За Имбросом в ясный день видна двуглавая вершина Самотраки, а когда воздух особенно прозрачен, можно увидеть даже вершину горы Афон. Глядя на все это, вспоминается история о сигнальных кострах, которые, загораясь поочередно – на одной вершине, затем – на другой, потом – на третьей, – до самых Микен несли Клитемнестре весть о падении Трои.К северу от Гиссарлыка, меньше чем в часе ходьбы, находится Геллеспонт – пролив, ныне называющийся Дарданеллами. С северной стороны к проливу подступает полуостров Галлиполи – место, связанное с многочисленными событиями как древней, так и новейшей истории. Именно там, как утверждают, был похоронен Протесилай – первый герой, чья нога коснулась земли Трои, когда флот ахейцев пристал к троянскому берегу. Высокий могильный холм, как и прежде, называется могилой Протесилая.Тому краю Троянской гряды, который почти сплошь покрыт остатками древних стен, турки дали название Гиссарлык – «крепость». Более ста пятидесяти лет назад, на основании обнаруженных здесь надписей, был сделан вывод о том, что именно в данном месте находился римский и греческий Илион. Почти до конца XIX века многие серьезные ученые ортодоксального толка, особенно из Германии и других стран Европы, занимавшиеся изучением классической Греции, утверждали, что поэмы Гомера были плодом воображения поэта и не основывались ни на каких реальных фактах.
Рис. 1. Карта-схема Троады, расположенной в северо-западной части Малой Азии
Поэтому, говорили они, было бы бессмысленно и даже глупо искать якобы когда-то существовавшую Трою. В свою очередь, сторонники романтической школы, к которой принадлежали главным образом англичане, хотя их точку зрения разделяло и немало немцев, были убеждены, что на самом деле Троя – это реальный город. Находясь под впечатлением от нарисованного в «Илиаде» образа величественного города, почти все они считали, что описанное Гомером место – это мощная крепость Бали-Да, чьи отвесные стены вырастают буквально из скал над ущельем, по дну которого несет к морю свои воды Скамандр. (Фото 3.) С западной стороны у подножия этих скал расположилась деревушка Бунарбаши, знаменитая множеством родников. Здесь, на небольшом участке горного склона, несколько ученых пытались проводить раскопки. В частности, в 1864 году здесь работала экспедиция под руководством австрийца Г. фон Ханна. Он считал, что найденные им предметы материальной культуры подтверждают теорию о том, что в данном месте когда-то была Троя. Большинство из веривших в существование Трои согласились с этим выводом.В 1922 году в Эдинбурге Чарльз Макларен опубликовал книгу под названием «Диссертация о топографии Троянской равнины». Необходимо отметить, что она удостоилась значительно меньшего внимания, чем следовало бы. Макларен тщательно отобрал всю содержащуюся в «Илиаде» топографическую информацию и сравнил ее с самыми точными современными картами, которые только мог достать. Затем он попытался реконструировать пейзаж, представив его в том виде, в каком он существовал в древности – в классический период и в римскую эпоху, причем он исходил из того, что и город периода эллинизма, и позже Илион находились на том же месте, что и Троя Приама и Гомера. С этим тезисом согласились Грот, многие другие ученые в Великобритании, а также один или два исследователя Гомера из Германии.После тщательных исследований к такому же выводу пришел и живший в Троаде почти полвека спустя Фрэнк Калверт, который владел земельным участком, занимавшим половину Гиссарлыкского холма. Он был первым, кто начал раскопки на этом месте. Произошло это в 1865 году. Хотя масштаб раскопок был не очень велик, но тем не менее были найдены изделия из керамики, относящиеся к римскому, эллинскому и доэллинскому периодам, а также другие материальные свидетельства прошлого. Калверт показал место раскопок Шлиману, посетившему Троаду в 1868 году. Во время своего пребывания там Шлиман осмотрел Бали-Да и пришел к выводу, что едва ли на этом месте когда-то стояла Троя Приама. А вот к гипотезе о том, что Троя находилась на месте нынешнего Гиссарлыка, он отнесся с большим интересом. Шлиман принял решение вести там широкомасштабные раскопки. В 1870 году он приступил к работам, которые с перерывами продолжались до 1890 года.