– обрадовался Фрике.– Главное затруднение будет в удостоверении личности раненого, или убитого, так как бумаги его украдены его противником.– А может быть, нам и удастся справиться с этим затруднением, Фрике.– Можно, конечно, попытать счастья… Дело заманчивое. Можешь, можешь рассчитывать на мое содействие, дружок Фрике, – протянул Николь ему руку.– Наконец-то!– Но приступим к делу по порядку. Во-первых, надо основательно заняться таинственным конвертом – в нем пока вся сила.– Но ведь невозможно же созвать посыльных со всего Парижа и расспрашивать, который из них отнес письмо в улицу на…ер, господину на…ен.Приятели расхохотались.– Постой, – сказал Николь, развертывая план Парижа, – надо проглядеть названия всех улиц на ер. Вот: улица Гласьер, Гранд-Шомьер, Шартьер, де ла Сурдьер, Гранд Бательер, пассаж Лаферьер, улица Мишодьер, Мольер, Траверсьер, де ла Пениньер, де ла Врильер, Круа-Буассьер, бульвар и предместье Пуассоньер.– Готово! – сказал записывавший с его слов Фрике. – Теперь приступим к разделению труда.– Будете искать на первый раз Маршена.– Ударение надо сделать только на последнем слоге, говорить как можно невнятнее, чтоб привратник мог расслышать одно ен; и если у него найдется жилец, носящий фамилию с таким окончанием, он, конечно, укажет нам его квартиру.– Это займет немало времени, ну да уж нечего делать. Однако дальше-то что же будет?– А вот что я придумал, мосье Николь. Вы дадите мне несколько форменных писем, в которых такой-то ходатай по делам приглашает мосье (я уже сам выставляю его имя) в свой служебный кабинет по важному делу.– Молодец, Фрике! Право, молодец!– Еще бы! Ведь недаром же я буду выдавать себя за вашего поверенного, мосье Николь, – захохотал Фрике. – Не посрамлю же я своего патрона. А заманив господина ен в нашу контору, мы уже сумеем выпытать у него все, что нам нужно. VIОхота Покидали улицу Вавен Фрике и Николь в отличнейшем расположении духа. Отыскивать по всему Парижу человека, ни имя, ни местожительство которого не известны, действительно забавно и оригинально. Весело обошли приятели ближайшие улицы на Бер-Гласьер, Шартьер и Гранд-Шомьер.– Господин Маршен?.. – спросил Фрике у болтливого привратника.– А чем он занимается? – поинтересовался тот.– Не знаю. Мне надо передать ему письмо.– Маршен… Погодите!.. Во втором живет Бернар… Вам, может быть, нужен Бернар?– Нет-нет!– Тогда спросите рядом.В соседнем доме их приняли за воров, дальше – за нищих, в следующем – за агентов тайной полиции. Обойдя всю улицу Гранд-Шомьер, они нашли только одно подходящее имя – Альфонс Геден, бывший студент, написавший водевиль для театра Клюни и хвалебную песнь весне.На всякий случай студенту оставлено было письмо следующего содержания:«Париж, 20 сентября 1868 г.Милостивый государь!Покорнейше прошу Вас пожаловать завтра от 2 до 3 часов в мою контору по весьма важному делу, лично Вас касающемуся.Николь.Поверенный и ходатай по судебным и тяжебным делам. Улица Вавен, 110.»– Едва ли только Геден этот окажется тем, кого нам надо, – заметил Фрике.– В шахматной игре необходимы пешки! – пожал плечами его приятель.– А я не умею играть в шахматы, – пожаловался Фрике.– Начало, по крайней мере, пока довольно удачно, – похвалился Николь. – Теперь нам придется расстаться, – добавил он.– Я останусь в этом квартале, – заявил Фрике. – Надо обойти улицу Гласьер.– Едва ли ты найдешь там что-нибудь.– Почему вы так полагаете?– Потому, что, судя по твоему рассказу, лица эти не могут жить в таком бедном квартале.– Да вы сами же говорите, что нельзя ничем пренебрегать.– Конечно, конечно… Орудуй, милый Фрике, орудуй здесь, а я отправлюсь на правый берег. Когда покончишь с улицей Гласьер, повороти через Пасси на улицу Круа-Буасьер, затем отправляйся на улицу Пениньер, а центральным кварталом я уж сам займусь.– Слушаюсь. Желаю вам успеха, мосье Николь!И приятели разошлись в разные стороны. Фрике направился к кварталу Гласьер, который населен почти исключительно бедными рабочими. Тощие, испитые физиономии, бледные, болезненные лица молодых девушек попадаются там на каждом шагу. Порок и разврат нашли себе здесь обильную пищу и вербуют своих покорных рекрутов главным образом в этой части Парижа.