И так хохотали до упаду. Но вдруг Фитиль замолчал, начал шататься, побледнел и крикнул своему другу:
– Помоги, помоги, Пиноккио!
– Что с тобой?
– Ой, я не могу прямо стоять на ногах!
– Я тоже не могу! – воскликнул Пиноккио, заплакал и зашатался.
И при этих словах они оба опустились на четвереньки и начали бегать по комнате на руках и ногах. И, в то время как они так бегали, их руки превратились в ноги, лица вытянулись и стали мордами, а тела их покрылись светло-серой, усеянной чёрными крапинками шерстью.
Но знаете ли вы, какое мгновение было самым ужасным для обоих несчастных? Мгновение, когда они заметили, что у них сзади выросли хвосты. Охваченные горем и стыдом, они стали плакать и жаловаться на свою судьбу.
Лучше бы они промолчали! Ибо вместо плача и жалоб из их глоток раздался ослиный рёв. И, громко ревя, они произнесли согласно, как дуэт:
– И-а, и-а, и-а!
В этот момент раздался стук в дверь, и с улицы послышался голос:
– Откройте! Я Господинчик, кучер фургона, который привёз вас в эту страну. Немедленно откройте, иначе вы у меня запляшете!

33. ПОСЛЕ ПРЕВРАЩЕНИЯ В НАСТОЯЩЕГО ОСЛА ПИНОККИО БЫЛ ПУЩЕН В ПРОДАЖУ И КУПЛЕН ДИРЕКТОРОМ ЦИРКА, КОТОРЫЙ ХОТЕЛ НАУЧИТЬ ЕГО ТАНЦЕВАТЬ И ПРЫГАТЬ ЧЕРЕЗ ОБРУЧ. НО ОДНАЖДЫ, ОХРОМЕВ, ПИНОККИО ПОПАДАЕТ К ДРУГОМУ ПОКУПАТЕЛЮ, КОТОРЫЙ ХОЧЕТ СДЕЛАТЬ ИЗ ЕГО ШКУРЫ БАРАБАН
Увидев, что дверь не открывается. Господинчик открыл её самолично сильным пинком ноги. И, войдя в комнату, сказал, обращаясь к Пиноккио и Фитилю со своей обычной ухмылкой:
– Молодцы, ребята! Вы неплохо ревели, я вас сразу же узнал по голосам. И поэтому я здесь.
При этих словах оба ослика примолкли и присмирели. Они стояли, поджав хвост, опустив голову и развесив уши.
Прежде всего Господинчик погладил и ощупал их. Затем достал скребок и очень основательно почистил.
И, когда он их почистил так здорово, что их шкуры заблестели, как два зеркала, он надел на них узду и отвёл на базар, дабы продать с хорошей прибылью.
И действительно, покупатели не заставили себя ждать.
Фитиля купил некий крестьянин, у которого за день до того подох осел, а Пиноккио был продан директору одной труппы клоунов и канатных плясунов. Директор решил выдрессировать его, чтобы он вместе с другими зверями танцевал и прыгал.
Теперь вы поняли, мои дорогие маленькие читатели, каким ремеслом занимался Господинчик? Этот отвратительный карлик, у которого лицо было прямо-таки как молоко и мёд, время от времени совершал со своим фургоном прогулку по белу свету. По дороге он собирал при помощи обещаний и льстивых слов всех ленивых детей, которым опротивели книги и школа, грузил их в свой фургон и привозил в Страну Развлечений, с тем чтобы они там всё своё время тратили на игры, возню и забавы. Когда же бедные обманутые дети от беспрерывных игр и безделья становились ослами, он их с большим удовольствием брал под уздцы и вёл продавать на различные ярмарки и звериные рынки. Таким образом он за несколько лет заработал массу денег и стал миллионером.
Что в дальнейшем произошло с Фитилём, я не могу вам сказать. Но я знаю, что Пиноккио уже с первого дня стал вести тяжёлую, суровую жизнь.
Когда его привели в стойло, новый хозяин насыпал ему в кормушку соломы. Но Пиноккио, отведав этой пищи, немедленно выплюнул все обратно.
Тогда хозяин, ворча, положил ему в кормушку сена, но и сено не понравилось начинающему ослу.
– Что, ты и сена не жрёшь? – гневно воскликнул хозяин. – Можешь не сомневаться, дорогой ослик, что дурь я из тебя выбью!
И, чтобы образумить ослика, он ударил его бичом по ногам.
Пиноккио заплакал и заревел от боли. И сказал:
– И-а, и-а, я не могу переварить солому!
– В таком случае, жри сено! – ответил хозяин, который очень хорошо понимал ослиный диалект.
– И-а, и-а, от сена у меня болит живот!