Именно Шлиману принадлежит честь открытия Трои; именно он определил подлинность находки и пробудил интерес к Гомеру и археологии не только у студентов и ученых, занимающихся классическим периодом, но и у всех образованных людей, а также у широкой публики.Гиссарлыкский холм достигал в высоту максимум 200 метров, а в ширину – почти 150 метров.Он поднимался над равниной, расположенной у его северного подножия, примерно на 31,20 метра, а в самой высокой точке, образованной напластованиями жизнедеятельности многих поколений, – на 38,50 метра над уровнем моря. Местонахождение города – столицы и административного центра – здесь было очень удобным как с точки зрения безопасности, так и по экономическим соображениям. Близость к морю позволяла ему иметь свои причалы, а возможно, даже один или два небольших порта. С другой стороны, некоторая удаленность от моря позволяла горожанам чувствовать себя в относительной безопасности от внезапных нападений врагов или набегов пиратов.Город также контролировал сухопутные дороги, которые, судя по всему, шли из западных прибрежных районов Малой Азии к самому узкому проливу, сокращавшему путь из Азии в Европу. Пользуясь своим выгодным расположением, без сомнения, Троя могла контролировать и морские пути – вверх и вниз по проливу. Возможно, за проход по нему судов она даже взимала пошлину.Мало какое из поселений древности было так тщательно изучено археологами, как Гиссарлык. После первых раскопок Калверта в 1865 году, в период с 1870-го по 1890 год, Шлиман организовал, не считая целого ряда раскопок небольших участков, семь крупных археологических экспедиций, в которых, как правило, принимали участие до 100 (иногда до 150) рабочих. Сезон раскопок часто продолжался по четыре месяца и дольше. Рабочие копали от рассвета до заката, через их руки прошли многие тысячи тонн земли и камней. В конце декабря 1890 года Шлиман умер, но его дело продолжил коллега и преемник профессор Вильгельм Дёрпфельд. Он тоже вел широкомасштабные раскопки, а в 1893-м и 1894 годах организовал две новые экспедиции. Однако потом в Гиссарлыке довольно долго – за это время могло появиться на свет и вырасти целое поколение – раскопки вообще не велись. Только в 1932 году археологическая экспедиция университета Цинциннати под руководством профессора У.Т. Семпла занялась изучением культурных слоев и другими исследованиями. (Фото 4.) Эти работы продолжались в течение семи сезонов, по три-четыре месяца каждый, вплоть до 1938 года. Неудивительно, что в результате таких интенсивных раскопок большая часть холма была попросту срыта, – конечно, основная заслуга в этом принадлежит Шлиману. Нетронутыми остались лишь один-два небольших островка земли, где по-прежнему сохраняется та исторически сложившаяся последовательность культурных слоев, которая существовала до начала раскопок холма. (Фото 5 и 6.)Имя Шлимана неразрывно связано с раскопками древней Трои, которую он сделал бесконечно романтичной. Благодаря таким своим качествам, как непоколебимая вера в Гомера, безграничная энергия, энтузиазм и целеустремленность, прекрасные организаторские способности и настойчивость в достижении цели, которые подкреплялись солидными финансовыми вливаниями (кстати, деньги заработал он сам), Шлиман смог преодолеть неисчислимые препятствия и трудности и добиться блестящего успеха. Он заставил профессиональных археологов и ученых, занимающихся классическим периодом, зачастую против их желания, обратить серьезное внимание на свою работу и завоевал всемирную славу. О человеке, который с помощью своего трудолюбия и упорства выбрался из полной нищеты в юности, стал богатым и независимым в зрелости, можно узнать из немного романтизированного автобиографического очерка, предваряющего большую работу Шлимана «Илион – город и страна троянцев» («Ilios the City and Country of the Troyans»). Рассказ об этом всегда будет приводить в восхищение читателя и вызывать у него глубокий интерес.