и Рассу нужно разобраться между собой, – сказал он. – Иначе вы испортите все путешествие».
Я попробовал извиниться перед Дэвидом, но он и слушать меня не захотел. «Зачем просить прощения, если все повторится, и ты об этом прекрасно знаешь? – сказал он. – Пустые слова, которые сразу же забудутся».
Вечером, когда все пошли ужинать, я отказался. Мне хотелось побыть одному. Я позвонил Ойли, но ничего ей не рассказал. Мне не хотелось испортить приключение стычками с Дэвидом и Рассом. Я понимал, что они, возможно, чувствуют то же самое, и не был готов обсуждать это с женой. В конце Ойли спросила, все ли у меня хорошо. «Да, все нормально. Устал немного», – сказал я и положил трубку.
Я сидел в номере и думал. Было ясно: нужно что-то делать, и прямо сейчас. Мы не можем ехать дальше на восток, где все гораздо сложнее, если не в состоянии поладить друг с другом еще в Европе. И чем больше я думал, тем лучше понимал, что весь негатив исходил, в первую очередь, от меня же самого. Я не слушал других людей, постоянно перебивал Дэвида и Расса, не давая им договорить, и лез со своими советами, даже когда они точно знали правильный ответ. Это был великий момент. Я понял, что Расс вел себя как Расс, Дэвид – как Дэвид, а я вел себя как дурак.
А в корне проблемы лежала очень простая вещь: было трудно примириться с тем фактом, что до дома еще много дней пути. Я звонил домой и разговаривал с дочками, которые были еще слишком малы и не могли понять, в чем участвует их отец. От этого было еще хуже. Я слышал, что им там весело и без меня. «Конечно, конечно, папочка, – говорили они по телефону, – как скажешь…». Я скучал по детям – намного сильнее, чем думал, – и по жене, по тому, как мы обнимались в конце дня и разговаривали. Плюс еще постоянное беспокойство о том, где мы будем спать этой ночью, куда поедем дальше и что там будем делать. По натуре я очень тревожный человек, и приходилось это признать. Мне всегда все нужно знать заранее, и теперь я должен был заставить себя успокоиться, чтобы не испортить поездку своими переживаниями.
И еще надо было признать, что Расс и Дэвид, хоть они тоже люди не без греха, проделали огромную работу. Они полностью посвятили себя путешествию и выполнили все обещания. Зря я с ними спорил и искал компромисс. Лучше бы сидел и отдыхал в ожидании, пока Дэвид и Расс – профессионалы, свое дело знающие, – сами все разрулят. Я лез не в свое дело и думал только о себе. Мне нужно было внушить себе, что все получится. Расс и Дэвид со своей задачей справятся. Жена и дети тоже без меня не пропадут. Так что, с сожалением признал я, все разногласия лежали полностью на моей совести. Признаться самому себе во всем этом было непросто, но как только я это сделал, стало гораздо легче. Весь груз путешествия будто спал с моих плеч. Я слишком стремлюсь все контролировать. Нужно дать возможность жизни идти своим чередом, иначе все эти 108 дней проплывут мимо меня, и я пропущу самое интересное.
ЭВАН: На следующее утро мы с Чарли поехали дальше одни. Клаудио полетел в Лондон пересдавать экзамен на права. На этот раз он его сдал.
Было грустно покидать Киев, и я решил обязательно приехать сюда еще раз с женой. Особенно хорошо прошел последний день в городе, когда я вернулся в гостиницу отдохнуть, но потом передумал и пошел гулять по главной улице. Там было полно народу и явно что-то происходило, в общем, у меня проснулось любопытство.
Я не люблю толпу – не потому, что боюсь быть затоптанным, мне становится просто как-то неловко. Это трудно описать словами, да и вообще странно как-то жаловаться на славу и успех, особенно если им кто-то завидует. Конечно, известность льстит моему самолюбию, и я люблю раздавать автографы, но на многолюдных улицах больших городов мне всегда некомфортно. Все сразу начинают пристально вглядываться. Я прекрасно понимаю, почему это происходит, но начинаю смущаться и зажиматься, если иду один.
