Так сложил он, и никто больше стихов не стал слагать По той причине, что услышанное стихотворение показалось всем настолько прекрасным, что никто не отважился выступить со своим.

.

68

В давние времена жил кавалер. Кавалер этот отправился в провинцию Исэ в качестве «охотничьего посла» В то время центральное правительство периодически командировало в провинцию особых «послов», называемых «охотничьими». На обязанности их был отчасти осмотр охотничьих дворцовых дач, а главным же образом ознакомление с административной деятельностью правителей.

. Родительница принцессы-жрицы послала ей сказать В числе служителей знаменитых храмов, помещавшихся в этой провинции, бывали представители царствующего дома.

: «Встреть и принимай его заботливей, чем прочих послов». Так как были то слова родительницы, принцесса-жрица приняла его очень радушно. Утром она отпустила его на охоту, вечером поместила в своем дворце. Во время этих радушных забот они заговорили друг с другом. На вторую ночь кавалер стал уговаривать во что бы ни стало ночью им друг с другом повстречаться. И дама со своей стороны не была склонна к тому, чтобы с ним ни в коем случае не повидаться. Но так как глаз вокруг было очень много, свидеться с ним ей было трудно.
Ввиду того, что был он послом главным, она положила его спать невдалеке от себя. Ее покой был здесь поблизости, и дама, дав людям успокоиться, в четверть первую первого часа ночи отправилась к нему. Кавалер с своей стороны не спал, а лежал только, смотря по направлению ее покоев. И видит он при облачной луне тень человеческую: пред ним предстала она, в предшествии младого отрока. Кавалер в сильной радости ввел ее в свою спальню, и оставалась она у него с первой четверти первого часа до третьей четвертого, когда – не успев еще ни о чем с ним переговорить – она вернулась к себе. Кавалер в сильной печали не спал. Рано утром, хоть и был он в тоске, но посылать к ней от себя было неудобно, отчего в волнении он ждал вестей оттуда Любовный кодекс Хэйана требовал обязательно обмена стихотворениями после ночного свидания. Ему первому это было сделать неудобно, так как положение ее особенной огласки не допускало.

. Вскоре после рассвета пришла весть от нее – без слов, одно стихотворение:

"Ты ль пришел?
Была ль я у тебя?
Не знаю, не ведаю я...
Был ли то сон, иль явь то была.
Спала ль я, иль была бодра?"

Кавалер, весь в слезах, сложил такое стихотворение:

"Я сам блуждаю
во мраке сердца,
обуянного тьмой!
И сон то был, иль явь –
узнаем ввечеру..."

Сложив так, он послал ей; сам же отправился на охоту. Хоть и бродил он по полям, сердце ж его было не здесь: он думал, что этой ночью, уложив всех спать, он поскорее с нею встретится. Однако правитель провинции той, бывший также и хранителем храмов Ицука, прослышав, что здесь есть охотничий посол, всю ночь с ним пропировал, так что тот совершенно не был в состоянии с ней встретиться. Когда же рассвело, ему предстояло перейти в провинцию Овари, отчего и кавалер, и дама проливали втайне от всех горькие слезы, но свидеться все ж не могли. Когда мало-помалу ночь рассвела, – на чарке, присланной от дамы, было написано стихотворение; взял он, взглянул – там было написано:

"Вот это – так река!
Что пеший путник перешел
и не замок..."

Конца ж не было. На другой стороне той же чарки углем от факела он приписал конец стихотворению:

"Но будет он опять заставу
на «склоне встреч» – переходить".


69

В давние времена кавалер на пути обратном из посольства к местам охот остановился у Оёдо и здесь, к отроку принцессы-жрицы обратившись, проговорил:

"Где топь та, где рыбак
«морские сосны» жнет?
Двигая веслом,
ты научи меня,
ладья рыбачья" Эпизод, находящийся в ближайшей связи с предыдущим. Посол уже на обратном пути из Овари в столицу вновь проезжает через провинцию Исэ и останавливается здесь на ночлег в местности Оёдо. Тут его встречают и за ним ухаживают посланцы от принцессы-жрицы, той самой, с которой у него была недавно, оказавшаяся столь мимолетной, встреча. Среди них был и тот отрок, с которым приходила она к нему в ту достопамятную ночь. При виде его у кавалера поднялись воспоминания о бывшем и вновь загорелось желание увидеть ее. Отсюда приведенное стихотворение, обращенное к отроку.
Смысл стихотворения иносказателен целиком и весь уясняется из опять-таки непереводимой игры слов: мирумэ – «морская сосна», род съедобных водорослей, собираемых (жать) рыбаками, и в то же время – «свидание»; слово кару – «жать» и в то же время – «быть разлученным». Скрытый смысл стихов заключается в следующем: рыбак знает хорошо, где растут водоросли «морская сосна»; на своей лодке, сдвигая ее веслом, он всегда может добраться до них; отрок живет в доме принцессы, и он всегда может ее увидеть. Не может ли он как-нибудь научить и его добраться до того места, с которым он теперь разлучен?

.


70

В давние времена кавалер был у принцессы-жрицы в Исэ в качестве посланца от двора, и там ему дама По-видимому, одна из свиты принцессы.

, говорившая всегда принцессе той лишь о делах любовных, от себя сказала Т. е. не в качестве посланной от госпожи своей, но хлопотавшая уже за себя лично

:

"Потрясающе-стремительных
богов запретную ограду
готова я перешагнуть!
Так видеть хочется его –
из дворца гостя..." Стихотворение, имеющее и буквальный смысл, так как она тоже нечто вроде жрицы, и иносказательный, а именно: «запретная ограда богов» – это связь посланца с самой ее госпожой; она рискует этим своим выступлением навлечь на себя ее гнев, но удержаться не может. «Потрясающе-стремительных» – перевод многосмысленного японского слова тихаяфуру, служащего постоянным поэтическим эпитетом к слову «божество».



А кавалер в ответ:

"В любви томишься? – Что же...
Попробуй – и приди!
Не путь то, на котором
потрясающе-стремительных
богов запрет лежит..."


71

В давние времена кавалеру с дамой, жившей в провинции Исэ, свидеться вторично не удалось, и он собрался уезжать в соседнюю провинцию и при этом страшно на нее роптал; тогда дама:

"На побережье Оёдо сосна
жестока разве? – Нет!
Упреки шлют ей только...
и волны те, что сами
бегут от ней..."


72

В давние времена кавалер, зная, что там она, но даже весть послать ей от себя возможность не имея, бродил вокруг ее жилища и размышлял:

"Глазами – вижу,
руками же достать
тебя я не могу...
Ты словно лавр, что на луне
растет!"


73

В давние времена кавалер, ропща сильно на даму, ей –

"Скалистых нет
меж нами гор
нагроможденных...
А дней без встречи сколько
прошло в любви!"


74

В давние времена кавалер даме, жившей в провинции Исэ, сказал: «Возьму тебя в столицу я и там встречаться будем!» – на что дама:

"У той сосны морской,
что в Оёдо на побережье
растет, – сердце
в покой приходит, хоть
и не говорит она..."

Сказала... и стала еще более жестокой. Тогда кавалер:

"И как сосна морская,
с промокшим платьем рыбаки –
которую жнут, сушат, –
за то свидание приняв,
на том остановиться хочешь?"

А дама:

"Морские сосны, что растут
между скалами, –
всегда они бы были!
Прилив же, иль отлив,
а раковинки будут..."

Кавалер опять:

"От слез насквозь промок, –
хоть выжимай, –
рукав мой!
Что это? Капли то – сердц'а
жестокие людей на свете?"

Действительно, то была дама, с которой сблизиться так трудно было Все стихотворения этого эпизода почти не переводимы во всей полноте своего смысла на какой-либо другой язык: настолько все здесь построено на игре слов и так много слов и целых выражений находится в зависимости от этой игры. Здесь дан перевод внешнего, прямого смысла стихов, – иной же, скрытый за словами или находящийся в тех же словах, остается только объяснить.
Пусть читатель прежде всего вспомнит то, что слово «морская сосна» – род съедобной водоросли, по-японски миру или мирумэ (см. прим. к эпизоду 69) – означает в то же время «свидание» и что поэтому всюду, где в стихах стоит слово «морская сосна», следует понимать именно «свидание». Подставив это и приняв во внимание, что все упоминания о побережье, о рыбаке и т. п. находятся в стихах лишь по связи с образом «морской сосны» и самостоятельного значения не имеют, можно уяснить без особых трудностей основной для этих взаимных переговоров в стихах смысл. Необходимо только добавить, что слово «раковина» в третьем стихотворении – японское каи – означает также «польза, пригодность, удовлетворительность». Кроме всего этого образ «сосны морской» зависит от того, что дама эта живет в местности Оедо, т. е. у самого моря, где растет много таких водорослей.