После себя Шлиман оставил множество дневников, записных книжек, бумаг и писем. Несмотря на то что было опубликовано несколько его биографий, имевших успех у читателей, лучшая еще не написана. Я думаю, что некоторые авторы неправильно истолковали или даже извратили истинные мотивы, лежавшие в основе его действий. Так, например, кто-то считал, что им двигала всепоглощающая страсть к золоту, и соответственно в своих книгах они выдвигали на первый план этот – явно ошибочный – тезис и все события жизни этого человека объясняли с точки зрения именно этого утверждения. Действительно, это справедливо в том, что касается его карьеры бизнесмена, – он на самом деле поставил себе цель разбогатеть. Но как только она была достигнута, он занялся археологией и уже не стремился к материальному благополучию. Оно не было для него первоочередной задачей, и сам Шлиман неоднократно писал об этом. Подобно большинству серьезных археологов, он ничего не имел против того, чтобы найти золото, однако главная его цель заключалась в другом – найти убедительные доказательства того, что Троянская война и связанные с ней события, описанные Гомером, – это реальные исторические факты. Он хотел найти свидетельства, которые смогли бы убедить всех сомневающихся в этом, и даже тех, кто был непоколебимо уверен в том, что все написанное Гомером – вымысел.Много негативного говорили и писали о методах, которыми пользовался Шлиман при проведении раскопок, его часто обвиняли в совершении множества ошибок. И хотя он действительно допустил несколько достойных сожаления грубых ошибок, необходимо отметить, что, ругая Шлимана, критики зачастую не учитывают, что методы проведения раскопок в то время отличались от современных. Будет справедливым напомнить, что до 1876 года очень мало кто на самом деле знал (если вообще были такие люди), как правильно выполнять подобные работы. Тогда не существовало науки археологии в нынешнем понимании этого слова, и, вероятно, более поднаторевшего в полевых археологических работах человека, чем Шлиман, тоже не было. Поначалу археологические экспедиции мало чем отличались от узаконенного грабежа – ведь задача экспедиции сводилась к тому, чтобы найти интересные древние предметы и вывезти их для демонстрации в музее. Внимания на то, что окружало эти предметы, практически не обращалось. Стратиграфический метод исследования только зарождался. Хотя Шлиман и не был безразличен к находкам ценных красивых и интересных предметов, которые подчеркивали важность его предприятия, но он преследовал иную, более сложную цель – поиск исторической информации. Он учился на своих собственных ошибках, причем, как всегда, учился очень быстро. Он был первым, и все те, кто шел за ним, пользовались его опытом. К концу жизни это был обладающий огромным опытом и багажом профессиональных знаний археолог, который мог говорить на равных с любым специалистом. Здравый смысл подсказал ему окружить себя компетентными помощниками и коллегами.Но даже и без них он добивался потрясающих результатов, например, когда вдвоем со своей юной женой он открыл и расчистил царские шахтовые гробницы в Микенах, где они обнаружили сотни мелких хрупких предметов. Как говорит профессор Дж. Каро: «Никто из тех, кто знает, что такое раскопки, не может не дать высочайшей оценки его достижениям».К счастью, Шлиман не тянул с публикацией отчетов о своей работе. Первые из этих отчетов, похожие скорее на отрывки из рабочего дневника, были незамысловаты и немного наивны. Однако с первых страниц в них ощущались объективность исследователя и отсутствие вымысла – ясно, что он записывал только то, что видел своими глазами. Честь практического открытия древней Трои и затем открытия ее для мира принадлежит ему, и эта слава завоевана честным трудом.