Маршал Ахромеев и адмирал Кроу провели неофициальные встречи. Кроу устроил маршалу экскурсию на американский авианосец. Они даже встречались в специальной комнате в Пентагоне, которую называли «танк». В этой защищенной комнате высшее военное руководство США планировало свои действия против Советского Союза. Тем не менее, когда Ахромеев сидел и вел беседу с американцами о возобновляющейся дружбе, он не мог скрыть свое разочарование тем, что слежка и шпионские операции американских подводных лодок, казалось, не претерпели изменений после окончания «холодной войны».
«Вы создаете проблему», – выпалил он адмиралу Тресту, ставшему начальником военно-морских операций. Не только американские подлодки все еще прячутся в советских водах, им активно помогают американские самолеты-охотники за подводными лодками типа «Орион». Начальник советского Генштаба как бы признавал этим эффективность американской противолодочной разведки.
Адмирал Трост попытался успокоить гостя, заявив, что американская стратегия не нацелена на угрозу кому бы то ни было. Находясь лицом к лицу с Ахромеевым, Трост почувствовал, что ему удалось заглянуть в советскую душу, и то, что он увидел, значительно отличалось от того, во что он верил долгие годы. Ему всегда казалось, что советские вооруженные силы предназначались для агрессии. Но теперь Трост мог видеть, как сильно Ахромеев верит в то, что он был только частью усилий по защите своей страны, окруженной врагами, кораблями НАТО, подводными лодками и самолетами-охотниками за подводными лодками.
Постепенно эти два человека из таких разных миров продвигались друг к другу. Они сопоставляли и осознавали тот опыт, который оба приобрели в годы «холодной войны». Очень показательный случай произошел, когда адмирал Киннэйрд Макки, один из наиболее успешных командиров подлодок, на ланче в Пентагоне обменивался морскими байками с советским адмиралом. Рядом находился Ричард Хейвер. Когда Хейвера представили как аналитика в военно-морской разведке, он услышал, как советский переводчик шептал адмиралу К.А. Макарову что-то о «ЦРУ».
Напряженность в отношениях исчезала по мере того, как Макки сидел со своим почетным гостем и продолжал рассказывать старые морские истории. Он вспомнил те дни, когда командовал подлодкой «Дэйс». В то время Макаров возглавлял экипаж одной из подлодок 671 проекта, которых американцы, по его словам, называли «Виктор». Затем Макаров упомянул, что во время патрулирования на этой лодке он находился поблизости от «Дэйс» и знал, что это была именно «Дэйс».
«Интересно, кто же за кем следил?» – поинтересовался Хейвер, хорошо зная, что Макки впервые обнаружил в океане подлодку типа «Виктор» и следил за ней во время ее ходовых испытаний в море в 1968 году, что и помогло ему стать адмиралом. Макаров бросил на Хейвена холодный взгляд и пристально смотрел на него, пока переводчик переводил его ответ. «Сейчас не время обсуждать это».
Этот взгляд говорил больше. Казалось, он готов был признать: «Я знаю, кто за кем следил, но это был не я». Это были старые раны, а Хейвер посыпал соль на них. Он напомнил советскому представителю о тех годах, когда Советский Союз отставал в соперничестве на море. Конечно, в последние годы «холодной войны» это отставание заметно сократилось, но чувство унижения у русских осталось. Хейвер нарушил правило особой гласности и непростой открытости среди военных, а когда ланч закончился, Макаров через переводчика сказал ему: «Передайте этому молодому человеку, что когда собираются ветераны, не имеет значения, кто из них когда-то выиграл, а кто проиграл. Достаточно того, что оба остались живы».
Макаров, возможно, преждевременно употребил прошедшее время в своей фразе, но это соответствовало советской перспективе. После вспышки активности у американского побережья в 1980–1987 годах советские подлодки были возвращены домой. Однако со стороны США активность подводных сил оставалась прежней. Горбачева, похоже, обвели вокруг пальца.
