«Нет, лорд Чарлтон, я не выйду за вас замуж».
Чарлтон побагровел от гнева.
– Вы сильно ошибаетесь, если думаете, что ваше слово что-нибудь значит, мисси. Я заплатил за вас хорошие деньги, и теперь вы моя.
Как ей могло прийти в голову, что она сможет отказать тому, кого для нее выбрал сэр Генри? Он презирает ее так же сильно, как она его ненавидит, и выбор жениха тому подтверждение.
Рейчел усмехнулась:
– Под словом «моя» вы подразумеваете, что я ваша в постели, лорд Чарлтон?
Он окинул ее с головы до ног цепким взглядом, и Рейчел почувствовала себя так, словно вывалялась в грязи.
– Да, супружескую постель это тоже включает, – произнес Чарлтон.
Рейчел вздрогнула, но продолжала действовать по задуманному плану.
– В таком случае вы приобретете подпорченный товар. – Испачканные помадой для волос пальцы потянулись к округлости ее груди, видневшейся над вырезом платья.
– Если ты не девственница, это даже лучше, милашка. – Рейчел почувствовала, что снова близка к истерике, и выпалила первое, что пришло в голову:
– К тому же у меня сифилис. – Чарлтон замер.
– Что вы сказали?
Рейчел не знала, насколько угрожающе звучит такое признание, но по выражению его лица поняла, что сказала нечто ужасное.
Рейчел чуть не рассмеялась.
– Да, у меня сифилис. Разве сэр Генри вам не сказал?
– Нет, он не сказал.
– Гм-м. – Рейчел пожала плечами. – Странно. В любом случае, лорд Чарлтон, вы теперь понимаете, почему я не могу выйти за вас замуж. Это было бы нечестно с моей стороны.
Виконт был так зол, что Рейчел испугалась, как бы его тут же не хватил удар.
– Мисс Эштон, а вы мне не лжете?
Рейчел взглянула на него с самым невинным видом.
– Лорд Чарлтон, не каждая девушка готова признаться в том, что у нее сифилис, тем более, если у нее его нет.
Он, кажется, поверил этому, хотя даже идиоту понятно, что доведенная до отчаяния женщина может сказать что угодно, лишь бы не выходить замуж за того, кто вызывает у нее отвращение. Очевидно, виконт считал себя завидным женихом.
– Да, вы правы. Извините, что отнял у вас время, и благодарю за вашу искренность. Будьте уверены, я об этом никому не скажу.
Рейчел в этом не сомневалась. Чарлтон едва ли захочет, чтобы кто-нибудь узнал о его унижении.
Несколько минут спустя Рейчел увидела, как конь виконта Чарлтона галопом скакал по дороге, а сам виконт сидел, склонившись к шее коня, будто за ним гнался сам дьявол.
Опустившись на банкетку возле окна, Рейчел поздравила себя с победой. Ей удалось предотвратить брак с лордом Чарлтоном. Она заставила его усомниться в порядочности сэра Генри, и он никогда больше ему не поверит. Итак, брак с Чарлтоном ей пока не грозит.
Интересно, какова будет реакция сэра Генри, когда он узнает о случившемся?
Вряд ли придет в восторг.
– Что ты сказала Чарлтону?
Оторвавшись от рукоделия, Рейчел, словно не заметив испуганного взгляда матери, спокойно посмотрела на отчима. После отъезда Чарлтона прошло почти шесть часов. Рейчел предполагала, что сэр Генри появится раньше.
Он стоял в дверях в мятой одежде, с всклокоченными волосами.
– Добрый вечер, сэр Генри, – сказала Рейчел. – Надеюсь, повар оставил вам что-нибудь на ужин.
Круглая физиономия сэра Генри побагровела от злости, но Рейчел за себя не боялась. Отчим никогда и пальцем не тронул ее. Однако срывал злость на матери.
– Мама, позволь мне поговорить с сэром Генри.
– Хорошая мысль, – сказал сэр Генри. – Незачем ей слышать, какая негодная у нее дочь. Отказалась выйти замуж за пэра Англии!
Одного взгляда налицо Мэрион хватило, чтобы понять, что с ним лучше не спорить. Бросив встревоженный взгляд на дочь, она отложила рукоделие и поспешила выйти из комнаты.
Отчим подошел к Рейчел, и она поднялась на ноги.
– Вы, наверное, уже поговорили с лордом Чарлтоном? – спросила она. Не было смысла оттягивать неизбежное.
Сэр Генри кивнул.
– Он рассказал мне очень интересную историю и потребовал, чтобы я вернул ему деньги, которые он заплатил за брак с тобой. Он сказал, будто ты сообщила ему, что у тебя сифилис.