Довольно быстро после начала раскопок Шлиман выяснил, что напластования остатков жизнедеятельности человека, из которых на тот момент состоял Гиссарлык, имеют огромную толщину – более 15 метров. Поскольку он исходил из того, что, согласно Гомеру, Троя Приама находилась на холме, он посчитал, что ее руины должны находиться в самом низу. Поэтому Шлиман принял решение перерезать весь холм через середину, с севера на юг, огромным раскопом шириной 15 метров и убрать из него все, находящееся выше нижнего культурного слоя. (Фото 7.) Принимая во внимание уровень развития техники в 1870 году, раскопать весь Гиссарлык было чрезвычайно сложной задачей. Даже для современной экспедиции, оснащенной по последнему слову техники, осуществить ее было бы очень непросто. Поэтому в итоге Шлиман решил значительно сократить объемы раскопок.В ходе работ он начал замечать, что вынимаемые из раскопа грунт и мусор не однородны, что они отличаются в зависимости от того, в каком из многочисленных слоев, расположенных над нижним культурным слоем, они находились. Шлиман пришел к выводу, что каждый слой относится к какому-то определенному хронологическому периоду. Постепенно ему удалось установить по крайней мере семь таких слоев, покрывающих весь холм. Позже с помощью Дёрпфельда были определены еще два. Шлиман назвал их «городами»: Первый город, Второй город, Третий город и т. д., причем счет велся с нижних слоев к поверхности. Увидев, что самый нижний слой – Троя I – принес по большей части такие находки, как грубо обработанные камни, фрагменты костей, примитивную керамику и очень мало изделий из металла – главным образом из меди, – он заключил, что ошибался, приняв Первый город за гомеровскую Трою. Тогда он подумал, что Троя – это третий снизу слой – большей толщины и со следами сильного пожара. В нем он обнаружил материальные остатки значительно более высокоразвитого общества. В частности, там были найдены многочисленные изделия из золота, серебра, меди или бронзы, в том числе богатый клад царского оружия, сосудов и украшений. В 1882 году, когда Дёрпфельд доказал Шлиману, что этот «Сожженный город» фактически является Троей II, он вернулся к вопросу датировки этого слоя. (Рис. 2.) Несколькими годами позже, в 1890 году, Шлиман и Дёрпфельд вместе пришли к заключению, что и эту датировку необходимо скорректировать. Дело в том, что около южной границы холма, на значительном отдалении от оборонительных стен Трои II, они нашли большое здание (впоследствии названное Via), план которого очень напоминал планы тронных залов во дворцах Микен и Тиринфа. Здание явно имело непосредственное отношение к культурному слою Трои VI, в котором было найдено множество фрагментов микенской керамики тех типов, какие им были уже хорошо известны после раскопок в Микенах и Тиринфе. Находка стала для Шлимана неприятным потрясением, однако он сразу же начал строить планы возобновления раскопок в большем объеме в сезоне 1891 года. Последовавшая 26 декабря 1890 года безвременная смерть лишила его возможности проверить на практике, какой город – Второй или Шестой – был той самой Троей Гомера.
Рис. 2. План Трои
Эта почетная и трудная работа легла на плечи Дёрпфельда, который в 1893-м и 1894 годах обнаружил оборонительные стены и огромные дома Трои VI, где он нашел большое количество микенской керамики. Поэтому стало ясно, что Шестой город должен был быть, по крайней мере частично, современником Микен и Тиринфа, и Дёрпфельд с уверенностью определил его как Трою Гомера и Приама.Сорок лет спустя археологическая экспедиция университета Цинциннати смогла выделить в сохранившемся нетронутым на холме мусоре не меньше 40 пластов: каждый из девяти основных слоев, как уже отмечалось ранее, состоял из двух, трех, пяти, восьми или даже более мелких пластов, которые, без сомнения, относятся к менее продолжительным отрезкам времени, составляющим основные хронологические периоды. (Рис. 3, 4, 5, 6.)