– Ты, кажется, думаешь, что я буду кормить такого осла, как ты, куриной печёнкой и каплунами! – ещё пуще рассердился хозяин и снова вытянул его бичом.
После второго удара Пиноккио счёл за благо промолчать и не произнёс больше ни звука.
Хозяин запер стойло, и Пиноккио остался один. А так как он давно уже не ел, то начал реветь от голода. И при этом раскрывал свою пасть широко, как печь.
Но, не находя в своей кормушке ничего другого, он наконец начал старательно жевать сено. И, хорошо разжевав, закрыл глаза и проглотил его.
«Сено не такая уж плохая вещь, – сказал он затем сам себе, – но было бы лучше, гораздо лучше, если бы я продолжал учиться!.. Тогда бы я сегодня вместо сена ел краюху свежего хлеба и хороший кусок колбасы к тому же! Ох, ох, ох!..»
Проснувшись на следующее утро, он сразу же начал искать сено в кормушке. Но ничего не нашёл, ибо ночью сожрал все без остатка. Тогда он напихал себе полный рот резаной соломы. Пережёвывая эту пищу, он точно выяснил, что солома даже в отдалённой степени не напоминает миланскую рисовую бабку или неаполитанские макароны.
– Терпение! – сказал он и продолжал жевать. – Если бы моё несчастье хотя бы могло послужить уроком всем непослушным и ленивым мальчишкам! Терпение!.. Терпение!..
– Терпение, вот ещё! – крикнул хозяин, который как раз вошёл в стойло. – Ты, наверное, думаешь, мой милый ослик, что я тебя купил только для того, чтобы ты мог жрать и пить? Я тебя купил затем, чтобы ты работал, а я бы зарабатывал на тебе много денег. А нука! Пойдём со мной в цирк. Я тебя научу прыгать через обруч, пробивать головой бумажные бочки и танцевать вальс и польку на задних ногах.
Волей-неволей бедный Пиноккио должен был учиться всем этим премудростям. И в течение трех месяцев он получал уроки и бесконечное множество ударов бичом по шкуре.
Наконец настал день, когда хозяин смог объявить об этом действительно необыкновенном представлении. На пёстрых афишах, которые он велел расклеить на всех углах, было написано:

БОЛЬШОЕ ПАРАДНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
Сегодня вечером вы увидите знаменитые
и удивительные прыжки и другие номера,
исполненные всеми артистами и лошадьми нашей труппы.
Кроме того, будет впервые представлен публике
прославленный ОСЛИК ПИНОККИО, называемый «Звезда танца».
Театр будет ярко освещён.
Понятное дело, что цирк в этот вечер был переполнен до отказа ещё за час до начала представления.
Нельзя было достать ни местечка в партере, ни приставного стула, ни ложи, даже если бы за них было уплачено чистым золотом.
Ступени цирка кишели маленькими девочками и мальчиками всех возрастов, которые жаждали увидеть, как танцует знаменитый ослик Пиноккио.
Когда первое отделение спектакля окончилось, директор предстал перед многочисленной публикой. На нём был чёрный фрак, белые рейтузы и пара кожаных сапог выше колен.
После глубокого поклона он произнёс с большой торжественностью и достоинством следующую бестолковую речь:
– Уважаемая публика, кавалеры и дамы! Я, нижеподписавшийся, находящийся проездом в вашей блестящей столице, имею честь, так же как и удовольствие, представить сей мудрой и почтенной аудитории знаменитого ослика, который имел честь танцевать в присутствии его величества императора всех главнейших европейских дворов. И пусть мы почувствуем ваше воодушевляющее присутствие, и просим вас оказать нам снисхождение!
Эта речь вызвала немало смеха и аплодисментов. Но аплодисменты удвоились и дошли до ураганной силы, когда ослик Пиноккио был выведен на арену. Он был празднично одет, его украшали новая уздечка из лакированной кожи, пряжки и подковы из меди. На ушах его висели две белые камелии, грива была заплетена красными шёлковыми ленточками в маленькие косички, живот повязан серебристо-золотистым шарфом, а хвост перевит бархатными бантами амарантового и небесно-голубого цвета. Словом, это был ослик, в которого можно было влюбиться.