– Да, я это сделала, – призналась Рейчел с улыбкой. Сэр Генри ударил Рейчел по лицу с такой силой, что у нее на глазах выступили слезы. Она бы упала, но успела ухватиться за подлокотник кресла.
Отчим подтащил ее к себе, схватив за шаль, так что они оказались нос к носу. Рейчел стало страшно.
– Я сказал ему, что ты солгала, что у тебя просто приступ девичьего невроза и что вы поженитесь, как было запланировано.
Рейчел не отвела глаз, хотя почувствовала во рту привкус крови. Отступать она не собиралась. Даже если он изобьет ее до синяков, она не согласится выйти замуж за Чарлтона.
– Надеюсь, вы не потратили полученные от Чарлтона деньги, сэр Генри, потому что вам придется возместить всю сумму. – Она говорила таким холодным и самоуверенным тоном, что никто бы даже не догадался, что она страшно испугана. – Если вам удается убедить Чарлтона, что сифилиса у меня нет, я все равно найду способ избежать брака с ним.
Сэр Генри толкнул ее. Она ударилась о дубовую каминную полку спиной и вскрикнула от боли. Упади она левее, попала бы в огонь.
Уж не этого ли он добивался?
Заметив, что он двинулся в ее сторону, Рейчел огляделась в поисках какого-нибудь тяжелого предмета и нащупала кочергу, лежавшую возле камина.
С трудом, поднявшись на ноги, Рейчел, забыв о боли и страхе, подняла кочергу, словно меч:
– Положи кочергу на место, – потребовал он, весь, подобравшись, словно животное перед прыжком.
Боже милосердный, похоже, ему это нравится! Нравится, что у нее кровоточит рана. Рейчел и не подозревала, как сильно он ее ненавидит.
– Убирайся! – крикнула она, взмахнув кочергой, когда он попытался приблизиться к ней. – Если подойдешь, убью!
Сэр Генри ухмыльнулся, от чего у нее по спине побежали мурашки.
– Ты не можешь без конца сопротивляться мне, Рейчел. Рано или поздно я тебя сломаю, и ты выполнишь все, что я прикажу.
Рейчел вздернула подбородок.
– Как только мне исполнится двадцать пять, вы не посмеете даже пальцем ко мне прикоснуться, мерзавец. А до тех пор я буду сопротивляться, не сомневайтесь.
Он наморщил лоб.
– Двадцать пять? А что произойдет, когда тебе исполнится двадцать пять? – спросил он, потом рассмеялся. – А-а, ты имеешь в виду свое наследство? Да? Надеешься получить свои сбережения на черный день и покинуть родное гнездо?
– Именно так. И вам меня не остановить.
Он продолжать хихикать. Рейчел насторожилась.
– Я давно тебя остановил.
Рейчел стало не по себе. Подняв кочергу, она снова заняла оборонительную позицию в надежде, что он не заметит, как дрожит у нее рука.
– Что вы имеете в виду?
– Нет у тебя никакого наследства. Было, да сплыло.
– Сплыло?
Сэр Генри, ухмыляясь, кивнул.
– Вскоре после женитьбы на твоей матери я позаботился о том, чтобы прибрать его к рукам. Это не составило труда, поскольку я был назначен твоим опекуном до достижения тобой совершеннолетия.
Она ухватилась за каминную полку, чтобы не упасть, не выпуская из второй руки кочергу.
– Ты лжешь, – прохрипела Рейчел, хотя его вид свидетельствовал о том, что это правда. Он украл ее будущее, ее независимость.
Единственный шанс спасти мать. Сэр Генри снова рассмеялся.
– Похоже, дорогая, я вышел победителем из игры, – сказал он, направляясь к двери.
Рейчел даже не взглянула на него.
– Ты выйдешь замуж за Чарлтона через месяц. Я буду рад отдать тебя, особенно мужчине с такими пристрастиями, как у Чарлтона.
Дверь закрылась, а в ушах у Рейчел все еще звучал злобный смех сэра Генри.
Девушка смотрела на капельки крови на юбке. Что делать? Теперь они с матерью целиком во власти этого изверга. Надо придумать способ, как от него освободиться. Иначе их ждет неминуемая гибель. Но одной ей с этим не справиться.
Рейчел с трудом поднялась и, осторожно ступая по ковру, направилась к двери. В коридоре было тихо. Она добралась до лестницы, спустилась вниз и с опаской огляделась.
Поттс увидел ее, побледнел и вытаращил глаза.
– Мисс Рейчел! – воскликнул он. – С вами все хорошо?
– Все хорошо, Поттс, – заверила его Рейчел. – Сэр Генри, ушел?
Дворецкий кивнул:
– Да, мисс. Только что уехал верхом.
