А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Почему-то подумалось: «Не в нем ли скрыта разгадка тайны?..»Я достал его, развернул, тщательно разгладил на ладони. Это был обычный листок, вырванный из блокнота и густо исписанный с обеих сторон карандашом. Почерк был неровный, как будто писали в кэбе, омнибусе или поезде, и читался с трудом. Я не смог разобрать слова при свете фонаря, поэтому достал спички и, загородив огонек ладонью от ветра, зажигая спичку за спичкой, начал читать странное, неожиданное послание:«Сэр, я очень сильно рискую, но должен написать вам. Это мой единственный шанс. Я доверяюсь вам, вы настоящий джентльмен и спасли мою жизнь, когда вскочили в купе следом за теми двумя молодчиками, которые собирались вытряхнуть вас из поезда. Когда я их увидел, то сразу понял, что мне крышка, но вы спутали их карты. Я – честный человек, помощник лондонского ювелира, и вез с собой весьма ценные ювелирные изделия для нашего парижского клиента. Я знал, что это будет рисковая поездка, но не думал, что негодяи так скоро застукают меня. Если б не вы, они бы ограбили меня и ухлопали прямо в поезде, будьте уверены. Но я знаю, сэр, что вы такой же порядочный благородный джентльмен, как и я. Я знаю ваше имя, потому что недавно видел вашу фотографию в газете.В молодости я работал в цирке фокусником-иллюзионистом, это мне потом весьма пригодилось в нашем ювелирном деле, так как нам постоянно приходится иметь бизнес с мошенниками, за ними нужен глаз да глаз, да еще ловкость рук. И когда на сходнях началась паника, я воспользовался ею, чтобы перепрятать свои ценности в ваш карман. А у вас взял вашу вещь, не то вы сразу заметили бы мою уловку, подняли шум и сами оказались в опасности: эти негодяи не задумались бы укокошить нас обоих. Сэр, в нашем пакете, были не деньги, а какие-то деловые бумаги. Если они вам очень нужны, то принесите мне сегодня мои ценности, чтобы я мог отдать их нашему клиенту, а я верну вам ваши бумаги. Это будет честная сделка, верно? Вот видите, как я вам доверяю! Я знаю, сэр, что вы не обманете и отдадите мне мою вещь, как благородный человек. Приходите поскорей в дом 218 на улице Филь Соваж, авеню Лотар, верхний этаж, налево по коридору, последняя комната. Скажите консьержу, что вам нужен мосье Буше. Ради Бога, не подведите меня, умоляю вас! Ю. М.»Да, как я и предполагал, это писал мне мой «альбинос». Послание изобиловало ошибками, а «Ю. М.», очевидно, должно было означать «ювелирный мастер». Эту записку он, по всей вероятности, нацарапал в поезде, а в Париже, на вокзале Гар дю Пор, незаметно сунул мне в карман, когда при расставании подошел ко мне почти вплотную.…Я закричал бы от радости, если б не был так взбешен на себя за то, что раньше не уделил внимания этому жалкому клочку бумаги, который несколько раз держал в руках! Поэтому я обуздал свой восторг, назвал себя трижды идиотом, и, если б не боязнь встретиться с дю Лорье (я не знал, ушел он от Максины или все еще там), вихрем помчался бы к ней сообщить отрадную новость. Но в сложившихся обстоятельствах я не рискнул сделать это, так как вместо благодарности мог заслужить проклятие Максины; кроме того, было бы неплохо сперва самому проверить, насколько все это реально, дабы избежать потом горького разочарования и нового краха наших надежд.Лучше всего – получить Договор обратно сейчас же, не откладывая ни на минуту. Что же касается сыщика, который, возможно, ждет меня в отеле – пусть подождет! Теперь это уже не имеет значения. Как только я получу Договор в свои руки, я немедленно передам Максине весточку об этом – короткую записку, пару осторожных строк. Хотя уже около двух часов ночи, Максина наверняка не будет спать.Кэб, который десять минут назад медленно двигался вдоль улицы, уже исчез из виду, а другой не появлялся. Я быстро, почти бегом пошел по улице, надеясь встретить где-нибудь за углом свободный экипаж или мотор. Однако был уже такой поздний час, что в этом тихом районе Парижа даже на стоянке не было ни одного наемного экипажа.Наконец, я решил пройти весь путь пешком. Мне хорошо была известна авеню Лотар, но улицы Филь Соваж я не знал и даже никогда не слыхал о ней. Скорей всего, она пересекала авеню Лотар и, следовательно, находилась на расстоянии одной мили отсюда; быстрым шагом я мог добраться до нее за полчаса.