Пока лидеры двух держав провозглашали тосты за окончание «холодной войны», американские подводные силы развивали свою стратегию. Усовершенствование гидролокаторов и электронных устройств для подслушивания означало, что у многоцелевых атомных подводных лодок уже отпала необходимость подходить очень близко к советским берегам для получения информации. (Во всяком случае, подлодки типа «Лос-Анджелес» не были достаточно маневренными для плавания в узких проливах.) Но интенсивность операций не снижалась. Например, эскадра подлодок из Сан-Диего отправляла 8 из своих 10 атомных многоцелевых подлодок в разведывательные операции в 1986 году, то есть столько же, сколько и в самый разгар «холодной войны». Подлодка «Солт-Лэйк-Сити» (бортовой номер SSN-716) почти семь месяцев находилась в северной части Тихого океана. За ней последовали «Портсмут» (бортовой номер SSN-706), «Пинтадо» (бортовой номер SSN-672), «Ла Джолла» (бортовой номер SSN-701) и другие.
Интенсивность этих операций подогревалась получением сведений о том, что Советский Союз, наконец, научился создавать такие же мощные и, что более важно, такие же бесшумные, как и американские, подводные лодки. Ирония заключалась в том, что к тому времени, когда русские научились создавать первоклассные лодки, у них не стало хватать средств на их строительство и содержание.
Но вернемся на Маре-Айленд, где интенсивность операций подлодок спецпроекта почти не снизилась. Подлодка «Сивулф» была выведена из строя в 1987 году, а «Парч» начала капитальный ремонт, с тем чтобы ее можно было переоборудовать для выполнения более широкого спектра потенциальных проектов. Ее корпус был разрезан на две половины и добавлена 30-метровая секция, предназначенная для нового, более сложного оборудования подслушивания кабелей, а также приспособления для поднятия объектов со дна моря по образцу подлодки «Сивулф». Капитальный ремонт должен был продолжаться несколько лет, но США подслушивали советские кабели без перерывов, имея на замену «Парч» уже подготовленную лодку «Ричард Расселл».
С 1987– го и до конца 1990 года подлодка «Расселл» получила за каждый выход в Баренцево море по одной почетной грамоте от президента США и три благодарности от командования ВМС. Ее операции продолжались и после ухода Рейгана в начале 1989 года, когда президентом стал Буш. Новый американский президент продолжал обхаживать Горбачева и даже написал ему письмо с предложением помочь поднять одну из советских подлодок, утонувшую в Норвежском море. (Утонувшая лодка «Комсомолец» была головной в новой серии советских атомных подводных лодок типа «Майк», рассчитанная на более глубокое погружение, чем другие советские многоцелевые подлодки. Это была четвертая советская атомная лодка, утонувшая за время «холодной войны». Немало советских атомных и дизельных лодок получили повреждения в результате аварий на ядерных реакторах, из-за пожаров и других происшествий. По крайней мере, семь или восемь из них затонули.)
В конце 1989 года начальник военно-морских операций адмирал Трост был приглашен в Ленинград в качестве почетного гостя советских ВМС. В этой поездке, за месяц до крушения Берлинской стены, ему позволили лично убедиться в том, как быстро сокращаются возможности советских подводных сил. Советскому Союзу было все труднее держать подлодки в море, оплачивать их материально-техническое обеспечение и проводить профессиональную подготовку экипажей.
Трост был потрясен теми изменениями, которые произошли после его последнего визита в СССР в 1971 году. В то время он знал, что его комната прослушивалась, а за ним и сопровождавшими его офицерами ВМС США шла непрерывная, почти открытая слежка. Теперь ничего подобного не было. Зато шли откровенные дискуссии, беседы адмирала с адмиралом о трудностях содержания ВМС и бесцельности ядерной войны. Но, пожалуй, самым впечатляющим был момент, когда Трост и советский адмирал Чернавин начали шутить по поводу того, что их судьбы взаимосвязаны. Если одной из сторон не удастся поддерживать свои ВМС в соответствующих размерах, то в результате этого у другой стороны будут большие трудности в обосновании своих расходов на оборону.