– Отлично. – Превозмогая боль, Рейчел попросила Поттса подать ей плащ и перчатки. С помощью дворецкого надела плащ, что стоило ей немалых усилий, покрылась испариной, натягивая перчатки.
– Позаботься, пожалуйста, Поттс, чтобы к возвращению моего отчима в кабинете у него стояла бутылка бренди.
Поттс удивился, но виду не подал.
– Будет сделано, мисс. Могу ли я спросить, куда вы направляетесь?
– Нет, Поттс. Тебе лучше этого не знать. – Рейчел открыла дверь и, вдохнув прохладный ночной воздух, направилась к конюшням.
Несколько минут спустя, стиснув зубы от боли, которую причиняло каждое движение, она, сидя на резвом мерине, неслась галопом в сторону Уикс-Энда.
К Брейву.
Брейв только что возвратился с вечерней верховой прогулки, чувствуя себя лучше, чем когда-либо за последние месяцы. Давненько он не доставлял себе удовольствия во весь опор мчаться верхом. Он успел забыть, как чувствуешь себя, когда встречный ветер сечет лицо, а все окружающее сливается в одну сплошную массу.
Но чтобы снять тяжесть с души, недостаточно промчаться верхом по вересковым пустошам. Не так-то просто освободиться от чувства вины, давившей на его плечи после смерти Миранды, и последовавшего за этим периода саморазрушения, но он по крайней мере перестал ходить кругами, и перед ним образовалась дорога, которая, возможно, вела к искуплению.
И эта дорога начиналась с Рейчел Эштон.
Дело не в том, что помощь ей могла бы изменить то, что произошло с Мирандой. Он надеялся, что, если удастся изменить к лучшему жизнь одного человека, это позволит ему как-то искупить свой грех. Независимо от личной заинтересованности Брейв просто не мог равнодушно относиться к тому, что Рейчел собираются продать этому развратнику Чарлтону. Возможно, у него ничего не получится, но он должен попытаться.
Это давало ему цель в жизни. Одним она могла показаться слишком незначительной, другим – несколько мелодраматичной, но если бы он смог предотвратить брак Рейчел с Чарлтоном, ему было бы совершенно безразлично, что об этом думают остальные. Вытащить Рейчел из реки было недостаточно.
Габриэль и Джулиан встретились с ним за ужином.
– Когда вы уезжаете в Хитерингтон-Парк? – поинтересовался Брейв.
– Завтра, – ответил Джулиан, отрезая ломтик мяса в винном соусе. – Пробудем там несколько недель, вернемся сюда, а потом – в Лондон. Скоро день рождения Петиции, и она настаивает на моем присутствии. – Отправив в рот кусочек мяса, Джулиан зажмурился от удовольствия. – Великолепно. Повар у тебя изумительный.
– Француз, – заметил Габриэль, блеснув глазами. – А все французское изумительно.
– Судишь по своей любовнице? – спросил Джулиан, глотнув вина.
Габриэль усмехнулся.
Странно слышать, когда Нанетт называют его любовницей. Они вместе уже несколько лет. Брейва удивляло, что их связь длится так долго. Нанетт – милая женщина, но слишком послушная и тихая для такого, как Габриэль.
Габриэлю нужна женщина энергичная, волевая, вроде Лилит. Возможно, именно поэтому он теперь избегал слишком темпераментных женщин.
Брейв испытал нечто подобное, когда влюбился в Миранду. Пусть даже его сердце снова было способно на нежные чувства, он не спешил их демонстрировать. Не хотел больше страдать либо причинять кому-либо другому боль.
Как это часто случалось за последние дни, Брейв подумал о Рейчел. Интересно, что бы она подумала, если бы знала о нем правду? Может, усомнилась бы в его психическом здоровье? Или отнеслась к нему с сочувствием и попыталась понять? Скорее всего, испытала бы разочарование.
Брейв не знал, что предпочтительнее. Однако понимал, что, если Рейчел влечет к нему так же сильно, как его к ней, нельзя сделать вид, будто того поцелуя не было.
Брейва он потряс до глубины души.
Габриэль был циником, Джулиан – романтиком. Габриэль выбрал Нанетт за ее красоту, невинность, а также за то, что у них были общие интересы. Любимой женщиной Джулиана на данный момент была одна вдова, которая обожала поэзию и искусство. Чувства в расчет не принимались. Конечно, он и его друзья любили друг друга, но был ли кто-нибудь из них способен забыть об осторожности ради одного поцелуя?
Прикосновение губ Рейчел вызвало у него чувство благоговения. Брейв фыркнул. Уж не находится ли он на пути к спасению?
– Что тебя развеселило? – поинтересовался Джулиан. Брейв покачал головой:
– Ничего. Я думал о религии. – Джулиан приподнял брови.