Рис. 3. Диаграмма сечения холма в его южной части
В более широком смысле, по аналогии с системой минойской классификации и хронологией сэра Артура Эванса, сейчас стало понятно, что слои и периоды от Трои I до Трои V включительно относятся к эпохе, соответствующей раннему бронзовому веку эгейской цивилизации, а начало слоя Трои VI характеризуется резким переходом к среднему бронзовому веку. В культурном слое Шестого города переход ко второй половине века поздней бронзы эгейской цивилизации был постепенным. Однако фактически эта эпоха закончилась позже, во времена существования Трои Vila и VIIb-1. Как предложил сам Дёрпфельд в 1937 году, следуя логике исторического развития, эти две стадии можно было бы назвать Троя VIh и Троя VI к – ведь они являются прямыми наследницами этой культуры.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Троя и троянцы. Боги и герои города-призрака'
1 2 3
Рис. 1. Карта-схема Троады, расположенной в северо-западной части Малой Азии
Поэтому, говорили они, было бы бессмысленно и даже глупо искать якобы когда-то существовавшую Трою. В свою очередь, сторонники романтической школы, к которой принадлежали главным образом англичане, хотя их точку зрения разделяло и немало немцев, были убеждены, что на самом деле Троя – это реальный город. Находясь под впечатлением от нарисованного в «Илиаде» образа величественного города, почти все они считали, что описанное Гомером место – это мощная крепость Бали-Да, чьи отвесные стены вырастают буквально из скал над ущельем, по дну которого несет к морю свои воды Скамандр. (Фото 3.) С западной стороны у подножия этих скал расположилась деревушка Бунарбаши, знаменитая множеством родников. Здесь, на небольшом участке горного склона, несколько ученых пытались проводить раскопки. В частности, в 1864 году здесь работала экспедиция под руководством австрийца Г. фон Ханна. Он считал, что найденные им предметы материальной культуры подтверждают теорию о том, что в данном месте когда-то была Троя. Большинство из веривших в существование Трои согласились с этим выводом.В 1922 году в Эдинбурге Чарльз Макларен опубликовал книгу под названием «Диссертация о топографии Троянской равнины». Необходимо отметить, что она удостоилась значительно меньшего внимания, чем следовало бы. Макларен тщательно отобрал всю содержащуюся в «Илиаде» топографическую информацию и сравнил ее с самыми точными современными картами, которые только мог достать. Затем он попытался реконструировать пейзаж, представив его в том виде, в каком он существовал в древности – в классический период и в римскую эпоху, причем он исходил из того, что и город периода эллинизма, и позже Илион находились на том же месте, что и Троя Приама и Гомера. С этим тезисом согласились Грот, многие другие ученые в Великобритании, а также один или два исследователя Гомера из Германии.После тщательных исследований к такому же выводу пришел и живший в Троаде почти полвека спустя Фрэнк Калверт, который владел земельным участком, занимавшим половину Гиссарлыкского холма. Он был первым, кто начал раскопки на этом месте. Произошло это в 1865 году. Хотя масштаб раскопок был не очень велик, но тем не менее были найдены изделия из керамики, относящиеся к римскому, эллинскому и доэллинскому периодам, а также другие материальные свидетельства прошлого. Калверт показал место раскопок Шлиману, посетившему Троаду в 1868 году. Во время своего пребывания там Шлиман осмотрел Бали-Да и пришел к выводу, что едва ли на этом месте когда-то стояла Троя Приама. А вот к гипотезе о том, что Троя находилась на месте нынешнего Гиссарлыка, он отнесся с большим интересом. Шлиман принял решение вести там широкомасштабные раскопки. В 1870 году он приступил к работам, которые с перерывами продолжались до 1890 года.Именно Шлиману принадлежит честь открытия Трои; именно он определил подлинность находки и пробудил интерес к Гомеру и археологии не только у студентов и ученых, занимающихся классическим периодом, но и у всех образованных людей, а также у широкой публики.Гиссарлыкский холм достигал в высоту максимум 200 метров, а в ширину – почти 150 метров.