К этому времени даже представители государственного департамента стали беспокоиться о том, чтобы не подорвать позиции Горбачева, который все активнее выступал за установление самых тесных отношений с США. У них вызывала озабоченность операция подлодки «Расселл» по подслушиванию советского кабеля, запланированная как раз на то время, когда Буш и Горбачев должны были снова встретиться. В конечном счете время похода подлодки «Расселл» было изменено.
Но простого изменения времени одной операции было совершенно недостаточно. В официальных дипломатических кругах вызвал тревогу тот факт, что разведывательное сообщество слишком медленно изменяло свои устоявшиеся взгляды на Советский Союз. Не было сомнения в том, что после 40 лет «холодной войны» американские шпионские организации не очень охотно воспринимали то, что их лишают образа врага. Что же станет с разведывательными организациями, если никого не будут интересовать сведения о размерах вооружений или вооруженных сил вероятного противника? Когда наиболее важная информация пойдет не из закрытых источников, а из мировой системы теле – и радионовостей, из круглосуточных сообщений о событиях в мире.
Эти вопросы вызывали у подводных сил чувство озабоченности и даже некоторой обиды, что стало очевидно, когда бывшие и действующие офицеры собрались на ежегодный съезд лиги подводников ВМС США, в июне 1990 года. По всему миру обломки Берлинской стены продавались в качестве сувениров, а в залах Редиссон-отеля, где проводился этот съезд, никто не приветствовал «новое мышление». Этим людям вовсе не улыбалось, что какой-то штатский экономист начнет теперь с калькулятором в руках подсчитывать несметное количество социальных программ, которые могли бы быть профинансированы вместо одной подводной лодки.
Министр ВМС Л. Гаррет, выступая перед собравшимися, предупреждал: «Жаждущие урезать флоту бюджет уже точат свои ножи, когда мы здесь ведем разговоры». Он отметил, что самый острый нож у генерала Колина Пауэла, который сменил адмирала Кроу на посту председателя объединенного комитета начальников штабов и уже объявил о том, что военный бюджет, вероятно, будет урезан на четверть в течение следующих нескольких лет. Гаррет жестко заявил, что «перестройка и гласность» не будут иметь никакого влияния на шпионскую игру подводных лодок. «Логика ядерного сдерживания не изменилась только из-за того, что новый советский лидер собственной персоной регулярно появляется на Пенсильвания-авеню», – рычал он.
Другие выступавшие были более сдержанными, но столь же скептически рассуждали о перспективах мира и добрососедства с Советским Союзом. Заместитель начальника управления военно-морской разведки У. Манторп поставил ряд вопросов, которые быстро объединили в единое целое бывших и действующих подводников США: «Каковы намерения советского руководства в будущем? Можем ли мы полагаться на эти намерения и другие мирные инициативы? Конечно, ответ должен быть отрицательным. Я не буду ставить безопасность моей страны в зависимость от этих намерений».
Вскоре произошло то, что убедило даже самых упрямых скептиков, что Советский Союз больше не является самым вероятным кандидатом на вовлечение США в войну. На мировой сцене появилось свободное место для нового злодея. Саддам Хуссейн из Ирака неожиданно дал команду своей армии аннексировать Кувейт. У США появилась новая причина для боевых действий, и на этот раз они стояли плечом к плечу с Советским Союзом. Они приняли беспрецедентное совместное заявление, осуждающее «вопиющее нарушение основных норм цивилизованного поведения» и призывающее установить эмбарго на поставку оружия Ираку. Госсекретарь США Бейкер позже заявит, что этот факт стал окончанием «холодной войны».