– Ничто так не веселит, как мысли о Страшном суде, тебе не кажется?
– Пожалуй, – ответил Брейв.
Мысль о том, что он может разочаровать Рейчел, встревожила его. Не потому ли, что он возлагал слишком большие надежды на то, что они могут друг друга спасти?
После ужина они отправились в бильярдную выпить бренди и сыграть несколько партий. Все они хохотали над какой-то историей, рассказанной Джулианом, когда в дверь постучал Рейнолдс:
– Прошу прощения, лорд Брейвен, но вас хочет видеть молодая леди.
Брейв насторожился, заметив выражение лица пожилого дворецкого.
– Молодая леди? – удивился Габриэль. – Ты кого-нибудь ждешь, Брейв?
Брейв покачал головой и направился к двери.
– Нет, не жду. Где она, Рейнолдс? Я не задержусь, – пообещал он друзьям.
– Можешь не торопиться, – ответил Джулиан. – Мы пока насладимся твоим прекрасным бренди.
Брейв был уверен, что, возвратившись, застанет их полупьяными.
В Зеленой гостиной ярко пылал камин, и были зажжены все свечи. Рейнолдс, видимо, счел, что в ярко освещенной комнате посетительнице едва ли придет в голову совершить что-либо противозаконное. Если она не собиралась соблазнять графа-отшельника, то зачем пожаловала сюда?
Она сидела у огня, повернувшись к нему спиной. Заметив отблеск пламени на белокурых волосах, Брейв сразу же догадался, кто это.
– Рейчел, что ты здесь делаешь?
Она с трудом поднялась, и, увидев ее лицо, он все понял.
Ее волосы были в беспорядке, потемневшие глаза казались огромными на бледном лице. Кровь, струившаяся из уголка рта на подбородок, засохла, правая сторона лица распухла и покраснела.
– О Господи! – прошептал Брейв, подойдя к ней. – Что произошло? – Первое, что ему пришло в голову, – это мысль о том, что Чарлтон ее изнасиловал, чтобы вынудить выйти за него замуж. Если предположение его верно, Чарлтон не доживет до утра.
– Он ударил меня, – сказала Рейчел.
Брейв повел ее к софе и усадил. Она поморщилась.
– Что с тобой? Где болит? – спросил он.
– Спина. Он толкнул меня на каминную полку. – Дрожа от гнева, Брейв направился к небольшому шкафчику в углу, налил ей рюмку хереса и подал.
После чего сел на софу рядом с ней. Рейчел сделала глоток, и он заговорил:
– Расскажи, что случилось. – Брейв старался говорить спокойно, хотя готов был задушить собственными руками того, кто причинил ей боль.
Рейчел избегала его взгляда, устремив глаза на хрустальную рюмку и покачивая ее в руке.
– Сегодня ко мне приходил Чарлтон… – Чарлтон. Так он и знал!
– Он сказал, что они с сэром Генри договорились о нашем браке. Я отказала. Он слышать не хотел об отказе, и мне пришлось солгать. Я сказала, что у меня сифилис.
Брейв был потрясен ее выдержкой. До чего она умна и находчива! И до чего безрассудна! Как рисковала собой!
– И он тебе поверил?
– Сначала поверил, но потом сэр Генри рассказал ему правду.
Брейв был ошеломлен рассказом Рейчел. Сэр Генри издевался над ее матерью, избил Рейчел, украл ее наследство и теперь собирался насильно выдать ее замуж.
Брейв знал, что баронет – человек весьма неприятный, но он не подозревал, насколько это презренный тип.
Придется поговорить с этим сэром Генри Уэстхейвером.
– Рейчел, ты должна уйти из его дома. – Она покачала головой:
– Я не могу оставить мать.
– Но, Рейчел, если ты будешь продолжать воевать с ним… – Ему не хотелось даже думать о том, что может сделать с ней сэр Генри. Брейв этого не допустит.
– Нет! – воскликнула Рейчел, вскочив на ноги и охнув от боли. – Я буду воевать с ним до конца. Пусть не ждет от меня послушания и покорности с помощью побоев, как он это сделал с матерью. Я увезу ее из его дома! Наверняка мы сможем его остановить.
«Мы?» Она имеет в виду себя и мать или включает и его в это уравнение? Он уже решил, что сделает все возможное, чтобы помочь ей.
Брейв был знаком с английским законодательством меньше, чем хотелось бы, но знал, что закон будет на стороне сэра Генри. Давным-давно какой-то варвар решил, что жена является собственностью мужа, и он имеет право поступать с ней, как заблагорассудится. Так, например, мужчине не разрешалось бить жену палкой, которая была бы толще его большого пальца, и хотя жестокое обращение считалось основанием для развода, доказать в суде, что оно действительно имело место, было почти невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Чарлтон побагровел от гнева.