Было прекрасно гулять субботним днем по главному проспекту Киева, как по Оксфорд-стрит в Лондоне или по Сочихолл-стрит в Глазго, и при этом не привлекать всеобщего внимания. Давно уже со мной такого не случалось, и я почувствовал себя очень свободно. Мне ужасно нравилось так гулять. Нам все постоянно говорили, что Киев скоро превратится в новую Прагу, и я подумал об этом с сожалением. Жаль, если замечательную атмосферу этого чудесного города, полного жизни и положительных вибраций, испортят те же вещи, которые мы наблюдали в Праге. Например, полчища людей, выползающих с бесконечных мальчишников и девичников и снующих по улицам в поисках дешевого алкоголя. Я пообещал себе вернуться сюда поскорее, пока этого еще не произошло.
На пути в Харьков нас несколько раз останавливала полиция. Каждый раз мы звонили Сергею, чтобы он нам переводил, и тот решал все вопросы. Под Харьковом нас встретил и проводил до гостиницы Алексей, брат Сергея. На следующий день Алексей (мы его прозвали Полицейским королем, потому что он был начальником местной полиции) проводил нас из города. Он ехал впереди с включенной сиреной и мигалками, и все остальные машины расступались. Всего за несколько минут мы покинули Харьков, большой промышленный город, который почти не посмотрели, и отправились в Красный Луч. На моем мотоцикле стояла новенькая внедорожная резина, а бак был полон бензина. Мимо проносились широкие плодородные поля, на которых изредка попадались маленькие рощицы. BMW вел себя лучше некуда, дорога была длинной и прямой, и мы ехали в Россию. Я был счастлив до невозможности. Мне нравилось путешествовать на мотоцикле! И нравилось ехать по этой дороге!
Нашему движению мешали только полицейские. Останавливали они буквально каждые полчаса, и главным образом, чтобы посмотреть мотоциклы. Конечно, два парня на мотоцикле – достаточно необычное зрелище, и мы старались воспринимать это спокойно. На третий раз не повезло. Мы видели знак ограничения скорости, так что ехали небыстро, но Чарли пришлось медленно обойти еле движущуюся «Ладу». Широкую центральную линию он не пересекал, но все же по всем статьям это был обгон.
Почти сразу мы услышали звук сирены: у обочины стояла полицейская машина. Нас тормознули. Из машины вылез здоровый мужик, подошел и потребовал у Чарли документы. Чтобы сразу дать понять, что мы с Чарли участвовали в обгоне вместе, я передал ему еще свои права и паспорт. Нас очень часто останавливала полиция, и мы даже перестали ее опасаться. «В крайнем случае, от них всегда можно откупиться», – думали мы, теряя остатки уважения к дорожным властям.
Полицейский забрал документы и унес их к себе в машину, потом позвал Чарли и заставил его сесть рядом на переднее сиденье. Указав на диаграмму и параграф в какой-то книжке, которая, как мы решили, являлась сборником украинских правил дорожного движения, он покачал головой. «Плохо, плохо, – пробормотал полицейский и вытащил бланк со штампом. – Большая проблема».
Стоя снаружи, я наклонился к боковому окну. «Есть штраф? – закинул я удочку, помня советы Джейми Лоутер-Пинкертона. – Мы должны заплатить штраф?»
«Да, – ответил полицейский, строго глядя на меня. – Да, есть штраф».
Я стал искать в кармане деньги и услышал, как полицейский попросил меня сесть в машину. Я сел сзади и достал несколько украинских банкнот.
«Нет!» – рявкнул он. Я покопался в кармане и достал еще несколько украинских банкнот.
«Нет, нет! Не пойдет, – сказал он. – Проблема, большая проблема».
Тут нас с Чарли осенило, и мы хором воскликнули: «Доллары?»
На широком лице полицейского появилась улыбка. Чарли достал из кармана пять банкнот по пять долларов, как нам советовал Джейми. «Всегда имейте в кармане несколько сложенных долларовых банкнот, – говорил он. – Доставайте их медленно, чтобы казалось, что больше у вас долларов нет – только эти».