Когда разразилась война в Персидском заливе в январе 1991 года, подводные лодки играли в ней незначительную роль. Тем не менее, этот конфликт показал необходимость переориентирования оборонных усилий с глобальных на региональные конфликты. Поэтому подводные силы США придали большое значение той роли, которую они сыграли в войне с Ираком. Подводная лодка «Луисвиль» (бортовой номер SSN-724) и подводная лодка «Питсбург» (бортовой номер SSN-720) совместно произвели около десятка запусков крылатых ракет «Томагавк» по целям внутри Ирака. Другие многоцелевые подлодки охраняли транспортные суда в Средиземном море, перевозившие огромное количество материально-технического снабжения. Вереницы подлодок США и их союзников – Турции, Греции, Испании, Великобритании, Франции и Италии находились на позициях от Гибралтарского пролива до Суэцкого канала.
Эта небольшая война предоставила подводным силам удобный случай продемонстрировать свою универсальность и показать, что они способны на большее, чем только преследовать советские подлодки и вести наблюдение за советскими портами. Подводники почувствовали, что они могут решать и другие задачи. Буш и Горбачев объявили о новой договоренности – сократить на 1/3 стратегические запасы. Борис Ельцин спас Горбачева от реакционного переворота, организованного последними сторонниками жесткой коммунистической линии. В СССР победила демократия. И Буш распорядился прекратить полеты бомбардировщиков стратегического авиационного командования, которые находились в постоянной боевой готовности в течение 32 лет.
Пентагон начал перестраивать национальную военную стратегию. Подводные силы знали, что им предстоит преобразовать себя – подобно тому, как они были вынуждены сделать это после Второй мировой войны. Нужно было найти новую работу и новых врагов. Не было сомнений, что в течение почти всей «холодной войны» ракетные и многоцелевые подлодки совместно могли претендовать на то, чтобы быть наиболее важным видом вооруженных сил. Это было понятно, когда главный противник имел почти такой же мощный флот. Но 1990-е годы принесли с собой фундаментальную перемену. И она не могла не отразиться на стратегии подводных сил.
В середине 1991 года ВМС США ввели новые правила, обязывая американские подлодки при слежке за русскими подлодками соблюдать больше осторожности и большую дистанцию. Управление военно-морской разведки рекомендовало резко сократить количество операций около советского побережья. ВМС больше не пытались поддерживать постоянное наблюдение за крупнейшими советскими военно-морскими базами, проникать в советские воды.
Даже хваленые подлодки спецпроекта уже не оставались в разряде неприкасаемых. Остро нуждаясь в модернизации своих спутников-шпионов, ЦРУ и ВВС стали присматриваться к сотням миллионов долларов, все еще выделяемым на эти спецлодки. Поскольку подлодка «Расселл» и подлодка «Парч» весь 1991 год простояли на судоверфи и не выходили на операции, конкурирующие ведомства – ЦРУ и ВВС – заявили, что содержание этих двух лодок специального проекта является излишней роскошью.
Эти трения были приостановлены неожиданным распадом Советского Союза. В день Рождества 1991 года Содружество независимых государств, слабое подобие федерации, официально заменило Советский Союз. Стали поступать сообщения о том, что среди русских офицеров царит растерянность, чувство гнева и униженности. На кораблях спускали старые флаги с серпом и молотом и поднимали Андреевский флаг, который развевался на российских боевых кораблях до революции 1917 года. Военно-морской разведке США было очень важно узнать, кому достанутся ракетные подлодки и где они будут развернуты.
Возобновление разведки имело и свои отрицательные последствия, 11 февраля 1992 года американская подлодка «Батон-Руж» (бортовой номер SSN-689) столкнулась с русской подлодкой типа «Сиерра», самой новой и самой бесшумной лодкой из построенных на советских судоверфях. «Батон-Руж» следила за лодкой типа «Сиерра» около 12-мильной зоны, в районе Мурманска, когда американский командир потерял из виду преследуемую лодку, и она неожиданно ударила «Батон-Руж» снизу. Ни та, ни другая лодка значительно не пострадали, и никто не был ранен. Но инцидент создал неловкую ситуацию.
Ельцин незамедлительно пожаловался американскому руководству. Госсекретарь США Бейкер сразу же вылетел в Москву и встретился с Ельциным с целью урегулировать конфликт. На следующий день произошло беспрецедентное событие: Пентагон публично объявил о том, что произошло столкновение, а русские ВМС стали публично жаловаться, что США продолжают проводить свои операции в их территориальных водах.