Представив его публике, директор произнёс ещё следующую краткую речь:
– Мои многоуважаемые слушатели! Я не собираюсь в данный момент рассказывать вам о тех великих трудностях, которые я должен был преодолеть, чтобы уразуметь, каким образом можно подчинить себе это млекопитающее, которое ещё недавно свободно и беспечно прыгало с холма на холм в иссушенных солнцем тропических долинах. Обратите внимание на то, сколько дикости в его взгляде! Ввиду того, что все другие средства привести его в цивилизованный четырехногий вид оказывались несостоятельными, мне приходилось часто говорить с ним на проверенном языке плётки. Но, как я ни был ласков к нему, он не любил меня, наоборот – ненавидел меня все больше. Однако я открыл, по научной системе Галлеса, в его голове маленькую завитушку, которую даже медицинский факультет в Париже определил как знаменующую собой гениальность в искусстве танца. И я использовал это открытие для того, чтобы научить его танцевать, а также прыгать через обруч и через бумажную бочку. Удивляйтесь сначала! Затем судите! Но, прежде чем я начну, разрешите мне, синьоры, пригласить вас на завтра на вечернее представление. В случае же, если дождь окажет влияние на погоду, представление будет перенесено с вечера на одиннадцать часов пополудни.
Тут директор ещё раз сделал глубокий поклон, обратился к Пиноккио и сказал:
– Вперёд, Пиноккио! Прежде чем вы покажете наилучшим образом ваше искусство, приветствуйте эту многоуважаемую публику – кавалеров, дам и детей!
Пиноккио послушно подогнул передние ноги и оставался на коленях, пока директор не щёлкнул бичом и не крикнул:
– Шагом!
Тогда ослик снова встал на свои четыре ноги и пошёл шагом вокруг арены.
Через минуту директор воскликнул:
– Рысью!
И Пиноккио послушно перешёл с шага на рысь.
– В галоп!
И Пиноккио пустился в галоп.
– В карьер!
И Пиноккио побежал изо всех сил. Но вдруг директор поднял руку и выстрелил из пистолета в воздух.
При этом выстреле ослик притворился раненым и упал на землю как мёртвый.
И, когда он под бурю аплодисментов снова поднялся на ноги, он, разумеется, поднял также и голову и огляделся… и увидел в одной ложе красивую даму. На шее у неё висела тяжёлая золотая цепь, а на цепи висел медальон. А на медальоне был портрет Деревянного Человечка.
«Это мой портрет!.. Эта синьора – Фея!»сказал себе Пиноккио. Он сразу узнал Фею и, охваченный радостью, хотел позвать:
– О моя Фея, о моя Фея!
Но вместо этих слов из его глотки вырвался такой громкий и продолжительный рёв, что все зрители, а особенно дети, чуть не умерли со смеху.
Директор ударил его рукояткой кнута по носу, чтобы дать ему понять, сколь неприлично реветь в присутствии публики.
Бедный ослик вытянул язык и в течение чуть ли не пяти минут облизывал свою морду. Может быть, он думал таким путём смягчить боль.
Но велико же было его удивление, когда он, во второй раз подняв голову, увидел, что ложа пуста и Фея исчезла.
Он почувствовал себя глубоко несчастным. Его глаза наполнились слезами, и он начал горько плакать. Но никто этого не заметил, а меньше всех – директор, который снова щёлкнул бичом и закричал:
– Смелее, Пиноккио! Теперь вы покажете этим синьорам, как прекрасно вы умеете прыгать через обручи.
Пиноккио попытался это сделать два или три раза. Но всякий раз, оказавшись перед обручем, он не прыгал через него, а гораздо охотнее пробегал под ним.
Наконец он прыгнул, но его задние ноги, по несчастливой случайности, зацепились за обруч, и он упал по другую сторону на землю, как мешок.
Когда он снова встал на ноги, оказалось, что он охромел и только с большим трудом смог добраться до своего стойла.
– Пиноккио! Мы хотим видеть ослика! Сюда ослика! – кричали дети в нижних рядах, полные жалости и сочувствия к маленькому животному.
Но в этот вечер они ослика больше не увидели.
На следующее утро ветеринар осмотрел его и установил, что он останется хромым на всю жизнь. Тогда директор сказал конюху:
– Что мне делать с хромым ослом? Это же будет бесполезный объедала. Отведи-ка его на базар и продай.
На базаре они быстро нашли покупателя, который осведомился у конюха:
– Сколько ты хочешь за хромого ослика?
– Двадцать лир.
– Я даю тебе одну лиру. Не думай, что мне нужен этот осел. Мне нужна только его шкура. У него такая красивая крепкая шкура, что я хочу сделать из неё барабан для деревенского оркестра.
Можете себе представить, что почувствовал Пиноккио, когда услышал, что станет барабаном!
Так или иначе, покупатель уплатил одну лиру и сразу же повёл ослика к берегу моря. Там он повесил ему на шею большой камень, привязал к его ноге верёвку, другой конец которой остался у него в руке, и неожиданным сильным толчком спихнул ослика в воду.
Пиноккио с громадным камнем на шее незамедлительно погрузился на самое дно. А покупатель, по-прежнему крепко держа в руке верёвку, сел на скалу и стал терпеливо ждать, пока ослик утонет, чтобы затем снять с него шкуру.