«Двадцать долларов», – потребовал полицейский.
«Да ладно вам, пятнадцать», – сказал Чарли.
«Двадцать долларов».
Но Чарли не отступал. «Да бросьте. Десять? Пятнадцать?»
Полицейский тоже не сдавался. «Двадцать долларов», – повторял он. Ткнув пальцем в Чарли, он пристально посмотрел на него и сказал: «Ты, двадцать долларов». Потом он повернулся ко мне, ткнул в меня и добавил: «И ты, двадцать долларов».
Торговаться было бесполезно. Что тут можно было сделать? Только сказать: «Ах, ладно» – и заплатить по двадцатке.
Мы побрели обратно к мотоциклам. Садясь в седло, я прокричал Чарли: «А ведь я-то вообще ничего не сделал! Я никого не обгонял и линию не пересекал!» Этот полицейский ободрал нас как липку, морально унизив. Дело было не в деньгах. Тяжело было сознавать, что нас обставили. Мы были бессильны перед этим полицейским, и он отлично это знал.
Чарли еще какое-то время посокрушался. «Это все из-за меня, – говорил он. – Но я посчитал, что уж лучше так, чем если бы у нас отобрали мотоциклы».
Мы поехали дальше, потом решили остановиться в поле пообедать и, свернув с главной дороги на проселочную, проехали немного по ней. Только разложили хлеб-соль, как показался небольшой оранжевый фургон. Он съехал рядышком вниз по холму, потом остановился и повернул обратно наверх. Я тут же насторожился и подумал: «Чего ему надо?» Нас так запугали мафией и коррумпированной полицией, что мне в любой ситуации мерещилось только самое худшее. Фургон остановился неподалеку, оттуда вышел водитель, встал рядом и стал нас разглядывать. Чарли протянул ему шоколадку. Я же посматривал на него с большим недоверием, но тут на поле появился человек с плугом. И до меня дошло. Это был обычный фермер, он приехал на поле, чтобы поговорить со своими работниками. Пока их не было, он остановился посмотреть на нас.
И снова моя подозрительность к незнакомцам заставляла призадуматься. Мне почему-то казалось, что все от нас чего-то должны хотеть, и от этого ощущения можно было избавиться только со временем. Нужно было научиться доверять людям, ведь нельзя видеть жулика в каждом встречном-поперечном. Этот человек в поле – фермер, а я уже напридумывал кучу историй с плохим финалом. Пришло время избавляться от дурацких заморочек.
Еще через пару часов мы снова стояли перед полицейским, как два напроказивших школьника.
«Вы ехали слишком быстро. Со скоростью 80 километров в час», – сказал полицейский.
Впереди ехал я, скорость была невысокой, а совершенно пустая дорога шла через сельские районы.
«Нет, нет. Я делал всего 50 миль в час», – возразил я.
«Ага, 50 миль – это и есть 80 километров. А здесь можно ехать не быстрее 50 километров в час».
Ограничение было смешным, особенно для прямой сельской дороги, но ничего нельзя было поделать. Нас поймали с поличным и призвали к ответу перед законом. Опять.
Но на этот раз мы уже были умнее. Я позвонил Сергею, обрисовал ситуацию и передал телефон полицейскому. Он послушал и вернул трубку.
«Сергей?» – позвал я и выслушал про «штраф». «Вы только сфотографируйтесь с ним, и он вас отпустит, никаких проблем. Не надо штрафа. Ничего не надо».
Я повернулся к Чарли. «Мы разыграли карту Эвана, и, похоже, сработало», – сказал я. Чарли ухмыльнулся.
Полицейский представился. Его звали Владимир. Пока мы с Чарли по очереди с ним фотографировались, он без остановки болтал.
«Где собираетесь остановиться?» – спросил он.
«Мы едем в Красный Луч», – ответил я. «Нет, я имел в виду, где спать будете?» «В гостинице».
«Нет, нет, – сказал Владимир. – Остановитесь у меня. Ночуйте в моем доме».
«Спасибо за предложение, – ответил я, – но нас много. Еще несколько человек подъедут позже». «Не проблема».