Проходя мимо бедной, грязной гостиницы, Фрике услышал свое имя.– Эй! Фрике! – окликнул его знакомый гортанный голос.– А-а! Это ты, Флампен.– Чего ты тут болтаешься?– Да так… Просто гуляю.– Небось старый-то твой хрыч опять тебе намылил голову?– Мосье Лефевр?.. Да.– Ты вырос, Фрике, преобразился в настоящего мужчину.– Еще бы! Мне ведь уже восемнадцать… А ты вот нисколько не изменился, все тот же…– Портильар, – подсказал гамен и захохотал во все горло.Личность эта была, действительно, не из симпатичных, и с первого же взгляда напоминала злополучного гамена Эжена Сю, с тою только разницей, что этому гамену было уже двадцать лет.Флампен был безобразен и гадок. Безобразие его – не из обыкновенных, на нем лежала какая-то особая печать самых низких животных страстей и пороков. Его громадный и слюнявый рот, с толстыми, бледными губами, с кривыми, желтыми зубами, изрыгал одну площадную брань и грязные, неприличные остроты. Его нахально вздернутый нос, казалось, каким-то собачьим чутьем выискивал поживу и легкую добычу. Его глубоко ушедшие в орбиты глаза – не то серого, не то зеленовато-коричневого цвета – еще издали зорко намечали свою жертву.Прежде Флампен пренебрегал своим туалетом, а теперь на нем были чистая рубашка из полосатого перкаля и франтовской галстук сольферинового цвета. Его гладко и ровно расчесанные волосы напомажены и слегка взбиты на висках. Надетая набекрень черная шелковая фуражка и блуза с широко откинутым назад воротником как нельзя более гармонировали между собой. Ходил он самой что ни на есть разгильдяйской походкой, заложив руки в карманы своих узких панталон.Я уверен, что вы непременно где-нибудь видели тип человека, подобного Флампену, и при встрече с ним не могли удержаться от невольной гримасы омерзения и отвращения, тогда как рука ваша благоразумно опускалась в карман, чтобы убедиться в целости и неприкосновенности кошелька или бумажника.Фрике недолюбливал Флампена и потому не обрадовался этой встрече.– Что поделываешь, как поживаешь, Флампен? – спросил он его, только бы что-нибудь сказать.– Я? Я живу теперь с Виржини.– Какая это Виржини?– Ба! Да разве ты не знаешь маленькую Этиоле?– Не знаю и не понимаю. Чем ты занимаешься?– Да говорю тебе, что занимаюсь этой маленькой девчонкой! – топнул ногою гамен, глядя удивленными глазами на своего прежнего товарища.– А-а! Ну, это, конечно, другое дело…– Легка на помине! – крикнул Флампен, указывая на дверь грязной харчевни, из которой выходило тщедушное худенькое существо.– Это твоя жена? – удивился Фрике.– Ну, да!– Но она еще ребенок.– Кто это? Этиоле-то ребенок? Ей уже шестнадцать лет, мой милый.В сердце Фрике невольно шевельнулась жалость к этому маленькому, хрупкому созданию, которому веселая публика танцклассов дала странное прозвище Этиоле. По привычке он приподнял фуражку и поклонился вновь пришедшей.– А ведь приятель твой гораздо благовоспитаннее тебя, Флампен, – сказала она, бросив благодарный взгляд Фрике за его маленькое внимание. Она не была избалована вежливостью своих кавалеров.– Он кланяется тебе только потому, что не знает тебя, – заметил Флампен, пожав плечами.– Неправда, – прервал его Фрике, – я кланяюсь всякой женщине, потому что она женщина, а такой хорошенькой девушке, как мадемуазель Этиоле…Флампен не слушал. Подскочив к Виржини, он ударил ее по лицу и сказал грубо:– Эй ты, недомерок, поворачивай пятки куда следует.Но и маленькая Этиоле не осталась в долгу: градом пощечин и пинков отвечала она своему обидчику. Слабое создание работало и руками, и ногами.– Как смеешь ты ее бить! – крикнул Фрике.– Но ведь она моя жена! – едва мог проговорить Флампен, отбиваясь от сыпавшихся на него ударов.Он твердо стоял на своем праве власти над телом бедной Виржини и присоединял к нему еще право бить и тиранить ее, когда ему вздумается.На месте происшествия собралась между тем любопытная толпа. Флампена не любили, и потому сейчас же кто-то сочинил, что Фрике отодрал дерзкого гамена. Тем не менее причина ссоры оставалась для всех непонятной.– Велика штука, что он ударил эту потаскушку! Стоило из-за таких пустяков подымать историю! – слышалось со всех сторон.