– Вы сильно ошибаетесь, если думаете, что ваше слово что-нибудь значит, мисси. Я заплатил за вас хорошие деньги, и теперь вы моя.
Как ей могло прийти в голову, что она сможет отказать тому, кого для нее выбрал сэр Генри? Он презирает ее так же сильно, как она его ненавидит, и выбор жениха тому подтверждение.
Рейчел усмехнулась:
– Под словом «моя» вы подразумеваете, что я ваша в постели, лорд Чарлтон?
Он окинул ее с головы до ног цепким взглядом, и Рейчел почувствовала себя так, словно вывалялась в грязи.
– Да, супружескую постель это тоже включает, – произнес Чарлтон.
Рейчел вздрогнула, но продолжала действовать по задуманному плану.
– В таком случае вы приобретете подпорченный товар. – Испачканные помадой для волос пальцы потянулись к округлости ее груди, видневшейся над вырезом платья.
– Если ты не девственница, это даже лучше, милашка. – Рейчел почувствовала, что снова близка к истерике, и выпалила первое, что пришло в голову:
– К тому же у меня сифилис. – Чарлтон замер.
– Что вы сказали?
Рейчел не знала, насколько угрожающе звучит такое признание, но по выражению его лица поняла, что сказала нечто ужасное.
Рейчел чуть не рассмеялась.
– Да, у меня сифилис. Разве сэр Генри вам не сказал?
– Нет, он не сказал.
– Гм-м. – Рейчел пожала плечами. – Странно. В любом случае, лорд Чарлтон, вы теперь понимаете, почему я не могу выйти за вас замуж. Это было бы нечестно с моей стороны.
Виконт был так зол, что Рейчел испугалась, как бы его тут же не хватил удар.
– Мисс Эштон, а вы мне не лжете?
Рейчел взглянула на него с самым невинным видом.
– Лорд Чарлтон, не каждая девушка готова признаться в том, что у нее сифилис, тем более, если у нее его нет.
Он, кажется, поверил этому, хотя даже идиоту понятно, что доведенная до отчаяния женщина может сказать что угодно, лишь бы не выходить замуж за того, кто вызывает у нее отвращение. Очевидно, виконт считал себя завидным женихом.
– Да, вы правы. Извините, что отнял у вас время, и благодарю за вашу искренность. Будьте уверены, я об этом никому не скажу.
Рейчел в этом не сомневалась. Чарлтон едва ли захочет, чтобы кто-нибудь узнал о его унижении.
Несколько минут спустя Рейчел увидела, как конь виконта Чарлтона галопом скакал по дороге, а сам виконт сидел, склонившись к шее коня, будто за ним гнался сам дьявол.
Опустившись на банкетку возле окна, Рейчел поздравила себя с победой. Ей удалось предотвратить брак с лордом Чарлтоном. Она заставила его усомниться в порядочности сэра Генри, и он никогда больше ему не поверит. Итак, брак с Чарлтоном ей пока не грозит.
Интересно, какова будет реакция сэра Генри, когда он узнает о случившемся?
Вряд ли придет в восторг.
– Что ты сказала Чарлтону?
Оторвавшись от рукоделия, Рейчел, словно не заметив испуганного взгляда матери, спокойно посмотрела на отчима. После отъезда Чарлтона прошло почти шесть часов. Рейчел предполагала, что сэр Генри появится раньше.
Он стоял в дверях в мятой одежде, с всклокоченными волосами.
– Добрый вечер, сэр Генри, – сказала Рейчел. – Надеюсь, повар оставил вам что-нибудь на ужин.
Круглая физиономия сэра Генри побагровела от злости, но Рейчел за себя не боялась. Отчим никогда и пальцем не тронул ее. Однако срывал злость на матери.
– Мама, позволь мне поговорить с сэром Генри.
– Хорошая мысль, – сказал сэр Генри. – Незачем ей слышать, какая негодная у нее дочь. Отказалась выйти замуж за пэра Англии!
Одного взгляда налицо Мэрион хватило, чтобы понять, что с ним лучше не спорить. Бросив встревоженный взгляд на дочь, она отложила рукоделие и поспешила выйти из комнаты.
Отчим подошел к Рейчел, и она поднялась на ноги.
– Вы, наверное, уже поговорили с лордом Чарлтоном? – спросила она. Не было смысла оттягивать неизбежное.
Сэр Генри кивнул.
– Он рассказал мне очень интересную историю и потребовал, чтобы я вернул ему деньги, которые он заплатил за брак с тобой. Он сказал, будто ты сообщила ему, что у тебя сифилис.