В конце концов именно этот всплеск былой конфронтации вынудил США отказаться от разведывательной деятельности вблизи России.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
«Вы создаете проблему», – выпалил он адмиралу Тресту, ставшему начальником военно-морских операций. Не только американские подлодки все еще прячутся в советских водах, им активно помогают американские самолеты-охотники за подводными лодками типа «Орион». Начальник советского Генштаба как бы признавал этим эффективность американской противолодочной разведки.
Адмирал Трост попытался успокоить гостя, заявив, что американская стратегия не нацелена на угрозу кому бы то ни было. Находясь лицом к лицу с Ахромеевым, Трост почувствовал, что ему удалось заглянуть в советскую душу, и то, что он увидел, значительно отличалось от того, во что он верил долгие годы. Ему всегда казалось, что советские вооруженные силы предназначались для агрессии. Но теперь Трост мог видеть, как сильно Ахромеев верит в то, что он был только частью усилий по защите своей страны, окруженной врагами, кораблями НАТО, подводными лодками и самолетами-охотниками за подводными лодками.
Постепенно эти два человека из таких разных миров продвигались друг к другу. Они сопоставляли и осознавали тот опыт, который оба приобрели в годы «холодной войны». Очень показательный случай произошел, когда адмирал Киннэйрд Макки, один из наиболее успешных командиров подлодок, на ланче в Пентагоне обменивался морскими байками с советским адмиралом. Рядом находился Ричард Хейвер. Когда Хейвера представили как аналитика в военно-морской разведке, он услышал, как советский переводчик шептал адмиралу К.А. Макарову что-то о «ЦРУ».
Напряженность в отношениях исчезала по мере того, как Макки сидел со своим почетным гостем и продолжал рассказывать старые морские истории. Он вспомнил те дни, когда командовал подлодкой «Дэйс». В то время Макаров возглавлял экипаж одной из подлодок 671 проекта, которых американцы, по его словам, называли «Виктор». Затем Макаров упомянул, что во время патрулирования на этой лодке он находился поблизости от «Дэйс» и знал, что это была именно «Дэйс».
«Интересно, кто же за кем следил?» – поинтересовался Хейвер, хорошо зная, что Макки впервые обнаружил в океане подлодку типа «Виктор» и следил за ней во время ее ходовых испытаний в море в 1968 году, что и помогло ему стать адмиралом. Макаров бросил на Хейвена холодный взгляд и пристально смотрел на него, пока переводчик переводил его ответ. «Сейчас не время обсуждать это».
Этот взгляд говорил больше. Казалось, он готов был признать: «Я знаю, кто за кем следил, но это был не я». Это были старые раны, а Хейвер посыпал соль на них. Он напомнил советскому представителю о тех годах, когда Советский Союз отставал в соперничестве на море. Конечно, в последние годы «холодной войны» это отставание заметно сократилось, но чувство унижения у русских осталось. Хейвер нарушил правило особой гласности и непростой открытости среди военных, а когда ланч закончился, Макаров через переводчика сказал ему: «Передайте этому молодому человеку, что когда собираются ветераны, не имеет значения, кто из них когда-то выиграл, а кто проиграл. Достаточно того, что оба остались живы».
Макаров, возможно, преждевременно употребил прошедшее время в своей фразе, но это соответствовало советской перспективе. После вспышки активности у американского побережья в 1980–1987 годах советские подлодки были возвращены домой. Однако со стороны США активность подводных сил оставалась прежней. Горбачева, похоже, обвели вокруг пальца.