.


XII

75

В давние времена, когда императрица Нидзё еще именовалась фрейлиной-матерью наследного принца, она отправилась однажды на поклонение своим родным богам, и тут кавалер, начальником конвоя служивший, при раздаче наград всем бывшим, пожалован был из рук ее самой, – и он, стихи сложив, почтительнейше их ей приподнес:

"Сосна в Оси'о,
что в Охара, – у ней
в сегодняшний день
встают, верно, картины
века богов!" Внешний смысл стихотворения, конечно, очень понятен: здесь растущая у древнего святилища сосна, – наверно, очень старая – могла естественно навеять мысль, что она должна помнить еще то время, когда боги жили на земле, – эпоху золотого века. Но не в этом смысле дело: кавалер хочет сказать, что сегодня, получив от нее знак особого внимания, он вспоминает то золотое время, когда они были счастливы, когда ничто, в том числе ее новое высокое положение, тогда отсутствовавшее, не мешало их любви. Дама этого эпизода, вероятно, героиня первых повествований – Эпизодов 4, 6 и 7.



Сказал он так... И в сердце так же грустен был. Что думал он? Про то неизвестно...

76

В давние времена жил микадо – по имени микадо Тамура. Во времена те же жила статс-дама по имени Такакико. Она скончалась, и посмертные обряды свершились в храме Ансёдзи, в конце марта. Все благоговейно подносили приношения, и этих приношений поднесенных тысячи скопились. Большинство предметов принесенных к ветвям дерев было прикреплено Существует указание, что в ту эпоху подносимый предмет прикрепляли к ветке дерева, и на ней его протягивали, кому нужно, подобно тому, как теперь подают на подносе.

, и когда все это поставили пред храмом, то было так на вид, как будто горы сами к храму двинулись Горы в Японии большей частью покрыты густыми лесами.

.
И вот бывший тут Фудзивара Цунэюки, служивший в чине удайсё Удайсе – нечто вроде генерала. Цунэюки был братом умершей и распоряжался похоронами.

, как служба кончилась, созвал всех умевших стихи слагать и их заставил воспеть в стихах весны настроения, темой взяв сегодняшний обряд. Начальником правого конюшенного приказа служивший кавалер сложил так, – причем взгляд его иной был Т. е. он предпочитал взять другую тему.

:

"Горы все сюда
перебрались сегодня
на свиданье...
Весну на прощанье –
то навестить пришли..."

Сложил он так и, если посмотреть на стихи сегодня, – не очень хороши они. Тогда же – других, что ль, лучше они были, – только все восхитились ими.

77

В давние времена жила статс-дама по имени Такакико. Она скончалась, и обряды на семью-седьмой день свершались в храме Ансёдзи. Тогда же жил и удайсё Удайсе – звание, см. предыдущий эпизод, прим. 99.

Фудзивара Цунэюки. Он был при тех обрядах и на пути возвратном заехал в дворец Ямасина, где проживал принц – священнослужитель Ямасина. Там пущен был водопад, проведена ручьем вода – искусно все было устроено, и Цунюэки принцу молвил: «Все это время издали служу я вам, вблизи служить еще не приходилось... Сегодня же вечером я здесь к услугам вашим».
Обрадовался принц и приказал устроить помещение для ночи. Однако Цунэюки, от принца выйдя, со своими спутниками стал совещаться: "Прислуживаю в первый раз я принцу... Возможно ль так оставить это? Когда, в свое время, был приезд высочайший в Сандзё Согласно комментаторской традиции, в местожительство отца Цунэюки.

, нам был доставлен с побережья Тисато в провинции Ки очень красивый камень Разумеется, для поднесения микадо. Такие камни употребляются в Японии для устройства различных прихотливых украшений в садах.