Несколько минут больше или меньше не составляли разницы, поскольку «Ю. М.» безусловно ждет моего прихода с нетерпением; теперь меня больше всего тревожило, как отнесется он к тому, что я не смогу вручить ему бриллианты в обмен на Договор.Разумеется, я не верил, что Ю. М. был ювелирным мастером: ведь Максина поведала мне историю с бриллиантами, украденными у дю Лорье на пути в Амстердам. Я ничуть не сомневался, что человек, которого мне довелось защитить в поезде, был исключительно ловким вором-международником, «освободившим» беспечного дипломата от ожерелья герцогини. По версии, которую я разработал, идя на Филь Соваж, – «альбиносу» помогали в краже его соучастники, и он задумал их провести, ускользнув в Лондон, чтобы не делиться с ними добычей. Преследуемый ими, страшась возмездия, он переезжал из города в город, не желая расставаться с бриллиантами, и наконец решил бежать из Англии, где атмосфера стала для него чересчур горячей. Он заказал отдельное купе первого класса в дуврском поезде и занял его с комплектом спортивных принадлежностей (очевидно, желая выдать себя за игрока в крокет или гольф). Но, к своему ужасу, увидел вдруг своих бывших компаньонов – тех самых, от которых убегал, – отпирающих дверь его купе железнодорожным ключом!..Все это было только предположением, потому что, по моим наблюдениям, его попутчики ни разу даже не пытались заговорить с ним за все время нашей поездки. Однако эта моя версия разъясняла многое, что до сих пор оставалось загадкой, и делала правдоподобным поведение альбиноса, который в отчаянии предпочел доверить свое сокровище незнакомцу (зная его лишь «по фотографии в газете»), нежели отдать тем, кого он обманул.Я решил употребить всю силу дипломатии, чтобы выманить у Ю. М. мой зеленый футляр с Договором прежде, чем он поймет, что уже никогда не увидит своего футляра с бриллиантами. Мысленно я начертал себе план действия еще до того, как пришел на авеню Лотар, где довольно быстро нашел Рю де ля Филь Соваж, паршивую, слабо освещенную улочку, странное название которой («Дикая») вполне соответствовало ее виду. Я вспомнил, что этот парижский район всегда имел дурную славу, здесь гнездились нищета и преступность…Дом под номером 218 был большим уродливым зданием – нечто вроде дешевой гостиницы, где сдаются комнаты приезжим. Я едва мог рассмотреть его номер при свете уличного фонаря, висевшего через дорогу и тускло освещавшего ряд темных зашторенных окон за узкими балконами.Большая двойная дверь с облупившейся краской была заперта изнутри, но я позвонил привратнику и через несколько минут услыхал легкое щелканье замка, означавшее, что дверь открыли. Помедлив, я вошел в сумрачную прихожую и был окликнут из-за полуоткрытого окошечка чьим-то сонным голосом. Обладателя голоса я не видел, но догадался, что это консьерж, вероятно, он сидел сейчас полураздетым на койке и был недоволен, что какой-то ночной визитер поднял его с постели в столь поздний час.Я отвечал ему согласно указаниям автора записки: мне нужно видеть господина Буше.– Пьер Буше уехал еще вчера в Руан, – пробормотал сонный голос за окошечком. – И приедет нескоро. В его комнате сейчас находится его приятель, мосье Морель, приехавший сегодня засветло…Я подумал: очевидно, Морель это и есть мой альбинос. Следовательно, мне надо во что бы то ни стало попасть к нему в комнату.– Очень хорошо, – сказал я. – Мне как раз и нужен мосье Морель. Мы с ним условились встретиться.– А-а, понимаю (консьерж сладко зевнул). Значит, это вы заходили к нему недавно и предупредили, что зайдете еще раз? Так, что ли?Мои мысли быстро разобрались в сложившейся ситуации. Было ясно, что незадолго до меня какой-то человек приходил сюда, когда консьерж уже находился в постели; поэтому он спросонок не замечает разницу между нашими голосами. И если я скажу, что я – не тот человек, то швейцар вряд ли пропустит меня среди ночи и даже, может быть, поднимет шум, чего я меньше всего желал.Я решил воспользоваться подвернувшейся мне возможностью.– Совершенно верно! – сказал я отрывисто. – Это приходил я. Дорогу я знаю, спасибо!И я начал подниматься по лестнице. Никого не встретив по пути, я миновал этаж за этажом, пока не добрался до шестого. Дальше лестницы не было, значит, это был верхний этаж.