Мы еще немного поговорили. Вытянув руку перед собой, чтобы что-то объяснить, я вдруг не увидел на пальце обручального кольца. Потерялось! У меня упало сердце.
Я взял перчатки и поискал в них. Один раз во Франции кольцо уже спадало, и я много часов ползал по земле на площадке для кемпинга, а потом нашел его в перчатке.
Но на этот раз там ничего не было.
«Чарли, я потерял обручальное кольцо», – сказал я. Мне стало плохо до тошноты. Ужас. Мы поискали вокруг мотоциклов, но ничего не нашли. Чарли позвонил остальным. Джим сразу же проверил пленку, на которую мы снимали утром в гостинице. «Когда ты грузил вещи на мотоцикл, кольцо было, – сказал Джим. – Так что потерялось оно где-то в дороге».
Всего две недели назад, вечером накануне отъезда я решил оставить кольцо дома и сказал об этом Ив. «Обещаю ни с кем шашни не заводить», – пошутил я, но потом все-таки решил взять кольцо с собой, потому что без него оставаться не хотелось. И вот теперь кольцо пропало. Мы так часто останавливались – на обед, на кофе, и когда тормозила полиция – потеряться оно могло где угодно. Мы сели на мотоциклы и вернулись к месту предыдущей остановки, за пять минут до того, где другой полицейский осматривал байки. Там кольца тоже не было.
Мы вернулись к Владимиру, поблагодарили его и записали номер телефона, а потом поехали дальше. Чарли проявил большое понимание. «Давай остановимся на пять минут, попьем кофе», – предложил он.
Я позвонил Ив. «Ох, милая. Я потерял обручальное кольцо, – сказал я. – Нигде не могу найти, любимая. На руке его нет и в перчатке тоже».
Ив отнеслась к этому спокойно. «Не переживай, дорогой, – сказала она. – Такое бывает, и это тоже будет одно из твоих дорожных впечатлений».
Мы въехали в Красный Луч, решив остановиться у Владимира, а остальных поселить в гостинице. Городок явно знавал времена и получше. Он был весь какой-то потрепанный, и гостиница тут как будто не подразумевалась. На центральной площади Чарли подошел к человеку, стоящему перед зданием банка.
«Нам нужна гостиница, – сказал он. – Отель. Место поспать. Здесь есть гостиница?»
«Нет – сказал человек. – Банк».
«Нет, я понял, что это банк, – сказал Чарли, – но мне нужна гостиница». Он изобразил, как кладет голову на подушку.
«Niet, niet, – повторил человек. – Банк». Чарли попытался еще несколько раз, потом сдался. Мы стояли посреди городской площади, и нам что-то прокричал седой бородатый человек в черных брюках и камуфляжной куртке. Мы ни слова не поняли, поэтому даже не знали, оскорбляет он нас или же, наоборот, хочет помочь. Группа молодых парней в кожаных куртках, стоящих на углу, оглядела нас с ног до головы и подошла ближе.
«Вы актер?» – спросил один из них.
«Да, да, я актер», – ответил я.
«В порно снимаетесь», – сказал этот молодой украинец.
Я усмехнулся и сказал: «Э-э, не совсем» – и парни тоже расхохотались. «Мы ищем гостиницу. Отель.»
Они снова засмеялись. «Niet, niet», – сказал один из парней, пока его приятели почесывались. Клопы их что ли покусали?
Мы подошли к большому зданию с колоннами, где уже собралась небольшая толпа, чтобы на нас поглазеть. Там были молодой парень, назвавшийся музыкантом, мать с ребенком и женщина с собакой. Мне захотелось достать штатив, привязанный к мотоциклу сзади, чтобы из всех заснять. Когда я доставал его из сумки, откуда-то выпало обручальное кольцо! Динь-динь-динь – покатилось оно по асфальту. Невозможно описать мою радость. Я возликовал и тут же все понял: кольцо соскользнуло с руки, когда я засовывал штатив. Было это во время того обеденного перерыва в поле, когда я с таким подозрением отнесся к безобидному фермеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36