– Да, я это сделала, – призналась Рейчел с улыбкой. Сэр Генри ударил Рейчел по лицу с такой силой, что у нее на глазах выступили слезы. Она бы упала, но успела ухватиться за подлокотник кресла.
Отчим подтащил ее к себе, схватив за шаль, так что они оказались нос к носу. Рейчел стало страшно.
– Я сказал ему, что ты солгала, что у тебя просто приступ девичьего невроза и что вы поженитесь, как было запланировано.
Рейчел не отвела глаз, хотя почувствовала во рту привкус крови. Отступать она не собиралась. Даже если он изобьет ее до синяков, она не согласится выйти замуж за Чарлтона.
– Надеюсь, вы не потратили полученные от Чарлтона деньги, сэр Генри, потому что вам придется возместить всю сумму. – Она говорила таким холодным и самоуверенным тоном, что никто бы даже не догадался, что она страшно испугана. – Если вам удается убедить Чарлтона, что сифилиса у меня нет, я все равно найду способ избежать брака с ним.
Сэр Генри толкнул ее. Она ударилась о дубовую каминную полку спиной и вскрикнула от боли. Упади она левее, попала бы в огонь.
Уж не этого ли он добивался?
Заметив, что он двинулся в ее сторону, Рейчел огляделась в поисках какого-нибудь тяжелого предмета и нащупала кочергу, лежавшую возле камина.
С трудом, поднявшись на ноги, Рейчел, забыв о боли и страхе, подняла кочергу, словно меч:
– Положи кочергу на место, – потребовал он, весь, подобравшись, словно животное перед прыжком.
Боже милосердный, похоже, ему это нравится! Нравится, что у нее кровоточит рана. Рейчел и не подозревала, как сильно он ее ненавидит.
– Убирайся! – крикнула она, взмахнув кочергой, когда он попытался приблизиться к ней. – Если подойдешь, убью!
Сэр Генри ухмыльнулся, от чего у нее по спине побежали мурашки.
– Ты не можешь без конца сопротивляться мне, Рейчел. Рано или поздно я тебя сломаю, и ты выполнишь все, что я прикажу.
Рейчел вздернула подбородок.
– Как только мне исполнится двадцать пять, вы не посмеете даже пальцем ко мне прикоснуться, мерзавец. А до тех пор я буду сопротивляться, не сомневайтесь.
Он наморщил лоб.
– Двадцать пять? А что произойдет, когда тебе исполнится двадцать пять? – спросил он, потом рассмеялся. – А-а, ты имеешь в виду свое наследство? Да? Надеешься получить свои сбережения на черный день и покинуть родное гнездо?
– Именно так. И вам меня не остановить.
Он продолжать хихикать. Рейчел насторожилась.
– Я давно тебя остановил.
Рейчел стало не по себе. Подняв кочергу, она снова заняла оборонительную позицию в надежде, что он не заметит, как дрожит у нее рука.
– Что вы имеете в виду?
– Нет у тебя никакого наследства. Было, да сплыло.
– Сплыло?
Сэр Генри, ухмыляясь, кивнул.
– Вскоре после женитьбы на твоей матери я позаботился о том, чтобы прибрать его к рукам. Это не составило труда, поскольку я был назначен твоим опекуном до достижения тобой совершеннолетия.
Она ухватилась за каминную полку, чтобы не упасть, не выпуская из второй руки кочергу.
– Ты лжешь, – прохрипела Рейчел, хотя его вид свидетельствовал о том, что это правда. Он украл ее будущее, ее независимость.
Единственный шанс спасти мать. Сэр Генри снова рассмеялся.
– Похоже, дорогая, я вышел победителем из игры, – сказал он, направляясь к двери.
Рейчел даже не взглянула на него.
– Ты выйдешь замуж за Чарлтона через месяц. Я буду рад отдать тебя, особенно мужчине с такими пристрастиями, как у Чарлтона.
Дверь закрылась, а в ушах у Рейчел все еще звучал злобный смех сэра Генри.
Девушка смотрела на капельки крови на юбке. Что делать? Теперь они с матерью целиком во власти этого изверга. Надо придумать способ, как от него освободиться. Иначе их ждет неминуемая гибель. Но одной ей с этим не справиться.
Рейчел с трудом поднялась и, осторожно ступая по ковру, направилась к двери. В коридоре было тихо. Она добралась до лестницы, спустилась вниз и с опаской огляделась.
Поттс увидел ее, побледнел и вытаращил глаза.
– Мисс Рейчел! – воскликнул он. – С вами все хорошо?
– Все хорошо, Поттс, – заверила его Рейчел. – Сэр Генри, ушел?
Дворецкий кивнул:
– Да, мисс. Только что уехал верхом.