На всех нижних этажах лестничные пролеты были скупо освещены газовыми лампами, но верхний этаж тонул в полумраке. Кто-то прикрутил газовую горелку – нарочно или по небрежности.Справа и слева от лестничной площадки тянулись в темноту коридоры, однако я знал, что мне надо идти влево. Почти на ощупь брел я по темному левому коридору мимо каких-то дверей, пока не уперся в стенку. Очевидно, тут и находилась «последняя комната», о которой писал в записке Ю. М.Чтобы убедиться в этом, я зажег спичку, обнаружил дверь и постучал в нее. Ответа не было.«Он не мог уйти! – сказал я себе бодро. – Он должен ждать меня!.. Просто он утомился и заснул, вот и все!»И я постучал еще раз, посильней. Тишина. В третий раз я постучал так громко и продолжительно, что, наверное, разбудил даже соседей.Это меня вовсе не устраивало, я затаился и прислушался. Все было как будто тихо. Может быть, он вышел только на короткое время и сейчас вернется, чтобы не упустить своих бриллиантов?..Впрочем, если он ушел ненадолго, то должен был бы оставить для меня дверь открытой!..Я нажал на дверную ручку, и, к моей радости, она действительно подалась; дверь открылась, тихо скрипнув.«Уж не испорчен ли замок? – подумал я. – В таком случае Ю. М. сильно рискует… но тем лучше! Стало быть, он вернется к себе в комнату с минуты на минуту.В комнате царила кромешная темнота. Войдя, я зажег еще одну спичку, но едва успел окинуть взглядом скудость и убожество обстановки этого помещения, как порыв сквозняка из открытого окна задул колеблющийся язычок пламени.И в тот же момент дверь за мной с треском захлопнулась. Глава 16. Ивор в капкане В комнате сильно пахло керосином; откуда-то из дальнего угла доносился легкий стук, похожий не то на капанье воды из крана, не то на хлопанье оконных штор, развеваемых ветром.Сумей я добраться до окна, я бы отдернул занавеску и при слабом свете уличного фонаря постарался найти спички, которые, вероятно, лежат где-нибудь на столе или каминной полке. Дело в том, что у меня оставалась всего одна спичка: я слишком много истратил их, когда читал на улице записку альбиноса. Меж тем, имея спички, я мог бы поискать и тот злополучный футляр, в котором лежит Договор, и в случае удачи уйти с ним восвояси, до возвращения хозяина. Ведь это не являлось бы кражей. Он сам – вор, и футляр – не его вещь, но в нем – спасение Максины!…А вдруг альбинос, уходя, запрятал его чересчур далеко?Хотя дверь была закрыта, от окна тянулась струя прохладного воздуха, и, руководствуясь ею в полной темноте, я осторожно двинулся к окну, растопырив перед собой руки и ощупывая ими все на своем пути, как делал это в спальне Максины. Я считал, что теперь у меня имеется опыт в этом деле, но уже через полминуты больно стукнулся боком о стол, затем мой плащ за что-то зацепился, – это оказалась ножка стула, лежащего перевернутым на полу. Поразмыслив, я снял с себя плащ, отбросил его в сторону и двинулся дальше, оттолкнув стул, преградивший мне дорогу. Но я не прошел и двух шагов, как запутался в скомканном коврике, который бесформенной кучей валялся на полу под ногами. Распутавшись с ним, я сделал еще один шаг и чуть не потерял равновесия, поскользнувшись в луже какой-то густой, вязкой жидкости, разлитой на полу…Я пришел в эту жуткую молчаливую комнату преисполненный самых радужных надежд, и вот теперь эти надежды стали постепенно угасать, сменяясь чувством тревоги.«Боюсь, здесь происходила какая-то борьба, – подумал я. – Если так, – что сталось с Договором?..»И я остро почувствовал, что сейчас как никогда мне необходим свет. Казалось, весь пол вокруг меня чем-то залит: он был мокрый, скользкий, липкий. А посреди этой лужи я наступил на нечто тяжелое и мягкое; оно беззвучно ткнулось о мои ноги, наполнив ужасом мое сердце, в которое словно вонзились тысячи иголок. Прежде чем я нагнулся и ощупал этот предмет, я уже догадался, что это такое…Похоже, я получил дар видеть в темноте. И все-таки, когда прикоснулся к этому неподвижно лежащему телу, я вздрогнул, как от удара электрическим током. Мои пальцы, ощупавшие руку, горло и обращенное кверху холодное лицо, стали такими же мокрыми, как и мои ботинки.