34. В МОРЕ ПИНОККИО СЪЕДАЮТ РЫБЫ, И ОН СНОВА СТАНОВИТСЯ ДЕРЕВЯННЫМ ЧЕЛОВЕЧКОМ, КАК ПРЕЖДЕ. НО, КОГДА ОН СПАСАЕТСЯ ВПЛАВЬ, ЕГО ПРОГЛАТЫВАЕТ СТРАШНАЯ АКУЛА
Ослик находился под водой уже почти пятьдесят минут, и покупатель сказал себе:
– Теперь мой бедный хромой ослик, наверное, уже давно утонул. Стало быть, можно его вытащить и сделать из его шкуры красивый барабан.
И он начал тянуть верёвку. И он тянул и тянул, тянул и тянул, и как вы думаете, что наконец показалось на поверхности воды? На поверхности воды показался вместо мёртвого ослика живой Деревянный Человечек, который вертелся и извивался, как угорь.
Когда несчастный покупатель увидел Деревянного Человечка, он подумал, что грезит, оцепенел, рот его широко открылся, а глаза полезли на лоб.
Когда же он немного опомнился, он сказал, всхлипывая и заикаясь:
– А где ослик, которого я бросил в море?
– Этот ослик – я, – смеясь, ответил Деревянный Человечек.
– Ты?
– Я!
– Ах ты, мошенник! Ты смеёшься надо мной, что ли?
– Я смеюсь над вами? Ничего подобного, папаша. Я говорю совершенно серьёзно.
– Но каким образом ты только недавно был осликом, а затем в воде превратился в Деревянного Человечка?
– Вероятно, это следствие влияния морской воды. Море любит пошутить.
– Берегись, Деревянный Человечек, берегись!.. Не думай, что ты можешь веселиться на мои деньги. Горе тебе, если моё терпение лопнет!
– Послушайте, папаша, я расскажу вам всю свою историю. Развяжите мне ногу, и я вам все расскажу.
Покупатель, полный любопытства, отвязал верёвку, и Пиноккио, почувствовав себя снова вольным, как птица, начал свой рассказ:
– Итак, да будет вам известно, что раньше я был Деревянным Человечком, точно таким, как сейчас. И я очень хотел стать настоящим мальчиком, каких много на этом свете. Но, так как я не имел желания учиться и поддался влиянию плохих друзей, я убежал из дому… и в один прекрасный день проснулся ослом с длинными ушами… и с длинным хвостом. Как я стыдился этого! Пусть блаженный святой Антоний хранит вас от такого позора. Меня привели на ослиный рынок, где я был продан одному директору цирка, которому взбрело в голову сделать из меня великого танцора и канатного плясуна. Но однажды вечером во время представления я неудачно упал и охромел. Директор не знал, что ему делать с хромым ослом, и велел меня продать на базаре. И вы меня купили.
– К сожалению! И я уплатил за тебя лиру. А кто мне вернёт обратно мои добрые денежки?
– Зачем же вы меня купили? Вы хотели сделать из моей шкуры барабан? Барабан!
– К сожалению. А где я возьму теперь другую шкуру?
– Не тревожьтесь, папаша. Ослов на этом свете предостаточно.
– Скажи-ка, наглый мальчишка, ты закончил свой рассказ?
– Нет, – ответил Деревянный Человечек. – Мне осталось добавить несколько слов. Купив меня, вы привели меня сюда, привязали весьма человеколюбиво тяжёлый камень мне на шею и бросили в море. Такое человеколюбие делает вам большую честь, и я буду вам вечно благодарен за это. Впрочем, дорогой папаша, вы на сей раз не взяли в расчёт Фею.
– Какую такую Фею?
– Это моя мать. Она такая же, как все хорошие матери, которые любят своих детей, никогда не теряют их из виду, выручают из любой беды, даже в том случае, если эти дети своим неразумием и дурным поведением, в сущности, заслуживают быть брошенными на произвол судьбы. Когда добрая Фея увидела, что я начинаю тонуть, она немедленно послала целую стаю рыб, которые сочли меня совершенно дохлым ослом и начали меня пожирать. И какие огромные куски они отхватывали! Я никогда не думал, что рыбы ещё прожорливее, чем маленькие мальчики… Они съели мою морду, мою шею и гриву, мою кожу на ногах, мою шкуру на спине… и нашлась даже одна отзывчивая маленькая рыбка, которая сочла возможным сожрать мой хвост.
– Отныне, – сказал покупатель с отвращением, – я, с божьей помощью, никогда не буду есть рыбы! Это было бы слишком неприятно: найти в желудке какой-нибудь краснобородки или жареной трески ослиный хвост!
– Я вполне разделяю ваше мнение, – ответил Деревянный Человечек и засмеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13