– Отлично. – Превозмогая боль, Рейчел попросила Поттса подать ей плащ и перчатки. С помощью дворецкого надела плащ, что стоило ей немалых усилий, покрылась испариной, натягивая перчатки.
– Позаботься, пожалуйста, Поттс, чтобы к возвращению моего отчима в кабинете у него стояла бутылка бренди.
Поттс удивился, но виду не подал.
– Будет сделано, мисс. Могу ли я спросить, куда вы направляетесь?
– Нет, Поттс. Тебе лучше этого не знать. – Рейчел открыла дверь и, вдохнув прохладный ночной воздух, направилась к конюшням.
Несколько минут спустя, стиснув зубы от боли, которую причиняло каждое движение, она, сидя на резвом мерине, неслась галопом в сторону Уикс-Энда.
К Брейву.
Брейв только что возвратился с вечерней верховой прогулки, чувствуя себя лучше, чем когда-либо за последние месяцы. Давненько он не доставлял себе удовольствия во весь опор мчаться верхом. Он успел забыть, как чувствуешь себя, когда встречный ветер сечет лицо, а все окружающее сливается в одну сплошную массу.
Но чтобы снять тяжесть с души, недостаточно промчаться верхом по вересковым пустошам. Не так-то просто освободиться от чувства вины, давившей на его плечи после смерти Миранды, и последовавшего за этим периода саморазрушения, но он по крайней мере перестал ходить кругами, и перед ним образовалась дорога, которая, возможно, вела к искуплению.
И эта дорога начиналась с Рейчел Эштон.
Дело не в том, что помощь ей могла бы изменить то, что произошло с Мирандой. Он надеялся, что, если удастся изменить к лучшему жизнь одного человека, это позволит ему как-то искупить свой грех. Независимо от личной заинтересованности Брейв просто не мог равнодушно относиться к тому, что Рейчел собираются продать этому развратнику Чарлтону. Возможно, у него ничего не получится, но он должен попытаться.
Это давало ему цель в жизни. Одним она могла показаться слишком незначительной, другим – несколько мелодраматичной, но если бы он смог предотвратить брак Рейчел с Чарлтоном, ему было бы совершенно безразлично, что об этом думают остальные. Вытащить Рейчел из реки было недостаточно.
Габриэль и Джулиан встретились с ним за ужином.
– Когда вы уезжаете в Хитерингтон-Парк? – поинтересовался Брейв.
– Завтра, – ответил Джулиан, отрезая ломтик мяса в винном соусе. – Пробудем там несколько недель, вернемся сюда, а потом – в Лондон. Скоро день рождения Петиции, и она настаивает на моем присутствии. – Отправив в рот кусочек мяса, Джулиан зажмурился от удовольствия. – Великолепно. Повар у тебя изумительный.
– Француз, – заметил Габриэль, блеснув глазами. – А все французское изумительно.
– Судишь по своей любовнице? – спросил Джулиан, глотнув вина.
Габриэль усмехнулся.
Странно слышать, когда Нанетт называют его любовницей. Они вместе уже несколько лет. Брейва удивляло, что их связь длится так долго. Нанетт – милая женщина, но слишком послушная и тихая для такого, как Габриэль.
Габриэлю нужна женщина энергичная, волевая, вроде Лилит. Возможно, именно поэтому он теперь избегал слишком темпераментных женщин.
Брейв испытал нечто подобное, когда влюбился в Миранду. Пусть даже его сердце снова было способно на нежные чувства, он не спешил их демонстрировать. Не хотел больше страдать либо причинять кому-либо другому боль.
Как это часто случалось за последние дни, Брейв подумал о Рейчел. Интересно, что бы она подумала, если бы знала о нем правду? Может, усомнилась бы в его психическом здоровье? Или отнеслась к нему с сочувствием и попыталась понять? Скорее всего, испытала бы разочарование.
Брейв не знал, что предпочтительнее. Однако понимал, что, если Рейчел влечет к нему так же сильно, как его к ней, нельзя сделать вид, будто того поцелуя не было.
Брейва он потряс до глубины души.
Габриэль был циником, Джулиан – романтиком. Габриэль выбрал Нанетт за ее красоту, невинность, а также за то, что у них были общие интересы. Любимой женщиной Джулиана на данный момент была одна вдова, которая обожала поэзию и искусство. Чувства в расчет не принимались. Конечно, он и его друзья любили друг друга, но был ли кто-нибудь из них способен забыть об осторожности ради одного поцелуя?
Прикосновение губ Рейчел вызвало у него чувство благоговения. Брейв фыркнул. Уж не находится ли он на пути к спасению?
– Что тебя развеселило? – поинтересовался Джулиан. Брейв покачал головой:
– Ничего. Я думал о религии. – Джулиан приподнял брови.