Пока лидеры двух держав провозглашали тосты за окончание «холодной войны», американские подводные силы развивали свою стратегию. Усовершенствование гидролокаторов и электронных устройств для подслушивания означало, что у многоцелевых атомных подводных лодок уже отпала необходимость подходить очень близко к советским берегам для получения информации. (Во всяком случае, подлодки типа «Лос-Анджелес» не были достаточно маневренными для плавания в узких проливах.) Но интенсивность операций не снижалась. Например, эскадра подлодок из Сан-Диего отправляла 8 из своих 10 атомных многоцелевых подлодок в разведывательные операции в 1986 году, то есть столько же, сколько и в самый разгар «холодной войны». Подлодка «Солт-Лэйк-Сити» (бортовой номер SSN-716) почти семь месяцев находилась в северной части Тихого океана. За ней последовали «Портсмут» (бортовой номер SSN-706), «Пинтадо» (бортовой номер SSN-672), «Ла Джолла» (бортовой номер SSN-701) и другие.
Интенсивность этих операций подогревалась получением сведений о том, что Советский Союз, наконец, научился создавать такие же мощные и, что более важно, такие же бесшумные, как и американские, подводные лодки. Ирония заключалась в том, что к тому времени, когда русские научились создавать первоклассные лодки, у них не стало хватать средств на их строительство и содержание.
Но вернемся на Маре-Айленд, где интенсивность операций подлодок спецпроекта почти не снизилась. Подлодка «Сивулф» была выведена из строя в 1987 году, а «Парч» начала капитальный ремонт, с тем чтобы ее можно было переоборудовать для выполнения более широкого спектра потенциальных проектов. Ее корпус был разрезан на две половины и добавлена 30-метровая секция, предназначенная для нового, более сложного оборудования подслушивания кабелей, а также приспособления для поднятия объектов со дна моря по образцу подлодки «Сивулф». Капитальный ремонт должен был продолжаться несколько лет, но США подслушивали советские кабели без перерывов, имея на замену «Парч» уже подготовленную лодку «Ричард Расселл».
С 1987– го и до конца 1990 года подлодка «Расселл» получила за каждый выход в Баренцево море по одной почетной грамоте от президента США и три благодарности от командования ВМС. Ее операции продолжались и после ухода Рейгана в начале 1989 года, когда президентом стал Буш. Новый американский президент продолжал обхаживать Горбачева и даже написал ему письмо с предложением помочь поднять одну из советских подлодок, утонувшую в Норвежском море. (Утонувшая лодка «Комсомолец» была головной в новой серии советских атомных подводных лодок типа «Майк», рассчитанная на более глубокое погружение, чем другие советские многоцелевые подлодки. Это была четвертая советская атомная лодка, утонувшая за время «холодной войны». Немало советских атомных и дизельных лодок получили повреждения в результате аварий на ядерных реакторах, из-за пожаров и других происшествий. По крайней мере, семь или восемь из них затонули.)
В конце 1989 года начальник военно-морских операций адмирал Трост был приглашен в Ленинград в качестве почетного гостя советских ВМС. В этой поездке, за месяц до крушения Берлинской стены, ему позволили лично убедиться в том, как быстро сокращаются возможности советских подводных сил. Советскому Союзу было все труднее держать подлодки в море, оплачивать их материально-техническое обеспечение и проводить профессиональную подготовку экипажей.
Трост был потрясен теми изменениями, которые произошли после его последнего визита в СССР в 1971 году. В то время он знал, что его комната прослушивалась, а за ним и сопровождавшими его офицерами ВМС США шла непрерывная, почти открытая слежка. Теперь ничего подобного не было. Зато шли откровенные дискуссии, беседы адмирала с адмиралом о трудностях содержания ВМС и бесцельности ядерной войны. Но, пожалуй, самым впечатляющим был момент, когда Трост и советский адмирал Чернавин начали шутить по поводу того, что их судьбы взаимосвязаны. Если одной из сторон не удастся поддерживать свои ВМС в соответствующих размерах, то в результате этого у другой стороны будут большие трудности в обосновании своих расходов на оборону.
К этому времени даже представители государственного департамента стали беспокоиться о том, чтобы не подорвать позиции Горбачева, который все активнее выступал за установление самых тесных отношений с США. У них вызывала озабоченность операция подлодки «Расселл» по подслушиванию советского кабеля, запланированная как раз на то время, когда Буш и Горбачев должны были снова встретиться. В конечном счете время похода подлодки «Расселл» было изменено.