. Так как был он поднесен нам уже после высочайшего приезда, его поставили в канавку перед помещением одного человека. Принц любит островки Имеются в виду особые украшения садов.

. Ему этот камень преподнесем!"– сказал так он и из приближенных людей своих послал за ним. Спустя недолго они принесли его. Камень этот на вид был еще лучше, чем понаслышке. «Преподнести его так – слишком просто», – сказал Цунэюки и приказал своим стихи сложить. Правого конюшенного приказа начальником бывший кавалер, зеленый мох нарезав, – с подобием картины на лаке, – стихи сложив такие, камень преподнес:

"Недостаточно, конечно...
но заменим скалой!
Нет средств ведь показать
тебе сердц'а, цвета чьи
людям не видны..."

Так сложил он.

78

В давние времена в одном роду родился принц Т. е. у женщины, принадлежащей к какому-то роду и бывшей женой или наложницей императора, родился от него сын.

. В комнате родильницы все стихотворения слагали. Дедом приходившийся двоюродным новорожденному кавалер сложил:

"У врат моих – в ладоней
тысячу бамбук
расти коль станет, –
летом иль зимою – кто ж
под ним не сможет скрыться?" Намек на новорожденного принца, который станет покровителем всего рода своей матери.




79

В давние времена был человек, который в разрушенном жилище цветы глициний посадил. Они цвели очень красиво. В конце марта, когда накрапывал дождь, он, цветов нарвав и их преподнося одной особе, так сложил:

"Промок я насквозь,
но все ж, невзирая,
нарвал я глициний!
Подумал – не много весенних
осталось уж дней..."


80

В давние времена проживал один вице-канцлер.
Себе устроив очень красиво жилище у реки Камогава в округе линии шестой, он там и поселился. В конце октября, когда во всем цвету пышнели хризантемы, когда клен красный тысячью цветов взору представлялся, созвав своих всех сыновей, он с ними ночь напролет развлекался за вином; когда же ночь сменялась уж рассветом и уходить собрались все, слагать все стали стихотворения, восхваляя красу того дворца.
Бывший тут же ничтожный старец Условное обозначение: имеется в виду здесь, по-видимому, кавалер – главный герой большинства эпизодов; к тому же и японское слово окина – буквально «старец» – может прилагаться вовсе уж не к столь почтенным по возрасту людям.

, внизу у деревянной галереи бродивший Т. е. в соответствии со своим «ничтожеством» не имевший права войти в помещение, но бродивший внизу той галереи, которая окружала центральное, устланное циновками, место. Все это, конечно, совершенно условное повествование.

, когда все кончили слагать, сложил:

"Когда ж успел
сюда прийти я в Сиогама?
И вам сюда б, челны...
Что в утренней тиши
за рыбной ловлей..."

Если поехать в провинцию Митиноку, то местностей красивых очень будет много. Но нет у нашего микадо, во всех шестидесяти слишком провинциях, такого места, чтоб похоже на Сиогама было. И вот поэтому тот старец, дворцом восхищаясь, и сложил: «Когда ж успел сюда прийти я в Сиогама...»

81

В давние времена жил один принц – принц Корэтака по имени. Дворец был у него в местности Минасэ в сторону туда – к Ямадзаки. И каждый раз, когда во всем цвету бывали вишни, он направлялся в этот дворец. В это время с собою брал обычно он кавалера, что служил начальником правого конюшенного приказа. Прошли года и поколения с тех пор, – давно уж это было, от чего и имя кавалера в забвение погрузилось Намек все на того же вероятного автора всего произведения – Аривара Нарихира.

.
Однажды принц, не очень охоте предаваясь Появление здесь разговора об охоте несколько неожиданно. Можно было бы при переводе этого избегнуть, так как слово кари – «охота» означает также «пикник, экскурсия с целью любования прелестью цветов». Но названия местностей, идущих дальше, заставляют думать, что все же вся компания занималась и охотой – соколиной, по всей вероятности: эти местности были знамениты именно такой охотой и составляли охотничьи угодья двора.

, за вином все время сложением занимался стихов японских Специальное указание на танка, так как мужчинам более приличествовало бы писание китайских стихов.

. Вишни в замке у взморья Катано, где на этот раз происходила охота, были особенно красивы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12