– Ничто так не веселит, как мысли о Страшном суде, тебе не кажется?
– Пожалуй, – ответил Брейв.
Мысль о том, что он может разочаровать Рейчел, встревожила его. Не потому ли, что он возлагал слишком большие надежды на то, что они могут друг друга спасти?
После ужина они отправились в бильярдную выпить бренди и сыграть несколько партий. Все они хохотали над какой-то историей, рассказанной Джулианом, когда в дверь постучал Рейнолдс:
– Прошу прощения, лорд Брейвен, но вас хочет видеть молодая леди.
Брейв насторожился, заметив выражение лица пожилого дворецкого.
– Молодая леди? – удивился Габриэль. – Ты кого-нибудь ждешь, Брейв?
Брейв покачал головой и направился к двери.
– Нет, не жду. Где она, Рейнолдс? Я не задержусь, – пообещал он друзьям.
– Можешь не торопиться, – ответил Джулиан. – Мы пока насладимся твоим прекрасным бренди.
Брейв был уверен, что, возвратившись, застанет их полупьяными.
В Зеленой гостиной ярко пылал камин, и были зажжены все свечи. Рейнолдс, видимо, счел, что в ярко освещенной комнате посетительнице едва ли придет в голову совершить что-либо противозаконное. Если она не собиралась соблазнять графа-отшельника, то зачем пожаловала сюда?
Она сидела у огня, повернувшись к нему спиной. Заметив отблеск пламени на белокурых волосах, Брейв сразу же догадался, кто это.
– Рейчел, что ты здесь делаешь?
Она с трудом поднялась, и, увидев ее лицо, он все понял.
Ее волосы были в беспорядке, потемневшие глаза казались огромными на бледном лице. Кровь, струившаяся из уголка рта на подбородок, засохла, правая сторона лица распухла и покраснела.
– О Господи! – прошептал Брейв, подойдя к ней. – Что произошло? – Первое, что ему пришло в голову, – это мысль о том, что Чарлтон ее изнасиловал, чтобы вынудить выйти за него замуж. Если предположение его верно, Чарлтон не доживет до утра.
– Он ударил меня, – сказала Рейчел.
Брейв повел ее к софе и усадил. Она поморщилась.
– Что с тобой? Где болит? – спросил он.
– Спина. Он толкнул меня на каминную полку. – Дрожа от гнева, Брейв направился к небольшому шкафчику в углу, налил ей рюмку хереса и подал.
После чего сел на софу рядом с ней. Рейчел сделала глоток, и он заговорил:
– Расскажи, что случилось. – Брейв старался говорить спокойно, хотя готов был задушить собственными руками того, кто причинил ей боль.
Рейчел избегала его взгляда, устремив глаза на хрустальную рюмку и покачивая ее в руке.
– Сегодня ко мне приходил Чарлтон… – Чарлтон. Так он и знал!
– Он сказал, что они с сэром Генри договорились о нашем браке. Я отказала. Он слышать не хотел об отказе, и мне пришлось солгать. Я сказала, что у меня сифилис.
Брейв был потрясен ее выдержкой. До чего она умна и находчива! И до чего безрассудна! Как рисковала собой!
– И он тебе поверил?
– Сначала поверил, но потом сэр Генри рассказал ему правду.
Брейв был ошеломлен рассказом Рейчел. Сэр Генри издевался над ее матерью, избил Рейчел, украл ее наследство и теперь собирался насильно выдать ее замуж.
Брейв знал, что баронет – человек весьма неприятный, но он не подозревал, насколько это презренный тип.
Придется поговорить с этим сэром Генри Уэстхейвером.
– Рейчел, ты должна уйти из его дома. – Она покачала головой:
– Я не могу оставить мать.
– Но, Рейчел, если ты будешь продолжать воевать с ним… – Ему не хотелось даже думать о том, что может сделать с ней сэр Генри. Брейв этого не допустит.
– Нет! – воскликнула Рейчел, вскочив на ноги и охнув от боли. – Я буду воевать с ним до конца. Пусть не ждет от меня послушания и покорности с помощью побоев, как он это сделал с матерью. Я увезу ее из его дома! Наверняка мы сможем его остановить.
«Мы?» Она имеет в виду себя и мать или включает и его в это уравнение? Он уже решил, что сделает все возможное, чтобы помочь ей.
Брейв был знаком с английским законодательством меньше, чем хотелось бы, но знал, что закон будет на стороне сэра Генри. Давным-давно какой-то варвар решил, что жена является собственностью мужа, и он имеет право поступать с ней, как заблагорассудится. Так, например, мужчине не разрешалось бить жену палкой, которая была бы толще его большого пальца, и хотя жестокое обращение считалось основанием для развода, доказать в суде, что оно действительно имело место, было почти невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26