В квартале этом все привыкли к тому, что самцы бьют самок. Фрике поспешил удалиться, Флампен провожал его угрозами.То, что произошло с Состеном, доказывает нам, что память – одна из самых странных способностей человека воспринимать окружающее. Она слишком своевольна и не всегда подчиняется воле человека.Фрике, отправившийся в квартал этот с целью разыскать всех жителей с фамилией на и с твердым намерением вручить каждому из них письмо Николя, совершенно упустил из виду то важное обстоятельство, что старый товарищ его Флампен и живет на улице Гласьер. Он думал теперь не о Флампене, а об этих прелестных голубых глазах, он создавал в своих мечтах чистый, кроткий лик мадонны, которым судьбе угодно было украсить головку любовницы Флампена…– Как мог этот ребенок пасть так низко? – спрашивал он себя, направляясь на улицу Пепиньер и разыскивая какого-то Ревершена, обойщика и продавца мебели, который тотчас же решил, что его вызывает к господину Николю какой-нибудь старый должник, возымевший желание оплатить давнишний счет. Счастливая мечта! Тебе суждено исчезнуть, и исчезнуть уже на веки вечные, через двадцать четыре часа.Прогулка Николя завершалась между тем без особых приключений и неожиданностей. Он не встретил ни старых приятелей, ни очаровательных голубых глаз; но зато на улице Мишодьер он нашел настоящего Мартена, который решительно не мог понять, какое дело может иметь до него какой-то стряпчий, какой-то сутяга Николь.Другая находка: по улице Гранж-Бательер, 23, Солиман Нурреден – еврейский банкир, армянин или уроженец Туниса, точно того никто не мог сказать. Прочитав поданное ему письмо, Нурреден сказал:– Хорошо, я пошлю туда одного из своих коммивояжеров.– Но там желают видеть лично вас.– Если будет время, я зайду…Но нечто выходящее из ряда вон ожидало Николя по улице Сурдьер. В доме под № 35 он предложил привратнику условный вопрос:– Здесь живет мосье Маршен?– Мосье Баратен! – поспешно поправил его привратник. – В четвертом подъезде, дверь направо. Позвоните два раза и ступайте скорее, потому что мосье Баратен уже давно ожидает вас.– Вы так думаете?– Я так говорю, потому что мосье Баратен приказал мне сейчас же пропустить вас, не теряя ни минуты и не задерживая вас пустой болтовней. Мосье Баратен желает принять сегодня только вас, для всех других его нет дома.– Даже так? – удивился Николь.– Точно так, сударь.– Что за притча? – думал Николь, взбираясь на площадку четвертого этажа. – Тут какое-то недоразумение. Ну, да уж куда ни шло, пойду посмотрю, что это значит.Николь позвонил два раза. Старческий дребезжащий голос ответил:– Наконец-то! Я уже устал ждать вас, мой юный друг. Шутка сказать – пятнадцать лет!..Дверь отворилась.– Шутка-то, должно быть, забавная! – сказал себе Николь, переступая порог загадочной квартиры. VIIВодевиль переходит в драму Когда друзья встретились вечером, чтобы поделиться друг с другом результатами своих розысков, у каждого была тайна, которую один старался скрыть от другого.Фрике промолчал о встрече с Этиоле.Николь скрыл от него интересный эпизод, случившийся в доме по улице Сурдьер.Ни тот, ни другой и не предполагал, что случайные обстоятельства эти могли содействовать достижению их общей цели.Фрике весь вечер был задумчив, а Николь – очень озабочен. И что могло произойти у этого Баратена? Может быть, мы узнаем это позже. В настоящий же момент воздадим должное уважение скрытности Николя. Не без некоторого страха ожидал он следующего дня.От двух до трех он должен был принять четырех посетителей: студента Гедена, обойщика Ревершена, капитана Мартена и банкира Нурредена.– Какими же сказками отделаемся мы от этих господ? – спросил Фрике.– А, право, я еще и сам не знаю, – вздохнул Николь.– Во всяком случае, важное преимущество на нашей стороне, – продолжал Фрике.– Какое? – оживился его приятель.– Да то, что мы-то, по крайней мере, знаем, чего добиваемся, а им и это не известно.– Верно… Ну, ладно, утро вечера мудренее. Пора спать.Рано поднялся Николь на следующее утро, ему надо было все устроить и приготовить. Требовалось преобразить комнату в деловой кабинет… И вот на столах, и под столами, и на стульях, и на диванах появились кипы якобы деловых бумаг.