Он поднимался над равниной, расположенной у его северного подножия, примерно на 31,20 метра, а в самой высокой точке, образованной напластованиями жизнедеятельности многих поколений, – на 38,50 метра над уровнем моря. Местонахождение города – столицы и административного центра – здесь было очень удобным как с точки зрения безопасности, так и по экономическим соображениям. Близость к морю позволяла ему иметь свои причалы, а возможно, даже один или два небольших порта. С другой стороны, некоторая удаленность от моря позволяла горожанам чувствовать себя в относительной безопасности от внезапных нападений врагов или набегов пиратов.Город также контролировал сухопутные дороги, которые, судя по всему, шли из западных прибрежных районов Малой Азии к самому узкому проливу, сокращавшему путь из Азии в Европу. Пользуясь своим выгодным расположением, без сомнения, Троя могла контролировать и морские пути – вверх и вниз по проливу. Возможно, за проход по нему судов она даже взимала пошлину.Мало какое из поселений древности было так тщательно изучено археологами, как Гиссарлык. После первых раскопок Калверта в 1865 году, в период с 1870-го по 1890 год, Шлиман организовал, не считая целого ряда раскопок небольших участков, семь крупных археологических экспедиций, в которых, как правило, принимали участие до 100 (иногда до 150) рабочих. Сезон раскопок часто продолжался по четыре месяца и дольше. Рабочие копали от рассвета до заката, через их руки прошли многие тысячи тонн земли и камней. В конце декабря 1890 года Шлиман умер, но его дело продолжил коллега и преемник профессор Вильгельм Дёрпфельд. Он тоже вел широкомасштабные раскопки, а в 1893-м и 1894 годах организовал две новые экспедиции. Однако потом в Гиссарлыке довольно долго – за это время могло появиться на свет и вырасти целое поколение – раскопки вообще не велись. Только в 1932 году археологическая экспедиция университета Цинциннати под руководством профессора У.Т. Семпла занялась изучением культурных слоев и другими исследованиями. (Фото 4.) Эти работы продолжались в течение семи сезонов, по три-четыре месяца каждый, вплоть до 1938 года. Неудивительно, что в результате таких интенсивных раскопок большая часть холма была попросту срыта, – конечно, основная заслуга в этом принадлежит Шлиману. Нетронутыми остались лишь один-два небольших островка земли, где по-прежнему сохраняется та исторически сложившаяся последовательность культурных слоев, которая существовала до начала раскопок холма. (Фото 5 и 6.)Имя Шлимана неразрывно связано с раскопками древней Трои, которую он сделал бесконечно романтичной. Благодаря таким своим качествам, как непоколебимая вера в Гомера, безграничная энергия, энтузиазм и целеустремленность, прекрасные организаторские способности и настойчивость в достижении цели, которые подкреплялись солидными финансовыми вливаниями (кстати, деньги заработал он сам), Шлиман смог преодолеть неисчислимые препятствия и трудности и добиться блестящего успеха. Он заставил профессиональных археологов и ученых, занимающихся классическим периодом, зачастую против их желания, обратить серьезное внимание на свою работу и завоевал всемирную славу. О человеке, который с помощью своего трудолюбия и упорства выбрался из полной нищеты в юности, стал богатым и независимым в зрелости, можно узнать из немного романтизированного автобиографического очерка, предваряющего большую работу Шлимана «Илион – город и страна троянцев» («Ilios the City and Country of the Troyans»). Рассказ об этом всегда будет приводить в восхищение читателя и вызывать у него глубокий интерес.