Мне стыдно признаться, что моей первой мыслью, когда я сделал это чудовищное открытие, было – бежать отсюда, отказавшись от всего задуманного. Ведь это дело касалось не столько меня, сколько других, а лично для меня оно могло повлечь крайне опасные последствия. Разве не мог бы я сейчас спуститься вниз, пройти мимо спящего консьержа, и никто никогда не узнал бы, что я находился в этой страшной камере смерти?..Но эти мысли тут же исчезли. Что бы ни случилось, я должен оставаться здесь, пока не найду Договор или не удостоверюсь, что его здесь нет. Я не имею права позорно бежать!Если здесь есть спички, то все в порядке, а если нет – придется куда-нибудь сходить за ними и снова вернуться. Это была трудная, жестокая, но неумолимая задача!Я достал свою последнюю спичку и подумал: что, если она сразу погаснет или же вообще не загорится? В ней сейчас вся моя надежда!Я чиркнул ею о коробку – она зажглась. И в первую очередь я увидел камин – он находился совсем не там, где я предполагал в темноте. Я подошел к нему и – о счастье! – на каминной полке, среди пустых бутылок и массы окурков обнаружил несколько рассыпанных спичек. К этому времени моя последняя спичка обожгла мне пальцы и погасла.Спичечной коробки я не нашел, но она и не была нужна: я мог зажигать спички о свой коробок. Счастье не покинуло меня и дальше: на краю стола, заваленного всяким хламом, я увидел небольшой оплывший огарок свечи, сиротливо торчащий в застывшей лужице стеарина.Я зажег его, и когда пламя разгорелось, огляделся вокруг.Освещение было, конечно, не ахти какое, но все же достаточное, чтобы провести в комнате поверхностный обыск.Первым делом я посмотрел на лежавшее на полу тело убитого. Это был альбинос, я сразу узнал его, хотя лицо его было залито кровью, а руки скрючены, и одна рука подвернута за спину.В комнате царил ужасающий беспорядок. Все было разбросано и перевернуто вверх дном: кто-то до меня уже проводил обыск!Стеклянная керосиновая лампа, очевидно, стоявшая на столе, была во время драки сброшена на пол и разбита, а керосин вытек и образовал большую лужу, которая кое-где смешалась с лужами крови. Стулья были опрокинуты, разбитая грязная тарелка и стакан вместе с подносом валялись на полу возле коврика.Но это еще было не все. Отчаянная борьба за жизнь оставила следы повсюду: на полу были разбросаны газеты и оберточная бумага, ящики маленькой тумбочки были выдвинуты, а их содержимое выброшено и растоптано, дверцы гардероба раскрыты настежь, несколько жалких костюмов сорваны с вешалки, их карманы выворочены наизнанку или порваны в клочья. С узенькой койки были сдернуты простыня и одеяло, а матрас изрезан на куски и выпотрошен. Комната выглядела так, словно через нее пронесся ураган, разметавший все вокруг.Я пересилил себя и еще раз подошел к мертвому телу. Убийцы и его не оставили в покое: окровавленный пиджак был расстегнут, карманы вывернуты, как и у всей одежды в гардеробе, – видимо, искали что-то, искали с безумной поспешностью и безжалостной решимостью…Осторожность, предусмотрительность не помогли несчастному. Убийцы настигли его. Я представил себе, с каким облегчением приехал он в этот дом, веря, что перехитрил врагов. Мое воображение рисовало мне его испуг и разочарование, когда он не застал здесь своего дружка Буше, к которому стремился, который мог бы выручить его в трудный момент. Конечно, швейцар, знавший альбиноса в лицо, беспрепятственно пропустил его в комнату Буше, где бедняга рассчитывал найти защиту от преследователей – хотя бы замком и дверной задвижкой (и то, и другое было взломано). Мысленно я видел, как он, мучимый голодом, обшаривал комнату в поисках еды и сел за ужин, который внезапно был прерван…Какой ужас охватил его, когда он услышал крадущиеся шаги по коридору, когда стали ломать дверной замок и наконец открыли дверь, а он от страха не мог даже крикнуть, позвать на помощь… Я догадывался, что он все же хотел это сделать, потому что успел подбежать к окну и распахнуть его, но безжалостные руки схватили его сзади за горло. Мне слышалось, как отчаянно уверял он бандитов, что у него нет бриллиантов, что он сам был обкраден в дороге, что он вовсе не собирался обмануть товарищей, что он объяснит им все-все… если только ему дадут время…Но ему не дали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27