В какой-нибудь час цель была достигнута, и жилище Николя совершенно преобразилось. На самом видном месте возвышалось старинное бюро со всеми необходимыми принадлежностями, а рядом с ним был поставлен письменный стол, долженствовавший служить секретарю Николя.Фрике облекся в старое пальто своего приятеля и с самым сосредоточенным видом уткнул нос в кипы наваленных на столе бумаг.Николь поспешил воспользоваться своими знаниями и опытностью актера и искусно загримировался ловкой, привычной рукой. Он взбил себе хохол а-ля Луи-Филипп и налепил баки, придававшие его физиономии серьезный, весьма внушительный вид. В каждой морщине лба, в каждой складке платья виден был строгий законник. Легкий слой пудры придавал шевелюре стряпчего серебристый оттенок только что проявляющейся седины, большие очки и высокий белый галстук довершали искусно придуманный туалет.– Надо нам с тобой условиться, милый Фрике, – сказал Николь своему воображаемому клерку. – Если в одном из четырех посетителей ты узнаешь кого-нибудь из участников дуэли в Медонском лесу, то сейчас же углубись в письмо.– Прекрасно… Если личности эти окажутся совершенно незнакомыми, я имею право вмешаться в вашу деловую беседу, мосье Николь?– Можешь.– Знаете, мне пришла в голову отличнейшая штука! – радостно вскричал Фрике, разрывая кипы бумаг и журналов.– Что ты хочешь сделать?– Глядите!Фрике схватил спичку и принялся поджигать бумаги.– Безумец! Ты сожжешь весь дом! – перепугался Николь.– Не беспокойтесь!– Какие же ты сжег бумаги?– Да просто никуда не годный хлам.– А наш драгоценный обрывок конверта?– Он у меня в кармане. Насчет этого обрывка можете быть совершенно спокойны.– Да объяснишь ли ты мне, наконец, к чему ты бумаги сжег! – нетерпеливо топнул ногою Николь.Фрике уже было разинул рот, чтобы дать требуемое объяснение, как у входной двери звякнул звонок.– Ах, черт возьми! – засуетился он и кинулся отворять дверь.– Господин Николь? – резко спросил вошедший.– К вашим услугам, – ответил Николь.– Я капитан Мартен.– А-а! Хорошо-с… Сейчас…– Вы известили меня письмом о каком-то важном деле. Николь и Фрике тревожно переглянулись, но так как гамен не принимался за письмо, Николь смекнул, что капитан не участвовал в дуэли.– Вы господин Мартен? Капитан зуавов?– Капитан гвардейских егерей, – поправил тот.– Да-да… – с озабоченным видом проговорил Николь, пересматривая бумаги. – Где же переписка по тяжбе Мартена? – нетерпеливо прикрикнул он на клерка.– Какая тяжба? У меня нет никакой тяжбы! – сердито возразил капитан.– Прошу извинить! Но по делу…– У меня нет никаких дел! Что за глупая мистификация!– Мне крайне прискорбно… Но я уверен, что секретарь мой задевал куда-нибудь эти важные бумаги и теперь…– Я их не брал! – качал головой Фрике, готовый прыснуть от смеха.– И к тому же, говоря откровенно, я не уверен, сударь, вас ли именно касается это дело… Мы разыскиваем некоего Мартена…– Но Мартенов в Париже целые сотни, черт возьми! – горячился капитан.– В том-то и дело! – вздохнул Николь.– Но в полку гвардейских егерей нет другого капитана Мартена, – продолжал тот.– Гвардейских егерей… – глубокомысленно протянул ходатай по делам. – А тот Мартен, которого мы ищем, служит в гражданском ведомстве.– Милостивый государь, как должен я понимать эту глупейшую шутку?– Могу вас уверить, что тут нет никакой шутки, – обиделся почтенный стряпчий.– Как смели вы беспокоить гвардейского офицера по каким-то пустым, ни на чем не основанным догадкам?– Тут вышло маленькое недоразумение.– Недоразумение! Ошибка! Что за чертовская контора! – пожал плечами капитан и вышел из комнаты, со всей силы хлопнув дверью.Фрике дал волю душившему его смеху. Николь поднялся с места и начал беспокойно шагать по комнате.– Что за непростительный промах! – проговорил он.– Да ведь сразу-то не сообразишь, что именно следует сказать! – хохотал Фрике.– Этот проклятый офицеришка просто не давал мне дух перевести, – отдувался стряпчий.– Фамилий-то подходящих немало по Парижу, так что нечего удивляться первой неудаче, мосье Николь, – утешал Фрике.– Ты вместо того, чтобы помочь, только хохочешь, – укоризненно поглядел на него приятель.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Тайна Медонского леса'


1 2 3 4 5