После себя Шлиман оставил множество дневников, записных книжек, бумаг и писем. Несмотря на то что было опубликовано несколько его биографий, имевших успех у читателей, лучшая еще не написана. Я думаю, что некоторые авторы неправильно истолковали или даже извратили истинные мотивы, лежавшие в основе его действий. Так, например, кто-то считал, что им двигала всепоглощающая страсть к золоту, и соответственно в своих книгах они выдвигали на первый план этот – явно ошибочный – тезис и все события жизни этого человека объясняли с точки зрения именно этого утверждения. Действительно, это справедливо в том, что касается его карьеры бизнесмена, – он на самом деле поставил себе цель разбогатеть. Но как только она была достигнута, он занялся археологией и уже не стремился к материальному благополучию. Оно не было для него первоочередной задачей, и сам Шлиман неоднократно писал об этом. Подобно большинству серьезных археологов, он ничего не имел против того, чтобы найти золото, однако главная его цель заключалась в другом – найти убедительные доказательства того, что Троянская война и связанные с ней события, описанные Гомером, – это реальные исторические факты. Он хотел найти свидетельства, которые смогли бы убедить всех сомневающихся в этом, и даже тех, кто был непоколебимо уверен в том, что все написанное Гомером – вымысел.Много негативного говорили и писали о методах, которыми пользовался Шлиман при проведении раскопок, его часто обвиняли в совершении множества ошибок. И хотя он действительно допустил несколько достойных сожаления грубых ошибок, необходимо отметить, что, ругая Шлимана, критики зачастую не учитывают, что методы проведения раскопок в то время отличались от современных. Будет справедливым напомнить, что до 1876 года очень мало кто на самом деле знал (если вообще были такие люди), как правильно выполнять подобные работы. Тогда не существовало науки археологии в нынешнем понимании этого слова, и, вероятно, более поднаторевшего в полевых археологических работах человека, чем Шлиман, тоже не было. Поначалу археологические экспедиции мало чем отличались от узаконенного грабежа – ведь задача экспедиции сводилась к тому, чтобы найти интересные древние предметы и вывезти их для демонстрации в музее. Внимания на то, что окружало эти предметы, практически не обращалось. Стратиграфический метод исследования только зарождался. Хотя Шлиман и не был безразличен к находкам ценных красивых и интересных предметов, которые подчеркивали важность его предприятия, но он преследовал иную, более сложную цель – поиск исторической информации. Он учился на своих собственных ошибках, причем, как всегда, учился очень быстро. Он был первым, и все те, кто шел за ним, пользовались его опытом. К концу жизни это был обладающий огромным опытом и багажом профессиональных знаний археолог, который мог говорить на равных с любым специалистом. Здравый смысл подсказал ему окружить себя компетентными помощниками и коллегами.Но даже и без них он добивался потрясающих результатов, например, когда вдвоем со своей юной женой он открыл и расчистил царские шахтовые гробницы в Микенах, где они обнаружили сотни мелких хрупких предметов. Как говорит профессор Дж. Каро: «Никто из тех, кто знает, что такое раскопки, не может не дать высочайшей оценки его достижениям».К счастью, Шлиман не тянул с публикацией отчетов о своей работе. Первые из этих отчетов, похожие скорее на отрывки из рабочего дневника, были незамысловаты и немного наивны. Однако с первых страниц в них ощущались объективность исследователя и отсутствие вымысла – ясно, что он записывал только то, что видел своими глазами. Честь практического открытия древней Трои и затем открытия ее для мира принадлежит ему, и эта слава завоевана честным трудом.Довольно быстро после начала раскопок Шлиман выяснил, что напластования остатков жизнедеятельности человека, из которых на тот момент состоял Гиссарлык, имеют огромную толщину – более 15 метров. Поскольку он исходил из того, что, согласно Гомеру, Троя Приама находилась на холме, он посчитал, что ее руины должны находиться в самом низу. Поэтому Шлиман принял решение перерезать весь холм через середину, с севера на юг, огромным раскопом шириной 15 метров и убрать из него все, находящееся выше нижнего культурного слоя. (Фото 7.) Принимая во внимание уровень развития техники в 1870 году, раскопать весь Гиссарлык было чрезвычайно сложной задачей. Даже для современной экспедиции, оснащенной по последнему слову техники, осуществить ее было бы очень непросто. Поэтому в итоге Шлиман решил значительно сократить объемы раскопок.