Но простого изменения времени одной операции было совершенно недостаточно. В официальных дипломатических кругах вызвал тревогу тот факт, что разведывательное сообщество слишком медленно изменяло свои устоявшиеся взгляды на Советский Союз. Не было сомнения в том, что после 40 лет «холодной войны» американские шпионские организации не очень охотно воспринимали то, что их лишают образа врага. Что же станет с разведывательными организациями, если никого не будут интересовать сведения о размерах вооружений или вооруженных сил вероятного противника? Когда наиболее важная информация пойдет не из закрытых источников, а из мировой системы теле – и радионовостей, из круглосуточных сообщений о событиях в мире.
Эти вопросы вызывали у подводных сил чувство озабоченности и даже некоторой обиды, что стало очевидно, когда бывшие и действующие офицеры собрались на ежегодный съезд лиги подводников ВМС США, в июне 1990 года. По всему миру обломки Берлинской стены продавались в качестве сувениров, а в залах Редиссон-отеля, где проводился этот съезд, никто не приветствовал «новое мышление». Этим людям вовсе не улыбалось, что какой-то штатский экономист начнет теперь с калькулятором в руках подсчитывать несметное количество социальных программ, которые могли бы быть профинансированы вместо одной подводной лодки.
Министр ВМС Л. Гаррет, выступая перед собравшимися, предупреждал: «Жаждущие урезать флоту бюджет уже точат свои ножи, когда мы здесь ведем разговоры». Он отметил, что самый острый нож у генерала Колина Пауэла, который сменил адмирала Кроу на посту председателя объединенного комитета начальников штабов и уже объявил о том, что военный бюджет, вероятно, будет урезан на четверть в течение следующих нескольких лет. Гаррет жестко заявил, что «перестройка и гласность» не будут иметь никакого влияния на шпионскую игру подводных лодок. «Логика ядерного сдерживания не изменилась только из-за того, что новый советский лидер собственной персоной регулярно появляется на Пенсильвания-авеню», – рычал он.
Другие выступавшие были более сдержанными, но столь же скептически рассуждали о перспективах мира и добрососедства с Советским Союзом. Заместитель начальника управления военно-морской разведки У. Манторп поставил ряд вопросов, которые быстро объединили в единое целое бывших и действующих подводников США: «Каковы намерения советского руководства в будущем? Можем ли мы полагаться на эти намерения и другие мирные инициативы? Конечно, ответ должен быть отрицательным. Я не буду ставить безопасность моей страны в зависимость от этих намерений».
Вскоре произошло то, что убедило даже самых упрямых скептиков, что Советский Союз больше не является самым вероятным кандидатом на вовлечение США в войну. На мировой сцене появилось свободное место для нового злодея. Саддам Хуссейн из Ирака неожиданно дал команду своей армии аннексировать Кувейт. У США появилась новая причина для боевых действий, и на этот раз они стояли плечом к плечу с Советским Союзом. Они приняли беспрецедентное совместное заявление, осуждающее «вопиющее нарушение основных норм цивилизованного поведения» и призывающее установить эмбарго на поставку оружия Ираку. Госсекретарь США Бейкер позже заявит, что этот факт стал окончанием «холодной войны».
Когда разразилась война в Персидском заливе в январе 1991 года, подводные лодки играли в ней незначительную роль. Тем не менее, этот конфликт показал необходимость переориентирования оборонных усилий с глобальных на региональные конфликты. Поэтому подводные силы США придали большое значение той роли, которую они сыграли в войне с Ираком. Подводная лодка «Луисвиль» (бортовой номер SSN-724) и подводная лодка «Питсбург» (бортовой номер SSN-720) совместно произвели около десятка запусков крылатых ракет «Томагавк» по целям внутри Ирака. Другие многоцелевые подлодки охраняли транспортные суда в Средиземном море, перевозившие огромное количество материально-технического снабжения. Вереницы подлодок США и их союзников – Турции, Греции, Испании, Великобритании, Франции и Италии находились на позициях от Гибралтарского пролива до Суэцкого канала.