В ходе работ он начал замечать, что вынимаемые из раскопа грунт и мусор не однородны, что они отличаются в зависимости от того, в каком из многочисленных слоев, расположенных над нижним культурным слоем, они находились. Шлиман пришел к выводу, что каждый слой относится к какому-то определенному хронологическому периоду. Постепенно ему удалось установить по крайней мере семь таких слоев, покрывающих весь холм. Позже с помощью Дёрпфельда были определены еще два. Шлиман назвал их «городами»: Первый город, Второй город, Третий город и т. д., причем счет велся с нижних слоев к поверхности. Увидев, что самый нижний слой – Троя I – принес по большей части такие находки, как грубо обработанные камни, фрагменты костей, примитивную керамику и очень мало изделий из металла – главным образом из меди, – он заключил, что ошибался, приняв Первый город за гомеровскую Трою. Тогда он подумал, что Троя – это третий снизу слой – большей толщины и со следами сильного пожара. В нем он обнаружил материальные остатки значительно более высокоразвитого общества. В частности, там были найдены многочисленные изделия из золота, серебра, меди или бронзы, в том числе богатый клад царского оружия, сосудов и украшений. В 1882 году, когда Дёрпфельд доказал Шлиману, что этот «Сожженный город» фактически является Троей II, он вернулся к вопросу датировки этого слоя. (Рис. 2.) Несколькими годами позже, в 1890 году, Шлиман и Дёрпфельд вместе пришли к заключению, что и эту датировку необходимо скорректировать. Дело в том, что около южной границы холма, на значительном отдалении от оборонительных стен Трои II, они нашли большое здание (впоследствии названное Via), план которого очень напоминал планы тронных залов во дворцах Микен и Тиринфа. Здание явно имело непосредственное отношение к культурному слою Трои VI, в котором было найдено множество фрагментов микенской керамики тех типов, какие им были уже хорошо известны после раскопок в Микенах и Тиринфе. Находка стала для Шлимана неприятным потрясением, однако он сразу же начал строить планы возобновления раскопок в большем объеме в сезоне 1891 года. Последовавшая 26 декабря 1890 года безвременная смерть лишила его возможности проверить на практике, какой город – Второй или Шестой – был той самой Троей Гомера.
Рис. 2. План Трои
Эта почетная и трудная работа легла на плечи Дёрпфельда, который в 1893-м и 1894 годах обнаружил оборонительные стены и огромные дома Трои VI, где он нашел большое количество микенской керамики. Поэтому стало ясно, что Шестой город должен был быть, по крайней мере частично, современником Микен и Тиринфа, и Дёрпфельд с уверенностью определил его как Трою Гомера и Приама.Сорок лет спустя археологическая экспедиция университета Цинциннати смогла выделить в сохранившемся нетронутым на холме мусоре не меньше 40 пластов: каждый из девяти основных слоев, как уже отмечалось ранее, состоял из двух, трех, пяти, восьми или даже более мелких пластов, которые, без сомнения, относятся к менее продолжительным отрезкам времени, составляющим основные хронологические периоды. (Рис. 3, 4, 5, 6.)
Рис. 3. Диаграмма сечения холма в его южной части
В более широком смысле, по аналогии с системой минойской классификации и хронологией сэра Артура Эванса, сейчас стало понятно, что слои и периоды от Трои I до Трои V включительно относятся к эпохе, соответствующей раннему бронзовому веку эгейской цивилизации, а начало слоя Трои VI характеризуется резким переходом к среднему бронзовому веку. В культурном слое Шестого города переход ко второй половине века поздней бронзы эгейской цивилизации был постепенным. Однако фактически эта эпоха закончилась позже, во времена существования Трои Vila и VIIb-1. Как предложил сам Дёрпфельд в 1937 году, следуя логике исторического развития, эти две стадии можно было бы назвать Троя VIh и Троя VI к – ведь они являются прямыми наследницами этой культуры.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Троя и троянцы. Боги и герои города-призрака'
1 2 3