Эта небольшая война предоставила подводным силам удобный случай продемонстрировать свою универсальность и показать, что они способны на большее, чем только преследовать советские подлодки и вести наблюдение за советскими портами. Подводники почувствовали, что они могут решать и другие задачи. Буш и Горбачев объявили о новой договоренности – сократить на 1/3 стратегические запасы. Борис Ельцин спас Горбачева от реакционного переворота, организованного последними сторонниками жесткой коммунистической линии. В СССР победила демократия. И Буш распорядился прекратить полеты бомбардировщиков стратегического авиационного командования, которые находились в постоянной боевой готовности в течение 32 лет.
Пентагон начал перестраивать национальную военную стратегию. Подводные силы знали, что им предстоит преобразовать себя – подобно тому, как они были вынуждены сделать это после Второй мировой войны. Нужно было найти новую работу и новых врагов. Не было сомнений, что в течение почти всей «холодной войны» ракетные и многоцелевые подлодки совместно могли претендовать на то, чтобы быть наиболее важным видом вооруженных сил. Это было понятно, когда главный противник имел почти такой же мощный флот. Но 1990-е годы принесли с собой фундаментальную перемену. И она не могла не отразиться на стратегии подводных сил.
В середине 1991 года ВМС США ввели новые правила, обязывая американские подлодки при слежке за русскими подлодками соблюдать больше осторожности и большую дистанцию. Управление военно-морской разведки рекомендовало резко сократить количество операций около советского побережья. ВМС больше не пытались поддерживать постоянное наблюдение за крупнейшими советскими военно-морскими базами, проникать в советские воды.
Даже хваленые подлодки спецпроекта уже не оставались в разряде неприкасаемых. Остро нуждаясь в модернизации своих спутников-шпионов, ЦРУ и ВВС стали присматриваться к сотням миллионов долларов, все еще выделяемым на эти спецлодки. Поскольку подлодка «Расселл» и подлодка «Парч» весь 1991 год простояли на судоверфи и не выходили на операции, конкурирующие ведомства – ЦРУ и ВВС – заявили, что содержание этих двух лодок специального проекта является излишней роскошью.
Эти трения были приостановлены неожиданным распадом Советского Союза. В день Рождества 1991 года Содружество независимых государств, слабое подобие федерации, официально заменило Советский Союз. Стали поступать сообщения о том, что среди русских офицеров царит растерянность, чувство гнева и униженности. На кораблях спускали старые флаги с серпом и молотом и поднимали Андреевский флаг, который развевался на российских боевых кораблях до революции 1917 года. Военно-морской разведке США было очень важно узнать, кому достанутся ракетные подлодки и где они будут развернуты.
Возобновление разведки имело и свои отрицательные последствия, 11 февраля 1992 года американская подлодка «Батон-Руж» (бортовой номер SSN-689) столкнулась с русской подлодкой типа «Сиерра», самой новой и самой бесшумной лодкой из построенных на советских судоверфях. «Батон-Руж» следила за лодкой типа «Сиерра» около 12-мильной зоны, в районе Мурманска, когда американский командир потерял из виду преследуемую лодку, и она неожиданно ударила «Батон-Руж» снизу. Ни та, ни другая лодка значительно не пострадали, и никто не был ранен. Но инцидент создал неловкую ситуацию.
Ельцин незамедлительно пожаловался американскому руководству. Госсекретарь США Бейкер сразу же вылетел в Москву и встретился с Ельциным с целью урегулировать конфликт. На следующий день произошло беспрецедентное событие: Пентагон публично объявил о том, что произошло столкновение, а русские ВМС стали публично жаловаться, что США продолжают проводить свои операции в их территориальных водах.
В конце концов именно этот всплеск былой конфронтации вынудил США отказаться от разведывательной деятельности вблизи России.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43